Не люблю бывать в ресторанах. Официанты с надменными лицами и наглыми оловянными глазами как лошади носятся по залу. Пьяные посетители частенько принимают тебя за кого-то другого и хватают за пуговицу, предлагая раздавить полбанки. Размалеванные проститутки, вышедшие в полном боевом вооружении на вечерний промысел, сидят, выставляя напоказ ноги в ажурных чулках, и, от нечего делать, дымят сигаретами. Если к этому добавить астрономические цены за довольно посредственную кухню и полное отсутствие уюта, то как раз получится ресторан нашего городка – он у нас один-единственный. Вполне возможно, что в других городах есть нормальные рестораны, но у нас такого нет.
Поэтому я пошел в бар, в который ходил уже на протяжении многих лет. Я устроился в своем любимом уголке недалеко от стойки, за перегородкой, откуда можно обозревать весь зал. В тот день посетителей кот наплакал, словом не с кем было перекинуться, и я сидел и скучал в одиночестве.
Я неторопливо пил третью кружку пива, когда в бар зашел незнакомый мужчина. Наш городок маленький, все друг друга знают в лицо, и незнакомца замечаешь сразу. Новый человек в городе всегда событие, потому что никто из наших не любит выбираться за пределы долины, а окрестные горы экранируют все виды радиосигналов, и чужаки являются тем единственным мостиком, через который до нас доходят вести из внешнего мира. Единственное, что у нас есть хорошего, так это крепкое, и делают его по древней технологии, даже электричества не используют. Славится оно, говорят, по всей галактике. Ну, не знаю, не знаю, лично я предпочитаю пиво.
Незнакомец взял бутылку крепкого и направился к моему укрытию. Он подошел, поздоровался и вопросительно посмотрел на меня. Я молча указал на место напротив.
- Меня зовут Уемухо, - присев, представился он, - Рейзер Уемухо.
- Мое имя Жбанциль, - отозвался я. – Каким ветром Вас занесло в наш городишко?
Но Уемухо, казалось, не слышал меня. Он не торопясь налил две рюмки крепкого и предложил мне. Я отказался. Он пожал плечами и выпил. Тут же налил ещё, но отставил рюмку в сторону и задумался.
- Не знаю даже, с чего начать, - наконец промолвил он. – За последние годы я многое повидал. Мне надо выговориться. Не желаете ли послушать мою одиссею?
- Я весь превратился в слух, - откликнулся я и отхлебнул пива.
- Тогда позвольте сначала задать Вам один вопрос, - заговорил он. – У вас в городе ничего не слышали о Всемирном Усилителе Питания?
- Нет, что-то не припоминаю.
- А о Тайной Лиге Экзистенции?
- Нет. Видите ли, мы живем оторвано от всего мира, и до нас редко доходят новости. У нас в городе даже нет ни одной нуль-Т-кабины, не говоря уж о Всемирном сочетателе или Энергоядре. Живем по старинке, без выкрутасов, - зачем-то добавил я.
Уемухо кивнул и снова задумался. Он взъерошил волосы, выпил крепкого, чему-то улыбнулся и начал свой рассказ.
- Я родился на планете Улёт, что вращается вокруг системы двойных звезд беты Персея. По окончании учебы я устроился гением в одну мелкую научную организацию, исследующую глобальные законы вакуумного питания. После открытия нейтринных белков и трансвакуумного экстрактора, меня перевели в группу Усиления, где вместе с товарищами мы сделали потрясающее открытие: оказывается, организм любого живого существа может усваивать какие угодно формы вакуума, достаточно поменять знаки на противоположные и домножить в реальных условиях на мнимую единицу. К сожалению, после этого открытия у нас закончился Джа, и проект так и остался нереализованным.
Долгое время мы боролись с микроцивилизацией, возникшей благодаря забывчивости одного из сотрудников – во время эксперимента он положил рядом с витатором сдобную булочку и забыл её после опыта обнулить. Через тридцать шесть часов к нам в лабораторию прибыли парламентеры бобулочанцев - так они себя называли - и предъявили ультиматум: свобода дрожжам, отмена лимита на торговлю сахаром и мораторий на производство уксуса. Поначалу пришлось пойти на уступки, но через некоторое время наш шеф придумал выход из сложившегося положения, подсунув бобулочанцам вместо обыкновенного сахара свинцовый; все дрожжи, конечно, передохли, и бобулочанцы были вынуждены проскользнуть через пространственно-временную червоточину в альтернативный параллельный мир, который из жалости создал для них кто-то из уборщиц.
В результате опыта по фокусировке точки Римана в недрах Улёта началась цепная ядерная реакция, которая привела к взрыву, и планета разлетелась на мелкие кусочки. Меня спас космический бродяга по имени Дж. П. Сильвер, случайно оказавшийся рядом, когда меня выбросило в открытый космос. Он вылечил меня от солнечной горячки и научил играть в покер. Я был обязан ему жизнью, и мне пришлось терпеть причуды старика, одной из которых была страсть рассказывать старинные космические байки про Вороньи миры, Телеологический Центр и Всемирный Усилитель Питания, якобы находившийся на планете, принадлежащей к Тайной Лиге Экзистенции. По его словам, это была планета Мандраш, что вращается вокруг хи Лебедя.
Должен признаться, что Сильвер был превосходным рассказчиком. Мало-помалу он увлек меня романтикой межзвездных путешествий, живописуя появление Сверхновых и обычаи туземцев на планетах Малого Магелланового облака. Я внимал ему как ребенок. Через некоторое время старик начал туманно намекать, что с моей помощью он бы рискнул заполучить Усилитель, благо, что карта Мандраша у него имеется.
Мы посоветовались с бортовым компьютером по имени Ханыга и начали собираться в путь-дорогу. Я сделал вылазку в открытый космос, где подобрал некоторые приборы и инструменты из нашей лаборатории, которые летали по эллиптической орбите вокруг корабля Сильвера. Нейтронный умножитель, поликвантовый генератор на тяжелых ионах, механический ускоритель времени - все это могло пригодиться в авантюре, которую мы затевали.
Наконец Ханыга рассчитал курс, мы проглотили по противогеронтической пилюле, поскольку путь был неблизкий, и разошлись по морозильным камерам. Оттаяв, я обнаружил Сильвера на камбузе. Он быстро уплетал консервированных мидий, даже забывая обмакивать их в лимонный соус. У меня разыгрался аппетит, и я присоединился к пиршеству. После трапезы Сильвер взглянул в иллюминатор и с удовлетворением потер руки.
- Это Мандраш, - он показал на бледно-желтую планетку, вращающуюся вокруг белого солнца, а это Чёс, спутник. Посетим сначала его, - и он чему-то усмехнулся.
Мы приземлились в двух шагах от небольшой деревушки и не успели открыть люк, как наш корабль окружили туземцы. Все они как один были темноволосые, небольшого роста и с раскосыми глазами. Как потом объяснил Сильвер, это были потомки китайских астронавтов, отправившихся открывать новые территории, когда на Земле родился пятнадцатимиллиардный китаец. Обосновавшись на Чёсе, сыны Поднебесной быстро утратили знания, о чем, впрочем, ничуть не жалели, и зажили первобытной девственной жизнью - на всю Вселенную Чёс славился своими виноградниками и рисовыми плантациями. У них не существовало ни правительства, ни полиции, ни юристов, а основным занятием было харакири.
По достижении тридцати лет каждый чёсианин, будь то мужчина или женщина, начинал совершенствоваться в подготовке к встрече с Создателем, и потому у обитателей Чёса старше тридцати были косые уродливые шрамы на животах. Наиболее уважаемым считался тот, у кого не оставалось ни одного живого места на теле, а наиболее продвинутые адепты были покрыты рубцами с головы до ног.
Туземцы поклонялись Тантамудье, возникшему, по поверью, из забродившей рисовой пасты, и пожравшему себя на седьмой день во имя искупления грехов человечества. Храмы Тантамудьи находились посреди необъятных рисовых полей. Жрецы в храмах часто менялись, ибо каждому жрецу следовало уподобиться Тантамудье и повторить его славное деяние, но никто из служителей культа так и не смог довести до конца самопожирание. Обычно оставалась самая малость – голова, которая так и оставалась несъеденной. Жрецам позарез нужен был Всемирный Усилитель Питания, с которым можно было добиться любой степени святости и уподобиться своему божеству.
Сильвер решил сыграть на религиозных чувствах туземцев. Он пообещал им добыть Усилитель за сравнительно небольшую плату, набрал волонтеров из числа жрецов и погрузил их в корабль, предварительно уменьшив переносным минимизатором. Одним выстрелом мы убивали двух зайцев: избавлялись от тесноты в корабле и существенно снижали затраты на прокорм оравы чёсиан.
Наконец мы стартовали с Чёса. Полет до Мандраша занял какие-то двадцать стандартных часов. Пока мы находились на геостационарной орбите, Сильвер с помощью политропного усилителя пытался обнаружить местонахождение главного города лигистов. Трудность состояла в том, что мандрашане жили под землей небольшими сообществами. Местная эволюция в очередной раз доказала, что возможности природы неисчерпаемы - продукты метаболизма мандрашанина усваивались им снова и снова, поэтому новорожденному достаточно было раз пососать титьку, чтобы остаться сытым на всю жизнь. Это противоречило второму закону термодинамики, о чем я и заявил Сильверу. Он объяснил, что все не так просто, для поддержания такого равновесия нужен источник волнового поля особой частоты, которым и являлся Всемирный Усилитель Питания. На самом деле Всемирный Усилитель Питания был артефактом, оставшимся от древней цивилизации, погибшей в Чёрной дыре, внезапно вывалившейся из шестого измерения и поглотившей половину галактики.
Для чего артефакт служил своим хозяевам, можно было только догадываться, но на Фиукелле с его помощью останавливали гигантские волны, на Протомаке он служил повивальной бабкой при рождении Ящеров, на Ярбе без него не обходились при гонцевании астероидов, у ларианян он выправлял гомеостаз кортулуков. Сильверу он был нужен для других целей, но в то время старый бродяга сам не догадывался, для каких. Он говорил мне, что хочет помочь своей родной планете Разлом, что находится в созвездии Малого Коня, но ни разу не упоминал как. Впоследствии оказалось, что он просто лгал мне. Впрочем, его нельзя за это винить.
Согласитесь, довольно сложно похитить предмет, на котором зиждется цивилизация, но у Сильвера наготове был хитроумный план. Дело в том, что все поголовно мандрашане рождались альбиносами, а веществ, окрашивающих волосы в черный цвет, на планете не имелось. Без пучка черных волос мужчине-мандрашанину даже и не стоило пытаться ухаживать за любимой женщиной, так как ему был гарантирован от ворот поворот, и даже социальный статус тут не имел значения. Самые умные люди планеты ломали головы, зачем нужны волосы и куда они затем исчезают, но мандрашанки молчали об этом даже под страхом смертной казни. Одно время черные волосы импортировались с Чеса, но последняя поставка состоялась несколько десятков лет назад, поскольку единственный пилот мандрашан погиб в ранее необнаруженном метеорном потоке. Так что цивилизации на Мандраше грозила гибель.
Сильвер хотел высадиться на планете под видом бродячего торговца и предложить свой волосяной товар (чёсианцы были подстрижены ещё дома). Во время ажиотажа, неминуемо бы возникшего, я должен был с отрядом чёсианцев прокрасться в хранилище, ускорить время механическим ускорителем и похитить Усилитель, оставив на месте преступления потомков китайцев, которые послужили бы своего рода искупительной жертвой. Сильвер им хорошенько промыл мозги, как дважды два доказав, что погибнуть за Усилитель – дело святое, и Тантамудье понравится выбранный ими способ покинуть этот мир. К тому же Сильвер обещал, что их останки вернутся на родную планету, где обязательно будут обглоданы родственниками и после соблюдения всех необходимых обрядов преданы земле.
Все прошло точно по плану. Я вернулся на корабль, и Сильвер тут же поднял его в воздух, нимало не заботясь об обещании, данном чёсинцам. Мы начали рассматривать артефакт. Он представлял собой обыкновенный черный ящик, вроде тех, в которых на Земле продают сигары, только с двумя кнопками и узкой щелью на лицевой стороне. Когда Сильвер случайно нажал на красную кнопку, ему прямо в руки выпал небольшой черный кусок пластика прямоугольной формы. Лицо Сильвера посерело.
- Ты – черная метка, - еле ворочая языком, произнес он и грохнулся в обморок.
Я, ничего не понимая, поднял с пола черный прямоугольник и взглянул на него. Какие-то слова на незнакомом языке и несколько цифр. Я отложил пластик и начал приводить Сильвера в чувство. Очнувшись, он отпрянул от меня.
- Ты – черная метка, - повторил он, и было видно, что он с трудом сохраняет присутствие духа. – Как же я сразу не догадался, - как в бреду забормотал он, - шестой день, ядерный взрыв, единственный уцелевший, да, все сходится. Увы, слишком поздно что-то менять, видать, судьба, - и он умолк.
- Объясни, что происходит, - попросил я.
И он объяснил.
В четырнадцать лет он ушел из дома и с тех пор зарабатывал на жизнь тем, что брался за любую работу, какую только мог выполнить. Однажды, когда он подрабатывал благоустройством планет, к нему обратился с просьбой о смене солнца на более мощное представитель его родной планеты. Красный гигант Разлома доживал последние тысячелетия, но разломцы не сидели, сложа руки в ожидании конца света (в буквальном смысле этого слова). Они перевели в межгалактические кредитки все запасы иридия и решили поменять светило. И, договорившись с Сильвером о цене, ударили по рукам.
Сильвер в то время не очень-то разбирался в диаграмме Герцшпрунга-Рессела и потому воткнул вместо требуемого белого карлика голубой гигант, хотя тот и стоил дороже. В результате разломцы смогли проводить под открытым солнцем не более трех часов в сутки, не рискуя заработать ожогов. Они обратились к Сильверу, требуя выполнения договора, и тот решил, было, поменять солнце, но не тут-то было – голубой гигант ни в какую не хотел покидать своего нового места.
Тогда Сильвер обратился за помощью к специалисту экстра-класса профессору Г-Богу, тот покопался в справочниках и сокрушенно сказал, что случай с новым солнцем Разлома относится к числу так называемых солнечных парадоксов. Профессор объяснил, что один раз из миллиарда в миллиардной степени случаев при установке солнца в определенной точке пространства у него, солнца, возникает так называемая душа, что, в общем-то, было бы не очень страшно, если бы при этом заодно не возникал и разум. Поэтому он, профессор, видит только один выход из создавшегося положения – связаться с солнцем и попросить его покинуть место, предложив взамен что-нибудь, соответствующее амбициям светила.
Сильвер поинтересовался, каким же образом он может связаться с таким капризным существом. На это профессор замялся и очень неохотно ответил, что лекции по «связи с солнцем» он периодически пропускал, так как в то время познакомился с Лакшми, и они частенько сматывались на Райский Уголок, что в созвездии Тукана, и предавались там разнообразным утехам. И вообще, необходимой литературы по данному вопросу у него нет, она есть только в университетской библиотеке, но библиотека сейчас находится в антимире и время там течет в обратную сторону и даже он, профессор, со всеми его связями, не сможет дотуда добраться. В конце своей речи профессор начал сыпать пословицами, говоря: взялся за гуж – не говори что не дюж, не плюй в колодец – вылетит, не поймаешь, на воре шапка горит, без труда не вынешь и рыбку из пруда, ума палата, да ключ потерян, голод не тетка, дорога ложка к обеду, и Сильвер покинул профессора, поняв, что этот словесный понос надолго, если не навсегда.
Почти семнадцать лет Сильвер пытался связаться с солнцем, которому дал к тому времени прозвище Глухарь, но, несмотря на то, что он перебрал все известные науке способы, ему не удалось этого сделать. В отчаянии он был уже готов сдаться, как вдруг вспомнил один архаичный способ – морзянку. Раз за разом он посылал свое сообщение, которое гласило: «что нужно для того, чтобы ты оставил это место», и с помощью длинных волн, и с помощью жесткого излучения, и, в конце концов, получил ответ.
- Да, прямо так и просигналил: ты должен навсегда стать моим спутником. И место для этого выбрал-то самое мерзкое – южный район созвездия Печи, а там, я тебе скажу, жуткая дыра, даже по галактическим меркам. Да и мало веселого – вечно крутиться вокруг звезды-собственницы.
И, по словам Сильвера, Глухарь сдержал свое слово и покинул занимаемое место, а центр солнечной системы Разлома занял младший брат Глухаря, безымянный белый карлик.
- Ну, солнце-то выполнило уговор, а когда ты собираешься его выполнять? – спросил я тогда Сильвера, - ты пока здесь, а не на орбите возле Глухаря, и, я вижу, не очень-то туда торопишься.
- Глухарь мне сказал, - продолжал Сильвер, - что когда-нибудь я окажусь возле взорвавшейся планеты и возьму на борт единственного уцелевшего инопланетянина, и это будет на шестой день пути от Среднего центрального порта, - и он замолк на полуслове.
- Ну и что дальше? – спросил я его.
- Так ты и есть тот инопланетянин! - вскричал Сильвер.
Отдышавшись, он продолжал уже более спокойным тоном. Глухарь сказал ему, что спасенный будет сигналом или, как Глухарь выразился, черной меткой, знаком, что пришло время выполнить свое обещание. И пусть Сильвер даже не думает, что ему удастся отвертеться. Вспомнит этот разговор Сильвер только тогда, когда получит конкретные инструкции на куске черного пластика, выпавшего из древнего артефакта. А пока Сильвер все это забудет и заживет как прежде, пока не наступит час «Ч».
- И что же говорится в этой инструкции?
- Что мне пора отбывать. Давай попрощаемся, я к тебе привязался за это время, и мне будет тебя не хватать. Может, если ты когда-нибудь случайно окажешься в окрестностях дзеты Печи, то навести старика Сильвера. Я буду рад выпить с тобой рюмку-другую крепкого и сыграть в шахматы.
И он растворился в воздухе.
- Вот и вся история, - вздохнул Уемухо и выпил.
- Да-а-а, - протянул я, не зная, что сказать. – И надолго Вы к нам?
- Нет, только куплю пару цистерн крепкого и сразу отправлюсь к Сильверу. Шахматы у меня есть, корабль старика я оставил в долине. Сильвер спас мне жизнь, а это что-то да значит. Ну, а у вас в городе самое лучшее крепкое во всей галактике. Я думаю, что ему понравится.
И Уемухо не ошибался. У нас действительно самое лучшее крепкое во всей галактике.