Глава 14, последняя. Палабрия - Ланданор
Доктор Ленорман оказалась права: за Оланом Арзани, как и было сказано – под утро - приехал советник консульского отдела в ранге секретаря первого класса. Фамилия задержанного в Ланданоре очень уж известна и уважаема. И Эрика не ошиблась: с советником приехала служащая консульского отдела, имеющая опыт решения проблем несовершеннолетних.
Все со всеми переговорили, все выяснили, посоветовались.
Эрика осталась дома ждать Генриэтту Александровну, она должна прибыть первым же рейсом. Ну, действительно, с чего бы девочке улетать домой? Квартира оплачена, обратный билет есть. Кстати, за две недели проживания Изольда взяла как за месяц. Страну почти не видела. Да и тетя Гина успела разделаться с неотложными делами, можно и по Палабрии погулять. Выглядит некрасиво? Из солидарности следовало бы?.. А вот это уж mille pardons. Еще неизвестно, кто перед кем извиняться должен!
Олан Арзани подписал признательные показания, явил чистосердечное раскаяние и в воскресенье ближе к вечеру вернулся в родной Ланданор. Как ему настоятельно порекомендовали в консульском отделе посольства. Там же ему посоветовали быстро найти Очень Хорошего Адвоката. На работу не выходить, сидеть дома, поменьше общаться и ждать указаний этого самого адвоката. И потребовали о происшествии не рассказывать никому совершенно, даже родителям. От объяснений уклоняться.
Версия для всех, созданная общими усилиями Алона Гора и представителей посольства, звучала так: после паба Олана отвезли на Архимеда,3, но он в квартиру не поднялся, а поехал на машине кататься. Благополучно доехал до «Барракуды» и попытался сотовым телефоном сфотографировать вывеску на воротах. Его немедленно остановили, но он кричал, что должен отправить эти снимки вместе с другими в DigitalWorld. Именно поэтому пришлось проверять домашние компьютеры. А поскольку законы Палабрии предельно жестоки к вождению в нетрезвом виде, как иностранца, его из страны выдворили. Эх, не увидела бы Эрика нашивочки, вообще можно было бы «Барракуду» не упоминать.
Далее в игру вступили Очень Хорошие Адвокаты:
От СКБ «Барракуда» - начальник юридического отдела Наум (Нёма) Зиддис.
Олана Арзани представляли Алар Берг и его помощник Дюран Лекс, который потребовался, поскольку дело предполагало многократные поездки в Палабрию.
Доктор Берг от гонорара отказался сразу (ещё бы), но помощник записывал и представлял все часы и расходы. На то у Олана и родители, чтобы в свое время об оплате побеспокоиться.
У Стэна Унги адвокат уже был, тот самый, молодой, подающий большие надежды, назначенный Сэд Алекс.
И эти зубры юриспруденции сошлись на том, что преступные деяния – подстрекательство и собственно кража интеллектуальной собственности – существенного вреда юридическому лицу СКБ «Барркуда» не причинили. Что судебная тяжба негативно скажется на имидже компании. Что лучший выход – внесудебное мировое соглашение.
После завершения всех многочисленнейших процедур (бюрократы Палабрии были вне конкуренции ровно до того момента, как познакомились с крючкотворами Ланданора), Олан Арзани был наказан штрафом в размере двадцать пять тысяч долларов США,то есть сто тысяч палабрийских палов. Деньги эти он должен перевести в виде анонимного пожертвования в кардиологическое отделение городской больницы Либервиля. Кроме того, в течение ближайших пяти лет доступ в страну для него будет закрыт.
Теперь Стэн Унга. Незаконное использование в корыстных целях сведений, ставших ему известных по работе, повлекло наказание в виде домашнего ареста сроком на четыре месяца. Альтернативное наказание – штраф – применено не было в силу очевидных причин, связанных с личностью правонарушителя.
Руководство «Сверкающего луча», признавшее полный провал заводской системы безопасности, почло за благо уйти в тень и отдельного иска Унге не предъявлять. Да и вообще, судить Унгу за кражу и при этом не упоминать «Барракуду»? Ну, и чего мы добились? В общем, доводы адвокатов оказались убедительными.
С работы Стэна Унгу уволили с понедельника, поэтому зарплату за июнь и даже за половину июля он все-таки получил.
А теперь, рассматривая происшедшее как игру с нулевой суммой, проанализируем, кто выиграл и кто проиграл. И может ли определение победы-поражения быть однозначным.
Анита Берг
-----------------
Олан приехал домой в воскресенье 15 июля около десяти вечера, совершенно оглушенный, усталый, голодный. Принял душ, нашел банку венгерской ветчины, пачку сухих хлебцев, упаковку печенья. Съел все это, запил очень горячим чаем и лег спать. Сестре позвонит завтра, сегодня он на объяснения не способен.
Наутро, стоило Аните переступить порог отдела, ее позвала Линда, секретарша Слуцкиса, и предупредила, что Юрис пришел нетипично рано, и ещё сказала - таким злым она его никогда не видела. Анита забросила сумку на стол, прошла через предбанник Линды и постучала в открытую дверь начальника. Он сидел за столом и хмуро рассматривал сжатые кулаки. На стук поднял голову, велел войти и закрыть дверь.
Леонид Гарди был давно и хорошо знаком с главным инженером «Сворда». Более того, они пересекались во время стажировки в Англии, только Слуцкис опередил более молодого Гарди на два года. Приятельствовать они не могли, поскольку были конкурентами на нешироком рынке быстроходных патрульных катеров, но относились друг к другу с большим уважением. Месяц назад в Турине, на Международном Салоне, они проговорили в ресторане отеля около двух часов, выпили бутылку отличного Gattinara.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что в воскресенье вечером Леонид позвонил Юрису и рассказал о происшествии, в котором прямо или косвенно замешан его инженер.
В субботу же днем Гарди вернулся на завод и позвонил Науму. Пятидесятилетний нерелигиозный юрист задал несколько вопросов и пообещал приехать часа через два, после того, как он прочитает показания Арзани, переговорит со следователем и, если удастся, с консулом. До позднего субботнего вечера и еще полвоскресенья Гарди, Гор и примкнувший к ним Нёма Зиддис обсуждали кражу с разных сторон: технической, криминальной, политической, и занимались оценкой целесообразности судебного иска. И по здравому размышлению пришли к выводу, что предпочтительно дело до суда не доводить, ибо широкая огласка повредит деловой репутации СКБ. Возможно.
Необходимо еще проработать все правовые аспекты этого дела, чем Зиддис прямо с утра понедельника и займется, отложив все текущие. А пока необходимо обеспечить дискретность. То есть предотвратить утечку информации в прессу.
И в разговоре со Слуцкисом Леонид это подчеркнул. Конечно, разбор полетов провести необходимо, но не в ущерб реноме обоих КБ. И не допустить международного скандала.
Таким образом, несчастная Анита попала, как кура в ощип. Но она искренне никак не могла взять в толк, в чем ее обвиняют! Какая кража, какие файлы?! У нее дочь приболела, сопливится, на работе завал, она напрочь забыла, о чем болтал братишка перед отъездом в отпуск!
А когда вдруг вспомнила, пришла в дикий ужас, напугав начальника - как бы девушка в обморок не грохнулась. Действительно, Олан не звонил уже дня три, боже мой, он в тюрьме, идиот несчастный?! Слуцкису пришлось ее успокаивать, и он приоткрыл секрет: насколько ему известно, Арзани не арестован, но из Палабрии выдворен и, возможно, уже на пути домой.
Конечно, она дословно воспроизвела весь разговор, состоявшийся перед поездкой в Палабрию. Пришлось объяснить, почему вообще возникла тема обводов… Тут порядком повеселевший Слуцкис - ну совершенно же очевидно, госпожа Берг лично не замешана, не смогла бы она так притворяться - прервал Аниту и вызвал к себе Магду. Предупредил девушку, чтобы рассказывала только и исключительно о своих попытках моделирования и ни слова – о преступлении. Слово «преступление» было подчеркнуто, и Анита опять заплакала. «Я же ему категорически запретила даже думать о «Барракуде»,- сокрушалась она.
Рассказ продолжился в присутствии обожаемой Магды Крафт. Её очень заинтересовало, как далеко сумела продвинуться Анита практически без начальных данных. Потом Аниту услали приводить себя в порядок и пока продолжать работать.
- Почему «пока?», - в ужасе спросила девушка, - меня уволят?!
- Посмотрим. Мы сейчас все обсудим с Магдой Густавовной, потом тебе сообщат, - сурово произнес Слуцкис. - Анита, ни один человек не должен знать о происшествии. Линде что-нибудь наври. Она обязательно спросит, почему нос красный. Михару вообще ни полслова. Чаю выпей.
Через полчаса в кабинет Слуцкиса прошел начальник отдела безопасности с какими-то бумагами. Анита - она естественно, не столько работала, сколько наблюдала из-за дисплея за обстановкой - сжалась в кресле не в состоянии ни думать, ни прогнозировать, ни даже перемалывать услышанные новости. Рассудок отключился, осталась одна паника. Она и Олану-то до сих пор не позвонила.
Охранник вышел через пять минут и даже взглядом не удостоил. «Это уже хорошо»,- почему-то обрадовалась девушка. Хорошо, сразу не арестовали?! Воистину паника – отличный советчик! Вспомнила, как она разревелась в кабинете начальника и почувствовала такой стыд, что с трудом подавила стон. Будто бы недостаточно - брат крупно подставил и родную «Барракуду» и весь Ланданор, так еще и сама в очередной раз проявила постыдную несдержанность.
Анита разозлилась на Олана до красной пелены перед глазами. Она любила брата как самое себя, но иногда готова была убить за невыносимое упрямство. И вдруг совершенно неожиданно вспомнила детство.
Когда Олану исполнилось четыре года, им овладел неумолимый дух противоречия. Семилетняя Анита быстренько научилась этим пользоваться на радость всем окружающим. Она говорила: «Олашка-какашка, не смей приносить мне тапочки!». Олан согласно кивал головой в белых кудрях, затем на его тогда еще очень красивой, кукольной морде появлялось выражение «хочу и буду», и он как миленький приносил тапочки, книжку, подушку… Подружкам этот фокус демонстрировался в другом варианте: «Олашечка, посиди с нами, пожалуйста, не уходи из моей комнаты, ладно?» И через секунду он, довольный донельзя, уже куда-то убегал.
Анита вздохнула и позвонила Олану на мобильник. Ответа не было, и она оставила сообщение с категорическим требованием позвонить немедленно, черт бы тебя побрал.
Еще через полчаса Линда позвала к Слуцкису Михара. И почти сразу раздался его возмущенный крик. Закрыв дверь, ведущую в секретарскую, Линда отсекла шумовое оформление очередного скандала.
В результате же Магда Крафт вернула к себе в отдел талантливого молодого инженера.
Анита еще раз продемонстрировала умение самостоятельно и творчески мыслить, а также упорство, граничащее с фамильным упрямством. И была переведена на свою старую должность в Отделе общего проектирования.
Вот кто точно проиграл, так это Михар Иллур.
Анита закончила все начатые разработки, однако к новым приступил уже Эдвард Скарва, только что окончивший университет с отличием. Мальчик из провинции, все шесть лет учебы проживший в общежитии, он точно знал, чего хочет и как этого добиваться. Бакалавра Эдвард сделал по «Судовому оборудованию», магистерскую степень получил по специальности «Судовые энергетические установки», докторат будет писать либо по водометным движителям, либо по судовым дизелям, как сложится.
Впервые за всю карьеру у Михара появился не только помощник, но и умный, голодный и злой конкурент.
Более того, стоило Михару по своей всегдашней привычке повысить на парня голос, как Скарва - наорал в ответ? Набил морду? Расплакался, как Анита?!
Нет, он написал докладную записку Слуцкису, что считает такой стиль общения абсолютно неприемлемым, оскорбительным, и в случае повторения оставляет за собой право жаловаться, для начала в профсоюзный комитет.
Работает Скарва практически безошибочно, спрашивает, учится у всех.
Очевидно, Михара ожидают нелегкие времена.
Ланданор
Ланданор тоже проиграл: такой красавчик как Олан Арзани, скорее всего, не станет президентом. Он вообще не будет баллотироваться на сколько-нибудь заметную выборную должность, не займется политикой. Скандал-то замят, но дорогие братья-журналисты, буде случится в том нужда, докопаются, найдут и, ничтоже сумняшеся, опубликуют.
Олан Арзани
А вот с самим Оланом все достаточно двусмысленно. В активе у него появился неоценимый жизненный опыт, за который двух небитых дают. Пять лет без Палабрии он как-нибудь проживет, но в его «личном деле» или как это называется в обоих государствах, его деяние вырублено топором. Какое-никакое, а пятно в безупречной до сих пор биографии.
Родители прилетели из Штатов при первой же возможности, 22-го июля. Как раз, когда должно было закончиться так хорошо начинавшееся путешествие. Смешно и предположить, будто Олану и Аните удалось скрыть от мамы с папой, что они натворили. Это посольское требование, действительно, было совершенно нерелевантным. Да и просто деньги нужны! От премии немного осталось, но вряд ли этого хватит. С Генриэттой Александровной надо рассчитаться.
А когда было объявлено наказание в виде солидного штрафа, стало совершенно понятно - в одиночку Олану не справиться.
Из газеты он уволился. Творческая личность, решил перейти на свободные хлеба. Бывает. И как только представилась возможность, о чем его уведомил Алар, уже в середине сентября улетел в Сан-Франциско. Человек талантливый, с именем, с заслугами - не забудем выигранный конкурс! – не пропадет. Еще и выбирать будет, кого осчастливить.
Лиана Георгиевна
Проиграл господин Эйно Гросс, известный нам как муж Лианы Георгиевны.
Тетка остро чувствовала вину перед любымым племянником, поскольку именно она втравила Олана в авантюру с поездкой в Палабрию. Ничего подобного не могло бы произойти, если бы мальчик провел отпуск во Фриско, или во Франции, или в Голландии…
Дернул ее черт ввязаться! Ничего неподелаешь, она просто обязана заплатить этот ужасный штраф.
Кругосветное путешествие на теплоходе, приуроченное к выходу Эйно на пенсию, превратится в полет в Японию. Тоже, конечно, неплохо, но вот, жалость какая, ему же стоило большого труда уломать жену на круиз. И теперь дяде Эйно почему-то кажется, что Лиана слегка лукавит, очень сильно переживая за Олана. И вообще, такой большой штраф только за вождение в нетрезвом виде? Даже без создания аварийной обстановки? Хотя он еще на секретный завод полез… Нет, имеются очевидные нестыковки в рассказе. Ну да ладно. Все здоровы, это главное. Дядя Эйно был философ.
СКБ «Барракуда»
Поразительно, но утечек в прессу удалось избежать, что совершенно нетипично для Палабрии с ее разнузданной демократией и пресловутым «народ имеет право знать». Замечательная газетная фраза «сегодня ночью на секретном совещании узкого кабинета министров было решено…» уже никого не удивляет.
Как бы то ни было, репутация предприятия из-за оказавшегося возможным доступа к конфиденциальной информации не пострадала. О краже не болтали, и лишние люди ничего не узнали.
Перед шлагбаумом появился еще один пост охраны, теперь праздношататься и крутиться возле автобусов никто больше не будет. Посторонним проезд в автобусе запретили. Ну, только если у мужа или жены, допустим, колесо прокололось, куда ж деваться. Так они и не посторонние.
Доминику Раптору и Патрику Дойлу были выписаны премии в размере оклада за бдительность и помощь в задержании преступника. Эдуард Янша получил благодарность и дополнительный день отпуска за помощь в разоблачении шпиона. Конверты с расчетными листками и грамоты им вручили в кабинете генерального директора СКБ, и тут же Алон Гор взял с героев подписку о неразглашении.
Завод «Сверкающий Луч»
Проиграли сторожа - их даже охранниками нельзя назвать. Всех выгнали.
Выиграл Алон Гор. Он, наконец, заново организовал службу безопасности этого серьезного делового партнера «Барракуды». Изменил критерии отбора. Всё, случайные люди теперь развлекаться на посту не будут. И «Горынычем» его не назовут…
А «Сверкающий Луч», в конечном счете, выиграл, поскольку с полным основанием разместил рекламу своей деятельности с упором на безопасность и сохранность информации.
Стэн Унга и Марина Кемпбелл
Со Стэном, на первый взгляд, все ясно: находится под домашним арестом, потерял работу. Грядущее иль пусто, иль темно. В первые несколько дней Марина даже боялась оставлять его дома одного. Стэн вздрагивал от любого шума на лестничной площадке, не мог спать. Практически не ел. На шестой день, в пятницу утром, к ним забежал адвокат Сэд Алекс и рассказал, куда склоняется мнение экспертов. Что, весьма вероятно, юристы «Барракуды» сочтут судебный иск нецелесообразным. Что, скорее всего, мерой наказания останется домашний арест на срок до полугода. Может быть, в последние месяцы будут некоторые послабления режима изоляции. То есть можно будет выходить не только к врачу и к адвокату.
В этот день Стэн смог немного поесть, а Марина рассказала, как она все обдумала и сейчас пойдет в бухгалтерскую контору, где у нее есть знакомые, и устроится на временную работу. Пока только до октября, до начала семестра. На Стэне - все домашнее хозяйство, уборка-готовка-стирка. И если будет оставаться время, может быть, попробует встать к мольберту? Чтобы не закиснуть.
А вскоре выяснилось: Унга просидит под домашним арестом до 15 ноября, судимости у него не будет, и ему, как дипломированному художнику, разрешено работать дома.
В последних числах июля, вернувшись с работы, Марина увидела, как Стэн увлеченно печатает на компьютере. Оказывается, он уже неделю пишет роман. На палабрийском языке пишет! И не хотел ей показывать, пока не выяснится, сложился сюжет или разваливается. Марина прочитала начало и поразилась, насколько легко и весело читается невероятно душещипательная любовная история.
Там была и богатая, красивая, но совершенно несчастная девушка, и бедный талантливый художник, готовый жертвовать всем ради ее любви. И брат, злодей-остроумец, и художникова полубезумная сестра, вообще-то не очень-то и сестра… Стэн успел написать достаточно, чтобы Марина оценила язык, сюжет, характеры.
Она бросилась на шею мужу и заявила, что достоверность описания двух эротических сцен требует немедленной проверки. Кроме того, предложила заменить имена испанскими, поскольку Хуан, Эсперанса, Селесте и Педро выглядят в контексте романа более органично.
Подумала и добавила: если бы кто-то из героев страдал синдромом Хорейшо, можно было бы запихнуть его вместе невестой в Иланию, и тогда еще одну незабываемую любовную сцену они смогут воспроизвести по памяти и поместить участников в те же незабываемые условия…
Илания – уникальное место на юге Палабрии. Грязь из неиссякающего древнего источника – единственное средство на земле, за два – три года излечивающее редчайшее заболевание, синдром Хорейшо. Множество пансионатов и небольших отелей предоставляют услуги больным со всего мира.
Но не только и не столько грязью славен этот крохотный городок. Палабрийская магнолия, эндемик, привлекает сюда и туристов, и местных жителей. Дивной красоты и невыразимого дурманящего аромата крупные бело-розовые цветы, усеивающие высокий кустарник, цветут с марта по октябрь. Палабрийская Магнолия является одним из символов страны.
Все предложения были с радостью приняты и воплощены в слова. Через месяц роман был написан. Марина прочитала, внесла минимальные коррективы в части использования палабритских идиом и ненормативной лексики и осталась недовольна только названием:
- Слово «душа» в названии – дурной тон. Давай назовем «Сантехники тоже любят».
- Но там же нет никаких сантехников! – возмутился автор.
- А пусть художник временно переквалифицируется, а? Так ему и в дом попасть легче, и вообще…
На последний аргумент возразить было нечего. Еще несколько штрихов, и Марина отсылает файл своей младшей сестре.
Марина и Татьяна Кемпбелл – погодки. Внешне они очень похожи. Но если Марина прекрасна гармоничностью черт, то Татьяна – избыточностью. Если у Марины темно-карие большие глаза и брови вразлет, то у Татьяны глаза огромные, черные, под сросшимися бровями. Пухлые, четко очерченные губы Марины у Татьяны превращаются в большой чувственный рот. Татьяна на голову выше старшей сестры, и бюст у нее на два размера больше.
Родители оставили дочерям хорошую квартиру и деньги, достаточные для получения образования. Ни на что иное по условиям завещания потратить их невозможно. Марина, как мы знаем, через год получит университетский диплом, а Татьяна заявила, что она шила, шьет и будет шить и согласна только на курсы по истории костюма. А деньги пойдут детям, коих планируется не менее четырех.
Татьяна вышла замуж год назад и теперь ждет первого ребенка. Беременность протекает тяжело, и Марина старается любыми способами развеселить сестру. Мужа Татьяны, Антонио, она не понимает, хотя и отдает должное его жгучей красоте. Антонио был нападающим команды Либервиль Юнайтед, в двадцать семь лет после травмы завершил карьеру и сейчас работает тренером детской команды Либервиль Кидс.
На свадьбе Марина с некоторой опаской поглядывала на родственников и друзей Антонио, а наблюдательная Татьяна хохотала, тискала сестру и шептала ей на ухо, что даже если у человека итальянские корни, принадлежность к мафии не самоочевидна.
Сестры всю жизнь очень много читали, обладали хорошим литературным вкусом. Не чурались сочинительства, но не принимали свои опусы всерьез. Марине удавались пародии в прозе, а Татьяне – стихотворные. Марина отправила роман о влюбленном сантехнике с уверенностью, что он будет оценен по законам жанра и повеселит страдающую токсикозом сестру.
Через два дня вечером Татьяна позвонила и сказала Марине (Стэну разговаривать по телефону пока запрещено):
- Ваш роман прочитали и сказали только одно: он, к сожалению, окончен. Это такая роскошная хохма, я так ржала! Тони взял файл и отнес флешку одному из знакомых. А этот знакомый ему чего-то должен и умеет быть благодарным. А Тони обожает тебя, в основном, по-моему, за то, что ты свалила на съемную квартиру.
Короче, сестрица, если вы согласны издать «Сантехника» под псевдонимом, например, Маргарет Белл, а все права оформить на твое имя – Стэн под арестом, это никому не нравится – то в начале года он выйдет в серии любовных романов из ненашей жизни. Гонорар символический, как для начинающего автора. Если годится, пусть твой ненормальный рисует макет обложки.
Вот оно! Вот он, предугадываемый поворот! Так? Не-ет, мелковато будет.
Синдром Хорейшо – напасть внесословная и географически неразборчивая. С равной вероятностью болезнь может приключиться как у чукчи в чуме, так и у барона в наркодворце.
Несколько лет назад первые симптомы появились у дона Педро Альвареса, небедного человека из Мексики. Вот уже третий год подряд в апреле он прилетает в Иланию. Всегда в сопровождении секретаря, который прекрасно владеет палабритом, но не упускает возможности его улучшить.
Прогуливаясь по магнолиевой роще, дон Педро увидел на прилавке книжку, её обложка ненавязчиво перекликалась с окружающим пейзажем. Сияющий цветок магнолии, намек на грязевой источник, изысканный абрис прекрасного девичьего лица…Дон Педро книжку купил. Секретарь прочитал в одну ночь и наутро восторженно, с длинными цитатами пересказал боссу. Особенно тронуло обоих описание страданий юной девушки, так некстати, накануне первого свидания, ощутившей грозные симптомы синдрома Хорейшо. И так сладостно было через два с половиною года и триста страниц присутствовать на ее свадьбе!
А вот теперь все. Потому как дон Педро оказался успешным продюсером мексиканской компании «Телепарадисо». Он даже название романа менять не стал.
Марина и Стэн Унга живут в Армилоне. Студия находится тут же, в левом крыле пентхауза. Стэн готовит персональную выставку и целых четыре квадратных метра стены собирается предоставить старому другу Гунару.
Марина работает в отделе международного маркетинга крупной хай-тековской фирмы, но токсикоз уже дает о себе знать.
окончание http://www.proza.ru/2013/03/19/1747