Кейлот отправился в путь к Хрустальной Горе, задавшись целью уничтожить Алмазного Дракона. Немногие дошедшие до нынешних дней легенды описывали это место, как обиталище древнего и невыразимо жуткого чудовища, начавшего терзать землю еще в незапамятные времена.
В ту пору, которую принято теперь величать Древним Миром, по земной тверди разгуливало немало хищных тварей, как огромных, так и совсем крошечных, но Алмазный Дракон превзошел каждого из них в иступленной ненависти к роду человеческому и неистребимом желании на корню пресечь его существование. Чудище описывали как огромного крылатого ящера, чье необъятное тело было покрыто прочной белой чешуей, ослепительно сверкавшей на солнце и призрачно искрившейся в мертвенном свете луны. Собственно, поэтому его и прозвали Алмазным, хотя среди древних людей прижились и менее претенциозные, но столь же звучные и запоминающиеся прозвища. Однако даже они были не в силах передать весь тот ужас, который монстр вселял в человеческие сердца одним своим видом и жутким, наводящим неописуемый трепет умением. Он исторгал из пасти не огонь, как подобает всем драконам, а белые смерчи, которые обращали все, чего ни касались, в крепкое, прозрачное и бесцветное стекло.
Древний Мир удалился в небытие, уступив место Миру Новому, но оставил после себя множество неразгаданных тайн. Над некоторыми из них мудрецы бьются и поныне, однако загадка Алмазного Дракона оказалась раскрыта довольно быстро, поскольку чудовище внезапно вынырнуло из легенд и сказаний, припорошенных пылью веков, и избрало в качестве цели для своей слепой ярости ничем не примечательное Королевство Низовья. Большая, могущественная и весьма воинственная держава, не единожды доказывала всему миру свое исключительное право занимать обширные территории в низовьях реки Альяндин. Однако теперь оказалась совершенно бессильна перед воздушными атаками уродливого монстра. Один за другим огромные города и маленькие деревеньки падали жертвами черной магии Алмазного Дракона. И ничто не могло воспрепятствовать неумолимой судьбе.
Лачуги и замки, огонь и вода, люди и животные – все превращалось в стеклянные статуи и навеки застывало под равнодушным взглядом голубых небес. Ни каменные стены, ни деревянные крыши не могли уберечь от смерти – белые вихри с легкостью пронзали и камень, и дерево. А также одежду и доспехи, кожу и плоть. Дороги, ведущие в такие поселения, навсегда перегораживали поваленными деревьями, наименования городов-призраков исчезали с карт, а по погибшим служили длинные траурные мессы.
Но попадались и те, кому удавалось спастись. Это были люди, которых смертоносное дыхание Алмазного Дракона настигало лишь частично. Однако едва ли их можно было назвать счастливчиками, поскольку жертвам древнего чудовища приходилось передвигаться ползком и волочить за собой остекленевшие конечности. Они быстро теряли рассудок, а через некоторое время расставались и с жизнями.
С момента становления Нового Мира прошло немало лет. Однако за все это время ни одно государство не терпело подобных убытков по вине драконов. Былые их бесчинства остались достоянием Древнего Мира, а в Новом изрядно подряхлевшие ящеры предпочитали спокойно отсыпаться на горах охраняемых сокровищ и не казать носа из своих пещер.
Однажды терпение короля Теодора III Отважного – властителя Королевства Низовья – кончилось и он отказался впредь молча сносить бесконечные злодеяния чудовища. Поговаривали, что это случилось сразу после того, как Алмазный Дракон предпринял отчаянную попытку напасть на столицу славного королевства и, только благодаря неведомой спасительной случайности, не изничтожил ее полностью. Как бы там ни было, правитель принял решение воскресить былые традиции и дать отпор зарвавшемуся чудовищу. Одну за другой снаряжал он на поиски Хрустальной Горы военные экспедиции, однако ни одна из них не окончилась победой или сколь бы то ни было успешно. Войска бесследно исчезали, и даже посланные ими гонцы не возвращались обратно, чтобы сообщить о причинах постигшей неудачи. Алмазный Дракон тем временем продолжал буйствовать. Он, как и прежде, появлялся в небе над Королевством Низовья, вальяжно расправлял гигантские серебристо-белые крылья и планировал на восходящих воздушных потоках, как чудовищный альбатрос, изредка посылая вниз смертельные белые смерчи.
В таких условиях и был сформирован последний, крохотный отряд Кейлота.
Кейлот являлся опытным воином. Служба его складывалась блестяще – сын пекаря, в тринадцать лет он стал оруженосцем у рыцаря Гмелиана, а в двадцать один год получил посвящение в рыцари из рук самого короля Теодора III и прослужил тому верой и правдой почти четверть века. По его приказу Кейлот возглавил конное войско, и с его позволения в сорок пять лет оставил должность командира, снял доспехи, обосновался в Денвилле – маленьком городке юго-западной префектуры Эндфорд – и начал заниматься кузнечным делом. У Кейлота была большая семья: красавица-жена и трое детей. За выдающиеся заслуги перед родиной король даровал ему земельный надел и несколько квадратных миль отменных лесных угодий. К огромному удивлению всего Денвилля, на подаренной земле не закипело строительство очередного замка со рвом, зубчатыми стенами, бойницами, башнями и донжоном. Такими сооружениями рано или поздно обзаводился каждый рыцарь, который сменил походное снаряжение на камзол и легкие кожаные сапоги. Однако Кейлот ограничился постройкой небольшого двухэтажного особняка с черепичной крышей, вокруг которого, вместо рва, протянулась невысокая живая изгородь. Кузница, которую Кейлот обустроил в обособленном уголке дарованных территорий, быстро снискала популярность среди населения Эндфорда. А вскоре слава об изысканных поделках бывшего воина разлетелась по всему королевству. Масла в огонь подливали еще и слухи о том, как легко и непринужденно управляется новоиспеченный кузнец с трихорием – тугоплавкой легендарной сталью. Ее существование уже давно подвергалось серьезным сомнениям, поскольку неотъемлемым компонентом сплава являлась редкостная кровь драконов, а последние вот уже несколько сот лет ее не проливали. И хотя никто не мог с уверенностью сказать, правда это или вымысел, но многие горячо желали обзавестись клинком, выкованным руками признанного мастера.
Но Кейлот из принципа не брался за изготовление оружия. По завершении военной карьеры, он решил оставить кровопролитное занятие в прошлом и не вспоминать о боевом искусстве до тех пор, пока кто-нибудь из его сыновей не заинтересуется чем-либо подобным. Он искренне надеялся, что мальцы сами дойдут до судьбоносного решения, как в свое время сделал это он сам. Однако надеждам молодого отца не суждено было сбыться. Его старшему сыну не исполнилось и десяти лет, а младший едва научился самостоятельно ходить, когда в двери постучало несчастье, и беда об руку со смертью вошла в его дом. В одночасье Кейлот лишился всего, что имел. Нет, недвижимое имущество и земельные наделы остались неприкосновенными, однако жизни дорогих и близких людей уже нельзя было вернуть. Сердце бывшего воина жаждало отмщения, но отчаянно его не находило, поскольку бесплотную болезнь, выкашивавшую людей с завидным постоянством, не могло поразить оружие. Она не страшилась острого словца, обличительных речей или ненавистного взгляда.
Жуткая хандра и печаль пришли на смену счастливым дням семейной жизни. Траур стал для Кейлота повседневной одеждой. Двери в кузницу он закрыл и заколотил досками, потому что хуже скорби по умершим детям и жене было только то, что таилось за дверями заброшенной постройки.
От тоски и безысходности Кейлот принял решение поучаствовать в рыцарском турнире, организованном Теодором III. Победитель этого мероприятия должен был отправиться в поход и сразиться с Алмазным Драконом. Кейлот с доблестью прошел через все испытания и стал победителем. При его сноровке и воинском умении это не составило большого труда. К тому же противники явно пасовали – никто не хотел пополнить и без того немалый список жертв кошмарного чудовища. Кейлота эта проблема ничуть не тревожила. После того как смерть разлучила его с семьей, он стал частенько задумываться о самоубийстве. Однако, искушенный в боях, он не раз становился свидетелем того, как кощунственно обесценивалась человеческая жизнь на бранных полях. И не хотел оканчивать свою так бесславно.
Немногочисленные предания, повествующие о злодеяниях Алмазного Дракона, вместе с тем предоставляли некоторые сведения относительно того, где можно отыскать зловещую Хрустальную Гору, облюбованное пристанище кровожадного ящера. Она горделиво возвышалась посреди долины Тана, являвшей собой отпечаток ступни исполинского доисторического медведя. Эти края располагались далеко на юге. А чтобы Кейлот мог без труда туда добраться, король распорядился приставить к нему двух сопровождающих.
Кто-то удосужился шепнуть Кейлоту:
- Толку от них, как с козла молока. По-нашенски едва понимают, а говорят и того меньше. Но оба они – южане, и хорошо разбираются в тех землях, куда лежит твой путь.
- Зачем же мне их двое? – удивился Кейлот. Он попытался предотвратить возникновение чувства неприязни к этим ребятам. Решил, что негоже судить о людях, которых еще ни разу в жизни не видел.
- Они – братья, и ни в какую не желают расставаться. Мой тебе совет: одного всегда посылай вперед, а другого оставляй позади. На тот случай, чтобы они не завели тебя в какую-нибудь ловушку и не дали потом деру.
Кейлот мог понять причины, по которым люди, снаряжавшие его в дорогу, отзывались так нелестно о его будущих спутниках. Все потому, что население Королевства Низовья не жаловало чужеземцев. А его сопровождающие были именно таковыми: темноволосые, со смуглой кожей и большими черными глазами. Ну, истинные южане. Таким в толпе не затеряться. Когда Кейлот впервые их увидел, то сначала опешил от удивления – его будущие спутники были близнецами, похожими друг на друга, как две капли воды. Одного звали Лютто, а другого – Ватто. И если бы не беловатый шрам, рассекший щеку одного из них, то Кейлот ни за что не смог бы отличить первого от второго.
Улучив подходящий момент, Кейлот спросил у того из южан, чье лицо хранило отличительную отметину:
- В каком бою заработал ты это увечье? – Он не привык вести праздные беседы, и не был уверен, что диковатый и отчужденный южанин при случае поддержит его несмелое начинание.
Однако спутник с готовностью ответил, притом совершенно ясно и без малейшего акцента:
- Я не воевал. Меня одарили им в мирное время.
- Кто?
Южанин не сказал, но кивком головы указал на людей в темно-синих одеждах с серебряными эполетами. Весьма многозначительно нахмурил брови и направил взгляд выразительных темных глаз в землю.
- Королевские стражники? Но зачем? – не смог сдержать изумления и негодования Кейлот, у которого не было причин сомневаться в выдающейся доблести, проницательности и справедливости блюстителей правопорядка.
- Чтобы иметь возможность нас с братом различать. Ну, и чтобы у нас не возникало желания поменяться вдруг местами и этим ввести кого-нибудь в заблуждение.
- Как тебя зовут?
- Ватто.
- По какому праву эти люди так с тобой обошлись?
Он пожал плечами:
- Не знаю, однако я должен благодарить их за то, что они лишь наполовину осуществили свои намерения.
- То есть?
- Первоначально они хотели пометить мое лицо крестиком. И поставить его не на щеке, а на лбу. Видать, боги вовремя отвратили их от этого решения. Впрочем… Почем знать? А вдруг, еще не поздно?..
С этого первого разговора Кейлот проникся к своим будущим спутникам если не симпатией, то уж точно сочувствием. Естественно, он ни на секунду не забывал, что чужая душа – потемки, и что в сердце у Ватто могли роиться самые черные мысли относительно тех, кто заставил его бесцельно страдать. Возможно, за былую боль и унижения он готов был отомстить первому попавшемуся. Да хотя бы и самому Кейлоту! Это пугало. А еще воина настораживала странная отчужденность второго брата – Лютто. Тот не спешил подключаться к разговору, предпочитал держаться в сторонке и хмуро поглядывал по сторонам. Особо мрачных его взглядов удостаивались служители Гильдии Стражников, которые эскортом сопровождали рыцаря и его спутников до южной границы Королевства Низовья.
- Трусливые собаки, - услышал Кейлот недовольное ворчание Лютто, - как насчет того, чтобы пойти вместе с нами, а? – и хоть фраза имела вопросительные интонации, сказана она была таким тихим голосом, что Кейлот едва расслышал ее, хотя стоял не далее, чем в двух шагах от южанина, а стражники находились еще дальше.
Вот так через месяц после рыцарского турнира новоиспеченный драконоборец и пара его оруженосцев отправились в свой последний поход. Втроем они прошли через Южные Ворота и навсегда исчезли. Никто о них больше ничего не слышал.
* * *
Территории к югу от Королевства Низовья были мало изучены и изобиловали всевозможными опасностями. Немногие доступные карты уже устарели и нечетко прорисовывали тамошний ландшафт. Безрезультатно провозившись с ними несколько дней кряду, Кейлот в сердцах отправил чертежи в костер. С этого момента он целиком доверил свою жизнь Лютто и Ватто. И вскоре понял, что это было единственно правильное решение. Братья-южане оказались широко осведомлены относительно всего того, что творилось на диких землях юга, и не скупились делиться собственными знаниями с Кейлотом.
Так, спустя две недели троица путешественников вступила на территорию равнинного плато Тур-Тур. Место это носило дурную славу за счет одинокой черной скалы, вздымающейся по самому центру равнины, и многочисленных котлованов, разбросанных вокруг нее. Ватто рассказал Кейлоту, что котлованы эти продавили в земле раскаленные копыта древнего демона, когда тот выбрался из земных недр и зашагал к горной расщелине Гур-ди-Пан. Там он намеревался провернуть какое-то мерзопакостное дельце: завалить расщелину лавиной или населить ее гоблинами. Только ничего у него не вышло. На открытой со всех сторон местности горный бог Виластор заметил черное чудище, метнул в него молнию, и вместо исчадия преисподней осталась лишь исполинская каменная глыба.
- Однако рановато переводить дух, господин, – предупредил Кейлота Ватто, - ибо демоническая сущность никуда не девалась. Она осталась заточенной внутри каменной глыбы. При свете дня она томится внутри, а по ночам набирается сил и перемещается по плато Тур-Тур, оставляя за собой все новые и новые следы.
История эта была рассказана у костра глубокой ночью, когда по плато разносился протяжный вой койотов, а со стороны расщелины им вторили рыки горных львов. Однако у Кейлота не было причин не доверять словам южанина.
- Как это? - недоумевал воин. - Гора может двигаться?
- Наутро сами все увидите, господин, - с напускной таинственностью ответил ему Ватто. - А теперь укладывайтесь спать.
Кейлот откинулся на спину. Над его головой, заслоняя звездное небо, простерлись ветви карликового деревца – странного гибрида сосны и акации. Лютто уже спал, разместившись среди торчащих из каменистой почвы корней и прижавшись виском к шершавой коре дерева.
- Нет, нет, нет, - покачал головой Ватто. - Последуйте примеру Лютто и прижмитесь спиной к стволу.
- Зачем?
- Там вы будете в безопасности. Дыры не возникают в тех местах, которые уже заняты корнями растений. К сожалению, акканы – единственная растительность, которая может произрастать на проклятой земле.
Кейлот предпринял несколько безрезультатных попыток выведать у Ватто, что за опасность им угрожает. Но тот не желал пускаться в объяснения. Поэтому Кейлот плотнее закутался в плащ и прижался спиной к дереву. Спать в такой позе было неудобно, но за многие годы странствований и походов Кейлот привык к разного рода трудностям, поэтому быстро провалился в сон. А наутро обнаружил, что остроконечная черная скала, возвышавшаяся накануне на юго-западе, встретила рассвет нового дня на северо-востоке, и от нее протянулась длинная косая тень, похожая на указующий перст. Кейлот не особо удивился, когда обнаружил, что, вопреки освещению, тень от горы, как стрелка часов, указывает прямо на их маленький лагерь. Тогда же воин услыхал приглушенный плеск, а в ноздри ему ударил резкий зловонный запах, от которого заслезились глаза. Кейлот повернул голову и обнаружил, что в пятнадцати футах от места их ночлега возник широкий котлован. Подойдя к краю, воин увидел, что днище ямы заполнено зеленовато-желтой дымящей жидкостью.
- Если взглянуть на яму с возвышения, то можно увидеть, что ее края имеют форму раздвоенного копыта, - сообщил Лютто.
- Откуда ты знаешь? Здесь нет ни одного возвышения.
- Просто знаю, - беспечно пожал плечами тот, после чего, очевидно, утратил интерес к происходящему.
Кейлот заметил на губах южанина не совсем уместную улыбочку. После того, как троица покинула Королевство Низовья, Лютто как будто подменили. Он буквально расцвел на глазах. И пусть первое впечатление всегда обманчиво, Кейлот не мог забыть его хмурый взгляд и недовольное ворчание.
- А тебя это как будто забавляет?
Лютто ничуть не смутился:
- Люблю водить смерть за нос, - пояснил он.
У троицы путешественников ушло пять дней на то, чтобы преодолеть проклятое плато Тур-Тур. Наутро третьего дня Кейлот увидел черную скалу далеко на севере. А на четвертое утро обнаружил, что остроконечная каменная глыба возвышается всего в полумиле от их маленького лагеря. За день они проделали немалый путь и оставили гору далеко позади. Однако ее верхушка все равно маячила на северном горизонте.
- Она может нас раздавить? – спросил Кейлот вечером, когда сгустилась тьма и черная гора исчезла из виду. Возможно, уже начала свои незримые перемещения.
- Конечно, может, - невозмутимо отвечал Лютто. - Я уверен, что войска Королевства Низовья понесли здесь наибольшие потери именно по ее вине. Поэтому не стоит пренебрегать мерами безопасности.
Утро пятого дня Кейлот и его товарищи встретили в сумраке тени, отбрасываемой черной скалой. Она возвышалась прямо над их головами, а кончики ветвей аккана, под которым путники устроились на ночь, скребли по отвесным гранитовым стенам. От горы веяло холодом, черный камень поглощал солнечные блики.
- Нам повезло, - прокомментировал это событие Лютто, в то время как Кейлот и Ватто ограничились безмолвным созерцанием черной громадины.
Однако не следует забывать и о котлованах-следах, которые тоже регулярно меняли свое месторасположение. Когда Кейлот и два его спутника осторожно, словно цепочка канатоходцев, преодолевали узкий перешеек между двумя очень близко расположенными впадинами, Кейлот увидел на дне одной из них груды белеющих человеческих костей. Плещущаяся внизу кислота еще не успела окончательно их разъесть, только немного обуглила. Присмотревшись, Кейлот увидал среди останков доспехи, оружие, полуистлевшие стяги. Понял, что под ногами у него простерлось последнее пристанище одной из королевских дивизий. На выцветших вымпелах находилось потускневшее изображение медведя – эмблема Стэджфорда, западной префектуры Королевства Низовья. Военная делегация, отправленная этим округом, вышла в свой последний поход более четырех лет назад, и с тех пор о ней не было ни слуху, ни духу.
Проходя мимо, Кейлот прошептал молитву, а ступив на твердую землю, повернулся и отсалютовал – приложил лезвие меча плашмя ко лбу, а потом протянул руку к небесам.
Вскоре плато Тур-Тур осталось позади, превратившись из реальности в воспоминания.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/03/07/1196