***
Ева заметила Лилю первой – «пока, Адам!» Дамы, как водится, поцеловались-пошептались, и Лиля заинтересовано-быстрым взглядом скользнула по Адаму…
И мир тут же стал иным. Что это было? Ну, волосы рыжие, глаза зеленые… курносый нос… кажется… А для Адама время раскололось на «до и после встречи». Пришло время безразличия ко всему, что не связано с Лилей, время зависти к Еве – той, что может так запросто общаться с женщиной, на которую теперь глаз не поднять… Хотелось высказаться, хотелось придумать такое, чтобы Лиля оценила, чтобы не почитала недотепой. Что-то теплое поселилось внутри, главное что-то… Только это имело значение, остальное утратило смысл.
***
Златокудрый ангел А понуро сидел на облачке, подобрав под себя ножки с розовыми пяточками. Плечо ему натирал новенький поскрипывающий колчан с полной выкладкой стрел. Обреченно вглядываясь вниз, он не заметил коллегу – ангела У, заложившего рядом крутой вираж на облаке, как на монолыже . Был ангел У прямой противоположностью собрату – дочерна загоревший под горним ультрафиолетом, в потрепанной тунике и с потрепанным же колчаном, весь покрытый наколками на библейские темы.
- Привет, молодежь! В чем проблемы? – жалуйтесь!
- А чтоб тебя, ангел У! Психом сделаешь!
- Укрепляйте нервишки, ангелы! Пойдем, облачные гонки устроим! Ну – чего такой потерянный?
- Да не срастается что-то у моих… Девица какая-то рыжая все карты… тьфу-тьфу, грех это! – спутала.
Ангел У, опасно накренившись, вгляделся в дольнюю картинку и расплылся в улыбке .
- Лилька? Моя чертовка… Молчу-молчу. Хороша, верно?
Ангел А посмотрел вниз, прикрыв глаза ладошкой, как козырьком, и повел пухлым плечиком:
- Да не подходит она Адаму!
- Ну и что ты паришься? – айда кататься!
***
Юра поднес Еве букет цветов. Собственно, не букет… Так – охапку. И цветы те не розами были – весеннее разнотравье. Правда, Адам и того не дарил. Зато не было у Адама такой наглой ухмылочки и такого хамски-оценивающего взгляда. Ева уже хотела было возмутиться, но привычно зарылась носом в букет … и куда делась былая решимость! Как же упоительно не похож был Юра на Адама! И загорелая его порывистость, и даже эта наглость, как олицетворение мужской силы…
Однако Юра поманил и пропал, не попадался больше на глаза. Сначала ушел от Евы сон, затем и аппетит. Лишь все выразительнее чернели на бледном лице черные ее очи...
***
- А теперь и Ева! – ангел А становился безутешен. – Дался же ей этот наглец!
- Юрик? Моя школа! – ангел У не скрывал гордости. – Ты заметил, что за цветочки он преподнес твоей Еве? В-о-он те.. мелкие… лиловые…
Букет у Евы изрядно приувял, но лиловые бутончики ангел А разглядел.
- Афродизиаки! – победно рассмеялся смуглый пройдоха. – Какая женщина устоит перед таким напором чувственности?
- Но зачем?! – на златокудрого жалко было смотреть. – Ведь она ему не нужна…
- Эх… - ангел У горько вздохнул и , шевеля губами и водя пальцем по татуировкам в районе коленок, процитировал наконец. – Да не сотвори себе кумира и не поклоняйся оному!
- Не понимаю… - у ангела А дрожали губы.
- Ладно, научу, так и быть! Полетели!..
***
Адам чаще обычного стал общаться с Евой – авось, встретятся когда с Лилей, удастся парой слов перекинуться. Правда, сказать об этом Еве язык не поворачивался, а та молчаливая стала какая-то, отвечала односложно и о подружке не вспоминала.
Зато полюбился Адаму куст шиповника на скале. Отсюда он однажды увидел Лилю, что шла купаться к водопаду, и теперь он частенько сиживал в его тени – авось, еще раз доведется увидеть… В воспаленном его мозгу бестолково толкались плохо зарифмованные строчки, и он все тщился выстроить их в пронзительное стихотворение…
***
- Не пойму я – что он там делает? – раздвинув коленки, ангел У смотрел со своего облачка на скалу.
Ангел А лежал на облачке, как на перине, на животе и, свесив голову-одуванчик, тоже смотрел вниз.
- Э-э… Сейчас… - ангел А прищурился. – Стихи сочиняет! Да там целая поэма… Вот, последние строчки:
Бесплотной мечте он навстречу идет,
Не знает, что нежная девушка ждет,
Все дальше от счастья шагает…
Что это с тобой?! Стихи пробрали?
Ангел У, действительно, стал бледным, как выбеленная туника, и на светлом фоне яснее стал различим Всевышний на татуировке с поясняющей надписью «вначале было Слово»
- От того, что ты стихами называешь, мутит меня… Надеюсь, он моей Лильке читать их не собирается??
- Мечтает, вообще-то… А что? Неужели так плохо? Как по мне – ничего…
- Ну, на то ты ангел, чтоб терпеть такое.
Ангел У смачно плюнул вниз, и тут же блеснула молния и загрохотал гром. Ангел А испуганно глянул на коллегу.
- Не одобряет шеф! – смуглый подобрался. – Но и слышать такое сил нет!
***
Встретиться Юра мог за каждым поворотом. Поэтому Ева, как могла, старалась отвязаться от все более раздражающего Адама со сбивчивыми его расспросами о рыжей Лильке. Сдался он ей! Черная копна роскошных волос Евы отливала волной, ярким пятном в волосах белела лилия… Сколько времени уходило у Евы на прически! Так хотелось Юре понравиться!
А когда столкнулись, остановилась потерянно.
- Привет! Лильку не видела? – мимоходом. – Кстати… прическа – класс!
Это уже на бегу, обернувшись.
«Лилька!» - Ева бессильно прислонилась к дереву.
***
- Не-ет… Ты же обещал! – у ангела А обиженно дрожали золотистые пружинки волос.
- Ангел обещал – ангел сделал! - смуглая физиономия ангела У лоснилась от плохо скрываемой гордости. – И заметь… - потряс перед собратом полупустым колчаном, - два выстрела и оба – в цель. Правда, не совсем в сердце… Но – сработало!
Ангел А поспешно нагнулся, вглядываясь в дольние события… но тут же отпрянул, зардевшись.
- Что мы так покраснели? – рассмеялся загорелый ангел. – Обычный секс… - присмотревшись к низкой картинке, поправился, впрочем. – Хотя… не вполне обычный…
- Теперь – все? – ангел А обрадовано тер ступня о ступню. – Теперь Лиля с Юриком вместе?
- С чего ты взял? Это – для твоих событие… для моих же – эпизод. Хотя…
Ангел У внезапно пригорюнился, запнувшись.
- Чего? – заерзал на своей тучке неофит.
- Чует мое сердце, шеф не одобрит эксперимент… Не посыпались бы шишки…
***
Все застыло, как в тягостном сне – казалось, и листьям никогда не шелохнуться. Лодка в воде отражалась без ряби, как в зеркале. Лиля и Юра сидели в лодке, полуотвернувшись, и казались двумя ипостасями чего-то общего. Горбатый смуглый лодочник рукою в наколках торопливо оттолкнул челн от берега, и по воде пошли круги.
А на берегу, рядышком же, стояли Адам с Евой. Отплывавшие будто не замечали их, поэтому и сцены расставания не состоялось: ни рукою помахать, ни поцеловать на прощанье.
Когда лодка скрылась из виду, пустота заполнила душу Евы, и она, уткнувшись Адаму в грудь, безутешно расплакалась. Адам гладил ее по голове, вдыхая аромат чудных иссиня-черных волос…
А над головами у них в выцветшей лазури лишь два облачка рядышком маячили в зените – будто две лодки приткнулись у причала. На меньшем облачке сидел довольный златокудрый ангел, положив на колени пустой колчан. Он то и дело косился вниз, где, словно ежики, стояли двое, все утыканные меткими его стрелами.