90-е годы. Москва. Россия мчится на всех парах из загнивающего социализма в капитализм. Старый мир разрушен, а новый пока не построен. Перестройка. А точнее - беспредел.
Пролог.
Снежинки бились в окно, и скользя по стеклу, скатывались на карниз. Судорожно цепляясь одна за другую, они пытались удержаться, чтобы остаться в виде снежной шапки в этом тихом и спокойном месте. Единицам это удавалось, другие же под яростными порывами ветра срывались и падали дальше вниз на землю.
Возле темного окна, за которым бушевала метель, стоял худощавый мужчина, среднего роста, лет пятидесяти с отрешенным видом и равнодушно наблюдал за борьбой этих белых, пушистых, невесомых, словно бы живых существ.
Он думал о том, что человек, это, в сущности, та же маленькая снежинка, среди миллионов себе подобных. Его так же кружит, и бросает в разные стороны ветер жизни. Кто-то умудряется зацепиться, удержаться наверху. А кто-то падает вниз и безжалостный сапог проходящего, с силой вдавливает его в землю. Насколько эфемерна грань, разделяющая эти два расстояния. Сегодня ты на вершине и весь мир лежит у твоих ног. А завтра, ты на самом дне. И все, кому не лень, стараются раздавить, унизить, уничтожить тебя. Растерзать твое тело и душу и так уже утопающие в крови и слезах.
Мужчина отошел к столу и сел в кресло, обхватив голову руками. Кресло жалобно скрипнуло под его тяжестью, и затихло.
В комнате царил полумрак. Лишь небольшой светильник с тусклой лампочкой, стоявший на столе, отбрасывал на стены неясные тени. Из груди мужчины вырвался тяжелый стон отчаяния.
Вдруг, гнетущая атмосфера комнаты была нарушена резким телефонным звонком. Мужчина вздрогнул, и со страхом посмотрел на телефонный аппарат, который звонил, и звонил, не переставая. Телефон затих, так и не дождавшись ответа на свой сигнал, и в комнате снова наступила тишина.
Мужчина тяжело вздохнул, и вновь погрузился в свои невеселые мысли.
«Как я, умудренный жизнью, седой, не глупый мужчина, позволил втянуть себя в такую ситуацию, из которой нет выхода? Вернее, выход есть, но, только один… . А главное, это выход только для меня».
Перед его глазами возникли образы жены и сына. Они с надеждой смотрели на него, они верили ему, они надеялись на него. Ну, как он сможет теперь посмотреть им в глаза? Он предал их доверие, их любовь. Пусть неумышленно, но предал! Он вынужден оставить их один на один с жестокой реальностью жизни, которой они не знают. Это тоже его вина. Он не подготовил их к этому. Слишком оберегал, отгораживал от всего, что могло бы помешать их ровной и стабильной жизни.
Из груди мужчины вырвался стон смертельно раненного зверя. Пред его взором возникла жена. Он любил в ней все. И ее детскую непосредственность и ее наивные широко распахнутые ему навстречу глаза, и ее мелодичный смех. Несмотря на прожитые вместе годы, он по-прежнему скучал, если не видел ее более суток.
Часто, проснувшись утром, он подолгу смотрел на нее, свернувшуюся рядом клубочком и посапывающую, как котенок. От этой картины его тело окатывало теплой волной, и сердце начинало щемить от нежности и любви.
Шли годы, но она не менялась. Также была стройна, и быстра в движениях, как и в молодости. Смешлива. Не выносила пошлости и грубости. И привычно вкладывала свою маленькую ладошку в его руку. В юности она окончила художественную школу по специальности – реставратор, но вскоре вышла за него замуж и посвятила свою жизнь ему, а потом и родившемуся у них сыну. Она неплохо рисовала акварели, но никогда не пыталась устроить выставку или продать их. Он любил смотреть на эти яркие, наполненные теплом и светом картины. Они давали ему стимул к дальнейшей борьбе за выживание в этой сумасшедшей, перевернутой в данный момент с ног на голову, жизни.
А сын? В свои четырнадцать лет он знал два языка, неплохо разбирался в компьютере, играл в большой теннис. Сын был его гордостью и надеждой.
Телефонный звонок снова разорвал тишину кабинета, но мужчина так и не снял трубку.
Часы неумолимо отсчитывали секунды, минуты, не останавливаясь ни на миг. Неотвратимо приближался рассвет.
«Рассвет, который я не увижу. Не увижу уже никогда! Какое странное слово – никогда. Раньше я не задумывался над словами и их значением. А, оказывается, есть слова, от которых может бросать в дрожь. Никогда, навсегда, был – какие это страшные слова! Теперь и про меня тоже будут говорить: "да, он был не плохим мужиком, или - он навсегда останется в нашей памяти…" . И память эта будет продолжаться лишь до выхода за дверь квартиры после поминок.»
Мужчина бросил последний взгляд на часы и встал.
Через несколько минут оглушительный звук выстрела разорвал тишину кабинета, и только часы продолжали отсчитывать время монотонно и четко.
Продолжение следует.