Это было так давно… Но я все еще вздрагиваю при одном только воспоминании об этом. Каждый шорох в ночной комнате вызывает у меня неудержимые приступы паники, часто во сне я подскакиваю и прислушиваюсь, беззвучно моля небеса, чтобы прошлое не стало настоящим.
Когда все началось, была холодная промозглая осень. Небо почти все время было затянуто в серый шелк дождевого марева, лишь только изредка пропускавшего сквозь себя совсем слабенькие проблески бесцветного солнца. Листва в этом году опала удивительно рано, еще в первых днях сентября. Голые деревья тяжело клонились в сырому асфальту и скрипуче стонали под сильным ледяным ветром. Такая погода часто вгоняет людей в уныние. Но только не меня. Я любил и люблю такую погоду, она наполняет мое сердце непонятным томящим ожиданием.
Я подолгу бродил по малолюдным городским улочкам, размышляя о чем-то своем, часто промокая до нитки, а ночи простаивал у окна, вглядываясь в беззвездное серое небо. Я чувствовал себя умиротворенно и счастливо, ни одна плохая мысль не тревожила меня.
И вот однажды, неторопливо шагая по вечернему – или, может быть, ночному, так как было уже около одиннадцати – проулку, находящемуся недалеко от моего дома, я услышал чьи-то шаги… Что-то неприятное шевельнулось у меня внутри, и я оглянулся. Странно, но поблизости никого не оказалось. Я удивленно замер, вглядываясь в окружающие меня дома, но так никого и не увидел. Улыбнувшись и решив, что мне нужно подольше спать, я пошел дальше.
Я вздрогнул, когда мой слух уловил те же тяжелые и размеренные звуки шагов. Я не стал останавливаться и оглядываться, просто ускорил свой ход и засунул похолодевшие руки глубоко в карманы пальто. Потом свернул в сторону ярко освященной рыжеватыми фонарями аллеи. Я не боялся: чего мне было бояться посреди совершенно пустой улицы, где даже куста не было, где мог бы кто-то скрываться. Но странное чувство тревоги не покидало меня. Шаги не утихали, хоть скорость моей ходьбы заметно возросла. Я нервно сглотнул и все же обернулся.
То, что я увидел, ввело меня, смелого взрослого парня, в ступор и заставило жалобно застонать. Всего в каком-то шаге от меня высилась ужасающе черная фигура с всклокоченными длинными волосами и в каких-то лохмотьях. Синеватое лицо было перекошено, будто в нем были переломаны кости, пустые глаза выпучены, а рот, наполовину лишенный зубов, широко распахнут. Существо странно покачивалось из стороны в сторону и издавало страшные свистящие звуки, будто задыхаясь. Я машинально хотел отскочить, но тонкая ледяная рука крепко ухватила меня за запястье. Мои пальцы мгновенно онемели и как-то скрючились, я неистово задергался, пытаясь высвободиться. Но все было напрасно… Свист от лица существа усилился, и оно потащило меня вглубь улицы, подальше от холодного света фонарей. Я хотел закричать, но со мной что-то случилось, и я поскользнулся на мокром асфальте и упал. Потом почувствовал, что отчего-то задыхаюсь… Я хрипел и брыкался, глаза наполнились жгучими слезами отчаяния и боли. Рука, за которую меня волокли, вывернулась и громко хрустнула, и я все-таки сумел закричать. Боже, как я хотел, чтоб меня услышали!.. Но крик вышел сдавленный и слишком тихий. Тут из носа хлынула кровь, и я стал задыхаться еще сильнее, ощутив, как что-то будто бы затягивается на моем горле. Но когда свободной рукой я схватился за шею, пытаясь сорвать с себя то ли веревку, то ли еще что… рука поймала лишь пустоту. Ужас заставил меня перестать сопротивляться. Меня волокли все быстрей и быстрей, я ощутил спиной мокрый шершавый асфальт – мое пальто порвалось. Тут я сильно стукнулся обо что-то головой – наверное, о стену какого-нибудь дома, – и отключился.
Очнулся я в просторной белой комнате, это оказалась отдельная больничная палата. Рядом сидела моя любимая и нежно гладила мою перебинтованную руку. Открыв глаза, я стал испуганно озираться, ища взглядом черное нечто, тащившее меня. Но ничего необычного – и уж тем более страшного – в комнате не было.
Мне рассказали, что, когда я не вернулся домой в положенное время, меня отправились искать отец и брат, перед этим созвонившись с моей любимой и порядком встревожив ее. Она рассказала им, где я обычно гуляю. Меня нашли под окнами старого заброшенного дома, что располагался в нескольких дворах от той аллеи, где я гулял. Одежда на мне была изорвана с одного боку, одна рука сломана в двух местах – в том, за которое меня тащили, и в плече. Горло было повреждено, на нем был кровавый отпечаток веревки или чего-то вроде того. Под носом запеклась кровь… Меня тут же отправили в больницу, где я пробыл в отключке до самого утра. Врачи сказали, что у меня еще и сотрясение мозга.
Все решили, что я подвергся нападению ночных хулиганов или грабителей. Мне пришлось врать, говоря, что я не помню лиц нападавших. Но я слишком отчетливо помнил перекошенное лицо, выпученные мертвые глаза и странный, рвущий сердце свист…
Правду я решился рассказать лишь любимой, сильно напугав ее. В больнице я пробыл пару недель…