Я родился в холодном и очень фабричном городе. Любимой едой детства был батонный хлеб с оранжевыми боками и пещеристой белой мякотью. Я вгрызался в его рифленый лоб, и по мягкому колкие крошки прилипали к мокрым губам. Иногда я делал надрез в батоне и засовывал в крошащуюся щель дольки колбасы, мятые комки капусты и прочие помидоры. Было вкусно.
А однажды, в пять лет, дорогу мне перебежал черный котенок. Я погнался за ним, но синяя волга оказалась неприступной крепостью для меня. Даже упав на четвереньки, я не могу разглядеть усатика под ее четырехколесным днищем.
У меня была дурацкая белая шапочка с гнусными ушками на самом темечке. Изнутри она очень больно терлась. В момент, когда я был свободен от посторонних взглядов, я закопал ее в покатом сугробе у подъезда. Потом, через неделю, разворошил этот сугроб – шапочка пропала. Начисто.
Качался на качелях с какой-то девочкой. У нее были засахаренные руки и липкие плечики. Мерзость. Потом она куда-то переехала.
Ночью пробирался в туалет и разлил на кухне молоко. Произошло это беззвучно. Даже когда белая, в полупрозрачных восьмерках струйка побежала на пол со стола, не раздавалось ни хлюпанья, ни дробных всплесков. Я попытался слизать молоко отовсюду, но это оказалось довольно трудно.
Продолжая ночную тему – один раз, проснувшись от жажды, я увидел, что рядом со мной сидит маленькое животное. У него была носатая мордочка, черные икринки глазиков с тоненьким бликом, торчащие назад ушки, мохнатый круп и по-человечески розовые лапки с миниатюрными пальчиками. Оно смотрело на меня и молчало. Я сделал приглашающий жест рукой, и оно беззвучно убежало. Не знаю, была ли это большая мышь, маленькая крыса или мутант порочной связи обеих.
Больше из детства мне не запомнилось ничего.