Круизный лайнер «Коста Конкордия» 14 января 2012 года потерпел крушение у острова Джильо, в Средиземном море, входит в состав Тосканского архипелага Италии.
На борту судна находилось более четырёх тысяч человек.
На данный момент известно о 17 погибших и 15 пропавших без вести.
Капитан Франческо Скеттини самовольно покинул корабль, не дожидаясь окончания эвакуации пассажиров и членов экипажа, а также не подчинился приказу офицера береговой охраны. Он был арестован в день крушения.
Представители обвинения заявили, что капитан, покинувший тонущий корабль, должен получить 15 лет тюрьмы за причинение смерти по неосторожности, 10 лет за крушение лайнера и по 8 лет за каждого из 334 пассажиров, пострадавшего от халатности капитана: погибшего, пропавшего без вести или брошенного на произвол судьбы.
Общий срок заключения Скеттини, таким образом, немного меньше 2,7 тысяч лет.
Пока капитан находится под домашним арестом, а противоборствующие стороны окончательно рассудит уголовный процесс, который должен состояться в Италии,в ближайшие месяцы.
С XVIII века по XXI век в истории мореплавания таких случаев не зафиксировано.
Капитан обязан покинуть при аварии судно последним.
Этот рассказ будет посвящён истории, которую мне рассказал очевидец событий, произошедших в 1953 году у островов Курильской гряды в Охотском море.
Его имя Виален Маракулин и он работал тогда на транспортном рефрижераторе «Днестр».
А дело было так!
Плавно покачиваясь на пологой океанской волне транспортный рефрижератор «Днестр» шёл из Владивостока в Петропавловск - Камчатский, честно выдавая свои четырнадцать узлов. Я стоял на ботдеке возле шлюпки и бездумно наблюдал, как уходит в дымку очередной остров Курильской гряды.
Вспомнился Редьярд Киплинг в стихах о «Трёх котиколовах»:
«Курильскими водами «Норзернлайт» шёл сквозь туман и мрак,
Неся на штирборте печную трубу и русский на фоке флаг».
Естественно у нас на штирборте печной трубы не было, но зато в трюмах было:
5000 тонн жирнющей китайской свинины в бочках, азербайджанское вино в бутылках
и другие грузы для героических тружеников Камчатки.
В отделе кадров Морского отдела флота я не был, но воспользовался тем, что вся страна «страшно» переживала смерть вождя. Был март 1953 года, когда умер Сталин.
Чиновникам отдела кадров было не до меня, и я сумел откомандироваться в другую организацию - «Востокрыбхолодфлот».
Конечно, сравнивать работу на рефрижераторах с прошлыми судами, где я работал, и которые мы называли «геморроями» - не стоило.На этих транспортных рефрижераторных судах всё было на порядок лучше!Если на «геморроях» мы питались в основном сухой картошкой и сухими овощами, то эти «деликатесы» в рацион питания на рефрижераторных судах не входили.
На рефрижераторе «Днестр» в качестве главного движителя установлена новейшая паровая клапанная безреверсивная машина «Ленца», мощные паровые котлы «Бабкок-Вилькокс». Всё это оборудование обеспечивало нормальную скорость судну и требовало в обслуживании хороших навыков и правильной технической эксплуатации.
На судне углекислотные холодильные установки на 70 атм. обеспечивали 60 человек экипажа нормальными продуктами, и о сухой картошке пришлось забыть.
Я работал на судне машинистом I-го класса (с окладом 690 рублей) и нёс вахту с четвёртым механиком с 8.00 до12.00 часов и с 20.00 до 24.00 часов.
Мы несли утреннюю вахту, когда позвонили из рулевой рубки.
Четвёртый механик взял трубку, выслушал, сказал: «Добро!».
Итак, мужики, сказал он, получено штормовое предупреждение. В машине убрать всё лишнее, тяжёлые детали принайтовить, проверить всё до самого дейдвуда.
Сказано, сделано! Со вторым машинистом II-го класса всё проверили и закрепили.
Качать стало сильнее, и кренометр показал уже 20 градусов.
После вахты, помывшись в душе, пошёл в столовую команды «чаишко швыркнуть» и «почифанить», что в переводе на нормальный язык означало - поесть!
Но это было совсем не просто. Миски ездили по столу, их приходилось ловить и, держа миски на весу, есть очередную гречку с тушёнкой.
Старший рулевой Костя проинформировал «толпу» негромко сказав:
- Будем ложиться на обратный курс, возле Итурупа дала SOS шхуна «Чайка».
У них скис дизель, и она потеряла ход!
При смене курса «Днестр» резко положило на борт и мы, развернувшись на 16 румбов (180 градусов), пошли на спасение гибнущего судна.
Шторм задел «Днестр» краешком, но теперь нас ждал, как сказал Костя, «штормтрап в две тысячи лошадиных сил»!
Это была профессиональная характеристика ждущей нас «катавасии».
Я был, конечно, с ним согласен, но всё-таки в шутку спросил:
- Костя! Как расшифровать определение неприятностей - «катавасия» и «катаклизм»?
Проще простого, усмехнулся Костя!
- Коту Васе поставили клизму!
- Ну! Философ! - удивился мой напарник, но почему-то это прозвучало как ругательство.
Несколько раз щёлкнула судовая радиотрансляция и сказанные капитаном слова продублировали все судовые динамики.
- Идём на спасение шхуны «Чайка», осталось пять часов ходу. Палубной команде подготовиться к возможной буксировке.
Всё это время поддерживалась связь со шхуной «Чайка» по радио, но слышимость постепенно уменьшалась.
По всей видимости, садились аккумуляторы судовой радиостанции на шхуне «Чайка».
Надо отдать должное штурманам нашего судна, которые колдовали над широтами и долготами, но всё же вывели «Днестр» в точку встречи со шхуной.
Уже стемнело и на пеленгаторном мостике включили прожектор.
И моим глазам представилась незабываемая картина.
Развернули прожектор, и чётко прорисовавшись в ярком луче, выскользнув из воющего мрака, трёхмачтовая шхуна стремительно взлетала к вершине волны и также резко проваливалась вниз, в ложбину между волнами.
Шхуна раскачивалась с борта на борт, принимая на себя десятки тонн ледяной воды, и бурными потоками сбрасывая её в полупортики и через широкий планширь фальшборта.
Мачты на шхуне были ещё целы, но бегучий такелаж и паруса, разорванные в клочья, лихо развевались по ветру, воющему на самых низких басовых нотах!
«Днестр» сильно качало. Отсвечивая изумрудной зеленью, прочёркнутые белыми полосами пены, могучие водяные валы высотой с 3-х - 4-х этажный дом, обрушивались на полубак нашего рефрижератора и пенными водопадами и водоворотами возле комингсов трюмов, с шумом выплёскивалась в полупортики фальшборта пенными каскадами!
Крепко вцепившись в реллинги, я с болью в душе представлял себе, как тяжело приходилось экипажу из 16 человек.
Я мысленно находился с ними, бессильных что-нибудь изменить в судьбе утлой, трёхсоттонной деревяшки и понимал, что шансов на их спасение почти не осталось…
Описывая широкие дуги топами мачт, кренясь до 45 градусов, с высоко поднятым условным центром тяжести (шхуна шла в балласте) «Чайка», уставшая бороться с могучей стихией, медленно приближалась к трагическому концу.
Если бы на шхуне работал дизель, она ещё могла бы как-то сопротивляться, но заклинил двигатель «Болиндер» в 225 э.л.с., двухтактное горе механиков, насильно переделанное из берегового дизеля в морской.
Двухтактный двигатель системы "Болиндер" - это замечательное творение человеческого гения. Как и двигатель Дизеля, он не требовал электрического зажигания, но в отличие от "дизеля" мог работать даже на сырой нефти!
Для запуска "Болиндера" в специальное отверстие крышки единственного цилиндра ввинчивали стальной конус с резьбой у основания и шаровидным расширением на конце. Шар предварительно разогревали паяльной лампой почти до белого каления и сразу после ввинчивания конуса быстро раскручивали маховик двигателя.Цилиндр накалялся, и это обеспечивало воспламенение.Ещё его именовали "полудизель".В дальнейшем двигатель работал неторопливо, но зато безостановочно, с характерным звонким "бонг-бонг". Только топливо подавай. Двигатель мог работать на всём, что горит: постном масле, нефти, солярке.И не дай бог, если сработаются поршневые кольца!Тогда двигатель начинал глотать масло из картера, и остановить это чудо тридцатых годов можно было только деревянным брусом, вброшенным под маховик!
Причём бывалые люди говорили, что если к топливу подмешать воды или, просто помочиться в топливный бак, то "Болиндер" работает ещё лучше!
Такой двигатель стоял на баркасе в фильме "Белое солнце пустыни".
Только неизвестно по какой причине отказал этот «Болиндер» на шхуне, но судно потеряло ход и находилось во власти штормовых волн.
Брифок, нижний прямой (летучий) парус на фок-мачте; фок, грот, бизань и кливера, разорванные штормовым ветром, практически не работали.
«Чайка» ковыляла по бушующим волнам «без руля и без ветрил»!
Я вспомнил «Комету», однотипную с «Чайкой» шхуну, которую в 1952 году перегонял из амурского порта Маго во Владивосток и отлично представлял себе, что происходило на этом жалком потомке гордых фрегатов и клиперов.
Отчаянные попытки «Днестра» подойти к шхуне для подачи буксира результатов не дали.
Близко подойти - это значит не избежать навала и тогда шхуне «кранты».
Выстреливаемую из линемёта выброску сносило ветром, а тут ещё радист сообщил, что в дополнение ко всем бедам корпус шхуны дал течь.
Судно начало принимать воду и всё тяжелее «Чайка» выходила на волну.
Но видимо ей помогал Николай Угодник, покровитель моряков, потому что если бы шхуну развернуло лагом к волне, то «оверкиль» ей был бы гарантирован!
Спустить шлюпку при такой волне было бы полной глупостью.
Экипаж рефрижератора отлично понимал, что оказать помощь гибнущей на наших глазах шхуне мы не могли.
Подошёл сперрист (радиометрист) Володя и негромко сказал:
- Связались с теплоходом «Глеб Успенский», он в десяти милях от нас, идёт сюда. Может быть он поможет!
Забрезжил серый рассвет, и нам открылась удивительная картина.
Между двух горбов серозелённых валов показались мачты, а потом корпус теплохода «Глеб Успенский», весь в пенных брызгах.
Рефрижератор «Днестр» выходил «на ветер», стараясь своим высоким бортом прикрыть шхуну от яростных волн и ветра.
Теплоход «Глеб Успенский», с надстройкой на корме, DWT - 2800 tons, был мне знаком.
Я раньше работал на шхуне «Комета» и как-то в Амурском лимане шли ему в кильватер.
«Глеб Успенский» сел на мель и шхуна «Комета», не успев отработать задним ходом, ударила его в корму бушпритом, нок которого был окован сталью.
Затем «Комета» перекатала руль на правый борт и с визгом и скрежетом, выдирая нагели и разные там ватерштаги, тоже села на мель.
После «обмена любезностями» были вызваны буксиры, которые сняли обоих страдальцев с мели. Такое вот было знакомство!
Небольшое судно по-кошачьи подобралось к шхуне «Чайка», само черпая бортами морскую ледяную воду и взлетая на гребни волн.
Несколько раз рвались подаваемые на шхуну буксиры и каким-то чудом, иначе это назвать нельзя, на «Чайке» закрепили буксирный конец.
И в этот момент волной подбросило шхуну лагом к борту теплохода «Глеб Успенский».
Но навала, слава богу, не произошло.
Между бортами было всего 2-3 метра и в это мгновение безумное отчаяние труса выбросило пулей на борт теплохода «Глеб Успенский» капитана «Чайки».
Он сумел преодолеть это короткое расстояние в считанные секунды!
Я думаю, что подобного случая в истории мореплавания наверняка не было.
Капитан бросил гибнущее судно, спасая свою поганую шкуру.
«Днестр» гудками попрощался с судами, и тяжело оседая кормой на крутых волнах, взял курс на Петропавловск-Камчатский.
Обо всём этом я узнал случайно, встретившись в порту Корсаков с радистом «Чайки» Боковым. Я с ним работал на шхуне «Комета», где он тоже работал радистом.
Боков рассказал мне всё, что произошло после бегства капитана с борта шхуны «Чайка».
«Глеб Успенский» сумел привести нахлебавшуюся воды шхуну в Корсаков, где к ней подвели понтоны и буксир «Антей» начал осушение трюмов.
Неожиданно для всех на борт шхуны поднялся целый и невредимый капитан,
и с наигранным добросердечием спросил у измученных моряков:
- Ну как дела, мореходы?
Капитана били все, кто стоял на ногах.
Избитого капитана сняли со шхуны и отвезли в больницу, но уголовного дела на экипаж не завели. Видимо, даже власти поняли всю сложившуюся ситуацию и простили морякам их своеобразную реакцию на совершённую подлость.
P. S.
По согласованию с очевидцем событий решили не озвучивать фамилию капитана.
Прошло больше 60-ти лет, в живых осталось мало тех, кто знает или слышал об этом.
У «главного героя» тех событий остались родственники, а может быть дети и внуки.
Не будем опечаливать их память, а для моряков-дальневосточников эта история
останется памятной навсегда.