ГЛАВА 2.
«ШТУРМОВИКИ».
Как ни в чём не бывало, молодая женщина поправила пиджак костюма и, наконец, подняла низко опущенную голову.
– Маринка!.. – в три горла заорали «штурмовики».
Не решались сорваться с мест: «Кто знает, что у неё за приказ? Сами военные, понимаем».
– Ну? Так и будете стоять на местах, олухи? – притворно возмущённо спросила и… рассмеялась.
Тут уж парни не только сорвались с мест, а снесли собою стулья, ринувшись к ней. Если б их не знала – испугалась этих лиц и лапищ. Не просто ошалели от радости – сошли с ума! Конечно, не виделись полгода. Сюрприз удался. Окружили плотным кольцом и по очереди тискали, целовали, гладили, щупали и… млели. Радость так распёрла, что и слова приветствия куда-то пропали. Всё за них говорили радостные и счастливые лица, глаза, руки и… тела!
– Эээ… полегче, лоси! Затопчите меня! Я уже и забыла, какие вы все высокие, ё-маё!
Старалась высвободиться из горячих объятий, краснела всеми частями тела и… отталкивала мужские нахальные ручищи от непозволительных мест.
– Стоп! Отставить, «опера»! Смирно! Руки по швам!.. – рявкнула изо всех сил.
– …Что тут происходит?! – раздался возмущённый голос вернувшегося лектора. – Кто разрешил покинуть места?
Пришлось девушке пойти ва-банк, иначе парням неприятностей было бы не избежать.
– Я разрешила.
Высунув наглую физиономию из плотного кольца тел ребят, посмотрела в ошалевшее лицо пожилого мужчины в штатском.
– Простите, давно не виделись, с последней «программы», вот и вломилась в аудиторию…
Её слова, наконец, отрезвили горячие головы бойцов. Они медленно разжали объятия, но не ушли. Так и стояли, держа Маринку за спину, плечи и… голову.
Хихикнула безмолвно: «Высокие, черти. Каланчи пожарные».
– Эээ… А Вы кто?.. – недоуменно вопрошал педагог.
Насторожённо косился на пунцовых парней, которые прятали от него глаза, а на свои места и не думали возвращаться: «Бунт в чистом виде!» Обратил взор на женщину.
– Как Вы сюда попали? Ваше имя?
– По пропуску. А звать меня «Марыля».
Услышав имя, мужчина побледнел.
– Так понимаю, на сегодня занятия закончены, – замер, помолчал и тихо сказал. – Все свободны. До свидания.
Едва попрощавшись с педагогом, пацаны «вынесли» миниатюрную девочку в коридор, радостно горланя и шумя.
– Тише вы, олени! Не мешайте другим заниматься!
Пытаясь хоть как-то успокоить возбуждённых встречей мужиков, оглянулась по сторонам.
– Куда бы нам сунуться?
Пока не переполошили весь корпус, повела их в сторону улицы на выход.
– Стойте!
Старшой, Валерка, двухметровый мужик с громогласным голосом и смешливыми глазами, встал ступором в коридоре.
– Смотрите.
Остановил всех напротив двери кабинета, в замочной скважине которого торчал ключ с большой красной биркой.
– А ну-ка, проверим… – оглянулся по сторонам и осторожно взялся за ручку двери.
– Валера, не надо! Тебе ли не знать, что все кабинеты под контролем? – тихо шептала Мари в спину, но бестолку.
Открыл дверь, заглянул внутрь и радостно сообщил:
– Пусто! Кто-то забыл в замке ключ! Вот попался, бедняга! Надают по башке!
Не дав им опомниться, затащил всех внутрь, закрыв дверь на ключ изнутри!
– Всё! Теперь не скоро найдут, и хотя бы час у нас есть.
Постояли некоторое время на пороге помещения в нерешительности, опасаясь пройти внутрь, но, видя, что старшой уже нагло развалился на кожаном диване в дальнем углу кабинета, рассмеялись и присоединились к нему, причём Марине не хватило места! «Опера», заразы, быстро уселись на неширокий диванчик, нахально поглядывая и с издёвкой рассматривая её пунцовое лицо.
Фыркнула лишь: «Не привыкать находить выход из любого положения. Легко!»
Не задумываясь ни на минуту, плашмя плюхнулась… им на колени, и пацанам пришлось быстро выставить руки и принять хулиганку «в полёте», чтобы не ушиблась об их мослы.
– Так… не кантовать, мужики! Держать нежно. Любить и лелеять. И не лапать! – рычала, пока устраивалась поудобнее на подставленных руках и коленях.
Мальчишки двух метров роста смеялись, краснели и тихо сходили с ума от счастья: «Вместе!»
– Вот… я устроилась. Теперь, давайте, рассказывайте всё с самого начала, – лёжа в томной позе, смотрела с улыбкой, оглядывая каждого по очереди. – Итак: меня похитили из гостевого шатра…*
Посерьёзнели, переглянулись, помялись, но, посмотрев на её спокойное лицо и погрустневшие глаза, услышав тяжёлый вздох и заметив слёзы, сжалились, помедлили и стали рассказывать. Когда один замолкал, что-то забыв, другой тут же подхватывал и продолжал повествование, не останавливаясь. Рассказывали то, что не являлось строгим секретом, на что не давали подписку о неразглашении. От девушки рассказа не ждали вовсе, зная: не имеет права рассказывать ни-че-го.
Это были ребята её шестой по счёту «штурмовой» группы – их «под Марылю» и сформировали, отобрав из многих претендентов на базе подготовки. Сам отбор был сложен и подчас трагичен. Их было уже столько… Не все выходили из «программ» и «операций» живыми и невредимыми.
Этих парней она отобрала практически сама. Невольно. Так сложились обстоятельства.
…На плацу стояла гробовая тишина. Смотр был в разгаре. Там, возле трибун, устроили показательные выступления «штурмовики» соседней группы, а её, состоящая из восьмерых рослых парней, пока была в простое и скучала. Не болтали, но уже дыхание было громче, с сопением, прижатыми смешками, с тихими шутками сквозь сжатые уголки губ – мальчишки!
– Разговорчики в строю! – тихо шикнула.
Не поворачивая головы, скосила глаза на строй парней.
– Не вижу пятого члена.
Молча усмехнулась, беседуя с невидимым собеседником: «Нет, это не то, что вы подумали, товарищ. Я имела ввиду поголовье. Пятого члена команды. Когда строй идеально ровный, можно видеть всех разом, как на ладони. Нет, не самих, а выступающие грудь и колени. И вот теперь, находясь в строю, на виду, говорю коротко, стараясь не привлекать к группе лишнего внимания приказаниями и одёргиваниями мужчин. Вот-вот, их самых. Сейчас сморозят…»
Не удивительно, что заскучавшие парни тут же зацепились за невольную оговорку опекунши. Тот самый «член» и схохмил.
– Простите, «Марыля»! Немного не в форме. Не стоит!
Группа так грохнула смехом, что вздрогнули близстоящие деревья по бокам асфальтной дорожки. Хохоча сквозь стиснутые зубы, мужики едва стояли в строю!
Стараясь исправить положение, Мари не смеялась и постаралась сказать строго и сердито:
– Хреново. Смотр всё же. Опозоримся. Помочь?..
Но вышло с точностью наоборот.
Не в состоянии сдерживаться, ребята стали просто ржать!
Безмолвно взвыла от возмущения: «Господи! Пришла же идея куратору сегодня на смотр поставить меня во главе новой команды молодых бойцов, прибывших только что с основной базы переподготовки. Да у них же все мысли только в одном направлении – в нижнем. Сплошной тестостерон! Положеньице. Так, спокойно, Мари, тебе ли смущаться козлиных выходок? Хотел смутить, олень? Сейчас устрою “помощь”. Век помнить будешь!»
Мстительно прищурившись, начала атаку.
– Отставить смех! А Вы, пятый член команды, представьтесь, пожалуйста, – спокойно, почти не раскрывая рта.
Парни умерили гогот – не услышали бы.
– Надо же знать, кому оказывать срочную специфическую помощь.
Вновь смех, уже тише.
– Валерий С-кий.
– Добро пожаловать в мою группу, Валерий! Рада встрече. Надеюсь, сотрудничество будет плодотворным и весёлым – люблю людей с чувством юмора. Сама такая, – слегка наклонилась, поневоле разрушая линию строя. – Будем знакомы, парень!
Он сделал такое же движение корпусом и внимательно посмотрел в глаза психолога.
Вспомнив уроки буддиста, Мари мягко распахнула взор и мысленно «надела перчатку» на тело бойца, обведя медленным и чувственным взглядом с головы до ног.
Замер, задохнувшись, вцепился серыми глазами в глубину изумруда.
В ответ полыхнула огнём и мгновенно затянула в омут зрачка в золотой короне!
Дёрнулся инстинктивно телом, резко покраснел, судорожно выдохнул, словно воздух вдруг стал невыносимо горяч.
Взглядом не отпускала, сводя невидимые нити его энергетики в одну точку мужского тела. Ту самую.
Лицо парня стало багровым, капли выступили над губой и на лбу, руки задрожали.
– Всё в порядке? Заработало? Наслаждайтесь, – прикусила пухлую губу.
Спокойно отвела взгляд и выпрямилась.
Команда замерла, догадалась и принялась смеяться, вникнув в потаённый смысл слов. На бедного Валерия посыпались тихие язвительные замечания.
Он же не знал куда деваться – пылал от смущения и… возбуждения, накрывшего обжигающей волной. Стиснул кулаки, напрягся, старался всеми силами подавить бунт тела и не мог ничего сделать: кожа пылала огнём, словно его опустили в кипяток живьём! Взвыл, но смех парней перекрыл его мольбу о помощи.
– …Да что тут происходит? – вопрошал Александр Михайлович, он же «Андропов», подойдя к их отряду. – Ну?.. – обратился к Марине.
– Всё в порядке. Мы в норме. Все здоровы. Веселы. Скучаем, – говорила тихо и коротко.
– В норме. А почему тогда парни с такими красными рожами стоят? – улыбаясь, допрашивал. – «Марыля», чует моё сердце – без твоего острого языка тут не обошлось! Парни?.. Колитесь!
Суровые умники-мальчики стояли с каменными лицами, стиснутыми до судорог скулами и с полным отсутствием смеха в глазах. Вытянулись в струнку, подровнялись, замерли.
– Конспираторы! – фыркнул Михалыч.
Прошёл вдоль строя, на обратном пути остановился напротив Валерия, внимательно присмотрелся, медленно окинул взглядом с головы до ног.
– Понятно. Так и думал. Бедняга! Попал под раздачу? Выжил? – задержавшись, подмигнул. – Ещё и не такое отколет наша «Марыля»! Держи ухо востро – не то откусит… по самые «помидоры»! – засмеявшись, сорвал чеку смеха у ребят.
Долго потом прыскали в кулаки «штурмовики», когда вспоминали первую встречу с таким необычным психологом-наблюдателем! Было что вспоминать.
Как же забавно смотрелся их отряд! Восемь почти двухметровых амбалов, а в начале строя на месте командира отделения – зеленоглазая девушка-крошка чуть больше полутора метров роста на высоченных каблуках.
Когда к ним подошли почётные гости и командный состав базы, парни были так горды, что рапорт от группы отдаёт красивая женщина в новенькой форме с пилоткой на пепельных волосах, убранных в низкий пучок.
«Её ладная точёная фигурка так красива, что мужчины сразу забывают, где находятся! Да и начальство, смотри-ка, слушает доклад, а само улыбается, даже краснеет лицами и ушами. Хоть какое-то новшество на тренировочной базе. Надоели, небось, серьёзные, хмурые, сосредоточенные лица военных и застывшие неживые маски “комитетчиков”. Отвлекла».
С того смотра и началась дружба Мари с новой командой.
Многое повидали и, пройдя несколько совместных «операций», недосчитались пятерых. От группы осталось трое парней, ставших Марине родными и близкими.
Вздыхала: «Надолго ли? Они люди подневольные, пока никто не может себе представить, как долго будут жить и выживут ли вообще? И я тоже».
…Сейчас она лежала своими пятьюдесятью килограммами веса на их мощных руках и коленях и вспоминала моменты знакомства…
Старшой, Валерка С-кий, при своих двух метрах роста умудрялся стесняться и краснеть так, словно был трепетным малолеткой с нежной ранимой душой, но, побывав с ним «в деле», знала: когда нужно – беспощаден даже со своими. Внешностью выдающийся, как и ростом: голубоглазый, с небольшим курносым носом, крупными губами и румянцем во всю щёку – мечта девчонок. К тому же, с густыми вьющимися каштановыми волосами. Загляденье! Только не видели этого девушки – у парня была серьёзная профессия. Ему было лет тридцать пять. О возрасте не спрашивали – было не принято.
Его правая рука, Игнат Н-ров, ниже сантиметров на десять, но в развороте плеч ему в группе не было равных: мощный, надёжный, спокойный – настоящий военный человек. Так же красив, как и старшой, но мужественной красотой, чем-то напоминающий лицом актёра Урбанского: темноволос, с гордой посадкой головы, с выпирающим кадыком, но не сильно, не отталкивающе; с тёмно-серым взором, изящными губами и небольшими ушками. Говорил всегда негромким глуховатым голосом, словно стесняясь тембра. Но однажды услышав, как он поёт, убедилась: заговори во весь голос, конец придёт всем женщинам базы. Было в его оттенке что-то такое, что будило совсем неделовые, нерабочие мысли – мужчина-сирена, завлекающий в омут чувственной страсти. Ему было не больше тридцати. Явно много моложе всех членов группы.
Третий парень особенно поражал, всем! Олег Н-дов полностью оправдывал своё имя. Было в нём что-то от древних славян. Такое былинное, истинно русское: высок, синеглаз, с волнистыми белокурыми волосами, румянец на щеках был редким гостем, но щедрым, крупноватый нос только украшал, рот был тонким, но красивой формы, а упрямый подбородок убеждал – не струсит, не отступит, не даст слабину в критической ситуации. Голос несколько высоковат для внушительного и крупного, почти двухметрового мужчины, но случайно подслушав его ссору с чужаком, убедилась: рычит, когда провоцирует ситуация. По возрасту ближе к старшому, может, на пару лет помоложе.
…Парни замолчали и заворожено смотрели на Мари с совершенно непонятными лицами.
– Так, пацаны, и чего это вы на меня так уставились? Чирей на носу вылез? Макияж поплыл? Простите, косметичку не прихватила.
Хотела встряхнуть шуткой – впустую. Были глухи. С мужчинами что-то происходило необъяснимое и… пугающее.
– Что за?..
Рывком выскользнув из их рук, встряхнула тяжёлой головой, только тут сообразив, что она горит и звенит, как от угара. И в ту же минуту накрыло волной такой паники!.. И было от чего.
Посмотрев на бойцов, стала медленно отходить к входной двери, но, оглянувшись, поняла: закрыта изнутри на ключ, которого в замке нет! Ловушка.
Мужики тихо встали с дивана и странно наблюдают за ней, как голодные кошки за глупым мышонком. В глазах больше не было ни намёка на теплоту и ласку, только животная похоть.
Зная их не первый день, осознала: «Да нас всех одурманили чем-то в этом кабинете чёртовом! И тот самый ключ в двери с большим красным брелоком – не что иное, как спланированная акция, рассчитанная именно на быстрое его обнаружение. Значит, эта ситуация – часть “программы”, – попыталась разобраться и не наделать непоправимых глупостей. – Думать! В чём смысл столь чудовищного плана? Поставить меня и парней в невыносимые условия, столкнув интересы полов? Посмотреть, как будем выходить из щекотливой ситуации? Хотя, почему “мы”? Я. Это игра против меня. Проверка реакции на патовую ситуацию. Не зря же столько людей сегодня задействовали. Господи… Да какая тут может быть вариантность исхода?! Я – против трёх быков: разъярённых, возбуждённых и ослеплённых желанием таким неудержимым, бешеным, диким! Нееет, это как раз тот вариант, когда нет никаких вариантов. Выход один: расслабиться и получить максимальное удовольствие ради того, чтобы выжить, чтобы выиграть время и дать куратору возможность прийти мне на помощь. Не может не кинуться».
И, хотя голова уже плохо соображала и была почти не в состоянии что-то разумное решать, из последних сил бросилась к окну, по пути прихватив тяжёлый стул. Со всего маху, насколько хватило силёнок, в отчаянии «ахнула» им в окно, моля бога только об одной милости: чтобы оно оказалось обычным бьющимся! Спасибо, оказал-таки. Увидел. Услышал. Помог.
Стекло вздрогнуло и… взорвалось на сотни осколков.
Благо, окно кабинета попадало в сектор обзора часового на караульной вышке в углу двора.
Ещё успела высунуться в опустевшую раму вслед вылетевшему из неё стулу и махнуть мужчине на посту рукой! На большее не хватило времени: сильные руки схватили сзади за руки и ноги и оттащили от оконного проёма.
* …похитили из… шатра… – история отражена в повести «Аравийский изумруд».
Март 2013 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2013/03/19/1778