''Пепел ''Черных Роз'' - 37
Да здравствует война!!!
***
Выступив туда, куда он непременно направится,
самому направиться туда, где он не ожидает.
Тот, кто проходит тысячу миль и при этом не утомляется,
проходит местами, где нет людей.
Цунэтомо Ямамото
Хагакурэ
***
Неизвестно, как готовились к походу остальные маги – в общежитии царила тишина, прерываемая лишь скрипением стульев и шуршанием перелистываемых книг. Айслин же выспался и оставшееся время пролежал на ложе, глядя в потолок. До рукописи некроманта руки не дошли, и она так и осталась лежать на столе, раскрытая где-то посередине.
Точно в установленное время новобранец и ещё двадцать девять членов гильдии прибыли к конюшням. Айслин выбрал себе серого в яблоках жеребца-двухлетку, спокойного, в отличие от большинства остальных, злобно косящихся и фыркающих при приближении незнакомого человека.
Можно было бы даже сказать, что это жеребец выбрал его, потому что когда Айслин, никогда не считавший себя завзятым лошадником, проходил мимо стойла Совка (так звали коня), тот вдруг потянулся к магу, шевеля мягкими губами и вздрагивая ноздрями. Айслин погладил его в ответ и прильнул к серой щеке; знакомство состоялось. Они выбрали друг друга, и теперь у молодого человека появилось ощущение того, о чём очень хорошо высказались сазалары: “Если тебя выбрал сам конь, то он пойдёт с тобой хоть в огонь, хоть в воду”.
Может быть, маги что-то и смыслили в наведении порчи на врагов, метании огненных шаров и ослеплении врагов молниями, но солдатами они были прямо-таки сказать, посредственными. В отличие от остальных отрядов, стройными колоннами выступивших в положенное время, в блистающей броне и с боевыми маршами, отряд магов представлял собою зрелище бестолковое своей расхлябанностью и несобранностью.
Особо поражали, так сказать, вояки, грузившие в поклажу связки книг, хрустальные шары и прочую колдовскую утварь.
Наконец нестройная толпа магов, кое-как усевшаяся на скакунов и взявшая наперевес вместо копей свои посохи и жезлы, тронулась с места, и горожане, стёкшиеся к воротам, чтобы понаблюдать за отъездом воинства, встретили их едва сдерживаемым смехом.
Видимо, почувствовав несоответствие своего вида с поставленной задачей, маги подтянулись, а один из них, дабы придать торжественность сему прощанию, привстал в стременах и громогласно рыкнул толпе:
- Прощайте, добрые люди!…
Он собирался сказать ещё что-то, но не вовремя вскинутый посох был воспринят приученным к битвам животным как сигнал к атаке, и он, резко заржав и бросившись вперёд, вынес растерявшегося мага, едва державшегося в седле, за ворота столицы. Оказавшийся на пути лоток торговца фруктами был опрокинут, толпа с визгом бросилась врассыпную, так как скакуны остальных магов бросились за первым, и церемония прощания была скомкана. В результате самым ярким событием в отъезде войска стало именно выступление магов, о котором рассказывали ещё долгое время.
Отряд же волшебников, так и не сумевший справиться с конями, с лихвой компенсировал время, потерянное при сборах, и не только догнал, но и перегнал отряды орков и ксаторцев, выступивших задолго до них.
Пехота и конница Империи с ужасом и удивлением наблюдали, как мимо них в полной тишине пронёсся, размахивая посохом, грозный маг с белым, как у Морки - Смерти ликом, а за ним с искажённым от ярости лицом промчался Археос, ругавшийся так, что даже орки начинали краснеть.
В общем же этот наступательный порыв магов и их дикая скачка подействовали как нельзя лучше на боевой пыл всех остальных.
“Да - а, — говорили друг другу воины, — совсем озверели маги. Ну и достанется же Белому Ордену! Если уж эти тихони так рвутся, то мы-то чего ждём?!”
И прибавляли шаг.
Никто, правда, не увидел, как далеко впереди Археос догнал - таки и остановил рвущегося в бой жеребца. За ним утихомирились и остальные скакуны и маги, наконец, смогли спешиться.
Половина магов во главе с виновником безобразия рассыпалась тут же по предлесью и отчаянно блевала, выбрасывая из себя и вчерашний ужин, и сегодняшние завтрак и обед, после чего отряд продолжил свой путь, придерживая скакунов во избежание всяких там непредвиденных обстоятельств.
И только когда осталась позади последнее селение Кайса, Археос, наконец, рассказал своим людям обо всём.
- Нам предстоит очень сложное и ответственное дело, - заговорил он, когда вечером весь отряд собрался вокруг костра. – Я долго молчал, так как имел веские причины на это. Но теперь, думаю, уже можно раскрыть тайну. Император задумал великий поход против самого Джа!
Маги разом загалдели.
Еще бы!
Джа - глава Белого Ордена, слыл одним из наиболее могущественных волшебников Благословенных земель. Никто не только не осмелился напасть на владения Белого Ордена, но и регулярно выплачивал ему дань за сдерживание натиска нежити, что выбрасывал из своих недр Разлом - гигантский овраг на крайнем севере. Ещё сам Халдор I Великий заключил с Орденом договор, по которому обязался хранить вечный мир с ним и выплачивать определенную сумму. После него точно такой же шаг в сторону упрочнения связи с Орденом сделали и все остальные государства.
Но времена менялись - порождения Разлома более не тревожили покой мирных жителей, и о них как-то позабыли.
И вот теперь империя решила не платить больше Ордену и разгромить его. Задача облегчалась тем, что у него не было государственного образования, а лишь вереница крепостей по всей длине реки Ниглак, по ту сторону, которой и находился таинственный Разлом.
Император собирался штурмовать их всех, избрав первой своей целью Этарон, где и были сосредоточены основные силы Ордена во главе с Джа защищавшими Броды.
Маги должны были пробить брешь в обороне крепости, а именно разрушить магические барьеры, уничтожить препятствия и убить чародеев противника, дабы легионы империи смогли войти в крепость и довершить экспансию.
Обо всём этом Археос подробно рассказал членам гильдии. Они, хотя и оказались застигнуты врасплох, назад не повернули. Никто не мог упрекнуть боевых магов в трусости.
Кроме того, многих прельстила обещанная щедрая награда.
***
Весь остаток ночи прошёл в сборах, а с рассветом Рыцари сели на коней и присоединились к уходящему легиону Конера.
Жители окрестных ферм провожали текущую по пыльной дороге на север живую реку людей, ощетинившуюся копьями и стягами, тускло отсвечивающую в поднятой пыли металлом шлемов и панцирей, хмурыми взглядами.
Они настолько привыкли к постоянным войнам, что уже не удивлялись и тем более не радовались. Им было плевать на то, кто и за что решил начать войну. Войны приносили лишь новые налоги, порчу возделанных полей, призыв молодых селян в рекруты, отъём повозок и лошадей в фуражные обозы и ещё много чего. Единственное, чего, по мнению крестьян, не давали эти “игры правителей” – это радости, изобилия и спокойствия.
Весна уже вступила в свои права. Вовсю зеленели деревья, лошади с завистью поглядывали на жующих сочную луговую траву коров.
Лёгкий утренний ветерок не в состоянии был прогнать пыль, поднятую колоннами, но зато приятно обдувал уже начавшие раскаляться под солнцем латы и кольчуги. Поэтому легионеры ехали налегке, оставив доспехи на едущих за ними обозах. Только орки и чёрные рыцари ехали в полном вооружении, лишь сняв шлемы. Для них война была не только средством заработка. Война была в их крови, и опыт многолетних сражений, настойчиво вбиваемый в головы новичков, был прост и жесток.
Тот, кто не готов – умирает.
Тот, кто готов, но не вооружён – умирает.
Тот, кто вооружён, но не готов – умирает.
Всё для дела, всё для победы.
Поэтому из всего воинства, вышедшего из ворот Кайсы, одни орки и рыцари были и готовы, и вооружены. Их отряды двигались волчьим скоком бросками по нескольку миль, застывали в настороженности, высылая разведку, шли параллельными основной дороге тропами, пренебрегая переправами, форсировали реки и болота, и вместе с тем не теряли темпа движения, иногда даже значительно опережая отряды легионеров и ксаторцев.
По ночам, когда изможденные тела требовали, наконец, отдыха Черные Розы спали там, где застал их приказ командира, не заботясь о благоустройстве ночлега, и лишь выставляя дозоры.
Орки жгли костры, не особенно переживая за свою безопасность. Полуголодное нищенское житье на родине приучило их к постоянной близости смерти, которая казалась им на удивление всем другим народам самым лучшим уходом из непрекращающейся рутины жизни. Эти безобразные существа вместе с тем отнюдь не были лишены обычных для людей чувств, как можно было предположить, глядя на них, и чудом казались их песни у ночных костров…
Пещерный мрак
Укроет нас
От злобных солнечных лучей.
Пусть знает враг -
Орк не отдаст
Своих детей,
Погибнув сам,
В лавине вражеских мечей…
***