Иван давно не любил свою жену.
За три десятка лет прожитых вместе чего только не было. Была любовь, потом привычка, потом безразличие. И теперь он просто начал ее ненавидеть.
Ивана стало раздражать в супруге все: ее голос, ее покладистость, ее молчание, и даже аромат ее духов.
В последнее время жена то и дело заглядывала в аптечку и, от запаха лекарств ему становилось дурно. Даже не верилось, что когда-то он любил ее. Антошкой называл.
«Наверное, молодой был, глупый – вот и продержался столько лет» – думал он.
А теперь? А теперь ему было все равно. Эта женщина его просто раздражала.
«Что же - думал Иван. – Дети выросли, пристроенные, надо и о себе позаботиться. А то пройдут впустую оставшиеся годы. Вот куму подфартило, жена молодая, шустрая, да и сам кум стал выглядеть моложе».
О том, что его кум бросил, ради молодухи, жену да двоих близняшек - школьниц, Иван старался не вспоминать и, во всех грехах винил бывшую куму.
«Да, повезло куму, а мне придется с старой перечницей свой век доживать.
Хоть Антонина и была моложе его и выглядела так, что другие мужики оборачивались – но все равно не то.Приелась.
«Не все же борщик, надо и супчика» – вспоминал, частенько, он поговорку кума.
Эх-эх-эх! – вздыхал печально Иван.
А тут еще на работе Алена.
Эх !Алена, Алена. Огонь, а не девка.
Одна попка чего стОит. Упругенькая, штаниками обтянутая.
Неровно дышит к нему Алена, флиртует с ним. То улыбнется, то щечку для поцелуя подставит, за бумагами забегая.
А тут губки подставила. Он и припал к ее сладким, пухлым губам. Аленка на поцелуй ответила, а потом, невинно опустив глазки, выбежала из кабинета. Загорелось все внутри у Ивана.
Алена перед глазами стоит.
Ночами он все представлял, как ласкает ее, как его руки гладят Аленкино упругое тело и она отвечает на его ласки. И сходил с ума от своих желаний.
Намекнул он ей на близость, да ответила Алена, что не против, но хочет серьезных отношений.
Иван был бы и рад серьезным отношениям, да куда старую жену денешь? Исчезла бы она, что ли? К родителям своим ушла бы.
Разводится не хотел, перед родней стыдно. Да и квартира у них была уютная,обустроенная, уходить с насиженного места тоже не хотелось.
От безысходности начал Иван прикладываться к бутылке, да ежедневные скандалы жене устраивать.
Но жена, мудрая женщина, молча сносила обиды да оскорбления, догадалась она, в чем дело, подумала – перебесится муж.
Так продолжалось недели две. Иван то не разговаривал с супругой, то придирался ко всему, оскорбляя ее почем зря. А однажды закатив скандал запустил тарелкой в телевизор.
И вот, в субботу, сходил он в гости к куму, «нагостился» там вдоволь, да и пришел к вечеру домой. Жена дома на кухне возится, а на стуле пакет с вещами стоит. Покрутился, покрутился Иван, скучно ему стало и давай он супругу доставать. Подошел, пхнул пакет и говорит жене:
- Что, к мамаше своей собралась? Давно пора. Жить мне мешаешь.
- И чем же я тебе мешаю, Ваня?
- Всем! Вот у кума жена - ягодка. А ты кобыла старая. Морда в морщинах. Свиноматка. Страшило. Смотреть не могу.
- Да что же ты такое говоришь, Ваня? - изумилась жена. - Как тебе не стыдно. Мы же тридцать лет вместе. Детей вырастили. Вместе стареем.
- А чего мне стыдиться? Сыновья выросли. У них свои семьи и свои дети. Теперь я хочу для себя пожить, а не нюхать твои лекарства, и не видеть твою морду мятую перед глазами. Ни какой радости. Ты вечно больная. Вечно. Когда же ты сдохнешь?! Я, хоть, поживу спокойно – крикнул в сердцах Иван и, хлопнув дверью, пошел спать.
Утром он проснулся и сел на кровати.
«Странно, что же я, в костюме, спал? Ничего себе набрался. Вроде бы раздевался вечером».
Он глянул на вторую половину кровати. Жены рядом не было.
«Наверное, на кухне, сидит» – подумал он и крикнул:
- Чайник поставь.
Но в ответ ему была тишина.
Иван поднялся и прошел на кухню. Антонины там не было. Только стоял на стуле вчерашний пакет с вещами.
Иван сел за стол, думая, куда могла в такую рань податься его жена. Наверное, к своей мамаше, вещи переносить. И слава Богу.
Вдруг входная дверь открылась и, вошел его старший сын.
- Папа, ты уже собрался? - спросил он.
- Куда? - не понял Иван.
- Как «куда» - произнес сын и, тихо добавил: – За мамой.
- А что, твоя мамаша сама домой не доберется? Ишь, цаца какая! Она, значит, лазит где-то, а мне ходи ее забирай? По мне: где она была, пусть там и остается. Пусть не притворяется,что больная, ее и ломом не перешибешь. Если ей надо, сама дойдет, не сдохнет.
- Отец – вдруг Гневно сказал сын. – Ты, что, с ума сошел? Ты, что, ничего не помнишь? - и, взяв пакет, направился к двери.
- Ты куда ее тряпки потянул? Ты куда собрался? - вдогонку прокричал Иван.
- За мамой. В морг - процедил, сквозь зубы, сын.
В его глазах полыхнула ненависть.
«Ну, очередной розыгрыш - подумал Иван. - Что ей там, в морге, делать?"
И вышел на площадку.
Соседи косо посматривали на него и, за спиной, шептались . До него долетали обрывки фраз:
«Ирод, жену довел…»
«Женщина такая хорошая…»
«Кобель…»
« Сердечный приступ. Не кому было вызвать врача…»
« Он специально это сделал – избавиться хотел. Вот Господь и забрал ее, чтобы
не мучилась с таким уродом…»
«Странно, у кого жена умерла?» - думал он, спускаясь вниз. Постоял на улице, покурил.
Тут к дому подъехал катафалк и, соседи подошли помочь снять гроб и поставить его на табуретки. Он тоже было направился помочь, но вдруг остановился, увидев, выходящего из машины, старшего сына. Он попытался подойти к гробу, но сыновья преградили ему дорогу.
- Уйди по-хорошему - сказал старший сын. - Это из-за тебя ее больше нет с нами. Это ты виноват. Тебе хотелось воли, ты ее получил.Не отец ты нам теперь. Знать тебя не хотим.Не подходи к нашей матери, не оскверняй ее своими глазами.
Он не стал перечить сыновьям, потому что до конца не мог поверить и воспринять случившееся.
В голове крутилось:Как это произошло? Когда это произошло? Что, собственно, произошло? Сколько же я спал?
Он не мог ничего понять.
И только на кладбище, когда стали опускать гроб, он вдруг осознал, что остался один. Совсем один, потеряв и жену, и детей. Он обвел взглядом толпу.
Как много людей пришло проводить в последний путь его Антонину. Ее коллеги, его сослуживцы, соседи, друзья и даже Алена с молодым человеком.
Но все они были для него чужими. А самого родного человека засыпали землей…
Иван не помнил, как добрался домой, как зашел в спальню.
Он сидел на кровати и понимал, что ему теперь ничего не нужно: ни эта квартира, ни призрачная свобода. Ни Алена.
В один миг он потерял жену, с которой прожил три десятка лет, которая знала его недостатки и мирилась с ними. А так же знала его достоинства и всегда поддерживала его. Которая любила его.
В один миг он потерял сыновей, которые никогда не простят ему тех слов о матери, что услышали от него.
Он потерял все.
И он заплакал.
Скупо.
По-мужски.
И вдруг, где-то в глубине его сердца, в его душе стали зарождаться слова, которые рвались на свободу и складывались в своеобразную молитву.
- Господи – шептал он. - Нет мне прощения. Если бы было возможно вернуть хоть один день, я бы поступил по-другому. Этого бы не случилось никогда. Да, я виноват. Поддавшись мимолетному увлечению, я потерял все что было дорого мне.
Он говорил о том, что поздно понял, как любит свою жену, как нуждается в ней.
Он говорил, говорил, а где-то, вдалеке, негромко звенели маленькие серебристые колокольчики, и их звук становился все настойчивее и настойчивее.
Иван открыл глаза. Он лежал на кровати, а звон доносился из кухни.
Быстро вскочив, Иван вышел на кухню и замер в дверях.
За столом, задумавшись, помешивая уже давно остывший кофе, сидела его жена.
Иван, не веря своим глазам, подошел к ней, обнял, прижал к себе и тихо произнес:
- Антоша, прости меня за все, дурака старого и, не исчезай больше. Слышишь? Никогда не исчезай - и вдруг повернув голову замер...
На календаре была суббота.