Про шербет и фельетон

Накатимур
Это не литературоведческая диссертация, она не претендует на полноту охвата и объективность отражения. Это субъективная оценка потребителя советской смехопродукции.

В рязановском фильме «Гараж» папенькин сынок – археолог говорит профессорской дочке-филологу, которая занимается советской сатирой: «У вас потрясающая специальность, вы занимаетесь тем, чего нет». Тем не менее, и юмор и сатира в советское время существовали. В одной сценке Райкин перечисляет послужной список руководящих должностей своего героя: «В искусстве я продержался долго - с той поры, когда сатиру ругали, и до той поры, когда ее опять ругать стали». О наличии (или хотя бы нужности) сатиры свидетельствует знаменитая фраза «Нам Гоголи и Щедрины нужны», вложенная в уста тов. Огурцова (правда, в дальнейшем в ее формулировку в духе того же Огурцова внесли поправочку– «…нам нужны подобрее Щедрины// и такие Гоголи, чтобы нас не трогали»).

В советское время любая уважающая себя газета публиковала фельетоны (помните, как сокрушался герой А.Райкина: «Газета без фельетона – читать нечего»). Может быть, иногда они бывали беззубыми, но часто по ним принимались меры, и кое-кому – бюрократу, волокитчику, вымогателю – становилось несладко, а их жертвы могли вздохнуть спокойно.  В  журнале  «Крокодил» была специальная рубрика «Факты подтвердились – меры приняты». За точностью изложения фактов следили очень строго: помню, один молодой и быстро растущий фельетонист был снят с должности зам.главного редактора «Крокодила» за небольшое искажение фактов. Шестидесятые-семидесятые годы ознаменовались расцветом пародии – Владлен Бахнов, Александр Иванов. В 1990 году состоялось второе рождение легендарного сборника пародии «Парнас дыбом», и с тех пор каждый пародист стал вздымать Парнас на дыбы, или точнее, на дыбу.

Ровесник Союза «Крокодил» после его развала недолго потрепыхался, но в конце концов приказал долго жить. (Кстати, примерно такая же судьба постигла его коллег на постсоветском пространстве – грузинского тезку («Нианги»), многочисленных «ежиков» и «перцев»). На телевидении на рубеже 90-ых еще были возможны гениальные передачи – возрожденный КВН, «Оба-на», но постепенно  качество юмора сошло на нет, при одновременном зашкаливании его количества. Сейчас число телеканалов может конкурировать с числом газет в советское время, и на каждом – свои юмористические, комедийные  передачи - шоу, клабы  и т.п.… Если бы не смех за кадром, ни за что нельзя было бы догадаться, что передача юмористическая… Юмор все больше «на грани фола» (и за гранью пола). Также как площадной смех Рабле был реакцией на аскетизм средневековья, так и после целомудренных советских лет было решено показать, что «таки, секс у нас есть». Правда, пока еще не смеются над  естественными отправлениями или «невольными звуками», как в американских шоу или продукции Голливуда, но вектор задан правильный… Можно конечно, сослаться на цензуру денег, невозможность смеяться над новыми хозяевами жизни, которые могут отлучить от эфира, а то и вовсе отвинтить голову… Но это одна сторона медали.

Рубеж миллениума ознаменовался знаменитой фразой Путина про мочение в сортирах (которая подняла его рейтинг на недосягаемую высоту и держит уже немыслимо долго). В лихие 90-ые слово мочить приобрело смысл – «убить». Но в сочетании с сортиром эта фраза заставляет вспомнить первоначальный смысл слова «мочить» - обливать мочой. Интересно, что и сам себя он позиционирует как мачо. Вообще у Путина неподдельный интерес к телесному низу– вполне народный: это и предложение некоему журналисту «сделать обрезание, чтобы больше не выросло», желание своеобразно повесить президента соседней страны, «Если бы у бабушки были определенные половые признаки, она была бы дедушкой», "Надо исполнять закон всегда, а не только тогда, когда схватили за одно место", про отношения власти и СМИ: "Настоящий мужчина должен всегда пытаться, а настоящая женщина должна сопротивляться". В-общем, вырисовывается совершенно раблезианский образ. Ну, а построение Путиным вертикали власти – тут, как говорится, к Фрейду не ходи!

Но, как известно, моча – амбивалентна, она имеет как принижающую, так и производительную силу. (Вспомним знаменитого писающего мальчика – талисман Брюсселя, к которому в последнее время для гендерной симметрии добавили писающую девочку). Не случайно «замоченные» в Чечне террористы возрождаются в Дагестане, да и в других северокавказских республиках.

В романе «Игра в бисер» Гессе уничижительно назвал одну из эпох господства массовой культуры фельетонной. Его бы да в наше время! Какой сейчас фельетон, или тем более памфлет? Фельетон сейчас остался только в  чеховской фразе «Кавказский князь в белом шербете ехал в открытом фельетоне». Вот такие нынче фельетоны! Основным юмористическим жанром стал анекдот. Произошла редукция смеха – уже нет ни иронии, ни сарказма, и мы на всех парах движемся в сторону последнего вида смеха по классификации все того ж Райкина – смеха от щекотки…