Французы бреются на ночь-1-
Боль Александр
…Всем, кто меня любил, любит
и, надеюсь, будет любить, посвящается.
ФРАНЦУЗЫ БРЕЮТСЯ НА НОЧЬ…
…Это - не автобиография, не повесть, не воспоминания, это, вообще, не имеет никакого отношения к литературе…Это-томограф моей жизни…Аккуратные срезы памяти. Их много, они уходят в бесконечность, и теряются там. Это какие то вспышки неосознанной тоски о ушедших годах, любимых женщинах, безрассудных поступках. Тут нет хронологии, нет взаимосвязи событий. Память сама выдёргивает карту из колоды жизни, переворачивает её и рассказывает мне о самом себе. Память смеётся надо мной, тычет пальцем мне в грудь: «Посмотри, какой ты был!». Память кричит мне: «Не отворачивайся и не вычёркивай!». И она права. Многое хотелось бы подретушировать, разукрасить или, наоборот, замазать белой краской забвения. Не получится. Карты не врут. Колода жизни без начала и конца…
Июнь 2000г., Тюмень.
…Комар целился прямо в кончик моего носа. Сил поднять руку, или шевельнуть
головой у меня не было. Оставался один вариант, - попытаться открыть рот и дыхнуть на него. Перегарище был еще тот. Комар сдался и, сделав вираж, взмыл к потолку. Я открыл глаза, точнее левый, правый не открывался, и понял, что лежу на кухне. Форточка была закрыта. Запах селедки, лука, окурков, прокисшего пива и прочих ингредиентов недельного запоя был невыносим. «Господи умереть бы сейчас. Какое сегодня число? Мой день рождения был дней пять тому назад. Сорокоуст или «сорокульник». Короче, дата вроде бы не отмечаемая, а коротнуло меня по-взрослому. Запой натуральный. Который час?». Мысли путались, голова безудержно гудела. Наконец глаз-близнец встал в позу родственника. Я сел и тотчас подскочил от острой боли, - осколок фужера торчал как кинжал в самом мягком месте: «Сучка, придурошная, это она кидалась посудой, - жена называется. Хотя, какая она жена? Так, - отметка в паспорте». Мусорное ведро злорадно улыбнулось, оскалившись пустыми бутылками. Ведра зубы не чистят. Я выдернул чертово копье из задницы и открыл холодильник. Початая бутылка водки одиноко стояла в ожидании встречи. Плеснув на ладонь дезинфектор, я протер ПОСЛЕДНЮЮ ПАМЯТЬ О ЖЕНЕ. Под столом валялись часы и требовали остановить время. «Четверть восьмого, - одно из двух: сейчас утро или вечер».
…Я выбрал утро и пошел в ванную. Посмотрев на меня, зеркало захохотало. По левой щеке от уха до подбородка тянулась аккуратная борозда – следы Наташиных ногтей. «Не жена, а золото, серебряное с брюликами,… сука». Как-то надо было побриться, и я поплёлся на кухню, чтобы влупить с закрытыми глазами грамм сто пятьдесят. Водка медленно, но верно, делала свое дело. Тело снова захотело жить, а вот с душой было сложнее, - душа болела, стонала и грозилась отдаться богу.
…Сквозь шторы пробивалось солнышко, значит сейчас утро, так как из моих окон при желании можно увидеть Японию. Выбор времени суток был правильным. Матеря жену, правительство и себя, я все-таки побрился, принял ванну и начал думать, как дальше жить. «С женой покончено, с работой - труба, с деньгами вообще никак. Дети… Настя уже взрослая - школу закончила, вроде бы в университет собирается. Вроде бы… папаша хренов - а где она? С этой пьянкой я потерялся в пространстве. Дома ее не было дня два. «Яблочко от тыквочки не далеко котится», - жены дома не было дня четыре. Сын. Сына не отдам. Решено, к сентябрю Алешку заберу из деревни, а к этому времени всё встанет на свои места. Устаканится. Пить надо завязывать, причем с сегодняшнего дня, ну, а пока утро, можно еще «граммулечку». Неверная рука отмерила нужное количество, и водка плюнула мне в лицо. Я засмеялся: «Вы – рогоносец, Олег Игоревич»,- сказал я сам себе и лег на диван. Душа и тело сплелись в объятьях. Жизнь продолжалась, и телефон напомнил мне своей трелью об этом.
- Я ухожу от тебя, Градов. Вечером заеду за вещами, пожалуйста, будь дома,- жена говорила таким голосом, словно приглашала меня поужинать.
- Пошла ты, где Настя?
- Не знаю я, ничего я не знаю. Ты неудачник, Градов, прости за царапины.
- Сука ты, Наташа, - сказал я и бросил трубку.
…За окном завыла собака. Довольно неплохо начав, она, в конце концов, сбилась, перешла на фальцет, и завершила свою арию простым тявканьем. Меня это развеселило, и я принял решение,смешнее которого не придумать...Я решил бросить пить.(продолжение: http://www.proza.ru/2013/03/16/782