Моя подруга была вне себя от гнева! Эмоции плескались через край и вместе с ненормативной лексикой разбрызгивались по комнате. По рекомендации нашего общего друга Интернета, она только что всадила мне в соответствующее место укол, и теперь мы обе ждали положительного результата. Только я – лежа на диване, а Полина – в промежутке между комнатой, где этот диван стоял и кухней, где она поставила на плиту чайник. В приличном переводе смысл ее излияний состоял примерно в следующем:
- Ты, старая вешалка! Ты понимаешь, что за твои подвиги памятник тебе никто не поставит? Ты тут загнешься, а там о тебе даже не вспомнят! Принесут три цветочка на похороны – и все!
- Два, - вставила я свои коррективы в ее монолог.
- Что? Ах, да! Конечно, два! – Полина всплеснула руками. – Ну, ты подумай! (Здесь указывается точный адрес Бениной мамы и способ к ней добраться). Я тут распинаюсь, вожусь с ней, как с маленькой, уколы в.. (соответствующее место) делаю! А она, видите ли, цветы считает!
- Ой, Полинка, кажись, полегчало, - пытаюсь перевести тему в мирное русло. – И чайник вскипел…
Полина убежала на кухню за чайником и чашками, а я села на диване. Наш друг Интернет оказался прав – мне, действительно, стало гораздо лучше. Я крайне редко вызываю своего участкового терапевта, заскорузлую старую деву, вечно зудящую и недовольную. Вариантов, кроме анальгина и аспирина, у нее немного, а анализов заставит сдать на год вперед. Поэтому предпочитаю пользоваться услугами Полины и нашего незаменимого доктора Интернета.
Полина принесла две чашки с ароматным чаем. Искусству заваривать чай моя подруга научилась еще у своей бабушки, поэтому любые доводы перевешивала чашка с благоухающим напитком. В процессе заваривания чудодейственного эликсира здоровья эмоции утихли, и Полина продолжила разговор, уже не размахивая руками:
- Ты пойми, наконец, кочерыжка старая, что с сердцем шутки плохи! А если бы меня дома не оказалось? Кто знает (очевидно, так часто упоминаемый Полиной незабвенный овощ, непременно должен был знать!), как бы оно все получилось? На кой сдалась тебе такая работа (дальнейшие ее аргументы таили в себе глубокие знания биологии, анатомии и физиологии), если ты сама от нее с ног валишься? Обещай, что больше не будешь так выеживаться над своими бумажками?
- Обещаю, - как всегда, честно сказала я.
- И за компом не торчи целый день!
- Полина! Ну, я же за ним работаю! – мне не хотелось давать откровенно пустых обещаний.
- Ну и (да пребудет с тобой пресловутый овощ)! – подруга в сердцах махнула рукой. – Мне еще на рынок надо и в магазин. Я пойду, а ты лежи! (привет Бениной маме). Я заскочу вечером.
- Спасибо тебе, - я проводила Полину до двери. – Ты мой единственный спаситель!
- То-то и оно, что единственный,.. – подруга глубоко вздохнула. – Дочке звонила?
- Ты что? Зачем? Ну, приедет она, и что? Только всполошится зря…
- Да уж.. Эх,… (какая-то там особенная!) муха! Мужика тебе надо! ( что-то о женщинах легкого поведения) Хорошего!
- Ох, Полина, Полина! Вот твой пресловутый овощ, безусловно, знает, что не в мужике проблема! Ну, скажи мне, что стал бы какой-то посторонний мужчина делать с моими бумажками?
Полина в очередной раз махнула рукой и помчалась по своим делам. Как ей объяснить, что вся беда состоит не во мне и не в моем почти уже преклонном (по словам работодателя) возрасте, и тем более, не в отсутствии какого-либо, пусть самого наилучшего, мужика, а в том, что один великовозрастный выскочка-блогер дал указ всей стране к исполнению! И в том, что этот, не наигравшийся в игрушки, мальчик-переросток понятия не имеет, в каком, потенциально определенном Полиной, месте находится эта самая страна! А еще в том, что поперек его безрассудной прихоти ни один руководитель на местах даже не пикнет! Да и зачем надо знать Полине, сколько инфарктов и инсультов влечет за собой такой указ?
Чай в моей чашке почти остыл. Я допила остатки и включила компьютер. Нет, никаких отчетов и никаких документов! Просто проверю почту и подготовлю себе на завтра стартовую позицию. И спать!
Компьютер, в солидарность с Полиной, тоже объявил мне бойкот – никак не хотел читать мою вчерашнюю запись на флэшке. Черт! Не тот формат! Сама виновата! Теперь с утра придется заниматься еще и этим!
Как-то невзначай я вдруг заметила, каким слоем пыли покрыт монитор. Когда я его вытирала? Месяц назад? Или больше? Нет, не помню… Слабость в ногах и во всем теле давали себя знать. Я вздохнула и машинально указательным пальцем нарисовала на пыльном мониторе силуэт, как мне казалось, очень солидного человека в широкополой шляпе. На самом деле мой художественный талант позволил мне изобразить нечто, напоминающее пузатый мешок с кочаном капусты наверху. Единственное, что не вызывало сомнения – это шляпа! Она очень стильно украшала нарисованный мною кочан. И в тот момент я подумала, что в моей пустой квартире никого, кроме меня нет… Я даже кота не могу себе завести, так как целыми днями пропадаю на работе, не говоря уже о командировках! Нельзя же обрекать бедную животинку на бесхозность! И еще я подумала о том, как печально возвращаться в дом, где тебя никто не ждет… Я снова коснулась пальцем нарисованной на кочане капусты шляпы, чтобы изобразить на ней брошь. И в это время погас свет!
Скачки напряжения по всей территории великой и могучей державы – вещь обыденная. Это вам не Нью-Йорк, где подобное происшествие может вызвать сенсацию! Вот и сейчас монитор моего компьютера многозначительно моргнул, а потом по всему экрану побежали синие звездочки. Я нажала кнопку на пилоте, отключая общее питание, и подошла к окну. Свет погас на два квартала вперед. Придется умываться при свечах и ложиться спать.
Я повернулась, чтобы на ощупь найти в шкафу свечку, и с большим удивлением заметила, что в комнате достаточно светло. Более того – я здесь была уже не одна! Мерцающий голубовато-прозрачный свет исходил от некоего незнакомца, удобно расположившегося в моем кресле.
Сложно было назвать его мужчиной, но на женщину он и вовсе не был похож. Скорее он был точной копией того самого мешка в шляпе на кочане капусты вместо головы, которого я только что нарисовала на мониторе, но гораздо больших размеров. И этот мерцающий мешок таращился на меня пустыми дырками в кочане, в которых отсутствовали синие звездочки.
Я села в кресло напротив, взвесила все возможности появления зрительных галлюцинаций, лихорадочно попыталась вспомнить побочные действия лекарства, которое Полина вколола мне сегодня в соответствующее место. В голове было пусто.
Тогда Мешок приподнялся с кресла, вежливо снял с капусты шляпу и каким-то электронным баритоном произнес:
- Добрый вечер, мадам!
Только говорящих галлюцинаций мне не хватало! И вообще, меня, кажется, сердце беспокоило, а не голова… Капуста выжидающе молчала, поэтому мне как-то неловко было затягивать паузу.
- Здравствуйте, э-э-э,.. - совершенно чужим, не знакомым даже мне, голосом, поздоровалась в ответ я.. (Хорошо, что этого больше никто не видит и не слышит! Конкретная клиника!). И чтобы убедиться, что я просто сплю, (очень хотелось на это надеяться), спросила – А Вы, простите, кто? И как Вы здесь оказались?
- Мадам сама меня пригласила. Я – обыкновенный фантом, - мешок вернул свою широкополую шляпу на кочан и снова сел в кресло.- Мадам очень сильно пожелала быть не одной в комнате.
- В приглашении я глубоко сомневаюсь, - я несколько успокоилась, так как мешок агрессии по отношению ко мне не проявлял. – А зовут-то Вас как?
- Мадам может звать меня фантомом, меня все так называют, - терпеливо излагала капуста в шляпе.
- Ну, уж нет! Все меня не касаются! – моя внутренняя сущность пошла на принцип. – Раз уж Вы вошли сюда без явного приглашения с моей стороны, да еще сидите в моем кресле в шляпе, извольте хоть представиться!
- Как мадам будет угодно. Мое имя предельно недоступно для человеческого уха и произношения. Меня зовут Мшшгновлусрпраннгооиччывфффаргновстратуффф. Это в сокращении. Мадам хочет знать полное имя?
Мысль замерла где-то на полпути и остановилась на уровне желудка. Я с трудом откопала в собственном сознании нужные слова, избегая впутывать в эту историю Бенину маму и небезызвестный всезнающий овощ:
- Э-э-э… Вы сказали фантом? Хорошо, я буду называть Вас Фан. Это подойдет?
- Вполне. – мешок откинулся на спинку кресла. - Только, если мадам не затруднит, в единственном числе!
- Хорошо, Фан. – я пыталась найти оправдания и объяснения этой говорящей галлюцинации. – Почему ты считаешь, что я тебя пригласила? Я тебя первый раз в жизни вижу! (если вообще, вижу, конечно!)
Капуста на мешке засверкала и запереливалась прозрачно-голубыми огоньками, и в том месте, где по идее должно быть лицо, растеклось подобие улыбки:
- Ну, как же! Мадам только что сама сокрушалась, что ее дома никто не ждет! Мадам сожалела, что не может завести себе даже котенка? Верно?
- Верно,..- я несколько растерялась. Неужели я произнесла это все вслух? Тогда срочно надо к врачу!
- А потом мадам изволила нарисовать на мониторе меня, - продолжала капуста в шляпе. – Конечно, я мог бы быть стройным, красивым и галантным, но тут все зависит от художественных способностей рисующего…
- Да мало ли чего люди рисуют на пыльных мониторах! Если бы все это оживало, то даже представить страшно, сколько бы таких творений разгуливало по улицам! – возмутилась я и заняла выжидающую позицию.
- Мадам куда-то торопится и совсем не умеет слушать, - спокойно вещала капуста. – Так я вот и говорю – было желание, был рисунок. А потом сквозь этот рисунок прошла вспышка света и озарила желание мадам! Пошла цепная реакция. Желания материальны. И я ожил.
С ума можно было сойти от таких слов! В моей голове они никоим образом не укладывались!
- Послушай, Фан! Ты хочешь сказать, что ты – мое желание??? И теперь именно ты будешь ежедневно ждать меня дома???? Знаешь, я не готова к этому!
- Если бы мадам пожелала, то никаких проблем – мне не трудно было бы ее ждать. Но я здесь не за этим. Раз мадам вызвала меня, я должен исполнить ее желание. Самое сокровенное, то о чем мадам не говорит даже своей подруге. И пока я этого не сделаю, я буду оставаться здесь.
- Как здесь??? Вот в этом кресле??? – меня совершенно не устраивала перспектива, чтобы в моем кресле располагался сияющий мешок с говорящим кочаном капусты в шляпе!
Внезапно в доме загорелся свет. Очертания моего нового сожителя несколько потускнели, но не исчезли.
- Мадам изволит включить компьютер? – обворожительно-электронным баритоном продолжала капуста. – Я останусь в блоке памяти в файле под именем FAN. Так мадам назвала меня. Завтра у мадам выходной, и если она хочет побыстрее избавиться от меня, мы продолжим разговор утром. Как только желание мадам исполнится, я исчезну. А сейчас мадам должна отдыхать.
Мешок, действительно, исчез с кресла, а в списке моих документов появился файл под именем FAN. Я попыталась его удалить, но в контексте выскочила надпись «удаление невозможно». Вот ведь! Завтра, действительно выходной! А я на работу собиралась. Видимо, и вправду пора спать…
*****
Утром меня разбудил звонок. Звонила дочь.
- Мама! Тетя Полина мне сказала, что у тебя сердечный приступ? Мама! Я приеду! Какие лекарства надо?
- Ну, что ты, дорогая! Тетя Полина, как всегда, преувеличивает. Ты же знаешь, она мастер такого дела. Просто устала. Сейчас выходные, отлежусь.
Далее еще минут двадцать мне пришлось уверять, что у меня просто возрастные изменения в организме, и за два дня я приду в норму. После разговора, я в самом деле, решила, что надо выйти на прогулку куда-нибудь в сквер или к реке.
Я окончательно проснулась, умылась, включила чайник и решила переформатировать записи на флэшке. Компьютер, как всегда вежливо, сказал мне «Добро пожаловать!», я открыла папку со своими документами и первое, что я там увидела – нестандартный файл по имени FAN. На кухне истерически засвистел чайник. Пришлось встать и отвлечься. Я налила в чашку чай, еще вчера заваренный Полиной, и подумала, что надо было заварить свежий. Тут раздался звонок в дверь.
Всесметающим на своем пути вихрем в комнату ворвалась Полина:
- Вот (отчаянный призыв к Бениной маме)! Кто тебя просил вставать? Какого лешего (и всех анатомических подробностей препарируемого тела) я вчера с тобой возилась? Тебе ясно сказано – три укола! Ложись на диван и подставляй (соответствующее место)!
Спорить с разъяренной Полиной совершенно пустая затея, поэтому я покорно легла на диван, пытаясь объяснить, что намеревалась прогуляться на свежем воздухе.
- С компьютером? – Полина ткнула кулачищем в монитор. – За каким (овощем) ты его включила?
- Полина! Да я ведь вчера не успела ничего, свет погас, - пыталась оправдаться я, - хотела вот чаю попить пока и глянуть свои записи… Ой!
С безаппеляционным выражением на лице, как у средневекового палача, свершившего акт правосудия, Полина швырнула на столик пустой шприц. И пошла на кухню.
- Даже чай не заварила! Вчерашние помои в чашку плеснула! – донеслось до меня ее негодование. – Взрослая баба, а толку никакого! Все за тобой ходить надо и приглядывать! (красноречивый призыв ко всем девицам легкого поведения).
Еще в течение получаса мы с Полиной пили чай и вели вполне мирную женскую беседу. Точнее, ее вела Полина, а я просто пила чай и кивала. За эти полчаса я узнала, сколько народу в стране вымерло только потому, что рядом не было человека, способного сделать соответствующий укол. А еще, как оказалось, наличие того самого, настоящего, всезнающего и, как ни странно, любящего в таких непосильных условиях, мужика – само по себе должно благоприятно влиять на состояние здоровья каждой женщины! Мне очень хотелось разобраться со своими документами, и поэтому я не стала уточнять у Полины, какие именно чувства хотел выразить ее Николай, который на днях, высунув голову из-под капота своего грузовика, орал на весь двор: « А какого (полового органа) ты взяла мой ключ, дурная баба! Что б тебя! (далее шла непереводимая игра слов). Тебе только дай прибраться! Не важно, где»! Ничего не хочу сказать плохого – Полина с Николаем вполне гармоничная пара и в обиду друг друга не дадут, а в переводе сия фраза, очевидно, звучала ,примерно так: « Любимая! Не могу найти свой гаечный ключ! Ты не заметила его во время уборки?» Да и выглядит Полина вполне здоровой и удовлетворенной жизнью, поэтому все ее аргументы было проще воспринимать молча.
Когда Полина ушла, я снова вернулась к своему компьютеру. Удивительная вещь! Все файлы выстроились стройными рядами и отображали нужный формат! Тогда любопытство взяло верх над рассудительностью, и я коснулась курсором таинственного файла под именем FAN.
В воздухе раздалось легкое потрескивание, и в комнате запахло озоном.
- Добрый день, мадам! – сияющая капуста на мешке улыбалась. А сам мешок уже восседал в моем кресле и галантно поклонился, слегка приподняв поля шляпы.
- А я уж думала, что тебя не было, - разочарованно вздохнула я. – Мои файлы – твоя работа?
- Конечно, мадам, - невозмутимо отвечал Фан. – Чем же еще мог заняться безработный фантом? Может, мадам уже согласится со мной сотрудничать, чтобы я мог выполнить свое предназначение и исчезнуть?
- А просто так ты исчезнуть не можешь? Ну, считай, что я тебя отпустила!
- Просто так не могу, - Фан заёрзал в кресле. – Мадам запустила программу исполнения сокровенного желания и воплотила меня. Я должен работать.
- Ну, создай чего-нибудь простенькое, цветок в вазе, например, и считай, что выполнил!
- Мадам не понимает. Сокровенное желание исполняется не в вазе, а в сердце. Только тогда происходит завершение программы. Мадам же работает на компьютере, должна знать, что из любой программы должен быть корректный логический выход.
- А как ты об этом узнаешь? Как будешь определять, на сколько сокровенным является желание?
- Мадам плохо слышит? При правильном исполнении такового желания, созданный ею файл под именем FAN исчезнет. Вместе со мной.
Мой неожиданный постоялец оказался неимоверным занудой. Но достаточно выдержанным собеседником, и я в итоге сдалась:
- Ладно. Говори, чего надо делать. Попробуем освободить тебя из заточения!
- Для начала мадам должна попробовать, как работает демоверсия. Мадам должна уяснить, что желаемое нельзя писать буквами или объяснять вслух. Только мысли. И сквозь рисунок должен пройти направленный пучок света, чтобы активизировать желание мадам. Я бы не рекомендовал сразу же о чем-то думать. Пусть мадам просто нарисует что-нибудь отвлеченное.
Я смотрела на говорящий кочан и сама не верила в то, что разговариваю с, бог весть, кем! Но надо же было каким-то образом ликвидировать эту напасть из своей квартиры!
- Хорошо, - как можно спокойнее сказала я, - А на чем и чем рисовать? На мониторе, что ли?
- Зачем на мониторе? – фантом засмеялся каким-то странным электронным бульканьем. – У мадам в комнате такое замечательное окно! И как раз в него светит солнце! Пусть мадам возьмет стакан с водой и попробует!
Я, как последняя дура, набрала в стакан воды и встала перед окном. Ну, вот что я должна была нарисовать на стекле? В голову ничего не приходило. Я демонстративно обвела на стекле солнечный диск и нарисовала под ним цветок.
Солнечные лучи кремово-розовым цветом пронзили мой рисунок и сверкающими капельками потекли вниз.
- Ну? – я повернулась к креслу. – Так?
- Совершенно верно! – обрадовалась капуста. – Теперь мадам может идти погулять!
*****
Укутавшись шарфом по самые уши, и плотно застегнув куртку, я вышла на улицу. Никакого солнца там и в помине уже не было! Снег валил сплошной стеной, пряча от посторонних глаз дорожки, заборчики, парковки. Стекала автомобилей, зябко жмущихся друг к другу у обочины дороги, были сплошь покрыты снежной коркой. Соседский пудель Карлуша шел вперед, низко опустив голову и волоча за собой хозяйку.
Я вышла из дворов на центральную улицу и пошла вдоль нее в сторону рынка. Нет, мне на рынке ничего не надо было, просто идти в противоположную сторону было еще неинтереснее, там находилась общая бойлерная и складские помещения.
Рыночный народ весь попрятался под навесы, а те, кто оставался на улице, разгребали свой нехитрый скарб.
Несколько торговцев кавказской национальности уносили в помещение огромные полиэтиленовые тюки с живыми цветами, стараясь уберечь их от снегопада и ветра. Я тоже укутала свой нос поглубже в шарф, чтобы он не окоченел на ветру.
-Эй, дэвушка! – раздалось со стороны торговцев. Но я подумала, что под категорию «дэвушка» я уже давно не подхожу и продолжала свой путь, сквозь пустые торговые ряды.
- Дэвушка! Ты зачем такой глухой?А?- тяжелая ладонь рыночного джигита опустилась мне на плечо. – Тебя зову, красавица!
Я повернулась, продолжая кутаться в шарф, и смахнула с ресниц налипшие снежинки. Передо мной стоял уже совсем немолодой джигит, с седыми кудрями волос, почти белой бородой и с отменным кавказским носом! В его руке была огромная, солнечно-желтая, с растрепанными во все стороны лепестками, хризантема.
- С красавицей вам не повезло, - устало улыбнулась я.
- Ай! Почему же не повезло! – джигит улыбался всей широтой своей позолоченной кривозубой улыбки. Улыбался открыто, искренне. – Очень дажи савсем повезло! Сматри, какой цвиток красивий! Как ты! А без тибя он тут замерзнит – випал из пакета! Вазми падарак, дэвушка! И пусть в тваей жизни будит много солнца, как эта хиризантема!
И такой солнечной была улыбка кавказского джигита, и так ярко среди снежной метели сияла эта шикарная хризантема, что я тоже улыбнулась, взяла цветок из рук незнакомого мне мужчины, поблагодарила, спрятала нежданный подарок под куртку и пошла домой.
Дома, в хрустальной вазе, моя хризантема, горячий кавказский подарок, расправила лепестки и засияла новым, ярким, полным надежды, солнечным светом.
- Мадам проверила демоверсию? – фантом сидел в кресле и тоже сиял, не меньше хризантемы.
- А как ты здесь? Я тебя не вызывала?
- Мадам забыла выключить компьютер, и я был волен в своем перемещении.
- А-а-а-а… Ну, и как доволен? Перемещением?
- У мадам хорошая фантазия. Мадам любит приключения и путешествия, - фантом надвинул шляпу на лицо. – Но почему-то предпочитает делать работу, от которой не получает никакой радости?
- Послушай, Фан, - я старалась быть корректной и справедливой. – Ты понимаешь разницу между словами «хочу», «могу», «надо» и «вынуждена»?
Прозрачно-голубые искорки быстро-быстро забегали по всему мешку, капусте и шляпе.
- Мадам понравился желтый цветок?
Фантом так внезапно сменил тему, что я не сразу отреагировала, растерянно посмотрела на сияющую в вазе хризантему и сказала:
- Конечно, понравился… И потом, это было так неожиданно!
- Мадам знает правильное слово! Вот именно – неожиданно! И эта неожиданность изменила весь ход обычной прогулки мадам! Верно?
- Что верно, то верно! – я засмеялась и заметила, что злополучный мешок с говорящей капустой в шляпе меня уже не раздражал. – Гуляю я каждый день, но цветы на прогулке мне дарят впервые!
- Вот! – фантом обрадовался. – Все в жизни когда-то бывает впервые!
- А жаль, Фан, что ты не пьешь чай! У меня такой вкусный чай! А если с коньячком? Совсем чуть-чуть?
- Совсем чуть-чуть – это для мадам. А мне будет достаточно совсем чуть-чуть лишь эмоций мадам, если я посижу рядом, - Фан снял шляпу и положил ее на колени.
Я с удовольствием налила себе чай и плеснула туда немного таллиннского коньяка. Терпкий аромат поплыл перед глазами и наполнил собой всю комнату.
Когда я уже разомлела от чудодейственного напитка, сдобренного горячим таллиннским приветом, и была готова к дальнейшему членораздельному разговору, мой собеседник улыбнулся и спросил:
- Если мадам устроило сегодняшнее событие, не согласится ли она любезно довести начатое до конца?
- Начатое что? – в голове было слегка шумно, а на сердце легко и радостно.
- Мадам изволила сегодня проверить, так сказать, малую часть возможности исполнения желаний, - терпеливо вещал фантом.
- Я ничего не изволила! Я просто гуляла! – всеми силами я старалась вернуть разговор в нормальное русло и дать понять, где настоящее место мешка в шляпе! Пусть даже говорящего!.
Фан встал с кресла, подошел к окну и, если так можно выразиться, дохнул на стекло каким-то зеленоватым туманом. От этого мой утренний рисунок проступил четко и внятно.
- Вот мадам рисовала солнышко, а вот цветочек, - мешок тыкал пальцем в стекло.- А вот эти беспорядочные линии, по всей вероятности, метель. Мадам ничего не загадывала, у нее просто было хорошее настроение. И в это время солнечный луч прошел сквозь рисунок! В результате наша демоверсия вполне себя оправдала!
- Послушай ты, капуста в шляпе! – коньяк придавал мне храбрости, но заметно убавлял вежливости. – Какая демоверсия? Что ты городишь? Просто,,, так получилась…
- Конечно, так получилось, - терпению фантома не было предела. – Мадам пошла гулять в метель, неожиданно сквозь тучи блеснуло солнышко и незнакомый мужчина подарил ей сияющий цветок. Мадам хочет проверить справедливость моих слов?
- Мадам хочет! – я окончательно рассвирепела. – Ну, кочерыжка! Выкладывай, что я должна сделать?
Фан посмотрел в окно. Метель уже улеглась, и солнечные лучи нежно-розовым светом проглядывали из-за туч.
- Мадам должна сосредоточиться на своем желании и изобразить его предельно четко, - все тем же электронным голосом изрекла капуста в шляпе.
- Послушай, Фан! Я же не художник! Ну-ка, нарисую чего-нибудь и оживет эдакая вот нелепица, вроде тебя! И что я с эти зоопарком буду делать?
- Мадам не должна волноваться. Мадам должна сосредоточиться только на том, чего хочет ее сердце. Рисунок значения не имеет. Имеет значение его содержание.
Тогда я стала думать. Ну, надо же! Докатилась до того, что играю в какую-то детскую игру, не известно, с кем!
Так. Сначала надо вспомнить, чего я хочу. Премию в квартал! И чтобы поехать по путевке за границу! Так нет же, эта сияющая фантазия сказала, что никаких материальных благ не получится! Только то, что возжелает мое сердце! Знать бы еще, чего ему желается! Так что там мне Полина вчера говорила - мужика хорошего? Да ну, несуразица! Нарисую сейчас какого-нибудь громилу, и будет у меня это чудо из чудес по дому расхаживать! И ведь не выгонишь же – сердце возжелало!
Значит, надо сузить понятие запроса. Не просто мужика какого-нибудь в лаптях или в сапожищах – надо рисовать друга! А как его рисовать? Особенно, если талант к рисованию напрочь отсутствует? Тогда надо думать. Это чучело в шляпе сказало, что сам рисунок не важен, важно его содержание! Значит тогда так. Символ настоящего друга – это собака! И я нацарапала мокрым пальцем на стекле сосиску на четырех лапах, с головой, похожей на репу, и нелепо торчащими в разные стороны ушами. Да! Чуть не забыла хвост! Тонкий и длинный. Ну, раз уж это символ друга, пусть будет хоть мало-мальски обеспеченным! И я нарисовала рядом огромные колеса, как я тогда думала, шикарного джипа.
Фан критически , но совершенно спокойно оглядел мое творение со всех сторон и глубокомысленно спросил:
-Мадам твердо уверена в своем желании?
Я утвердительно кивнула, не особо веря во всю эту чушь.
- Тогда пусть мадам встанет напротив рисунка и мысленно сосредоточится на том, что нарисовала в момент прохождения солнечных лучей.
Я встала напротив окна. Но сосредоточиться на своих мыслях толком не могла. Почему-то думала о собаке. Мне все время казалось, что ее уши будут смешно болтаться в разные стороны, если она побежит. В этот момент солнце опустилось ниже, коснулось крыши дома и последний, самый яркий, луч прошел сквозь мой рисунок. Я успела только подумать, что неплохо, если бы меня хоть раз в жизни кто-нибудь носил на руках… Такая вот странная мысль посетила мою бестолковую голову как раз во время озарения солнечными лучами рисунка на окне…
- Все. – подытожил содеянное фантом. – Мадам может ложиться спать. Да и мне пора отдохнуть.
Он коснулся рукой монитора, раздался треск и в списке документов появился все тот же файл под именем FAN.
А я оглянулась на окошко, за которым уже сгущались сумерки, критически осмотрела свой рисунок и покрутила пальцем у виска. Хорошо, что Полина всего этого не видела!
*****
Следующий день выдался серым и пасмурным. После вчерашней метели началась оттепель, и все вокруг было завалено мокрой и липкой снежной кашей. Снегоуборочная техника визжа и скрипя пыхтела по всем дорогам, наваливая на обочины горы мокрого и грязного снега.
Мне совершенно необходимо было как-то попасть в магазин, чтобы пополнить стратегический запас еды на предстоящую неделю. Остро встал вопрос, что одеть? Пачкать почти новые брюки и портить замшевые сапоги мне не хотелось. Поэтому я достала из тумбочки свою выручайку (старенькие кожаные полусапожки), специально хранимую для таких случаев. Сложнее было найти в моем гардеробе юбку. Но, приложив немалые усилия, я это сделала! Она (юбка) висела в самом дальнем углу шкафа, под летними блузками, но вполне могла быть использована и сегодня. Но самое невероятное – это было отыскать целые колготки! Поскольку я ношу, в основном брюки, то колготками пользуюсь крайне редко. Кроме того, если одевать их под брюки для тепла, то совершенно не обязательно, чтобы они были целыми! Какая-то абсолютно непосильная задача! Нет, у меня, конечно же, есть пара летних юбок, но к ним не нужны колготки!
И тут меня осенило! Дочь в прошлый приезд купила две пары симпатичных новых колготок! Так, на всякий случай! Я решила, что этот самый всякий случай наступил сегодня!
Перепрыгивая грязно-снежные лужи, я легкой походкой престарелой дамы направила свои стопы в сторону супермаркета. Конечно же, всяких-разных магазинов и магазинчиков по пути было пруд пруди, но уже по опыту я знала, что пришлось бы заходить в несколько, так как в одном всего необходимого на неделю не найти! И в каждом эти дурацкие камеры хранения для вещей! Ну, как я могу знать, в какой из моих сумочек окажется нужная мне вещь!? Другое дело- супермаркет! Там все, сразу и в одном месте! Кроме того, вещи можно было не сдавать в камеру, а упаковать в мешок и возить с собой на тележке. И, в случае чего, подойти к охраннику и попросить вскрыть пакет, чтобы достать нужную тебе вещь! А если при вскрытии пакета эта нужная вещь обнаружится в кармане пальто, можно было просто мило улыбнуться стражу порядка и сказать: «Простите, молодой человек! Это все проклятый склероз!» Молодой человек, как правило, снисходительно улыбался в ответ и приветливо отвечал: «Бывает».
И вот до цели моего субботнего похода – вожделенного супермаркета, оставался всего один перекресток. Как и все, я остановилась на красный свет и терпеливо ждала, когда загорится зеленый. А мимо по рыже-коричневой жиже катились, урчали, пыхтели самые разнообразные авто. Легковые, грузовые, автобусы…
Вдруг до моего уха, ссади долетел звонкий собачий лай! Молодой, бестолковый лабрадор, белый с темными пятнами, с ярким новеньким ошейником, смешно вскидывая вверх лапы, мчался по грязно-белой каше тротуара! В нескольких метрах позади него бежала девочка лет тринадцати и со слезами на глазах отчаянно кричала: «Стой! Джек! Стой!» Но лабрадор совершенно не внимал ее призывам! Его крупные, еще щенячьи, уши трепыхались во все стороны – совсем, как на моем вчерашнем рисунке! Легкий холодок прошел по моей спине.
А тем временем раззадорившийся такой погоней лопоухий Джек добежал до дороги и поравнялся со мной. Мимо нас как раз катила здоровенная фура с огромными шинами и очень красивым рисунком на протекторе! С радостным, восторженным визгом Джек кинулся прямо к этой фуре!
Кто может определить скорость мысли? А скорость мысли уже немолодой женщины? А кто может сказать, присутствует ли вообще какая-нибудь мысль в голове такой женщины?
Одним словом, в тот же миг моя сумка полетела куда-то в сторону, а я метнулась вслед за жизнерадостным Джеком под колеса фуры! Раздался ужасный, душераздирающий визг тормозов, одновременно завыли сирены нескольких автомобилей и заголосили присутствующие женщины различных возрастов! Здесь опять же стоит упомянуть о скорости. Скорости передвижения и скорости событий. В какую-то долю секунды я схватила несчастного лабрадора за его несуразно болтающиеся уши, и почти элегантным кувырком через голову, которому мог бы позавидовать любой каскадер, выкатилась на обочину дороги.
Открыв один глаз, я увидела прямо перед своим носом протектор огромной шины! Я даже ощутила запах новой резины! И каким-то подспудным чутьем поняла, что именно потому, что шины новые, я осталась жива!
Дверь фуры распахнулась, выпуская наружу испуганного и рассерженного водителя. В следующие несколько минут я убедилась, что познания моей подруги Полины в области анатомии, биологии и физиологии были весьма поверхностными. Это же касалось и технологии выращивания все того же овоща, употребляемого в качестве острой приправы. Что до Бениной мамы, то я имела возможность узнать всю ее биографию, а так же биографию всех ее ближайших родственников!
Я сидела на мокром асфальте, таращилась на водителя глазами, полными слез, в моих ругах плотно были зажаты белые собачьи уши. Надо сказать, что лабрадор проявил незаурядную выдержку и терпение – он молчал, только громко сопел носом, когда я слишком крепко сжимала его уши.
Очевидно, водитель понял, что основную часть информации, которую он мне излагал, я уже усвоила, поэтому как-то печально замолчал и попытался поднять меня на ноги. Тут Джек завизжал от боли, так как я не собиралась отпускать его уши!
- Тетенька! У Вас все ноги в крови! – девочка утирала слезы и пристегивала поводок к ошейнику лабрадора. – Отпустите, пожалуйста, Джека, я его держу!
Я отпустила собаку и в тот же момент увидала, в каком плачевном состоянии находилась сама! Перепачканная грязным снегом и реагентами куртка выглядела, как ощипанный, но не до конца ободранный страус. А вот ноги этого страуса кто-то, по всей вероятности, собирался фаршировать и запекать, но по каким-то причинам раздумал! От колен и ниже обе мои ноги представляли собой сплошное кровавое месиво, щедро присыпанное грязной асфальтовой крошкой. О целых колготках (да и вообще о колготках) можно было уже навсегда забыть…
Толпа потихоньку расходилась, утратив интерес к происходящему. Ну, в самом деле – что интересного в ободранной тетке, тем более, что никто даже не погиб? Вскоре у дороги остались только мы с водителем и девочка с перепуганным Джеком. Она протянула мне мою сумку:
- Вот, тетенька… Это Ваша сумка… Пожалуйста, маме не говорите….
- Идите уже домой… Вместе с Джеком, - я попыталась изобразить на лице улыбку. – Пожалуй, на сегодня прогулка закончилась…
Водитель фуры глубокомысленно почесал репу всей своей широкой ладонью, оглядел сначала новенькие шины, а потом мои изувеченные ноги и, наконец, изрек:
- Послушайте, дамочка.. Вы же понимаете, что сами сиганули мне под колеса?
Я кивнула.
- Мне ни к чему разборки с ДПС… Давайте я Вас свезу к одному моему знакомому доктору? А потом подброшу домой?
Я снова кивнула. Водитель, которого звали Серегой, легко, словно перышко, подкинул меня в кабину фуры! Острая боль пронзила плечо, и я вскрикнула.
- Вы чего? Я ведь даже не задел ваши ноги?
- Что-то с плечом, очень больно, - выдохнула я.
Серега обошел машину и сел в кабину с другой стороны:
- Ладно, дамочка! Терпите! Сейчас заодно и разберемся! Михалыч мастер в таких делах! Уж поверьте!
Если бы не дикая боль в плече (даже не представляла, откуда она там!) и не щемящее жжение по всем ногам (реагенты стали вступать со мной в химическую реакцию!), я бы сказала, что ехать в такой огромной машине очень даже здОрово! Кабина возвышалась над всем, мимо чего мы проезжали – тротуары, люди, газетные киоски, скамейки в сквере – все казалось маленьким, почти игрушечным! Мелких неровностей и выбоин на дороге, от которых сотрясало все снующие мимо легковушки, наша фура даже не замечала!
Всю дорогу Серега молчал и только искоса поглядывал на меня и мои ноги. Очевидно, опасался, чтобы я, чего доброго, не хлопнулась в обморок. Или переживал за новенькие, скрипучие кожаные сидения – чтобы я их не слишком испачкала. И вот, наконец, мы въехали в ворота больничного городка. Наша фура аккуратно обогнула несколько корпусов и мягко остановилась у неказистого желтого здания с надписью «Морг».
У меня глаза несколько округлились, и я как-то неуверенно посмотрела на своего попутчика:
- Скажите, Сергей, а что все так плохо, да?
-Что плохо? – не понял водитель фуры, но проследив за моим взглядом, лихорадочно буравящим табличку над входом в помещение, откровенно рассмеялся. – Нет, дамочка! Думаю, что Ваш результат выглядит гораздо оптимистичнее!
Потом он с той же, присущей ему, легкостью, вынул меня из кабины, и непринужденно внес на руках в фойе морга. В нос ударил резкий запах формалина, свежей хвои и хлорки.
Вокруг все было мрачно и чисто. Отсутствие окон и темно-синий кафель создавали впечатление склепа. Посередине фойе с равномерностью шахматных фигур возвышались четыре постамента. На одном из них стоял гроб (слава богу, пустой!)
- Ты посидишь тут? – с тенью слабой надежды спросил водитель фуры.
Я тут же живо представила себя, сидящей рядом с пустым распахнутым гробиком, и что было силы, завопила : «Нет!!!» Эхо на все голоса завизжало вместе со мной!
- Ну, нет, так нет! – смутился Серега, - только не надо так орать! Эка невидаль – гроб!
На мой крик дверь в конце фойе распахнулась, и там, в лучах нормального света, показалась молодая женщина:
- Вы к нам? Простите, сегодня не хороним. Воскресенье…
- Ничего! Я подожду! – видимо, я слишком цепко вцепилась пальцами в шею Сереги, что он многозначительно крякнул.
Женщина с выражением недоумения на лице уставилась на нас, испуганно косясь на мои окровавленные ноги:
- В препараторскую?
- Да, ну Вас! – Серега звучно захохотал на все фойе. Его громкий, здоровый смех крупным горохом отразился от каждой плитки траурного синего кафеля, загудел сквозняком по деревянной крышке распахнутого гроба. – Нам к Евгению Михайловичу!
Евгений Михайлович оказался маленьким человеком, лет шестидесяти, в мятом и не совсем белом халате. Очки в широкой оправе темно-песочного цвета уверенно восседали на непомерно крупном для такого невысокого человека носу.
Серега с явным облегчением водрузил меня на кушетку и с удовольствием размял ладонью исцарапанную мною шею. На вопросительный взгляд патологоанатома мой теперь уже почти близкий человек, водитель новенькой фуры, стараясь использовать цивильные выражения, вкратце объяснил историю нашей встречи.
Евгений Михайлович слушал предельно внимательно, а затем коротко бросил:
- Раздевайтесь!
Я уставилась на него с негодованием! Во-первых, мне трудно было даже шевелиться, не говоря о том, что в кабинете находились два (ну, пусть, полтора!) мужика! И даже в моем, практически преклонном, возрасте крайне неприлично было вот так запросто раздеваться!
Видимо, он вовремя сообразил, что ситуацию надо как-то менять, и попросил Серегу подождать в коридоре. А вместо него, пригласил в кабинет Верунчика, ту самую молодую опрятную женщину, которая объясняла нам с Серегой, что сегодня меня хоронить не будут.
С помощью Верунчика мне удалось снять, наконец, свою замызганную дорожной грязью куртку и кое-как отклеить окровавленные остатки колготок от ног. Евгений Михайлович опытным взглядом окинул мои многострадальные ноги и сказал, что существенных повреждений на них нет, только поверхностные ушибы и царапины. Выражение крайнего возмущения застыло у меня на лице маской страдания, но я ничего ему не сказала.
Верунчик очень ловко обработала все мои ссадины каким-то липким, пахнущим мятой и спиртом, раствором. Сначала я ощущала колкое жжение, но потом болевой синдром исчез, и можно было нормально сесть.
- Скажите, Вера, - я смахнула ладонью со лба выступившие капельки пота. – А Вы и покойников этим же раствором обрабатываете?
Верунчик мило улыбнулась:
- Коенчно же, нет! Они, покойники то есть, публика терпеливая, и боли совсем не чувствуют! Мы их только водой моем, из шланга. Хотите, покажу?
- Нет!!! – я даже подпрыгнула на кушетке.
- Нуте-с, уважаемая, - Евгений Михайлович даже при своем небольшом росте, возвышался надо мной, чуть наклонившись вперед, как Пизанская башня. – Извольте предъявить Ваше плечо!
Я предъявила. При первом же, поверхностном, осмотре я взвыла от боли. А ловкие пальцы патологоанатома, казалось, насквозь прощупывали мою руку.
- В общем, так, дамочка, не надо мне тут устраивать панику! У вас просто вывих плеча, - он говорил спокойно, но таким тоном, словно сожалел, что хоронить меня все-таки рановато.- Специальных анестезирующих средств у нас нет, сами понимаете, без надобности. Поэтому сделаем обычный укольчик новокаина и будете, как новенькая!
- А Вы…умеете? – шепотом спросила я.
- Что умею? Укольчики делать? – Евгений Михайлович хитро подмигнул сквозь толстые линзы очков. – Нет, укольчик Вам Верунчик сделает! А я убедительно попрошу Вас не орать! Понимаете, не привык я к тому, чтобы мои пациенты кричали…
На самом деле, все оказалось гораздо быстрее и проще, чем я думала. Видимо, многолетний опыт Евгения Михайловича позволял безошибочно определять положение сустава и уверенным движением рук ставить все на место.
Мой рыцарь, водитель фуры Серега, терпеливо дождался меня в коридоре, потом о чем-то тихонечко пошептался с патологоанатомом (я слышала только обрывки фраз про новенькую машину и беспредел сотрудников ДПС), а потом заботливо взял меня на руки и снова загрузил в кабину своей машины.
*****
Взмахивая на ходу руками, как курица крыльями, Полина носилась по комнате и беспрерывно галдела. Я уже была в курсе всех злачных мест пребывания девиц легкого поведения, усвоила абсолютное пристрастие Бениной мамы к любимому всезнающему овощу, запомнила последовательность биологических и физиологических актов слияния всего живого в природе! А Полина все не останавливалась и не останавливалась.
- Послушай, Полина, а ведь рука-то уже почти не болит! – радостно восклицала я.
- Они приставали к тебе? – голос подруги был суров и неподкупен.
- Кто? Ну, Полина же! Этого Серегу дома жена ждет и две дочки! А Евгений Михайлович – он же, как архитектурный памятник, его самого беречь надо, таких кадров сейчас уже не осталось! Ну, и ты не забывай, что я сама – просто старая полуразвалившаяся калоша! Меня хоронить собирались, вот только воскресенье и спасло! Ну, кто ко мне после всего еще и приставать будет?
- А собака? – Полина сдалась.
- Что собака? – я рассмеялась – Нет, Полина, собака ко мне не приставала! Это я сама схватила ее, то есть его, за уши!
Часа полтора мы с Полиной пили чай, а потом она ушла, взяв с меня честное слово, что я утром вызову врача. Слово я намеревалась сдержать, так как плечо еще ныло, а на исцарапанные ноги даже брюки было сложно одеть. Потом Полина ушла, а я включила компьютер и в полном негодовании щелкнула мышкой по файлу с именем FAN.
Мой сияющий фантом не заставил себя ждать – тут же засверкал в моем любимом кресле, вежливо приподняв полу шляпы, якобы здороваясь!
- Послушай, Фан! – я была вне себя от ярости. – Это и есть заветное желание, так сказать? Хорошо же оно выглядит! Нарисуй на окне – и получай полный сервис! Ты думал своей капустой хоть немножко? Что ты такое сотворил?
Фантом терпеливо выслушал все, что я изволила выплеснуть ему на блистательную капусту, а за тем заговорил своим электронно-спокойным голосом :
- Мадам ошибается. Это было вовсе не мое желание. Тут я вообще, не должен, как изволит выражаться мадам, думать. Кроме того, в данном случае все, что мадам нарисовала, воплотилось в действительность. Все было предельно просто. Как я и говорил.
Он ткнул подобием пальца в монитор, и воссоздал там картинку, которую я утром рисовала на окне.
- Мадам узнает собаку?
- Я рисовала не собаку, а символ, - тихонечко ворчала я в свое оправдание, так как рисунок был весьма похож на злополучного лабрадора. Особенно уши. – Это был символ друга. Которого мне, по утверждению Полины, не хватает!
- Мадам нарисовала собаку, - хладнокровно парировал фантом. – И получила собаку. Без образов и символов. Я же предупреждал, что рисовать надо предельно точно! А Мадам нарисовала именно собаку и колеса машины. Так?
- Так, - сдалась я.
- И еще мадам пожелала, чтобы ее носили на руках… - завершил свою мысль электронный джинн.- Разве нет?
- Но тогда я не понимаю, что нужно, чтобы желание исполнялось правильно? – обиженно фыркнула я из-под одеяла.
- Мадам должна мысленно вернуться к демоверсии. Там все получилось правильно. Просто это не было СОКРОВЕННЫМ желанием.
- Знаешь, Фан, придется тебе еще довольно долго торчать в моем компьютере, пока заживут мои царапины и плечо.. Я устала и хочу спать!
Фантом покорно исчез в списке файлов на мониторе, и я выключила компьютер.
Я лежала в постели с открытыми глазами, таращилась в потолок и думала. « Сокровенное желание… А что это вообще? Чтобы размер пенсии позволял заняться тем, что тебе нравится? Меркантильность какая-то. Заниматься тем, что нравится, по идее, надо всегда, не зависимо от размера пенсии! Но это только по идее. А на деле всегда возникают совсем не романтические задачи – типа оплаты жилья и коммунальных услуг, покупки новых сапог, т.к. старые уже не просто развалились, а достойно отжили свой век еще в позапрошлом году.» «Сокровенное желание… Мне всегда хотелось поехать в отпуск, но не так, как я это делала, когда дочь была маленькой – собирала чемодан детского барахла и катилась к морю, на голову сокурсникам. А потом днями торчала на пляже, чтобы ребенок получил должную дозу витаминов и солнечного тепла… Нет! Мне хотелось просто взять с собой небольшую дорожную сумочку с самым необходимым, сесть в ближайший поезд, и, выходя на различных станциях, приветствовать своих старых друзей! Привет! Это я! Нет, не надо хлопот, через три часа я уезжаю дальше! Я просто рада вас видеть!» «А на самом деле я и в отпуск-то не ездила уже много лет подряд… Прикинув свои весьма скромные финансы, я как правило, оставалась в городе. Делала в доме генеральную уборку (потому, что на ремонт тоже не хватало денег), мыла окна, стены, и смотрела вечерами какие-то фильмы по телеку… Радовалась приезду дочери, если таковой случался. Но сокровенной мечтой это не назовешь… »
Такого рода мысли взбудоражили меня, сон пропал вообще. Я села на край дивана. Плечо еще уверенно ныло, но его перебивала самая настойчивая мысль – мысль о том непонятном, самом сокровенном желании… Мне всегда казалось, что жизнь еще только начинается, что я пока еще и не живу, а лишь рассматриваю какие-то черновые варианты. Вот рассмотрю – и начнется настоящая, всамделишняя жизнь! Та, о которой я мечтала! Но черновые варианты накладывались один на другой, за это время успела вырасти дочь, а потом вдруг оказалось, что жизнь-то уже прошла! То есть, почти совсем прошла! И нет больше ни черновиков, ни, тем более, чистовиков! А есть растрепанная, несуразная тетка в неприличном возрасте, которая больше уже никому не интересна. Ни работодателю, потому, что на пенсионеров нельзя делать ставки. А работает эта тетка по инерции, чтобы как-то свести концы с концами. Ни обществу, поскольку такие тетки уже не могут быть его лицом, а только тыльной частью (в лучшем случае). Ни, тем более, мужской половине населения! По нескольким причинам. Во-первых, эта самая половина даже голову не поворачивает в сторону дам, чей возраст перевалил за полвека (правда, при этом о своей дате рождения мужчины как-то невзначай забывают…). Во-вторых, обе половины (мужская и женская) сидят себе дома и вовсе не собираются друг друга искать! И, наконец, в-третьих, в большинстве случаев такие дамы, как я, глядя на своих одиноких ровесников, глубоко вздыхая, думают примерно следующее: « А за каким таким овощем ты мне нужен? Что мне, без тебя проблем мало?» Эх, вот если бы та самая сокровенная мечта! Как в юности! Тогда бы в любые дали, за сто морей-океанов! Но мечта эта умчалась далеко-далеко и абсолютно безвозвратно на том самом поезде, который ты, старая калоша, пропустила лет тридцать назад!
*****
По северной земле прокатилась несуразная, липкая весна. Кое-как растаял снег. С треском ломая грязные льдины, река унесла далеко в море серое уныние и дурные мысли. Над землей снова запахло черемухой и сиренью, небо стало бездонно-синим, а солнце сияло празднично, наполняя весь день и всю ночь ярким, полным жизни светом! Забылось все! Бестолковый лабрадор Джек с болтающимися во все стороны ушами, силач и добряк Серега, отменный водитель огромной фуры с новенькой резиной на колесах, умудренный жизнью, патологоанатом Евгений Михайлович вместе с Верунчиком и расписанием морга, соответственно которому в воскресенье не хоронят… Забылись рваные колготки и ссадины на ногах, забылась острая боль в плече. Все вместе это вызывало лишь легкую улыбку воспоминаний.
Но почему-то никак не забывалась ярко-солнечная хризантема среди зимней метели! Как маленькая искорка чего-то настоящего, искреннего…
Накануне мы с нашим разновозрастным коллективом решили отметить свой скромный профессиональный праздник в одном из маленьких ресторанчиков, которыми так изобиловал весь город.
Начистив свои уже далеко не первой свежести перышки, чтобы выглядеть более-менее приличной и степенной дамой среди веселящейся и танцующей публики ресторанчика, я присела у компьютера, так как до выхода оставалось еще больше часа.
С той самой поры своих бесшабашных приключений с исполнением сокровенного желания я даже не прикасалась к файлу по имени FAN. А он терпеливо ждал, переливаясь то желтым, то розовым, то зеленовато-сиреневым цветом. Мне вдруг стало его жаль. Ну, подумать только! Почти полгода с ним никто не разговаривает! А вдруг, он и в самом деле, призван свыше – исполнить мое, то самое, единственное, сокровенное желание? А я, дура, даже не даю ему этого шанса! А потом, когда мне будет лет сто, я и вовсе и не вспомню, было ли у меня вообще какое-нибудь желание… И я щелкнула мышкой, вызывая своего компьютерного джинна.
- Добрый день, мадам! – приветствовал меня фантом, снимая шляпу.
- А я думала, что ты уже самоликвидировался за столько времени! – я старалась как-то загладить свою вину и пыталась пошутить.
Но фантом шутки не воспринимал, поэтому ответил с пояснением, тускло переливаясь в кресле при ярком солнечном свете:
- Сокровенное желание мадам осталось не исполненным, поэтому я не могу самоликвидироваться. Мадам хочет попробовать еще раз?
- Скажи, Фан, - я пошла на хитрость. – А ты сам знаешь, какое оно, мое сокровенное желание?
- Нет. Я об этом узнаю, когда запущенная программа завершится, и мой файл исчезнет.
- Вот, блин, задачка,.. – я присела на диван. – Знаешь, что бы сказала об этом моя подруга Полина?
- Знаю. Но мадам и сама знает. Или мадам хочет, чтобы я произнес это вслух?
- Нет, не надо… Пусть это право останется только за Полиной. Послушай, Фан, а сегодня подходящий день для того, чтобы нарисовать на стекле еще одно желание?
- Для того, чтобы загадать желание, любой день подходящий! – капуста на мешке по-приятельски улыбнулась мне. – Главное, чтобы было солнце!
Ну, а солнца в тот день был предостаточно! Оно золотом отражалось от всех окон в городе, прыгало веселыми зайчиками по речным волнам, сверкало разноцветными брызгами в фонтане! Его было так много! Его хватало всем, без исключения в этом городе!
- Если мадам снова хочет повторить попытку, она должна перестать хихикать и сосредоточиться на главном, - зануда Фан гнул свою линию. – Все должно быть предельно конкретно, никаких образов и аллегорий!
Я вняла его словам. Значит, так. Сейчас я иду с коллегами в приличное заведение. Там будет музыка, люди приходят туда отдыхать. Все должно быть красиво и приятно. Я взяла в руки стакан с водой и подошла к залитому ярким солнцем окну. Я нарисовала целый букет цветов! А потом почему-то изобразила скамейку, совсем такую, как у моего крыльца, и сидящего на ней человека. Я думала о том, что праздник должен прийти в мой дом, в мою жизнь – радостным, красочным букетом цветов! Ну, а букет должен же был кто-то принести! Возвращаясь к тому, что художник во мне всегда спал беспробудным сном, я для убедительности нарисовала человеку шикарные, как у Чапаева, усы! Складывалось такое впечатление, что он со всей ответственностью собирался охранять тот самый букет! Как часовой! А когда солнечные лучи собрались в пучок и прошли сквозь мой рисунок, в моей голове почему-то мелькнула мысль, что этот человек – военный! (только этого мне и не хватало!) От этой мысли у меня даже чуть не испортилось настроение! Но уже пора было выходить из дому, и я помахала фантому ручкой:
- Фан! Я долго не задержусь! Ты можешь просто отдохнуть в кресле!
- Мадам всегда куда-то торопится, - Фантом снисходительно улыбнулся.
*****
В ресторанчике царил уютный полумрак, играла музыка. Наш столик, а точнее – три столика, сдвинутых вместе, был в самом углу. И это давало мне возможность как следует рассмотреть зал и публику в нем.
В центре зала какая-то большая компания праздновала юбилей (то ли юбилей начальника, то ли юбилей своей фирмы). Праздновали они очень активно, поэтому все звуковые помехи исходили именно из-за их стола. Молодежь, которая пришла просто повеселиться в пятницу, располагалась ближе к музыкантам и не пропускала ни одного танца!
Мы с коллегами пожелали себе сплоченности коллектива, повышения зарплаты, и с удовольствием за это выпили. В моем бокале было сухое красное вино. Его терпкий вкус таял во рту, сливался с музыкой и плыл, словно облако, над шумным залом, над головой скрипача, самозабвенно манипулирующего смычком и над всей моей жизнью…
Мои девчонки провозгласили еще какой-то тост и пошли зажигать на танцевальную площадку. А мне никуда не хотелось идти. Я добавила в бокал вина и продолжала просто плыть куда-то далеко, растворяясь над суетой и отдыхая после трудовой недели.
Из блаженного состояния меня вывел чей-то пристальный взгляд. Взгляд был неприятный, липкий, обволакивающий. Я стала искать его источник , чтобы выразить свое возмущение. И очень быстро нашла. Буквально за соседним столиком сидели трое мужчин, примерно моего же, престарелого, возраста, у одного из которых были нарисованные мною на окне чапаевские усы! Настораживающий холодок пробежал по моей спине.
Боюсь, что сейчас я разочарую многих дам, если категорически развею миф о том, что все женщины млеют и тают в присутствии военных. Лично я к таковым млеющим и тающим никогда не относилась. Если сказать коротко – я не люблю военных. Заранее прошу прощения у тех, кто с достоинством несет свое звание и с честью выполняет свой долг – снимаю шляпу перед смелостью и мужеством. Но, видимо, меня судьба сталкивала совсем не с теми людьми! Я их узнаю, даже без формы (вот как сейчас!), они и говорят-то одинаковыми словами, как будто проходили специальный курс подготовки таких речей! Они лихо бравируют перед тающим женским обществом, рассказывая анекдоты трехсотлетней давности, выдавая их за свои собственные истории! Они заранее уверены в своей неотразимости и безусловной победе!
Заиграла медленная мелодия, и обладатель чапаевских усов встал из-за столика, ловко лавируя между стульями, подошел ко мне, и, шаркнув ножкой, пригласил на танец.
Отмахиваться обеими руками, привлекая всеобщее внимание, в мои планы не входило, а позволить новоявленному кавалеру присесть рядом – тем более! Поэтому мне пришлось согласиться на его предложение потанцевать. «Потанцуем – и отвяжется! – подумала я. – Я умею быть неинтересной!»
- У Вас прекрасные духи, - томно изрек мой партнер, наклоняясь в мою сторону.
«Врет! Безбожно врет! Или ничего в этом не смыслит! И то, и другое вполне подходит!»
Поскольку я вслух ничего не произнесла, через некоторое время, мой кавалер продолжил:
- Вы так загадочно молчите… Вы боитесь меня?
Я резко повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза:
- Я молчу исключительно в Ваших интересах! Это Вам следует бояться!
Он засмеялся каким-то неприятным, скачущим смехом:
- Разрешите представиться? Глеб!
«Только этого мне и не хватало!» Это была моя спонтанная, искренняя мысль, а вслух я лаконично ответила «Очень приятно». Проплывающий мимо, в такт музыке, светильник мог бы вполне принять это на свой счет.
Мое настойчивое молчание вовсе не отталкивало, как я рассчитывала, а наоборот – вводило кавалера в азарт! Через пять минут я знала его чин и звание, что находится он здесь в служебной командировке и что привык брать от жизни все и жить красиво!
- Люди в погонах – это авангард! Поэтому все должно быть красиво! – бравировал он. – Ведь красиво жить не запретишь! Верно?
- Верно, не запретишь, - согласилась я. – Но помешать можно…
- Я не привык, чтобы надо мной смеялись, - почти угрожающе прошептал мой кавалер.
- Пусть лучше над вами смеются, чем плачут! – не отказала себе в удовольствии съязвить я,
- Более того, Глеб, наша случайная встреча не должна менять ваших привычек! Спасибо за танец.
Музыканты объявили перерыв, и все снова ринулись за столы к своим салатам. Я старалась вести себя непринужденно, но буравящий взгляд мешал мне расслабиться. Мой мачо опрокидывал стакан за стаканом, но сидел ровно. В итоге я объявила коллегам, что устала и пойду домой. Ресторанчик находился в пятнадцати минутах ходьбы от моего дома, ночи были белыми, поэтому никто не выразил беспокойства.
Я вышла на улицу. Свежий июньский воздух пахнул на меня легким ароматом свежей зелени и цветов, которые на юге уже давно отцвели и выгорели. Солнце успело опуститься к реке и сияло на куполах малиновым золотом. Я уже почти улыбнулась от всего этого великолепия, как вдруг обнаружила прямо перед собой все те же чапаевские усы! Радостное умиротворение тут же улетучилось.
- Я провожу Вас,.. – Глеб едва стоял на ногах.
- Благодарю Вас, - достаточно холодно отвечала я. – Я живу совсем рядом, право, не стоит меня провожать!
- Вы задели меня за живое! Я должен вас проводить! – перед мужчиной, явно, возникла стратегическая задача.
- Простите, а где у Вас находится это самое живое место? – я робко пыталась спровадить кавалера.
- А Вам зачем это знать? – он ярко демонстрировал обиду.
- Чтобы в следующий раз, не дай бог, не задеть! – парировала я и попыталась его обойти.
Но не тут-то было! Как человек с военной выправкой и неплохо сохранившейся в уже не столь романтическом возрасте физической подготовкой, Глеб не отставал ни на шаг!
« Вот вляпалась! Ладно, пусть идет. Утром, небось, и не вспомнит, кого и куда провожал!»
Такой чудесный вечер был бесповоротно испорчен, поэтому мы с моим сопровождающим вежливо простились у подъезда, и я, наконец, очутилась у себя дома!
Хотела с размаху плюхнуться в кресло, но вовремя заметила там сверкающего фантома:.
- Не везет нам с сокровенными желаниями, Фан …
- Просто мадам все время слишком торопится…
- Ну, а как твои дела, о, всемогущий виртуальный Джинн? Какие новые тайны и секреты ты узнал, сидя в моем кресле?- я была рада, что мой ухажер остался на улице, а я была вне зоны его досягаемости.
- Мадам сама могла бы стать самым сокровенным желанием для многих мужчин, но не каждый достоин такого желания, - мрачно пробубнела капуста.
- Фан! Тебе вредно долго сидеть в моем кресле! Давай уже спать! – я выключила компьютер, и сияющий мешок со шляпой на капусте исчез.
*****
Утро ворвалось в распахнутое настежь окно солоноватым ветром и речной прохладой. Это означало, что подул северный ветер и спланированный мною пляжный день сегодня категорически отменялся. А жаль. Ну, что ж, тогда я просто поеду к морю и поброжу на отливе, собирая ракушки и камушки! А вот окно надо закрыть! Иначе к вечеру дома будет холодно. Такое вот оно непредсказуемое, северное лето…
Двумя руками я взялась за ставни и замерла! Внизу у подъезда, прямо у нашей скамейки, напряженно сжимая в полусогнутой руке огромный букет белых лилий, как на посту у Мавзолея, стоял мой вчерашний кавалер, обладатель пышных чапаевских усов! То ли он вчера мало выпил, чтобы не помнить, зачем и куда ходил, то ли ему много надо, чтобы не помнить! Я была в шоке!
Мысли роились в моей голове, словно пчелы, почуявшие пролитое варенье. Я сосредоточилась на одной: «Надо поговорить с ним и по-человечески убедить оставить меня в покое».
Сразу скажу, что я собрала всю свою вежливость, деликатность и корректность, чтобы не показаться хамкой. Но это категорически не помогло. Глеб сказал, что судьба в жизни человека встречается один раз, и ее надо не упустить. Я высказала сомнения, что я первая женщина, которую он встречал за свою достаточно продолжительную жизнь. И добавила, что если судьба против, то не стоит наступать ей на хвост! Затем я сказала, что очень тороплюсь и намерена дальше проследовать без сопровождения. На что мой ухажер ответил, что тоже занят, просил принять цветы, и доложил, что придет вечером!
Оставлять такой шикарный букет на лавочке мне было жаль, я поблагодарила Глеба, и еще раз повторила, что вечером приходить не надо!
А когда я вернулась обратно домой, обветренная прохладным морским бризом, в испачканных водорослями джинсах и с полным пакетом цветных ракушек, то еще издалека узрела на лавочке у своего подъезда уже до боли знакомую фигуру! Вступать в полемику мне вовсе не хотелось! Мне хотелось домой, сбросить с себя, отсыревшую от морских волн, одежду и забраться, наконец, в ванную!
Тогда в мою голову, совсем как в детстве, пришла совершенно шальная мысль! Такие мысли не должны посещать солидных дам моего возраста! Но у меня не было выбора! Я вошла в соседний подъезд, поднялась на последний этаж и с вселенской долей надежды потянула за кольцо чердачного люка! Вселенная меня, видимо, услышала, и люк оказался незапертым! В джинсах и кедах мне ничего не стоило подняться по лестнице вверх и очутиться на крыше!
Смоленая крыша нашей девятиэтажки была ровненькой, как теннисный корт. Ярко выделялись свеженькие заплаты – ага, значит, таки в прошлом году крышу чинили! Усталость в ногах уже давала себя знать, и судьба второй раз сжалилась надо мной – чердачный люк в моем подъезде тоже был не заперт! Как потом оказалось, просто в доме меняли какой-то кабель…
Дома я приняла ванную, выпила свежезаваренный чай по рецепту моей подруги и ее бабушки, успела вздремнуть часика полтора. А вечером вдруг обнаружила, что верный часовой Глеб все еще сидит на лавочке с букетом синих ирисов!
Совесть совсем было уже достала меня, но тут пришла Полина….с тем самым букетом ирисов!
- Ну, ты прикинь (общий призыв ко всем овощам в огороде)! Совсем у мужика крыша поехала!
- У какого мужика, Полина? – я невинно захлопала глазами.
- Да тут на лавочке сидел! Злой такой! Видать бабу ждал, а баба-то и не пришла! Или муж не вовремя домой вернулся! Вот жизнь (такая-сякая муха!) Надо бы узнать! Ниче так мужичок, ладненький, с усами! Тебе бы такого под бочок! А цветы я забрала – жалко…
- Спасибо, не надо мне никого под бочок! Я и так хорошо сплю! – я поставила ирисы в вазу.
- А у тебя чего столько цветов в доме? – Полина заметила лилии на кухонном столе.
- А у нас вчера праздник был. Профессиональный. Администрация поздравила, - не моргнув глазом, соврала я.
На следующий день я на цыпочках подкралась к окошку и с облегчением обнаружила отсутствие своего соглядатая! Это было, как нельзя, кстати, так как я собиралась запастись продуктами на неделю и зайти в кафе, поесть своего любимого мороженного с клубничным джемом и коньяком!
Я просто таки выпорхнула на улицу, легко завернула за угол и обомлела: Глеб стоял там с огромным букетом темно-бордовых роз! Бежать не имело смысла. Я набрала в грудь побольше воздуха и выдала все одним махом:
- Послушайте, Глеб! Я очень люблю цветы! Но ваши ухаживания мне не приятны! Как и Вы сами! Нет, наверное, дело не в Вас, просто я, в отличие от общепринятых стандартов, не люблю военных! Давайте не будем портить впечатление друг о друге и расстанемся прямо сейчас?
Он смотрел на меня непроницаемо, как рыба из-за аквариумного стекла. В голове его, видимо тоже образовался наплыв мыслей. Наконец, он с ними совладали, надо отдать должное его выдержке, совершенно спокойно изрек:
- Раз ты любишь цветы (вот нахал! Кто позволил говорить мне «ты»?), то не станешь выбрасывать букет на помойку.
Я вынуждена была взять в руки тяжеленные прекрасные розы с потрясающим ароматом!
- Я подумал и все решил! – не моргнув, продолжал Глеб.
- А позвольте полюбопытствовать – что именно Вы решили?- я рассердилась уже не на шутку.
- До пятницы у тебя есть время собрать вещи. В пятницу заканчивается конференция, и мы уезжаем! Не любишь военных? Это мы еще посмотрим! Очень скоро ты сама себя не узнаешь – будешь ходить по струнке отдавать честь по команде!
- Кому? Вашим сослуживцам? Всем? Или через одного? И куда я потом с розданной честью подамся? Поймите, Глеб! Если я не замужем, это вовсе не означает, что я свободна!
Пока мой усатый кавалер переваривал информацию, на аллейке, метрах в тридцати от нас, показался Николай, муж моей Полины. Не знаю, кому бы я могла обрадоваться больше! С криком: «Коленька! Наконец-то!» - я со всей дури бросилась навстречу опешившему Николаю. Со всего маху, вместе с розами, не переставая визжать, я повисла у него на шее!
Муж Полины был мужик крепкий и на ногах устоял. Но он слишком давно и слишком хорошо меня знал, чтобы поверить в этот бред! Поэтому я быстро-быстро зашептала ему на ухо:
- Колян, дружище! Выручай! Ну, сделай вид, что ты безумно мне рад!
Николай кисло улыбнулся. Я быстренько развернула его спиной к Глебу и повела в сторону магазина. При этом спину мне буравил испепеляющий взгляд проигравшего сражение Наполеона!
По дороге я кое-как изложила Николаю основную суть событий. Тут я поняла, что моя Полина, оказывается и слов-то матерных не знает! Николай хохотал искренне, заразительно, перемежая свой здоровый смех непереводимыми эпитетами и междометьями.
- Коля! – взмолилась я, когда мы обошли вокруг дома. – Проводи меня, пожалуйста, домой! Будь другом!
Глеб сидел на скамейке, понуро опустив голову. Когда мы поравнялись с ним, я включила дурочку, и медовым голосом произнесла:
- Глеб! Огромное вам спасибо за танец и за цветы! Это и есть мой Коля, я вам рассказывала. (Николай с изящностью бурундука кивнул) Удачи вам! До свидания!
С тех пор мой усатый рыцарь больше не дежурил на лавочке у подъезда. Кроме того, с окончанием конференции, он навсегда покинул наш город.
А блистательный мешок с капустой вместо головы терпеливо внушал мне, что мое желание исполнилось практически дословно! Без образов и символов – что нарисовала, то и получила! Во всяком случае, относительно усов и цветов – точно!
*****
Лето промчалось мимо, раскрашивая яркими красками северную землю. Но вслед за ним поспевали дожди, торопясь смыть пеструю палитру. Только оранжево-желто-красные цвета становились все ярче и ярче – на листьях деревьев, в зарослях трав. Все сначала рыжело, а потом бурело. И бесконечно шел дождь. Как неутомимый барабанщик, стучал он по оконному стеклу.
А у меня на душе была большая радость! Я, наконец, собиралась в отпуск, как мечтала, с легкой дорожной сумкой, не намереваясь нигде задерживаться. Я собиралась отправиться вслед за своей юностью, промелькнувшей где-то вдали, да так быстро, что я и глазом моргнуть не успела, как из хрупкой девочки превратилась в ворчащую тетку! Мне хотелось догнать тот самый поезд, на который я когда-то не успела! Хотелось снова заглянуть в те бездонно-синие глаза, мимо которых я промчалась тридцать лет назад!
Переливающийся синими звездочками, фантом сидел в моем любимом кресле. За это время я успела уже привыкнуть к нему и даже привязаться.
- Скажи, Фан, а если ты так и не реализуешь мое сокровенное желание, ты так и будешь торчать в моем компьютере до бесконечности? – я сидела на диване с чашкой чая и весело болтала ногами.
- Я опытный фантом. Просто мадам не тем местом загадывает желание.
- Как это не тем? – почти возмутилась я.
- Это мысли надо головой думать, а сокровенные желания сердцем загадывают.
Мне стало его жаль… Вот торчит он тут со мной, уже полгода торчит, а все без толку! Может, он великий волшебник, а я его заставляю всякие глупости делать? Эх, да знать бы как ему помочь!
В этот момент дождь перестал барабанить по стеклу и в крохотном голубом лоскутике неба мелькнул солнечный лучик. Как последняя надежда.
Я вскочила с дивана, макнула палец в уже остывший чай, и нарисовала на оконном стекле сходящиеся за горизонтом рельсы. А потом обвела пальцем солнечный круг и добавила ему множество разлетающихся в стороны лучиков! И в тот же момент солнце коснулось своим пронзительно ярким, на фоне серой осени, светом моего беспорядочного рисунка, и он засиял, как песня, как новый день! А я в тот миг подумала о том, что так, должно быть, начинается счастье!
- Наконец-то мадам поняла, как нужно загадывать желания! - Фан улыбнулся своей электронно-звездной улыбкой и…исчез… Совсем.
*****
А я прыгнула на подножку поезда, того самого, что уходил за горизонт по убегающим в мою юность рельсам! И разлетелись прочь все черновики моей жизни! Только бы не прозевать ту самую станцию и не пропустить те самые синие в мире глаза!
Он встречал меня на вокзале далекого южного города. Человек из моего безвозвратно канувшего в историю прошлого… Он не был самым красивым, он не был лучшим из лучших! Да и я уже не могла похвастать станом стройной березки!. Я тоже не была самой красивой, и не была лучшей из лучших…
В тот день я уехала из дождливой осени в солнечное лето, туда, где сходятся за горизонтом все на свете рельсы! Туда, где заблудилась моя юность! И южное солнце ослепительно ярко отражалось на щеках бронзового Гоголя, что сидел на перроне, у входа в вокзал и улыбался.
Один раз в жизни у человека случается чудо. Солнечные зайчики запрыгали в наших глазах – и не стало больше пожилого седеющего дядьки, неловко прячущего в карман куртки очки с толстыми стеклами… И не было больше на перроне всклокоченной, всегда куда-то торопящейся, тетки в смешных, совсем не модных, брюках…
Были только два человека, когда-то, очень давно, потерявшие свою самую сокровенную мечту, с которой не страшно плыть за сто морей-океанов, в которой нет предательства, в которой никогда не наступает старость…
…Это очень просто - загадать свое сокровенное желание! Нужно нарисовать на оконном стекле то, что прячется в самом дальнем уголке твоей души! То, о чем ты не говоришь даже близким подругам, прикрываясь опытом и рассудительностью. И когда солнечный луч пройдет сквозь рисунок, и отразится в твоем сердце, нужно подумать о самом прекрасном – о любви…
Рисунок художника ВЛАДИМИРА ЧЕРЁМИНА