ВЛАДИМИР ЛИЩУК
ЛЕНА СОСЕДОВА
ВЫТРЕЗВИТЕЛЬ или ПОВЕСТЬ О ПОТЕРЯННОМ ВРЕМЕНИ (начало)
В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей
кавалерийской походкой, ранним утром
четырнадцатого числа весеннего месяца нисана
в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца
Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат.
Михаил Булгаков
"Мастер и Маргарита", глава 2.
Глава 1. ТРЕЗВЯК.
Розовый портвейн разлил закат в небе над Солнцедарском. Остап смотрел в окно и мысленно возвращался к утреннему разговору с начальством. А поговорить было о чём. И в первую очередь, о том, что медвытрезвитель исполкома горсовета на конец месяца не выполняет повышенные социалистические обязательства, взятые к 40-летию Великой Победы. Что руководитель данного подразделения халатно относится к своим служебным обязанностям, и, что, видимо, пришло время заслушать коммуниста Непейвода О.Г. на партийном комитете.
«Короче», - пригрозило руководство, - «у тебя, старший лейтенант, есть сутки. Потом не обижайся!»
Вообще-то, служба в вытрезвителе, более известному в народе, как «трезвяк», всегда приравнивалась в милиции к армейскому штрафбату. На должность начальника очередь не стояла, а 5 лет в одном звании оптимизма Остапу Григорьевичу не добавили. Правда, уже решается вопрос о его переводе на капитанскую должность старшего участкового. Теперь перспектива такого перемещения становилась весьма туманной.
Непейвода был зол на весь белый свет: на жару, совсем не характерную для конца апреля, на своих подчиненных, на жену, настаивающую на поездке к тёще в деревню. Едва он появился на пороге родного учреждения, сотрудники поняли - сейчас разразится гроза. И не ошиблись в метеопрогнозе. Шеф разнес всех в пух и прах, приказав за 24 часа, любыми способами, заполнить тридцать, имеющихся в наличии, койко-мест.
- Что хотите, делайте! Хоть сами ложитесь! Хоть родню спаивайте и сюда везите! – бушевал начальник.
Потом, чуть успокоившись, провёл дополнительный инструктаж смены. Подчинённые, сплочённые годами нелёгкой службы, сразу прониклись важностью поставленной задачи и приступили к её выполнению.
Служебный "УАЗ", приняв в разогретое солнцем чрево дежурную группу сержанта Заводилкина, с рёвом отправился патрулировать улицы родного города.
...Остап Григорьевич давно подозревал, что его назначение на эту должность сильно походило на издёвку. Ну, как ещё можно объяснить, что человек с такой фамилией окажется в первых рядах борцов за трезвый образ жизни среди граждан, пивших преимущественно водку. А может быть сама Судьба решила так приколоться?
Остап не заметил, как в дверях кабинета показался дежурный – инспектор Лютиков. Тот с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться.
- Тебе чего?
- Да там… бабка пришла…
- Дед напился?
- Не дед, кот!
- Какой ещё кот?! Вы, что там, от жары охренели?!
- Да, сами посмотрите…
В "дежурке" сидела пожилая женщина с хозяйственной сумкой, из которой доносилось то ли мурлыкание, то ли мяукание с фырканьем и чавканьем.
- Это что у вас? – спросил Остап.
- Не что, а кто! Кот это. Алкаш! Покойный муж, когда со стаканом не расставался, приучил его за компанию валерьянку лакать. Не знаю, где уж он её находит, но в обед, паразит, так надрался, что занавески стал срывать и цветы с подоконников сбрасывать! Сил моих больше нет! Сделайте с ним что-нибудь! Или заберите его совсем! Мой-то, помню, как у вас побудет, так почитай, месяц потом к рюмке не притрагивался!
Из сумки высунулась лохматая рыжая морда с мутными глазами. Широко раскрыв зубастую пасть, котяра протянул «мяууу!» и уставился на присутствующих.
Непейвода, прикинув, что план, всё равно, выполнять надо, дал команду на оформление.
- А как его оформлять-то? – изумился Лютиков, - имя нужно и фамилию там, отчество…
- Как его зовут, бабуля? – поинтересовался Непейвода.
- Так ведь, как мужа, Василием…
- Вот так и запиши – Василий, отчество, я думаю - Валерьянович, а фамилия ваша будет, мамаша. Только мы организация хозрасчётная, за работу платить придётся.
- Вот, спасибо вам! Заплачу, а как же! Я и за мужа всегда платила. Расценки знаю, денежки уже приготовила, - и протянула заветные рубли.
Кота повели на санобработку. Он шёл нетвёрдой походкой, но с гордо поднятым хвостом. Позже, из душевой, раздались душераздирающие вопли (а какие ещё вопли могут раздаваться из душевой?), и через несколько минут появилось существо, отдалённо напоминающее наглеца из сумки. Перепуганное животное молча забилось под стол дежурного.
Начало было положено. Для выполнения плана оставалось вписать ещё двадцать девять фамилий в потрёпанный временем «Журнал регистрации».
Дежурная машина, а в просторечии «буханка», методично объезжала улицы в поисках добычи. Наконец патрульным повезло. На лавочке в сквере лежал пожилой человек. Он не отвечал на задаваемые вопросы, а лишь тихо мычал. По красному лицу и запаху изо рта Заводилкин профессионально определил сильную степень опьянения и мужчину на носилках отнесли в машину.
…Товарищ Благодатский В. В. был назначен в Солнцедарск первым секретарем горкома партии. Ему оставалось немного до ухода на заслуженный отдых, и это повышение пришлось, как нельзя, кстати. Теперь он, с полным правом, мог рассчитывать на персональную пенсию. Работа обещала быть не хлопотной – городок спокойный, ничем не примечательный. Правда, одна достопримечательность всё же была.
В центре города, к 600-летию Куликовской битвы, воздвигли стелу в честь русского богатыря Пересвета, сразившегося с татаро-монголом Челубеем в памятном 1380 году. Легенда гласила, что родом был он из этих мест, о чём свидетельствовала и надпись на мраморной плите: «Пересвету от благодарных земляков». Здесь в государственные праздники почётным караулом стояли пионеры, мимо них нетрезвыми колоннами шли работники местных предприятий, и, по сложившейся традиции, именно сюда несли цветы молодожёны.
Владимиру Васильевичу, заведующему сектором в обкоме партии, с назначением помог однополчанин, работавший там же Первым секретарем. Они познакомились в конце войны и дружили до сих пор. В райцентр Благодатский приехал на личном автомобиле «Жигули», но без жены: она ещё не успела закончить кое-какие дела. Квартиру им выделили в доме, где проживала местная номенклатура. Трёхкомнатная на третьем этаже была полностью готова к приёму новых жильцов.
Представление городскому партактиву было назначено на завтра, на двенадцать часов. Распаковав чемоданы, перекусив домашними пирожками и приняв за ужином, по совету лечащего врача, пятьдесят граммов коньяка, он оделся в спортивный костюм и вышел прогуляться. Однако, старые раны, нервотрёпка последних дней, изматывающая дорога и жаркая погода, сделали свое дело – Владимиру Васильевичу стало плохо: лицо побурело, язык отказывался слушаться, а сердце бешено колотилось. Почти теряя сознание, он прилёг на скамейку.
Так душным вечером двадцать девятого числа весеннего месяца апреля года 1985 от Рождества Христова, в машине с надписью «Спецмедслужба», первым, как и положено коммунисту, оказался первый секретарь горкома КПСС.