«Так кто есть кто, и кто был кем, мы НИЧЕГО не знаем !»
В математике для решения сложной задачи, которое невозможно осуществить традиционным спосо-бом, иногда применяют хитроумный метод подстановки, который заключается в том, что несколько величин в сложном математическом выражении заменяют одним переходным значением, скажем, в уравнении У = F (x), вставляют промежуточную функцию Z = f(x), и решают последовательно два более простых уравнения. Подобное, кстати, было сделано и в нашем исследовании, когда мы указа-ли произвольную точку на Босфоре, а в результате получили сначала достоверный маршрут движе-ния дружин Игоря, а затем определили местоположение и самой Тьмуторокани. Математический ме-тод, как наглядно показано, может быть с успехом применен и в гуманитарных задачах. Поэтому продолжим его использование. Поскольку мы ранее предположили, что термины «севаст» и «сева-стократор» имеют отношение к славянам, попробуем найти в русской истории персонаж, который можно было отождествить с отцом Андроника – севастократором Исааком, т.е. «славянским власти-телем». Как мы помним, русские княжеские имена – это не совсем имена, а скорее термины, в кото-рых зашиты функциональные назначения князей, имеющих обычные гражданские имена. Тогда под «властителем славян» должен скрываться какой-то очень таинственный, странный и противоречи-вый персонаж из древнерусской истории. Такой персонаж есть – это Всеслав (всех славян глава). О нем официальная историческая наука нагородила такое, что, читая некоторые пояснительные, разъ-яснительные и всякие разные научные переводы, временами хочется, чтобы хоть как-то уберечь собственное сознание от помутнения, заглянуть в труды П.П. Кащенко. Один из авторитетнейших исследователей поэмы – академик Д.С. Лихачев трактует фрагмент, где говорится о Всеславе, следующим образом:
«Безнадежность усобиц автор показывает на примере неприкаянной судьбы родоначальника полоц-ких всеславичей – Всеслава Брячиславича Полоцкого.
На седьмом (на последнем) веке (языческого бога) Трояна (то есть напоследок языческих времен) ки-нул Всеслав жребий о девице ему милой (попытал счастья добиться Киева). Он хитростями оперся на коней (которых потребовали восставшие киевляне) и скакнул (из подгороднего «поруба», где он си-дел в заключении, наверх) к городу Киеву и коснулся древком (копья) золотого (княжеского) престо-ла киевского (добыл его ненадолго не по праву наследства и не «копием» то есть не военной силой, а древком копья – как в столкновениях между своими). Скакнул от них (от восставших киевлян – своих союзников) лютым зверем в полночь из Белгорода, объятый синей (ночною) мглою, добыл счастья; в три удара отворил ворота Новгорода, расшиб славу (основоположника новгородских вольностей) Ярослава (Мудрого), скакнул волком до (реки) Немиги от Дудуток (под Новгородом). На Немиге (не мирно трудятся) – снопы стелют из голов, молотят цепами булатными, на току жизнь кладут, веют душу от тела. У Немиги кровавые берега не добром были посеяны – посеяны костьми русских сынов (вместо мирного труда – война на Немиге).
Всеслав-князь людям суд правил, князьям города рядил (властвуя, следовательно, и над простыми людьми и над князьями), а сам (не имея пристанища) ночью (как тогда, когда бежал из Белгорода) волком рыскал; из Киева дорыскивал ранее (пения) петухов до Тмуторокани, великому Хорсу (богу солнца) волком путь пререрыскивал (до восхода перебегая ему дорогу). Для него в (его престольном городе) Полоцке позвонили к заутрене рано у святой Софии в колокола, а он в Киеве (в заключении) звон (тот принужден был) слышать. Хоть и вещая душа (была у него) в храбром теле, но часто (он) от бед страдал. Ему вещий Боян давно (еще) припевку, разумный, сказал: «Ни хитрому, ни умелому, ни птице умелой суда божьего не миновать» (как ни «горозд» был Всеслав, но вся его неприкаянная жизнь была как бы возмездием за его усобицы».
Д.С. Лихачев «Слово о полку Игореве». Москва. «Детская литература. 1975
Авторитет Д.С. Лихачева, конечно, велик и не подвергается сомнению, но после того как стало по-нятно, что смысл поэмы от него тоже ускользнул, рассмотрим данный фрагмент поэмы с другой – дилетантской точки зрения и сделаем следующее предположение.
Пусть Всеслав = «всеслав» = «севастократор» = Исаак-всеслав = Исаак. Тогда …
"На седьмом веце Трояни връже Всеслав жребий о девицю себе любу…"
Во времена правления седьмого по счету правителя Трояни, которым по родословной Комнинов приведенной ранее являлся Мануил Комнин, решил Исаак-всеслав жениться и подобрать себе подхо-дящую невесту, а проживал он, естественно, в Тьмуторокани, т.е. на Босфоре.
"Той клюками подпръся, оконися …"
Он подпер палками окна, как это делают до сих пор в некоторых деревнях: подпер палоч-ной дверь – хозяина нет дома, но он где-то поблизости; подпер или заколотил окна – хозяин на-долго отлучился из дома. Видимо, заколачивать окна крест накрест – старая традиция на Руси, и именно из русского опыта исходил автор «Слова» создавая поэму.
"…и скочи к граду Кыеву и дотчеся стружием злата стола Киевскаго."
И ускакал к граду Киеву, но поиски невесты с пустыми руками не делают, поэтому сюда же при-шел вослед и караван челнов, которые доплыли («дотекли струги») до Киевского княжеского стола.
"Скочи от них лютым зверем в полночи из Белаграда, обесися сине мъгле;…"
Если бы ученые историки бывали хоть иногда на природе в глубинах России, то знали, что есть летние периоды (июнь-август, в зависимости от места), когда перемещаться днем по лесам и полям не представляется возможным – овод. Хороший хозяин в эту пору скотину и на двор не выпустит. Посему рысканье волком или зверем означает просто ночной переход во время летней жары. Поэто-му Исаак-всеслав, погостив у киевского князя в его Белом Граде – белокаменной резиденции в самом Киеве или где-то поблизости, отбыл верхом на коне (скочи) дальше, «обернувшись в ночную мглу».
"… утръ же с вознзи…"
Дальнейший маршрут Всесвлав прописан очень четко. Но чтобы это понять следует заглянуть в работы религиозного историка Нечволодова, в которых он описывает бегство Андрея Боголюбского из Киева во Владимир. С ним происходят два «чуда». Одно из которых, – известный эпизод с конями под будущим Боголюбовым, а вот другое, менее известное, произошло во время его переправы через реку Вазузу. Видимо, первоначальное название реки - «Возизя» - от слова «возить», ибо именно по ней осуществлялся переход из Днепра в Волгу и наоборот, а Вазузой она стала позже, и туда напра-вился Исаак-всеслав продолжать поиски невесты.
"…с три кусы, оттвори врата Новуграду, …"
И здесь автор предельно точен. Термин «скочи» не применяется, поэтому свое путешествие Исаак-всеслав продолжил не верхом, а как-то иначе. А как можно двигаться, если по Возизе ты попадаешь прямиком к Волге в район Зубцова? Конечно по реке. И за три перехода (три кусы) он оказывается в том самом месте, где по нашему предположению должен находиться Нов Град. И претендент на это звание единственный – Ярославль, со своим белокаменным кремлем – градом.
"…разшибе славу Ярославу,…"
Целью путешествия Исаака-всеслава, как мы помним, было сватовство и женитьба на «деви-це любой». И вот цель достигнута, - «слава Ярослава» разбита, т.е. его дочь сосватана. Кроме того, в Ярославле опознан летописный Нов Град, а еще и найдено место, где княжил Ярослав Осмомысл – Галич. Который, оказывается, не имеет никакого отношения к местности, куда его помещают ис-торики – на западную Украину. Летописный Галич – это Галич (т.н. Мерский) под Костромой, а его хозяин – Ярослав Осмомысл, скорее всего, перебрался в Нов Град позже, и именно его актив-ная созидательная деятельность и даст в будущем имя заложенному им городу – Ярославлю.
"…ско¬чи волком до Немиги с Дудуток…"
Это место очень интересное. Историки под Немигой понимают все, что угодно. И реку под Чер-ниговом, и в Минске («но ее теперь нет»)… Упомянут и Неман и это правильно. Именно туда направ-ляется Исаак снова верхом (скочи). Путь, естественно, выбран самый короткий, а это старая Смолен-ская дорога. Но почему же не упомянут ни один древний город на ней и что такое Дудутка, которую Д.С. Лихачев трактует как: «наверное, монастырь под Новгородом»? Скорее всего, это заблуждение, а чтобы это понять следует побывать южнее Смоленска, в районе Катыни и это не «скорее всего», а на-верное. Там имеются следы древнего волока из Днепра в Зап. Двину. И путь этот проходил по реке Катынке до озера Купринского и затем в сторону оз. Каспля и на этом маршруте до сих пор имеется пос. Волоковая, и расположен он у реки Удры или Удри. Скорее всего, Дудудка является производ-ным от выражения «От Немиги до Удри». Прописные старославянские буквы «р» и «к» очень похо-жи. Они были подправлены или перепутаны, таким образом и появились «додудки». А ехал Всеслав через этот волок не случайно, ибо по договоренности с Ярославом взялся за освоение нового пути от Немана в Тьмуророкань через Днепр, и следовало набраться ума-разума в организации похожего маршрута. Скорее всего, в будущем, - это будут знаменитые Березинские каналы в Белоруссии.
"На Немизе снопы стелют головами, молотят чепи харалужными, на тоце живот кладут, веют душу от тела. Немизе кровави брезе не бологом бяхуть посеяни — посеяни костьми руских сынов."
Перед нами подтверждение высказанной версии. И это вовсе не описание бессмысленной крова-вой битвы, а характеристика тяжелого труда, что прилагали русские люди на данном волоке. Подоб-ным образом,, и Осударева Дорога и Беломорканал усеяны «костьми русских сынов». Но, по-видимому, по убеждению российских ученых, единственным занятием на Руси были исключительно междуусобицы.
"Всеслав князь людем судяше, князем грады рядяше, а сам в ночь волком рыскаше; из Кыева до-рискаше до кур(ска?)…"
Закончив дела, т.е. расплатившись за работу, заключив договоры и пр., пора было Всеславу вспомнить и о главной цели своего путешествия, а для этого следовало срочно скакать в Киев, а затем в Курск, и там дожидаться свою невесту, ибо не положено красным девам ночами, хотя бы и летом, скитаться по Руси.
"… вступила девою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синем море у Дону пле-щучи,…"
Данную фразу пришлось вытаскивать из другого места поэмы. Но, несомненно, она должна на-ходиться где-то рядом. На родине старшая Ярославна не могла и представить, что купание возможно после того как «Ильинка бросил в воду льдинку», т.е. после 2 августа, а впервые увидев Черное море в «бархатный сезон», как было девственнице-невесте не сделать это в устье Дона-Дуная, о чем так неж-но и поведал нам, дилетантам, древний автор.
"Тмутороканя великому Хърсови волком путь прерыскаше."
Фраза необъяснима лишь для тех, кто не знает, что сын Исаака-всеслава в будущем станет импе-ратором и будет проживать в Тьмуторокани. Тмутороканя Великим Хрисом его, оказывается, нарекут после помазания на царство Троянское. Т.е. его новым царским именем будет в итоге – Иисус Хри-стос. - Все разъяснения будут позже, а пока лишь отметим, что пути отца и сына в данной точке пере-секлись и в историческом и географическом смысле.
"Тому в Полотске позвониша заутренюю рано у святыя Софеи в колоколы, а он в Кыеве звон слыша."
Здесь указан один из многих маршрутов, который подобно его отцу, будет освоен русским князем и будущим императором. За неделю (или две?) станет возможным добираться от вечерних колоколов полоцкой Софии до утренних перезвонов уже Софии киевской или наоборот. Кстати, на этом пути рас-положен и Сураж, при впадении р.Каспля в Зап. Двину, который историки упрямо помещают в Крым.
"Аще и веща душа в дерзе теле, но часто беды страдаше. Тому вещей Боян и первое припевку, смысленый, рече: «Ни хытру, ни горазду, ни пытьцю горазду суда божиа не минути»…"
Вещий Боян, оказывается, самолично предупреждал будущего царя, что нельзя дела решать с наскока. Поосторожнее да помягче бы с людьми, глядишь, и возродилась Троянь, и вся мировая ис-тория была бы совсем другой.
"О, стонати Руской земли, помянувше первую годину и первых князей! Того старого Владимира нельзя бо пригвоздити к горам киевским!
Сего бо ныне сташа стязи Рюриковы, а друзии Давидовы, но розно ся им хоботы пашут, копиа поют."
Данные фразы пока рано как-либо трактовать. Думать, думать, думать… Дилетанты: «почитате-ли», «хулители», «скептики» - вперед, постигать собственную историю!
А теперь подведем итог этому «путешествию Всеслава». Как видно на примере, стоит лишь правиль-но сделать нужную подстановку, и смысл поэмы начинает соединяться в отдельные фрагменты как карты одной масти. Но прежде чем продолжить расклад этого исторического пасьянса следует на-звать теорию, которую особенно не выносит на дух официальная история. Автор специально оттяги-вал насколько возможно произнесение этого убийственного для гуманитарной науки термина – Но-вая Хронология (НХ), повергающая, как правило, историков в ступор или провоцируя их истерику. Но делается это вынужденно по той причине, что, опираясь на исследование «Слова», мы подошли к тем же выводам, что были сделаны А.Т.Фоменко и Г.В. Носовским несколько лет назад в своей рабо-те «Царь Славян». Приоритет этого великого открытия принадлежит, естественно, им. Скрупулезно, факт за фактом, событие за событием… авторы доказывают, что персонажи истории: Иисус Христос; Андроник Комник; Андрей Боголюбский; Андрей Первозванный; Святитель Николай; мифологиче-ский бог Коляда и некоторые другие – являются отражениями одной и той же исторической лично-сти. И это расслоение получилось в результате грандиозной фальсификации всемирной истории, ко-торая была осуществлена во времена прихода на русский престол династии Романовых.
Таким образом, перевод на «русский» язык великой русской поэмы «Слово о полку Игореве» пред-стает лишь как малая, но существенная часть этого преступления перед историей России. Но к сча-стью, фальсификаторы это примитивные и подлые людишки, не способные создавать образцы дос-тойные восхищения. В основном это переиначенные, перевранные, перепутанные и переписанные литературные, художественные, исторические работы по-настоящему творческих и честных людей. Поэтому имеется возможность, и это было показано выше, что истину хотя и в оскопленном виде, но можно извлекать на свет божий и показывать своему народу. Продолжим подводить итоги.
Первое. Мы узнаем степень родства Ярослава и Андроника. Оказывается, тот доводился ему дедом, а значит князь Игорь по своей жене – Ефросинье, проходился дядей сыну ее старшей сестры.
Второе. Это, в общем-то, повторение открытия НХ насчет единства Андроника и Христа. Единствен-ное, что следует добавить, - в поэме он назван Тмутороканя Великим Хръсове, т.е. еще раз подтвер-ждается нахождение летописной Тьмуторокани именно на Босфоре. И свое царское имя – Iса Хрис он получил при восхождении на императорский трон, во время своего как бы второго крещения в январе 1182 года. Вероятно, оно впоследствии приобрело «греческую» окраску – Iс-ус Хрис + Теос (божест-венный Хрис), а его родовое имя, по НХ, было – Андрей, а настоящее крестное имя – Николай, что возможно и породило общеизвестное: Андрей + Николай = Андроник.
Третье. Теперь можно понять, что Троянская война – это историческая реальность, только не XII века до н.э., как это живописует официальная история, а вполне реальная средневековая война, которая началась с неудачного Игорева похода в конце XII века н.э.
Четвертое. Становится понятно: кто именно, когда и почему совершал крестовые походы на Констан-тинополь, т.е. Тьмуторокань. Первый поход закончился сражением с Олегом Гориславичем в месте, которое историки называют Нежатиной Нивой. Второй поход русских дружин для возведения Анд-роника на императорский престол в 1182-83 гг. Третий – наш знакомый, Игорев поход. И четвертый, который завершится разгромом Константинополя и всей старой империи – Трояни в 1204 года. И, видимо, именно от страха за наказание за прошлые грехи перед Русью, чуть раньше цыгане отправят-ся в свой собственный долгий поход по разным странам, который длится до наших времен.
Пятое. Гомер, оказывается, вполне реальный автор, который, кстати, изображен на чудом сохранив-шейся фреске Благовещенского собора в московском кремле вместе с другими «античными» персо-нажами – Анаксагором, Плутархом…. В начале поэмы, он называет и причину похода – убийство «жреца непорочного Хриса», т.е. в точности названо имя произнесенное в «Слове».
Шестое. В «путешествие Всеслава» разгадывается еще один исторический персонаж. Если вспом-нить, что Андроник был наполовину русский, а на другую половину - «варяг», т.к. был сыном отпры-ска византийского царя, то его приход на Русь выглядит как «призвание Гостомыслом внука своей дочери Умилы», т.е. в Андронике мы еще узнаем и пресловутого «Рюрика». Возможно, оно возникло как производное от уменьшительного имени Андрей: Андрюша, Андрюня, Дрюня, Дрюник…. Таким образом, вероятно в последних фразах рассмотренного выше отрывка из поэмы, разговор шел о том же самом князе Андронике, но с другим слегка измененным именем – Рюрик.
Седьмое. Мы одновременно начинаем понимать, откуда вдруг в истории появился неведомый Осмо-мысл. Подобно рождению Дудудки из реки Удри, это произошло в результате подчистки фразы:
« …ГАЛИЧКНГОСТОМЫСЛЕЯРОСЛАВЕ», превратившейся в: «…ГАЛИЧКЫОСМОМЫСЛЕЯРОСЛАВЕ». «Знающие люди» подправили буквосочетании «НГ» в «Ы», а прописное «Т» неотличимо от «М». Так что вопрос, который задавал Л.Н. Гумилев насчет странного упоминания рядом с Гостомыслом неве-домого Святояра, находит объяснение. Галичский князь и был Святым Ярославом и Гостомыслом одновременно.
Восьмое. Если Андроник-Христос приходится внуком Ярославу Гостомыслу, то можно назвать имя его старшей дочери – Мария, а заодно объяснить, откуда возникло ее имя летописное – Умила. Дос-таточно вспомнить, что икона Владимирская Богородица зачастую именуется – Умилением.
Девятое. Как видим, у нас образовалось настоящее Святое Семейство. Припоминаем, что поклонить-ся младенцу Христу приходили волхвы с именами Валтасар, Гаспар и Мельхиор и которые до сих пор изображены на золотом ковчеге «Трех Королей» в соборе города Кельна и его витражах в виде двух мужчин, - одного очень старого, другого молодого, и юной женщины очень похожей на Ма-рию. Причем все персонажи имеют ярко выраженный славянский облик. И на этом основании дела-ем вывод, что посетить свою внучку и сестру во время рождения у нее сына Андрея приходили ее дед Владимир с дарами (Володарь, он же Валтасар – Владимир-царь) и родная сестра Ефросинья (млад-шая, мелкая – Мельхиор). В третьем волхве можно угадать сразу двоих ее близких людей – отца Ярослава Гостомысла (Гаспара) или жениха (или уже мужа) сестры – Игоря-Георгия (того же Гаспа-ра). Произошло это в 1152 году, когда Ефросинье было около 15 лет, а значит, Игорю – под 20. По-лучается, что историки «омолодили» Игоря и Всеволода на 20 лет каждого.
Десятое. У нас осталось два неразгаданных персонажа – Олег Гориславич и император Алексей I Комнин со странным титулом – севаст (славянин?). Попробуем разобраться с ними, ибо они жили в одно и то же время. Л.Н. Гумилев коварного князя Олега живописует следующим образом:
«…Судьба уцелевших Святославичей была печальной: Роман Святославич в 1079 г. был убит в поло-вецких кочевьях, а Олег, добравшись до Тмутаракани, был схвачен хазарами. Судьба Олега поражает нас своей исключительностью. Хазары передали Олега грекам. Князь жил в Константинополе, оче-видно, как почетный пленник. Бездеятельная жизнь, к тому же лишенная какой-либо перспективы, не могла не тяготить молодого, энергичного Олега. И тут ему повезло. Все изменило происшествие в императорском дворце, когда русские наемники, крепко напившись вина, решили произвести перево-рот и напали на императорскую спальню. Эта пьяная попытка успеха не имела. Греческие воины от-били нападение и загнали наемников в одно из дворцовых помещений. Проспавшись, буяны стали про-сить прощения и были прощены. Разумеется, их отправили из столицы в пограничные войска, где больше воевали с сельджуками, чем употребляли хмельные напитки. Русская гвардия при дворе васи-левса была ликвидирована и заменена воинами из англосаксов. После нелепого бунта пьяных варягов Олега Святославича, как русского перевели на остров Родос. Там он женился на греческой патрици-анке Феофании Музалон и через два года получил разрешение вернуться в Тмутаракань, где укрепи-лись поддержанные хазарами изгои Давыд Игоревич и Володарь.
В 1083 г. к причалу Тмутаракани подошла византийская галера с «архонтом Руси» (греческий сан русского князя) Олегом и его молодой женой. Олег сошел на берег, и… в Тмутаракани учинилась рез-ня. Были истреблены иудео-хазары, давние враги Олега, и изгнаны князья Давыд и Володарь. Ясно, что собственными силами Олег не мог бы расправиться с еврейской общиной Тмутаракани. Кто мог поддержать нового князя и произвести эту жестокую экзекуцию? Очевидно, лишь коренные жите-ли: ясы и касоги – и, возможно, половцы. Некоторое время Олег держался в Тмутаракани, сохраняя отношения с Византией, а в 1094 г., отдав город василевсу Алексею Комнину, ушел с дружиной в Русь. Он взял в союзники половцев, выгнал из Чернигова своего двоюродного брата Владимира Всево-лодовича Мономаха и вокняжился в городе своего отца…»
«Древняя Русь и Великая Степь», стр. 257. Л.Н. Гумилев
Как бы сказал В.А. Чивилихин «нам нельзя не признать невозможного», ведь после того как Тмута-ракань уехала с Таманского полуострова на Босфор, превратясь в Тьмуторокань, действия князя Олега выглядят совсем по-другому. Возможно, читатель устал от неожиданных открытий, но, похо-же, перед нами – очередное. Все похождения Гориславича, как мы видим, происходили ни где-нибудь, а в непосредственной близости от столицы Трояни. Короче, князь Олег и Алексей I – одно и то же историческое лицо. Если объединить воедино Константинополь с Тьмутороканью, то немыс-лимая беготня Олега вокруг Черного моря и через него начинает выглядеть просто как борьба за власть в одном месте, кстати, этим же можно объяснить и пьяный дебош, и столь мягкое наказание за него. (Вы только вдумайтесь, Олег с вооруженным отрядом рвется в спальню к царю, стреляя в него из луков, а наутро их, слегка пожурив, отпускают восвояси, а самого Олега отправляют на курортный Средиземноморский остров!!!) Для нас здесь более интересно - другое. Видимо, перед тем как стать императором Трояни, Олегу пришлось исполнить какой-то древний византийский обряд на Родосе и именно там он берет в жены Феофанию. Только после этого он возвращается назад и с 1081 г. на исто-рической сцене появляется Алексей-1. Кстати, ведь по сути, титул Олега – «архонт Руси» и Алексея – «севаст», это одно и то же! Что значит - отдать город василевсу Алексею? Да просто стать его полно-властным хозяином и уехать на Русь, где тебя, по-прежнему, знают Олегом, а за спиной шепотом име-нуют Гореславичем (или Гореславом?). Так же мы, с большой вероятностью, можем назвать имя ба-бушки Андроника: греческая патрицианка Феофания. Получается, что Андроник был «варягом» лишь на четверть, а русским был на три четверти! Ах, какое же все-таки увлекательное занятие, чтение ис-торических книг! Вот только что-то не идет из головы: Музалон…, Музалон? Томный низкий проку-ренный женский голос, подслушанный М.А. Булгаковым, подсказывает: «Это М-у-у-за».
В преображении Олега в Алексея (вполне возможно это его гражданское имя), можно разгадать и возникновение термина «комнин» и появление легенды про «Вещего Олега». Ведь оно явно связано с древнерусским названием лошади – комонь. И прибивание герба «на вратах Цареграда» - с его восхо-ждением на царский трон, и «смерть от коня своего» - у А.С. Пушкина. И появление в исторической и художественной литературе (всадник Понтий Пилат у Булгакова) странного титула «всадник». Все эти исторические сведения – одного поля ягоды. Таким образом, чтобы скрыть приход на царский трон имперского государства русского князя, «знающие люди» поступили с ним так же, как и с Андрони-ком - Христом, разбив его на части и рассеяв осколки по разным эпохам и землям. Но было ими про-делано не только это «художественное» мероприятие, а скрыто вполне конкретное и кровавое престу-пление князя Олега и принесены в жертву первые русские святые – Борис и Глеб. И для этого создана еще одна фальшивка – «Летописная повесть о Борисе и Глебе».
Многие дилетанты, в отличие от важных гуманитарных ученых, вероятно, часто задавали себе вопрос: почему на наиболее древних иконах изображающих Бориса и Глеба, они никакого Глеба не обнаружи-вают, а созерцают неведомую и достаточно крупную женщину – спутницу Бориса. Будь она хоть всад-ницей, хоть просто стоящей рядом с обнаженным мечем или крестом в руке. Но Глеб, все-таки, види-мо, иногда изображался, раз его имя связано с данным сюжетом, но это уже было, когда к двум моло-дым мужчине и женщине добавлялся еще и неведомый старец. «Знающие люди» нарекли его Св. Вла-димиром и вместе с настоящим молодым Борисом отбросили в прошлое на пол века (настоящих), а неведомую даму превратили в юнца Глеба – брата Бориса, объяснив это отсутствием у нее бороды и усов. Но иногда, чтобы в даме все-таки можно было опознать мужчину, бороду и усы наоборот прири-совывали, ибо – какой же она – Глеб? Но потом постепенно, когда уже суть правильной «летописи» до церковных богомазов дошла, в новых «житиях» уже стали появляться и вполне узнаваемые двое молодых мужчин, которых крестили, учили …, хотя нет-нет, да и выплывала на свет божий вполне узнаваемая дама. Да простит меня неведомый читатель, за то, что пытаюсь таким образом пересказать суть данного «исторического» процесса, но навеяно оно лишь одним – чтением «летописи» о Борисе и Глебе и рассказать как-то эту «историю» иначе не представляется возможным. Вот как можно при-знать в великих защитниках земли русской двух богомольцев, которые кроме как уговоров своих му-чителей и палачей дать им перед смертью хоть чуть-чуть помолиться богу, никаких иных действий не предпринимают? Или как гонец, который нес весть от «Святополка», после убийства им «Бориса» из Киева в Муром - о смерти «Владимира», где будто бы правил «Глеб» (который находился на расстоя-нии добрых 2000 км по Десне, Угре и Оке от Киева), мог доскакать так быстро, что сам «Глеб» через полтора месяца уже оказался в Смоленске (на Смядыни), когда ему нужно было попасть в Киев? Или, каким образом у него лошадь при этом могла «споткнуться» при переправе через Волгу? (Смотри лю-бую карту!). Так что оставим упомянутую «летопись», что состряпали «знающие люди» ученым ис-торикам – пусть изучают, а дилетантов – прошу прямиком в НАСТОЯЩУЮ русскую историю, о ко-торой, к счастью, имеются сведения все в том же «Слове» и на клеймах древних икон.
В поэме упомянут интересующий нас князь Борис, который принял смерть на берегах Каялы, т.е. Ду-ная и, скорее всего, именно к нему имеет отношение упомянутая там Ольга Глебовна, естественно, дочь князя Глеба. Это тот самый Глеб, что якобы «мерил море по леду…», но точно был тьмуторокан-ским князем, т.е. находился в Византии. Его княжение приходилось на вторую половину XI века, а за-тем он уезжает на родину в свои «новгородские», т.е. близкие к Ярославлю земли, где его родовой вотчиной был Торжок. Сменить его вдали от Руси на посту тьмутороканского князя должен был мо-лодой Борис женатый на его дочери Ольге Глебовне – сын смоленского князя Вячеслава. Однако, в связи со смертью отца Бориса, молодая чета задержались на Руси, и в это самое время Олег захватыва-ет власть в Тьмуторокани. Пытаясь укрепиться как ее правитель, и будучи изгнанным из Руси, он на-нимает убийц, чтобы избавиться от конкурента и во время приезда Бориса в низовья Дуная те испол-няют свое грязное дело, хотя и не до конца. Во время перевоза мужа в Тьмуторокань Глебовной, тот подает признаки жизни, но убийцы все же доводят кровавый заказ до конца. Эта историческая деталь часто изображается на клеймах старых икон. Глебовна привозит в Византию мертвого Бориса, отпева-ет его в храме и отправляет тело мужа на родину, а сама едет вслед за ним. По-видимому, в Византии ей сообщают, кто истинный убийца, и об этом становится известно Олегу. Чтобы скрыть преступле-ние Олег заказывает и ее убийство, и во время переправы через все ту же Каялу ей наносят смертель-ное ранение в шею. Но некоторые из ее слуг остаются живыми, наскоро прикопав тело Ольги, они до-бираются до черниговского князя Владимира и сообщают ему подробности гибели Бориса и Глебов-ны. Страшная весть полетела и на родину, в княжество ее отца в Торжок. Откуда сам Глеб со своим сыном Святополком едут в Чернигов, чтобы с войском двинуться в Тьмуторокань и наказать Олега. Византийская знать, предчувствуя возможность развязать смуту на Руси, и извлечь из этого полити-ческие и экономические дивиденды, идет на сговор с Олегом по поводу передачи Тьмуторокани и ни-зовий Дуная в ведение Рима. И за это предоставляется Олегу мощное войско, а затем и царский трон. Сражение происходит на Дунае, в районе Каялы. В бою Глеб получает смертельное ранение, и его сын Святополк вместе с другим молодым воином на двух конях доставляют его в Киев. Откуда позже все три тела - Бориса, Глеба и Ольги Глебовны (извлеченной из временного захоронения) доставляют-ся в Торжок, где будет вскоре построен первый на Руси – Борисоглебский монастырь. Сам же Олег в бою также попал в какое-то щекотливое положение: был сбит с коня, провалился в яму или что по-добное, и после этого был вынужден спасаться бегством. Все эти детали отчетливо читаются на клей-мах, да и подтверждаются отдельными фразами в «Слове». Собрав воедино из настоящей летописи термины и имена: Борис, Глеб, Святополк, Смоленск, Окаянный (Гореслав), братья, Волга… и что-то еще, «знающие люди» сотворили «летопись» и подсунули ученым историкам, а те до сих пор само-забвенно ее изучают, а со старых икон грустно и с укоризной первые великие русские святые наблю-дают эту «научную» деятельность своих убеленных сединами ученых потомков. Более-менее точную дату об этом преступлении Олега можно узнать из даты написания еще одной «летописи» - «Слове о князьях». Вероятно, это самое «Слово» действительно было произнесено примерно через 100 лет по-сле гибели Бориса, Глебовны и самого Глеба, но потом основательно изуродовано все теми же «знаю-щими людьми».
Примечательно, что следы этого преступления перекочевали и в мировую историю, где так же сум-бурно и запутанно описывается приход Алексея I Комнина на императорский трон, что невольно опять приходят мысли о Кащенко. Алексей Комнин там борется с варварами, варягами, турками, пе-ченегами, половцами, причем постоянно ими разбиваем. Соперник Комнина – итальянец Роберт, ко-торый почему-то возглавляет «варягов», но потом что-то случается в Италии и он, как вы понимаете, туда уезжает, бросив варваров, и навсегда растворяется в исторической дымке. Ему на смену приходит Боэмунд и он вроде бы руководит варварами, а под варварами, вроде бы следует понимать печенегов. Но потом Комнин одерживает решающую победу и как: он заманивает куда-то все их племя (!) и берет в плен женщин, детей…, а потом расправляется и с их мужчинами. Выходит печенеги, так же как и в истории российских историков – половцы, «движутся всем народом». После этой победы печенеги на-всегда исчезают из истории, впрочем, вот строки из этой «истории»: «По данному сигналу ромеи и половцы разом обрушились на вражеский строй и сошлись в рукопашной схватке. Началась жестокая резня. К вечеру большая часть печенегов, включая женщин и детей, была перебита. По словам Анны Комнины, случилось нечто необычайное: в один день был истреблен целый народ, в течение многих лет наводивший ужас на всех своих соседей». Как видите, половцы на стороне Комнина, хотя они жили по сведениям официальной российской истории недалеко от Тамани, а печенеги обстреливали русов у днепровских порогов, а то и вовсе жили на Урале! В общем, абсурд мировой истории – по-чище только российской, состряпанной «знающими людьми»!
Становление Алексея императором, не менее интересно и здесь обнаруживается четкий след того, что Алексей Комнин и «окаянный» Олег Гореславич – одно и то же лицо.
«В этих обстоятельствах, когда императорская власть ослабла, а самому существованию державы ро-меев, казалось, приходит конец, братья Комнины решили совершить переворот. Причиной тому, по словам Анны Комнины, стали происки вольноотпущенников императора Борила и Германа, имевших при Никифоре III огромное влияние на государственные дела. Они видели, что расположение Вота-ниата к Комнинам растет с каждым днем, и потому постоянно измышляли способы опорочить и по-губить их. После долгих размышлений братья пришли к выводу, что опасность близка, и потому у них есть лишь одна надежда на спасение — восстание».
http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_monarchs/32/АЛЕКСЕЙ
В Бориле и Германе безошибочно распознаются русские святые князья Борис и Глеб, причем они здесь уже братьями не являются, как в официальной российской истории, но cчитаются славянами (вот уж действительно Борил и Герман – славянские имена!), а существуют, наоборот, братья Комни-ны. Хоть и смутно, но проглядывает то, как Олег добился византийского престола. Оказывается им-ператор Византии, названный Никифором III, считал Борила и Германа легитимными правителями, а Алексея определял как самозванца. Назван и брат, который будто бы отказался в пользу Алексея от трона – Исаак. Уж не Роман ли это Святославич, погибший в 1079 году в «половецких кочевьях», о котором писал Гумилев? Ну а дилетантам, надеюсь, теперь стало понятно, откуда и как родился тер-мин Гореславич в «Слове». И что Олег-Алексей I – комонин-всадник натворил на Руси в оплату за царский трон, сдав Византии Тьмуторокань, Остров Русов, развязав кровавую усобицу между своими сторонниками «ольговичами» и теми, кто был на стороне князя Владимира с дарами – отца Святого Ярослава Гостомысла, собирателя северских земель в будущей Великой Владимиро Суздальской – Ново Градской Руси.