Нет, я не верил. Не мог даже вообразить такого чуда. Совсем рядом, пускай не в двух — в трех шагах от города в воде, у берега, у всех на виду, торчал пулемет, и никто его еще не смог достать. Машиной пробовали даже выдернуть!
—Какой пулемет? Где это? И почему не смогли?
Какие-то странные здесь пацаны, в Кулебаках.
Слова словами, а оружие для любого мальчишки — магнит. Не надо манить даже пальцем. На следующие же выходные мы сели на велосипеды и покатили в нужное место. Братья Куницыны, Сергей и Коля, и я. Коля, старший, он гид. Большой, упитанный здоровяк. За некоторое сходство с грабителем-громилой из киносериала про индейцев друзья его звали Бешен. Он говорил, что мы едем к озеру. Оно имело какое-то заковыристое название — Дерганово.
Природа в окрестностях Кулебак — красота. Повсюду леса, дремучие, хмурые. Сам город осел на Муромской дороге, знаменитом когда-то торговом тракте, соединяющем запад Руси с Востоком. Огромные сосны смыкают над головой мохнатые кроны. Местами от неба остаются только небольшие клочки. Откуда-то отсюда родом тот самый Соловей-разбойник, чинивший некогда беду торговым людям. Тут много церквей, особенно в Арзамасе, на который выходит дорога от Мурома. Говорят, их ставили те счастливчики, которым все-таки удалось ускользнуть от лихих лесных людишек.
Километрах в пяти от города — Теша, приток Оки. Речка не броская с виду, не очень глубокая, но шустрая. Пенится на деревянных волнорезах моста. За ним лес — стеной. И сразу там — комары. От этих разбойников уже — никуда. Через несколько метров бросаем рули своих великов и движемся, спешившись, отбиваясь от комаров всем, чем попало, даже сорванными лопухами. Дороги не видно, почти заросла травой. Какая, к черту, машина тут ездила к пулемету? Трактор пройдет не везде!
—Это — Красная Глинка, — пояснил Бешен, когда мы стали взбираться на косогор.
—Глинка, не здесь, — буркнул брат.
У него тоже было свое прозвище — Короба. Откуда оно взялось, я не знал. Возможно, от характера. В отличие от жизнелюбивого, веселого толстяка Бешена, он был замкнут, насуплен, много не говорил. Сам, как сморчок, невзрачный, он часто отстаивал свою независимость, но в основном с безобидным братом. Короба все время спорил с ним, ругался, даже по пустякам.
—Красная Глинка — это овраг, где пушки! — осек он Колю.
—Какие пушки? — насторожился я. — Настоящие?
—Какие же еще? Вот счас поднимемся, там справа — овраг. Если хочешь, посмотрим.
Какой он забавный — «если хочешь»! Я что, комаров кормить залез в эту глушь?
Скользя по еще не высохшей после недавних дождей глине — отсюда, наверное, и название места — мы все-таки одолели подъем. Пройдя еще немного, оставили велосипеды и, цепляясь за кустарники и ветки деревьев, спустились в овраг.
—И где пушки? — спросил я, озираясь, когда мы оказались на самом дне.
Братья подвели меня поближе.
Наверное, так вот же запросто все было на полях минувших сражений у мальчишек военной поры. Под их ногами валялись чьи-то автоматы, каски, ну, словом, все вожделенное и нужное в этом возрасте. И перед нами тоже действительно оказались пушки, настоящие пушки, точнее пушечные стволы. Без щитов и лафетов, какие-то сирые и бесприютные, как деревья, с которых опала листва. Но они вот, на виду, рядком в густых лопухах. Уложены почти параллельно друг другу. Семь рыжих от времени артиллерийских дубин, когда-то, должно быть, послуживших отечеству: четыре от «сорокопятки» и три от калибра 76 мм.
—Ну, как? — спросили братья, заглядывая мне в глаза.
Им очень хотелось удивить приезжего новичка. Пусть знает, что щи хлебают не лаптем не только в больших городах. Я промолчал, пожал плечами, хотя увиденное впечатлило. Смущали только размеры и вес, иначе чего-нибудь обязательно бы упер. Я уже давно коллекционировал различные военные раритеты.
К Дерганову вышли минут через тридцать. Справа от тропинки лес проредел. За стволами сосен блеснула синева. Сразу за опушкой — небольшой обрывчик. Прислонив свои велики к деревьям, мы спрыгнули в песок и через несколько шагов оказались у кромки воды.
—Вот, — сказал Бешен, показывая пальцем куда-то вглубь.
Вода была абсолютно прозрачной, и я сразу заметил на дне, совсем рядом от берега, то, о чем говорили мне братья. Это действительно был знаменитый «максим», точь-в-точь такой же, из которого строчила в фильме «Чапаев» легендарная Анка-пулеметчица. О подобной штуке в подарок можно было только мечтать!
—Неси лопату, — бросил Коробу.
Тот не любил, когда им командовали, но, вздохнув, подчинился, пошел к велосипедам. Я стал раздеваться.
Пулемет был затянут песком чуть больше, чем наполовину. Наружу почти под прямым углом к дну высовывалась лишь казенная часть с затвором и двумя железными ручками. Деревянные накладки на них, видимо, сгнили, но все остальное было вполне. Отчистить от ржавчины, и хоть снова на бруствер!
Вода в озере обжигала холодом, хотя был июль, жара. А все — родники, они здесь на каждом шагу. Когда-то давно, сразу после войны невдалеке от города, в лесу, по легенде, был отрыт котлован. Горы оружия с полей сражений сваливались туда, как на склад, для последующей переплавки на местном заводе. Но скоро идею пришлось оставить: уже на следующий год котлован оказался затоплен родниковыми водами. «Максим» да залежи каких-то газовых баллонов, торчащих тут и там под водой и на суше — единственное, что осталось на виду от огромной военной Атлантиды тех лет.
Пулемет сидел неглубоко, мне — примерно по горло, но все же пришлось окунуться, чтобы поддеть песок штыком лопаты. Я сделал всего только две или три попытки. Копать под водой вообще непросто, а копать песок, да еще на склоне… Все ямки тут же затягивались, как раны на терминаторе. Секунда — и никакого следа. Выбивая зубами незамысловатую синкопу героини из сказки «Морозко», я сидел на берегу, смотрел на пулемет и напряженно думал: что делать?
На следующие выходные к делу подошли основательней. Помимо лопаты, которая была почти бесполезна в воде, в арсенале новоявленных «черных» копателей появилась лебедка, маска с ластами, ну и, разумеется, тросик, достаточно прочная металлическая штука. Один конец ее мы закрепили на лебедке, которую привязали к дереву, другой я петлей затянул на торчащем из песка «максиме». Технология казалась простой: я подкапываю пулемет, Бешен сидит на лебедке, Короба корректирует наши действия.
—Крути! — кричит он брату.
Коля тужится, я то и дело заныриваю, отбрасывая совком от ствола песок. Ни зги не видать: муть, мрак. Потом я уже узнал, что в таких случаях используют помпу. Она вытягивает наружу грунт и обнажает то, что надо.
—Ну, чо там? — кричит от дерева Бешен.
—Заткнись ты! — привычно ворчит на родственника Короба.
Копались долго. В очередной раз продрогнув, я выбрался на сушу, сел на песок.
—Пошел хоть немного? — сопереживали приятели.
Я обреченно мотнул головой.
—Вот зараза! — сплюнул Бешен.
Все кажется легким, пока не коснешься. Терзала досада. Трудно было сознаться даже себе, что задача не по плечу. По крайней мере, моих способностей и возможностей недостаточно. Нужно что-то еще. Кто-то еще, кто знает и может. Какой пулемет, — во всем так. Но это мы понимаем только со временем. Память об этом приключении привела меня позже на курсы аквалангистов. Долгие годы я все еще на что-то надеялся, даже копил на акваланг, который тогда был в большой цене и дефиците. Возможно, если бы мы остались жить в Кулебаках, вопрос был бы, наверное, как-то решен. Судьба, однако, увела наше семейство в другие места, и эта история осталась в прошлом, на кладбище многих моих романтических начинаний. Утешало одно: по крайней мере, я попробовал. Другое дело, что попробовать и преуспеть — это разное.
Разное, дорогие мечтатели!