Рабочий день подходил к концу. Михаил Иванович закончил работу с документами. Подошёл к окну полюбоваться на многоводный Иртыш, несущему свои воды на север. Солнце ещё было высоко, но уже заметно клонилось к закату. Зазвонил телефон; его вызывал начальник секретного отдела Виктор Алексеевич.
-Михаил Иванович, у меня к тебе просьба как к бывшему кадровику. Дело в том, что у меня есть дружок, хотя иногда пропадает желание называть его так.
Шеф почесал внушительных размеров нос с красно-бардовым оттенком.
-Да ты присаживайся, в ногах правды нет. Разговор будет долгий.
Виктор Алексеевич с семи лет воспитывался в детском доме, куда его в 1947 году вместе с младшим братом определила мачеха после смерти их отца-фронтовика. Он любил пошутить, ценил дружбу и жизнь. На вечеринке, в кругу друзей был душой компании. Тянулись к нему сослуживцы.
-Дружка моего ты, я думаю, знаешь - это Иван Лудилин, - шеф внимательно взглянул, на Михаила Ивановича, слегка улыбаясь.
Те, кто с ним служил, зная все его приключения, за кулисами зовут его Мудилин.
-Да, слышал о нём, когда служил в кадрах.
-Но ты не знаешь его «боевого пути», который он прошёл, его «подвигов» в семье и на службе. Их у него очень много, можно написать приличный роман. Трезвый Иван муху не обидит, образцовый офицер. Как только возьмёт в руки рюмку, тормоза начинают отказывать, тогда уже непонятно кто вселился в него.
-О его подвигах я ничего не знаю, он ведь старше меня лет на десять.
-Я с Лудилиным служил вместе срочную службу, затем остались на сверхсрочную. Позже оканчивали курсы «Выстрел», которые среди военных окрестили «Выхлоп».
На государственных экзаменах Ивану один из членов комиссии задал дополнительный вопрос: «Товарищ курсант, кто командовал советско-монгольскими войсками при разгроме японских милитаристов у реки Халхин - Гол в 1939 году?». Иван долго думал, затем громким командным голосом выдал: «Маршал Чейболсан».
Члены комиссии хохотали от всей души, а курсанты, толпившиеся в коридоре, недоумевали, чем их мог рассмешить Иван, неужели своими «успехами» в учёбе?
–Маршал Жуков, товарищ курсант, - поправил его задавший вопрос полковник, вытирая слёзы от смеха.
После экзаменов Ивана в кругу друзей так и называли – «маршал Чейболсан». Иван реагировал болезненно, взрывался, даже будучи трезвым. В пьяном виде ершистого Ивана никто не решался назвать так. Меня он боялся, учитывая разные физические данные.
Солнце опускалось всё ниже, его раскалённый диск уже завис над деревьями парка в районе лодочной станции. Рабочий день закончился. Михаил Иванович смотрел на рассказчика, волосы которого в сорок лет начала белить седина. Видать, это стало результатом «счастливого» детства на оккупированной территории в Белоруссии во время Отечественной войны и в детдоме.
-О-о! Михаил Иванович, чтобы поближе узнать Ивана, не хватит и недели.
-Виктор Алексеевич, Иван сейчас служит в режиме?
-Да! Принимает заявки и составляет списки на выходные дни. Нужный человек, но должность капитанская. Все его сослуживцы уже майоры, подполковники. Правда, Иван шутит, мол, капитан, он и в Африке капитан, но в душе обида.
Расскажу один случай, как Иван чуть под суд не попал. Везёт же ему, всё тогда с рук сошло. Дело было так. После очередного застолья Иван со своим собутыльником возвращался домой. Время перевалило за полночь. Иван шёл с дружком в обнимку, придерживая друг друга. Тротуар качался под ногами, словно палуба судна. Друзей бросало из стороны в сторону.
Иван любит во время застолья и после него, пока не уснёт, петь. Правда, его исполнение сопровождается выкриками, а в конце ещё и нецензурной бранью. Ну, вот. Первый час ночи, город спит. Ивану же море по колено – веселится. Городок наш небольшой, милиция всегда начеку. В тихую летнюю ночь далеко слышно. В нашем отечестве, есть люди, которые чувствуют себя плохо, когда другому хорошо.
Ивана услышали не только жители домов, мимо которых держал маршрут «славный» капитан, но и работники милиции. Подъехали. Предложили «соловьям» бесплатную услугу, оплачиваемую государством, вернее – налогоплательщиком, доставку в отделение милиции. Иван с товарищем по веселью категорически отказались воспользоваться таким сервисом. Тогда три молодца насильно усадили их в милицейскую машину.
Иван стал убеждать, что это отразится на их дальнейшей службе, потому что он сотрудник службы режима, мол, не хухры - мухры. Над ним стали смеяться. Подъехали к милиции. Иван, высаживаясь из машины, пытался убежать, но трезвый и сильный милиционер, цепко, как рак, держал его в объятьях.
В порыве гнева и злости Иван укусил милиционера за палец, да так, что тому позже удалили одну фалангу. Делу не дали ход, откупился Иван, уладили конфликт.
Первое время Иван молчал, прошло полгода. Я как-то его спросил, шутя, мол, расскажи, как милиционеру палец откусил. А он мне:
-Во-первых, Витя, не палец, а только фалангу, если быть точным. А во-вторых, я откусил у себя мотоцикл, «Урал». Деньги, которые копил на мотоцикл, ушли на улаживание конфликта, - недовольно объяснил Иван.
-Ну, ты теперь обнимаешься с пострадавшим при встрече, целуешься?
-Первое время по рукам здоровался, потом кивком головы. А вчера он просил, чтобы я через Таньку его жене сапоги по блату достал. Так я его послал на три буквы, мол, хватит доить. И так ездит на моём мотоцикле.
-Вот так, Михаил Иванович, таков наш герой. Надо посмотреть его личное дело. Последнюю аттестацию, если что, переделать. Я пойду в научное управление, постараюсь пробить Ивану майорскую должность. А то ведь скоро на пенсию, а он всё капитан.
-Хорошо, Виктор Алексеевич, завтра изучу дело Ивана и сообщу тебе.
В течение следующего дня Михаил Иванович внимательно изучал документы в деле Ивана, особенно результаты последней аттестации и характеристику. Закончив работу, пришёл к выводу, что, врагами в деле Ивана были две буквы ,,Н,, и ,,Е,, , они являлись тормозом в его продвижении по службе. Взявшись за руки, представляли большую отрицательную силу.
Такие слова, как дисциплинирован, воспитан, морально устойчив, стоило к ним добавить эти буквы, сразу обретали другое значение. В характеристике Михаил Иванович насчитал полтора десятка таких слов. Стоило убрать «Н» и «Е» впереди этих слов, Иван становился образцовым защитником Отечества.
В конце дня Михаил Иванович направился в кабинет Виктора Алексеевича. Шеф внимательно выслушал его.
-Старик, так ты говоришь, что эти разнесчастные буквы тормозят, понимаешь, продвижение Ивана на олимп славы? Ну, здорово ты сказал, убираем «НЕ» и Иван автоматически становится образцовым офицером. Вот неудача, так неудача. Ну, стервец Ванюха, понимаешь.
Шеф смеялся от души, не сдержался и Михаил Иванович.
-Ну ладно, старина, переделывай аттестацию, печать в сейфе, а подписи через «дралоскоп» или оконное стекло враз состряпаем.
Вечером, после работы, Михаил Иванович двумя пальцами печатал на механической печатной машинке «Украина» досье на Ивана, выбрасывая из текста компрометирующие буквы. На следующий день Виктор Алексеевич вызвал Ивана на беседу и популярно объяснил, что причиной неудач Ивана по жизни и службе являются две буквы. Из кабинета доносился дружный смех. Затем шеф вызвал Михаила Ивановича.
-Вот, Иван, твой ангел-спаситель. Он умело уничтожил около двух десятков «НЕ», и тебя теперь хоть в генштаб переводи. Сколько, Иван, платишь за одну уничтоженную частицу?
-Витя, цену устанавливайте вы, я теперь в ваших руках.
-Ну что, Михаил Иванович, я предлагаю рубль за штуку. Одним словом, Ванюха, это тянет на пару бутылок коньяка.
-Какой разговор, ребята, всё будет на высшем уровне. За ценой не постоим, как в песне поётся,- и удалился.
Шеф предупредил Михаила Ивановича:
-Старина, старую аттестацию не выбрасывай. В случае, если Иван забузит, мы в деле восстановим всё как было.
Через месяц Ивана назначили на майорскую должность, но благодарности с его стороны не последовало.
Он лихо взялся за работу на новом месте, забыв про «НЕ» и своих выдвиженцев. В отделе кадров на него стали готовить представление на присвоение очередного звания, майор.
Время шло, и тогда Виктор Алексеевич вызвал Михаила Ивановича к себе.
-Старина, что-то Иван забыл о нас. Видимо, надо напомнить стервецу. Давай-ка, ты позвони ему на работу, зажми нос и скажи – привет, Чейболсан. Посмотрим на его реакцию.
Михаил Иванович набрал нужный номер и как только Иван представился, выдал: ,,Привет, Чейболсан,,.
-Какая сволочь звонит? - и тут же выдал серию проклятий.
Виктор Алексеевич опять смеялся, не скрывая своих эмоций. К концу рабочего дня Иван явился к шефу в кабинет.
-Витя, привет! Сегодня мне позвонил какой-то козёл и говорит, мол, привет, Чейболсан. Выслушал мои возмущения, правда, не все, и положил трубку. Вот думаю, кто это мог сделать? На полигоне, кроме тебя и Мишки Горбунова, никого не осталось, кто знал о моей оплошности на экзаменах.
-Ну что ты, Иван. Мне в гору, понимаешь, некогда глянуть, не то, что глупостями заниматься, - Алексеевич сделал такой серьёзный вид, что у Ивана исчезли все сомнения, как дикие утки после выстрела.
-Ты как там, на новом месте, один раз позвонил и молчишь? У меня с обеда, понимаешь, нос чешется, тем более, сегодня пятница, - и почесал свой солидный нос правой рукой.
-Намёк понял, Алексеевич, не дурак. Зови Михаила Ивановича, буду поправлять оплошность. Хотел отметить, как звание придёт.
-Погоди, погоди. Звание - это совсем другая тема. Не путай одно с другим, понимаешь, - слово «понимаешь» шеф постоянно употреблял в разговоре, словно для связки слов.
Появился Михаил Иванович, после возгласов и рукопожатий Иван извлёк из заначки двадцатипятирублёвую купюру.
-Иван, ты так долго искал, словно из сердца вытащил.
-Нет, я просто от сердца оторвал, - и вновь оголил вставные зубы. - Давайте обмоем должность. Правда, Витя, ты знаешь мою Татьяну, у неё снега зимой не выпросишь. Я сейчас пойду домой, а вы попозже отоваритесь в магазине и зайдёте ко мне. Вроде, как со своим коньяком. Добро?
-Знаю, знаю твою Татьяну. Не раз спасал её во время твоих цепких объятий. Правда, она слабо ценит историческое прошлое. Зайдёшь в магазин, иной раз сделает вид, что не заметила.
Отоварившись в магазине военторга, Виктор Алексеевич со своим надёжным помощником направились к Ивану на квартиру. Хозяин, открыв дверь, долго не скрывал радости от появления «неожиданных» гостей. Пожимал руку, обнимался.
-О-о! Витя! Какими судьбами, сколько лет, сколько зим? Давненько ты не был у меня в гостях, встречаемся только на работе.
Из прихожей выглянула хозяйка, изобразив лишь подобие улыбки на кислом лице.
-Да вот, Иван, получили премию по десять рублей и решили навестить тебя, обмыть заодно твою должность. Если гора не идёт к Магомеду, то что? Да и друга достойнее тебя у меня нет в горнизоне, ты же историческая личность в моей жизни. Сколько невзгод претерпели на срочной службе, гектары полов перемыли.
Иван притих, о чем-то задумался, потом обнял Виктора Алексеевича, некоторое время стоял молча, прижавшись к нему.
-Спасибо, Витя, ты всегда отличался ото всех нас житейской мудростью. Чувствовалось, что речь Виктора тронула душу Ивана, чуть ли не до слёз.
Шеф вытащил из портфеля пару бутылок коньяка и водрузил на маленький столик в прихожей. Жена Ивана, увидев коньяк, спешно направилась на кухню готовить закуску на стол.
Иван подмигивал, улыбаясь во весь рот. Вид у него был торжественный, ликующий, немного придурковатый. Из кухни стали поступать блюда с закуской, которые приносил Иван по команде жены. Татьяна, переодевшись в нарядное платье, вошла в зал. Подошла к серванту, взяла три хрустальных рюмочки, поставила на стол.
-Старуха! Ты что это, разучилась считать до десяти? А ещё в торговле работаешь. Посчитай, сколько в квартире человек.
-Да неудобно, Ваня, ребята с коньяком пришли, а с нашей стороны ничего нет.
-Неудобно, знаешь, что делать? Ставь четвёртую рюмку и пей как своё.
Все дружно рассмеялись…