В Роттердаме был маленький завод. И была при заводе столовая, где работники кушали в обеденный перерыв. Это было очень хорошее предприятие общественного питания – кормили вкусно и недорого – до тех пор, пока кухарила там тетя Катя. Она была толстой, скромной и улыбчивой. И угощение, начиная с салатов и кончая пышными ватрушками, было ей под стать.
Но однажды у тети Кати кончился контракт, и вместо нее взяли тетю Клаву. Новая хозяйка была рада, что попала на такое хлебное место. Знамо, ведала - немножко сэкономь на продуктах - и можно получать хорошую добавку к смешной зарплате повара.
Она была все время озабоченной, хотя и доброй на вид. Были у нее свои проблемы, и переживала она их тяжело, как и большинство русских людей. Ну да у кого их нет?! Поди у французов и эстонцев с индусами не меньше.
Положила она для пробы в котлеты больше хлеба вместо мяса. Ничего, едят. В тесто меньше яиц да молока. Ватрушки, хоть и жесткие да неказистые стали – а все равно берут. В борщ наместо вырезки стала кости да жир бросать (понемногу, конечно, чтобы незаметно было). Тоже глотают. В салате под названием «селедка под шубой» один запах селедочный остался – остальное картошка со свеклой. Да и картошку что подешевле закупать для столовой приноровилась.
Дальше – больше. Цену на кусочек хлеба повысила, да и на другие блюда накинула.
Думала еще сок пакетный разбавлять, но поостереглась, зато надбавила на кока-колу и воду минеральную.
Погрустнел народ, стал молчалив. Но все одно ходит.
В общем, живет новая повариха – не нарадуется. Денежки, понятное дело ручьем текут, дома барахлишка прибавляется. Есть, правда, и заботы семейные, да не про них в этой притче.
Инженеры и рабочие, конечно, в душе плевались, но виду не подавали. Деваться-то все равно некуда, а еда хоть и плохая, но переварить можно. И сердить побаивались тетю Клаву. Вдруг обидится, да и вообще кормить перестанет?!
Но вот однажды стояла тетя Клава за кассой, да барыши в уме подсчитывала. И тут явись ей молодой инженер, да скажи: «Спасибо, вам дескать, Клавдия Ильинична. Уж очень вкусные щи вы сегодня изготовили, никогда почти таких не пробовал. Только что в детстве, когда матушка баловала».
Поставил сердешный тарелку пустую, да и удалился c поклоном. А тетя Клава стоит ни жива, ни мертва. Потом затрясло ее всю. Плакать захотелось.
Ну пошла она на кухню, ног под собой не чует. Посмотрела в котел, где щи, пожала плечами, развела руками. Не жалко, что вкусные получились, не понятно только – как? Не могло так случиться. Наваждение просто.
Эх-ма, поднатужилась тетя Клава, да со всего духу харкнула в котел (так, чтобы никто не видел). И размешала поварешкой, чтобы следов не осталось.
И вот ведь любопытно - больше тетю Клаву не хвалили. Не получались у нее вкусные щи. А ведь она нет-нет, да и пыталась что-то сделать от души. Потому что человек все же. Но не получалось. Как отрезало. И столовую, хоть и не скоро, но на заводе прикрыли.