«Не ищи ответов ко всем загадкам Вселенной,
В Неизвестности – прояви Душу,
В Душе – отыщи Знание,
В Знании – познай Ясность».
* * *
Он увидел её впервые, когда она сидела на скале, что возвышалась над деревней. Не вполне обычное место для столь поздней встречи, люди и днём избегали здесь появляться. А всё из-за того легкомысленного призрака, что решил продлить своё пребывание на Земле. И вдруг беззащитная женщина! Ему показалось, что окружающий шум как будто смолк на мгновение, стало как-то спокойно и безмятежно внутри. Интересное ощущение. А ощущение он никогда не пропускал. Её лицо – немного тревожное, немного напряжённое, выражало в то же время какое-то странное смирение, готовность к каким-то неизведанным доселе испытаниям. Одетая в простое шерстяное платье синего цвета, женщина временами содрогалась от пронизывающего холодного ветра, спускающегося к ночи с гор. Но почему-то не спешила уходить. Возможно, просто потому, что там, куда она должна была уйти, было ещё холоднее.
Он подошёл ближе, ему захотелось взглянуть в её глаза. Она встала и протянула руки к небу. Лёгкие мурашки пробежали по его спине: этот жест использовали Боги, когда просили о помощи. Но ведь это простая смертная! Это же очевидно – она уже не юная девушка. И потом…спустившихся Богинь всего три и о них всем известно. Вероятно, это спонтанное движение или часть какого-нибудь магического обряда. Она собиралась повернуться, как вдруг остановилась и посмотрела прямо на него. Невозможно, немыслимо, невероятно! Люди не способны видеть демонов, когда они того не хотят! Но взгляд был устремлён на него – горячий, пытливый, обнаруживающий. И всё же…нет, она не поняла. Темнело и внизу в окошках появились первые огоньки зажженных свечей. Вниз посыпались мелкие камушки.
Даал-Маат продолжал задумчиво смотреть ей вслед. Простая смертная. И в то же время, столь не похожая на других. Почему сейчас? Когда-то давно он перестал верить, что кто-либо способен избавить его от вечной необходимости забирать у людей их жизненную энергию? И всё же – она не «она». Когда встретится «она», он почувствует что-то особенное. Хотя…почему? Почему это должно быть так? Надо допускать возможность, что, возможно, не будет никакого «знака» и ничего из ряда вон выходящего. С привычным всегда следует быть слегка настороже, чтобы суметь вовремя отделить своё от чужого.
Необходимо было как можно быстрее получить ответы на свои вопросы, поэтому он переместился в дом, откуда мерцали связующие с ней нити. Обычная, крестьянская лачуга – немного покосившаяся, но ещё довольно крепкая. Отовсюду торчит солома. Мебель, сколоченная из плохо обструганных досок. Битая посуда, но на кровати – хорошее одеяло. Одним словом, то же, что и у других. Демон прошёл в другую комнату, и его взору представилась довольно неприятная картина: на полу лежал голый, новорождённый ребёнок – посиневший от крика и холода, он едва мог издавать звуки. Хлопнула дверь. Вошла его незнакомка и, сжав губы, решительно подняла дитя и приложила к своей груди. Послышалось кряхтенье и, спустя мгновение, младенец заплакал – то ли переживаний, то ли от слабости. Её лицо исказилось в гримасе внутреннего страдания: зачем его раздели и вынули из корзины? Причём в её отсутствие? Слабость, слабость…повсюду слабость духа!
-Прости меня, прости, - зашептала она, судорожно прижимая к себе свою драгоценную ношу. – Я не должна была сомневаться! Никогда себе этого не прощу. Мы уйдём отсюда. Вместе – ты и я. Потерпи немного, пусть все улягутся. Потерпи, моё солнышко! Потерпи…
Даал-Маат беззвучно проследовал за ней, когда она, спустя час или больше, тихо скрипнув дверью, вышла в ледяную, пахнущую морозом, темноту. Он не вполне понимал её действий, но догадывался, что дело, вероятно, в какой-то не слишком приятной истории – добропорядочные жители Баун-Лей потребовали умертвить младенца, лишь бы сохранить порядок. Мнимый и фальшивый – как и обычно, в таких случаях, но у людей часто так - значение придаётся внешнему. Из крайности в крайность.
Женщина молча шла всю ночь, ребёнок спал у неё на руках, накормленный и прижатый к сердцу широкой полоской ткани, по традиции завязанной в тугой узел на боку. Она явно знала, куда направляется, потому что ни разу он не заметил в её лице что-либо похожее на замешательство. Наоборот, всё то же решительное смирение. Судя по всему, путь предстоял неблизкий, а у неё с собой только крохотный узелок с несколькими монетами и двумя корками хлеба. Ещё какое-то украшение, которое она брезгливо бросила, словно опасаясь испачкать руки.
Даал-Маат слегка призадумался. С одной стороны, он давно перестал вмешиваться в человеческие судьбы, придя к выводу, что люди по своей природе слишком эгоистичные существа, чтобы это оценить. С другой, эта женщина, безусловно, принадлежала к совершенно другой породе: покинуть дом её надоумил не эгоизм, а материнская любовь: открытая, трепещущая и пока ещё такая живая и искренняя. Ладно! Ещё один раз ничего особенно не изменит. А настоящее – стоит беречь. Демон подошёл совсем близко и, обняв руками за плечи, вдохнул запах тёмных, небрежно заплетённых, волос. Женщина внезапно почувствовала себя не в силах продолжать путь и, осторожно опустившись на усыпанную сосновыми иголками землю, закрыла глаза и уснула.
Он перенёс их обоих в свой небольшой, окутанный лесной свежестью, дом, находившийся вдали от людей. Никто не знал и не мог узнать о том, что здесь кто-то живёт – таково было намерение Даал-Маата. Сделав это, он ощутил неожиданное чувство облегчения – глубокое, внутреннее, позабытое. Как будто защитил нечто очень ценное для него самого. Вообще забавное – это явление: собственные чувства. Их невозможно обмануть. Немыслимо представить своё существование без этой составляющей – с их помощью познаёшь самого себя и понимаешь, насколько совпадают твои действия с внутренними желаниями.
Утром она ни капельки не испугалась и даже не удивилась.
-Я всегда знала, что мне помогут. Сколько я смогу здесь пробыть?
-До тех пор, пока обстоятельства не переменяться и не станут более благосклонны к вам. Возможно, придётся этому посодействовать. Как твоё имя?
-Тери.
-Тери. Красиво. Там, где ты живёшь, такие – не в обычае. Из-за ударения: его, как правило, ставят на первый слог.
Он выжидающе взглянул на неё. Она почти незаметно усмехнулась правым кончиком рта и непроизвольно дёрнула плечом.
-Я не знаю, кто я и откуда. Меня нашли маленьким ребёнком и вырастили как родную дочь – мне не на что жаловаться.
-А твой ребёнок? Тоже не причина?
-Нет. Я ни о чём не жалею. Этот ребёнок – сын Дроу.
-Понятно.
«Понятно». Что может быть ему понятно? Как все годы – ей давали понять, что она чужая и что останется таковой навсегда, несмотря на все предпринимаемые усилия? Что никогда и ничем она не сможет заслужить право быть хотя бы чьей-то подругой? Да, мало у кого детство прошло «без хвостов», но её жизнь трудно даже считать таковой – откровенно злые взгляды, умолкающие при ней разговоры, ненависть – особенно со стороны женщин - напоминания, нравоучения, слежка за каждым шагом…Разве возможно кому-нибудь объяснить в двух словах, что стоит за этим, казалось бы, достойным поступком – взять на воспитание сиротку? Понятно! Эльф – её желанный сердцу возлюбленный – просто спас её от разрушительных мыслей и безумного решения. Он появился в самый тяжёлый и сложный момент, когда надежда на что-то лучшее почти угасла. Разве можно передать то глубокое и осознанное чувство, которое она испытала, будучи желанной ему? Ему понятно! Ха-ха. Помог ей – пока не точно ясно, как – и считает себя вправе выносить какие-то суждения, так вот смотреть – как будто знает всё лучше неё. Как надоела эта черта в людях – не успев узнать, как следует, скорее спешить унизить. Лжеподдержка. И намекает на ребёнка – самое святое из того, что вообще существует в природе!
Её губы скривились и, подавив подступающие к горлу рыдания, она добавила:
-Что из того? Он - невинное дитя! А…они – как бы любящие меня люди – толкали меня на убийство. «Он не должен жить, - сказали мне, потому что в его жилах течёт голубая кровь. Он чужой нам. Вырастет и станет нашим убийцей!» Я должна была уморить его голодом – таков закон.
-И как же ты встретилась с Дроу? Насколько я знаю, они не любят солнечного света. И знает ли он о твоей теперешней участи?
-Нет. Я не смогла ему сказать. Чтобы…чтобы…
-Чтобы не услышать «нет», так? Это ведь страшнее, чем броситься одной с ребёнком в бега?
-Я нашла его в лесу – он был сильно ранен. Лежал без сознания в лесу. И…не мог произнести магическое заклинание для своего исцеления. Если бы наши его увидели, то убили бы. Люди враждуют с эльфами.
-Люди враждуют со всеми. Правда, не все люди.
-Мы полюбили друг друга, но он не мог меня забрать с собой.
Она снова посмотрела на него этим странным, потемневшим взглядом.
«Похожа на колючего ежа», - подумалось ему.
-Ну, ясно. Здесь вы в безопасности – в это место невозможно попасть обычными путями, поэтому ничего не бойся. Время, которое ты здесь проведёшь, ты потом сможешь вернуть обратно. Если захочешь. Отдыхай, набирайся сил и расти своего эльфа – судя по всему, ему многое предстоит понять и сделать.
-А кто же ты?!
-Я? Демон. Но тебя я решил защищать, а это значит…
-Я знаю.
Он замедлил шаги и обернулся.
-Мне кажется, всё это не случайно.
-Разумеется.
* * *
Даал-Маат не относил себя к обычным демонам, ибо его насущной потребностью было не просто потребление жизненной энергии, а поиск тех, кто готов был дать её добровольно. Идеальным вариантом было бы встретить женщину, способную его полюбить и, что самое важное, способную вызвать эту любовь в нём. Тогда он стал бы Богом, а она – умерла. Зато безмерно счастливой! Или…Хотя об «или» говорить лишне, так как это слишком маловероятно. Каждый Бог, сначала проходит все возможные ступени эволюции – таков порядок. И насколько абсурдно ждать от людей признания в том, что демоны и Боги – разные воплощения души, наделённые определёнными полномочиями и обязанностями. Вот ему «выпала честь» - замыкать кольцо. Неприятная работа, но без неё не обойтись – закон един для всех. И за это каких только имён ему не придумали: Сатана, Дьявол, Люцифер…Просто потому, что надо нести ответственность за свои намерения и действия.
Интересно, а эта женщина – Тери – знает, что её маленький эльф непременно умрёт, если один из родителей не создаст ему Аали? Похоже, что нет – ведь она сама не эльф. Единственная возможность для этого ребёнка остаться в живых – вернуться к своим. Значит, придётся найти этого Дроу. Демон не задавался лишними вопросами, ибо больше привык к действиям, а не к бесплотным рассуждениям. Но он отчётливо сознавал, что этот поступок способен помочь ему вернуть утраченное, а именно – стать человеком. Всё имеет свою логику и демоны по праву стоит на ступень выше человека, но как и Боги они лишаются некоторых черт, присущих людям. И большой вопрос в том, что именно означает эта эволюция – приобретение или утрату. Если смотреть на всё сквозь призму Единого Сущего, к которому движется каждое существо, то, Боги – максимально подходящие для этого создания. Но с точки зрения остального – остроты чувств, глубины ощущений, способности управлять своей Реальностью – демоны многократно превосходят их. А человек главенствует над всем миром в своих возможностях пробуждать и являть любовь. Любовь – чувственную, стоящую между физической близостью и духовным влечением, способную сдвинуть с мест горы, как в той легенде…Синтез страсти, логики, самоотдачи, взаимопроникновения…О, как бы хотелось быть именно человеком!
Даал-Маат прислушался – в кромешной темноте явно кто-то находился. Он вспомнил, что Дроу могут видеть в инфра-красном спектре, к тому же обладают тонким слухом и феноменальной ориентацией в пространстве. Демона поймать им, конечно, не под силу, но причинить некоторые неудобства с помощью своей древней магии они вполне способны. Вообще, удивительно это влечение Дроу к смертной! Они ведь питают глубокое презрение ко всем, кроме себя. И этот культ паучихи – мрак один. Хотя есть нормальные выходцы и из них, но они - единицы и жизнь у большинства сложилась печально.
Мимо просвистела отравленная стрела, выпущенная ловкой рукой из арбалета. Послышался приглушённый стон и треск толстой ветки. Короткий свист. Едва уловимый шорох десятков ног. Чей-то крик. Звон скрестившихся мечей. Ещё одна битва неугомонных Дроу. Уж с кем-с кем, а друг с другом могли бы жить в согласии. Демон был далёк от намерения дать себя обнаружить, но тут к его ногам неизвестно откуда свалился тёмный эльф. Скорее всего, с вершины дерева. Он упал тяжело и бездыханно устремил ввысь неподвижный взор. Даал-Маат поджал губы: зачем они это делают: растрачивают свою жизнь на это? Пусть даже она длится многие века – всё равно, можно найти более достойное применение своему времени. Он наклонился над упавшим и внимательно вгляделся в его лицо. Неужели? Тот самый Дроу…Так и есть – те же самые черты, что и у ребёнка. Это его отец. Эльф ничем не выдал хоть малейших признаков жизни – казалось, дни его сочтены. Но Даал-Маат видел, что тот ещё только приближается к порогу смерти, после которого уже не будет возврата.
-Ардас-Арре! – Выругался он. - Это будет не так просто.
Демон давно не забирал ни у кого жизненной энергии, чувствуя себя выросшим из такого способа жизнеобеспечения, стараясь как можно меньше расходовать имеющуюся, и теперь его мучили сомнения, что её хватит, чтобы вернуть к жизни полоумного эльфа. Но опять всё то же – свобода в пределах несвободы. Он не сможет поступить иначе. Резким движением оторвав ткань вместе с застёжкой, он обнажил область сердца Дроу, и, приложив к нему руку, мысленно сосредоточился, перемещая свои жизненные силы в почти опустевший сосуд жизни. Привычное покалывание – неприятное, словно железные иглы пытаются войти под кожу – от которого невыносимо хочется избавиться и этот дурман в голове: вот цена за следование против своей природы. Наконец, эльф очнулся, но он был ещё слишком слаб, чтобы стоять на ногах. Из последних сил Даал-Маат произнёс нужные слова и переместил их обоих подальше от гиблого места. Куда именно – он сам не знал: сознание практически покинуло его.
Когда нежные дочери Земли – нимфы - вышли из своих убежищ – листвы, цветов, водопадов и озёр, чтобы взглянуть на незнакомцев, так неожиданно появившихся в их скрытом от посторонних глаз месте, Дроу застонал, и из его плеча хлынула кровь. Они, как встрепенувшиеся от порыва ветра бабочки, с визгом бросились врассыпную, но тут же приблизились вновь – гонимые любопытством и страданием.
-Ранен.
-Их сосуды почти пусты.
-Наверное, он спас его.
-Добро за добро.
-Добро за добро!
Сказано – сделано. Взявшись за руки, нимфы создали вокруг демона и эльфа голубой шар жизненной энергии, который, плавно перетекая, почти наполовину наполнил их.
-Они не должны помнить это место.
-Они не должны увидеть друг друга: я чувствую великое зло, что клокочет внутри одного из них.
-Утихни ярость, утихни скорбь, утихни боль, - вместе прошептали они умиротворяющую мантру.
Даал-Маат пришёл в себя только к вечеру. Тело неприятно ломило, но самое мучительное было то, что он не помнил, как сюда попал и где, собственно Дроу. Кто-то постарался и вряд ли человек. Ладно, остальное не его дело. Он сделал всё, что мог. Пора возвращаться домой. К Тери.
* * *
Невероятно, но она сразу что-то почуяла. Демон сомневался прежде, чем сказать ей правду: она ведь едва начала оттаивать от своей прежней странной жизни, наполненной болью и страданиями. Но терпеть все эти вопросительные взгляды и делать вид, что ничего не произошло – было сверх его сил, конечно. Он рассказал. Она не удивилась.
-Я думаю, что так должно было случиться. Мне кажется, это своеобразная проверка для тебя. Нет, не Боги это придумали! Так сплелись нити Мира.
-И…как я? Вышел молодцом?
-М-да, но не совсем!
Даал-Маат оторопело уставился на неё. Женщины всегда неизменно приводили его в изумление своими вот этими недоговорками и заумными фразами, от которых ничего не прояснялось. Всё ясно: она – простая смертная, ей хочется поговорить и таким образом она сподвигает его на долгий, душещипательный разговор, полный слёз, признаний, сожалений и откровений! Он решил взять себя в руки и выслушать её, чего бы это ему не стоило.
-Тебе его не хватает, так?
-Логично. Только извини, у меня сейчас нет настроения говорить о чём-либо.
-Я так и понял.
-?
-Ээ…по-твоему лицу. Понял, что ты хочешь помолчать, подумать там о чём-то: дела, будущие планы…
Тери внимательно осмотрела его голову – сколь-нибудь серьёзных ран на её поверхности не наблюдалось, значит, умом он не мог повредиться. Её саму волновало совершенно непривычное и необъяснимое ощущение воспоминания. Тревожили те неясные, смутные догадки, которые постепенно, но с каждым днём всё сильней и сильней поднимались из глубины души. Ей начинало казаться, что она – это не она, а нечто большее, могущественное и попросту иное – может, вовсе и не человек. Что всё, что произошло – было как бы предначертано – для того, чтобы она испытала эти чувства, поняла себя, обрела новое…Жизнь в жизни.
Тери часто задавалась вопросом, какой настоящий смысл несёт в себе это встряхнувшее её появление демона. Если бы не он, то сейчас бы ей приходилось беспокоиться о том, где жить, что есть и как обеспечить безопасность себе и своему ребёнку. Вместо этого, у неё появилась неожиданная возможность анализировать свой внутренний мир, принять позицию наблюдателя и начать воспринимать свою жизнь с совершенно иной стороны – женской, расслабленной, верящей в добрые начала каждого существа. Повсюду срабатывает закон соответствия, но разве соответствует она Даал-Маату? Тогда почему же он не пришёл раньше – когда было почти так же трудно и отчаяние захлёстывало её?
-Что это за вещь? – Спросил как-то он, глядя, как она задумчиво перебирает разноцветные камушки каких-то бус.
-Это? Наверное, оберег. Я думаю, так. Это было у меня на шее, когда нашли ящик со мной. Забавно, да? Меня положили в ящик. Такой резной – с разными фигурками и какими-то письменами. Я видела его в детстве. В нём хранили соль. А когда его съел жучок – сожгли. А вот, - она помахала бусами, – осталось. Знаешь, я неоднозначно отношусь к этому украшению: в Баун-Лей не носят ничего на шее – считается, что тебя душат духи гордыни и тщеславия. Можно серьги, потому что это связано с болью. А это – как бы потакание дьяволу в себе. Да, не смейся! Они верят в это! Человек состоит из Бога и Дьявола – этим объясняется его противоречивая натура. Он должен бороться с одним и прислушиваться к другому. Ты не представляешь, сколько раз эти бусы срывались с моей шеи и летели в лицо, или в грязь. Но почему-то я не могла и не могу отказаться от того, чтобы оставить их где-либо. Они часть моего прошлого, часть меня.
День за днём демон всецело был поглощён маленькими и, на первый взгляд, незначительными моментами её жизни. Вот она шьёт, что-то тихонько напевая и покачивая ногой стоящую рядом люльку. Вот поливает цветы, хотя они уже которую сотню лет растут сами по себе (пожалуй, не стоит ей об этом говорить). Перетаскивает толстые циновки с места на место, пытаясь придать помещению более уютный вид. Смотрит куда-то вдаль и лицо её совершенно непроницаемо. За ней чувствуется огромный, увлекательный, волнующий внутренний мир, который окутывает своим волшебством всё, к чему она прикасается и даже всё, на что только падает её взгляд. Однако он понял, что эта не та единственная, которую так хочется найти каждому: и человеку, и демону, и Богу. Она всем своим существом и помыслами верна и предана своему агрессивному и скорее всего туповатому Дроу.
Хотя Тери часто улыбалась ему – кроткой и нежной улыбкой и в улыбке этой как будто читалось: подожди…Только вот чего? Если не любви…
Самым большим удовольствием для него стало смотреть, как она танцует, напевая чистым, мелодичным голосом мантры, столь распространённые в Баун-Лей. Плавные, грациозные движения, каждый раз творящие новую историю. Разумеется, Даал-Маат никогда не увлекался изучением смысловых значений танцевальных «па», поэтому его и удивляло то, насколько понятно было то, что так проникновенно выражала Тери. Потом до него дошло: она сама полностью растворяется в этих своих светлых историях. Творимые ею мысле-формы несут столь сильный энергетический потенциал, что не уловить их невозможно. Когда однажды он выразил своё восхищение, женщина вдруг недоумённо заявила:
-О! Если бы ты увидел однажды танец Дрвен!
«Что за дурацкое имя?», - немного раздражённо подумал демон. Неужели так сложно назвать ребёнка – так, чтобы ему потом комфортно жилось в мире. Нет, необходимо произвести на всех впечатление своим посредственным желанием выделиться с помощью вычурного слова, режущего слух. Однако, какая-то тёплая волна нежно и мягко коснулась его плеч.
-Кто же это?
-Демон. Такой же, как и ты. Только совершенно другой.
-Молодец!
Тери издевательски усмехнулась и продолжила танцевать.
Чтобы окончательно восстановить силы Даал-Маату нужен был доброволец, но сейчас ему не хотелось ни искать его, ни лишать кого-либо жизненной энергии. А разбавлять данный – как он догадывался – нимфами кристально чистый нектар насильно отобранной низкосортной мутью мог только безумец. Он проводил дни, качаясь в гамаке подвешенном под небольшим деревянном навесом, увитом плющом и дикими лианами. Вообще-то это был его второй или третий период осознанного прозябания за всю многотысячелетнюю историю существования. Но сейчас это было необходимо. Сейчас это доставляло удовольствие. Он много думал. И большей частью о том, как именно устроен человек, что способен принимать энергию от любых источников, будь то солнце, воздух или кто-то живой. Забавно, что лишь людям дана способность в такой мере творить свой мир силой своих мыслей и лишь они совершенно не переживают о том, насколько впустую растрачивают свой дар. Всего лишь небольшой контроль за тем, о чём думаешь и пожалуйста: всё, о чём вы мечтали. Есть, конечно, некоторые «но», но всё зависит от того, насколько сильно желание. По-настоящему осознанное намерение способно смести всё на своём пути.
-Почему ты решил построить свой дом здесь – среди необитаемых гор? – Однажды спросила она. – Ведь не только потому, что избегаешь общения?
-Нет. Ты слышала когда-нибудь легенду о здешних местах?
-Да, разумеется. Здесь нельзя находиться живому существу, воздух отравлен смертельными испарениями и повсюду таятся опасные ловушки. Наверное, ты сделал так, что тут мы в безопасности, но почему это место?
-На самом деле, то, что ты сейчас сказала – это не легенда, а набор жалких попыток спрятать то сильное, чем нельзя управлять. Ну-ну…это же не ты сделала, ты только приняла чужую точку зрения за свою. Я расскажу, послушай.
Тери довольно поёрзала попой, чтобы усесться удобнее. Младенец вдумчиво играл маленькими сосновыми шишками.
- Когда-то давно всю Землю покрывала вода – кристально прозрачная, живая, мягкая и мудрая вода. Среди бескрайней, сверкающей на солнце, глади изредка встречались небольшие острова с сине-фиолетовыми деревьями – единственные крохотные участки суши, на которых ютилась своя жизнь. С каждым годом острова всё больше выступали из воды – так рождались горы. Синие Горы. Сосредоточие волшебства и тайны.
Когда, спустя многие тысячелетия вода, наконец, отступила, оставив за собой только моря и океаны, горы начали исчезать – незаметно – но постоянно: каждый день песчинка за песчинкой. Ветер ли развеял или чья-то магия – неизвестно. В конце концов, их осталось только шесть. В них продолжали происходить удивительные вещи. А на Земле в то время появилось немыслимое количество людей, эльфов, демонов, Богов и прочих созданий. Вместо того, чтобы занять своё достойное место в Кристалле Жизни, соответствующее его уникальности, каждый народ начал вести с другими постоянную вражду. Реки крови хлынули по опаленным войной просторам, отравляя воздух смертоносной жаждой убийств. Пришло время и на Земле осталось всего несколько представителей от каждой расы. Но они так и не осознали, что дальнейшая война сотрёт их с лица планеты и навсегда лишит возможности возродиться в своих потомках. Среди них было два существа – демон и нимфа, которые сумели сохранить любовь друг другу, ибо поняли, что являются продолжением друг друга. Единственное место, сулящее им безопасность – были Синие Горы, о которых к тому времени шла худая молва. Но иного выхода не было, и они ушли туда.
Они не встретили ни терновых зарослей с острыми, отравленными шипами, ни рек, наполненных водой забвения, ни опасных, злобных чудовищ – горы приветствовали их нежной зеленью и дивными цветами, тёплым воздухом, здоровой землёй, чудной долиной и вечным летом. Днём за днём эти двое чувствовали, как озлобленность и недоверие покидает их нежные, но смелые сердца, воскрешая давно утерянную всеми способность летать. И когда за пределами Гор разверзлась последняя, смертельная битва, окутанная смертью и мраком, они отправились туда, чтобы силой своей любви спасти их. Те, кто воевал – был готов умереть, но не позволить своей душе нести мир и созидание. И тогда девушка с крыльями заплакала, прижимаясь к груди своего любимого. И такова была сила этой любви – рождённой в неволе, но пригретая волшебством Синих Гор, что сдвинулись эти Горы с места и встали между тремя войсками, навсегда отделив друг от друга.
Всё окутал туман. И когда он расселся, то увидели воины, что больше не кем воевать, ибо попали они в незнакомое место, где не было никого, кроме них. На долгие тысячелетия утихли междоусобицы, уступив место возрождению духовного наследия. И зародились четыре великих клана – эльфов, людей, демонов и Богов.
-Только странно, как Боги опустились до войны!
-Я думаю, что они оказались поневоле втянутыми в неё. Но история об этом умалчивает. Это всего лишь легенда.
-А те двое – с крыльями – что с ними произошло?
-Говорят, они стали хранителями любви.
-То есть?
-Когда начинает зарождаться настоящая любовь, и кто-то пытается ей воспрепятствовать, они появляются и оберегают её – до тех пор, пока она не расцветёт и не обретёт силу. А теперь спи.
-Да я не хочу спать!
-У тебя же глаза слипаются, да и поздно уже.
-У меня появилось много вопросов.
-Завтра я с удовольствием отвечу на ту их часть, которая…доживёт до завтра.
Но утром он, к своему удивлению, проснулся один. Невероятно, но Тери ушла, оставив накормленного младенца. Даал-Маат удивлённо оглянулся. Его дом не был одним из тех местечек, вокруг которых можно было беззаботно прогуляться: просторная деревянная платформа, стоящая на вершине горы, открывала чудесный вид на зеленеющую пропасть.
* * *
Минуло уже четыре дня, но необыкновенный младенец ни разу не попросил есть, мало того он ни разу не проснулся. Спокойное, по-детски учащённое дыхание мерно поднимало и опускало грудь. Очевидно, ему что-то снилось – зрачки шевелились в такт каким-то своим мыслям.
Демон не ощущал беспокойства, наоборот, ему была приятна эта чудная пауза, своенравно ворвавшаяся в его жизнь. Его не покидало необычное предчувствие каких-то очень важных, но очень значимых перемен в своей судьбе. Он старался не допускать лишних мыслей и просто обращать внимание на знаки, а они, как известно, есть всегда. Голоса Вселенной не умолкают ни на мгновение – молчание мнимо, оно – для закрытых сердец. И он дождался.
Проснулся и весело засмеялся чудный ребёнок-эльф. Он протянул крохотные ручки к чему-то неведомому и тогда Даал-Маат увидел: светящуюся, колеблющуюся сеть, пронизывающую всё и всех вокруг.
-Эменин-Лавэр: Душа Мира, Клетка Идеал, - тихо произнёс он, сдерживая раздирающие горло чувства.
Сердце замерло от неизведанных, божественных ощущений – наполнивших его волшебным состоянием беспредельной свободы и острым желанием поделиться этим хлынувшим потоком с другими. Чистота – непорочная, девственная, кристальная. Доверие – абсолютное, полное, несокрушимое. Любовь – совершенная, безусловная, откровенная. Ему показалось, что с его души как чешуя слетело всё тёмное и печальное, что ещё скрывало её красоту от остального мира и не давало свободно дышать. Маленькие светящиеся капли источали мягкое сияние, которое то становилось ярче, то тусклее, но он явно видел, как их свет постепенно сгущается вокруг него. И, наконец, в его сознание проникло Знание. На какой-то момент захотелось прекратить дышать, чтобы как можно дольше продлить невероятное, дивное, полностью свободное от предрассудков и собственных заблуждений ощущение собственной уникальности – своей очевидной причастности к Единому Дыханию Мира. То, что люди обычно называют Создателем. Он понял, для чего он здесь.
* * *
-Остановись!
«Остановись»? Услышать такое в пылу боя – немыслимо. Это наверняка козни безумной чаровницы. Или у него начинает мутиться рассудок. Но голос – его невозможно перепутать. Дроу занёс меч и, сверкнув в свете луны серебристой гранью, обрушил его на плечо своего заклятого врага. Не его дело – разбираться, кто прав, а кто нет. Он верный сын своего народа, пусть и раб, но преданное дитя Богини. Он не предатель. Его не охладят нелепые вопросы и странные слова, звучащие даже из её уст. Она всегда была вестницей мира – наивное дитя, неспособное защитить даже себя. Тери.
-Остановись! Я прошу! Прекрати же. Прекрати же, любимый…
Вейб слегка помедлил. Он почувствовал её запах. Она стояла сзади.
-Смотри же, - прошептала она, повернув его голову, - что ты делаешь. Пойми же…
Воины, окровавленные тела, валяющиеся щиты, мечи и арбалеты, примятая трава…но что же это? Дроу не поверил своим глазам и помотал головой, чтобы прояснить сознание. Но то, что открылось ему взору не ушло. Возле погибших стояли их тени голубые тени – безмолвные, наполненные неизъяснимой тоской и безысходностью.
-Не родятся их дети, не наполнится любовью мир, не будут любимы предназначенные им женщины. Путь души оборван, ей не постичь своего предназначения, не вкусить радостей и испытаний судьбы. Им никуда не деться. Они здесь на многие миллионы лет. Они среди миров. Путь открывается только тем, кто уходит с открытым сердцем, с познанной душой. Их печаль отравит реки Жизни. И этого не изменить. По-крайней мере не нам и не сейчас.
К Вейбу подлетел светлый эльф с перекошенным от ярости лицом. На мгновение Дроу ощутил замешательство – он должен отразить удар. Он должен убить соперника, чтобы защитить себя и своих. Он…
-Открытое сердце всегда в безопасности, - улыбнулась Тери и, прикрыв собой Вейба, протянула руки навстречу обнажённой стали.
Как по волшебству меч рассыпался на бесчисленное множество серебристых крупинок. Ветер тут же подхватил их и разнёс среди безмолвных стволов деревьев. Нападавший воин поражённо смотрел перед собой. В его глазах промелькнул сожаления. Он сбросил щит и, преклонив по обыкновению колено в знак мира, развернулся и направился куда-то в чащу. Одним за одним светлоликие и смуглые эльфы бросали оружие и расходились каждый – в свою сторону. Их отпускала скорбь, давлеющая над ними многие столетия. Никто не мог дать объяснению происходящему, но когда волшебство случается, ему стоит внимать.
Неожиданно сгустилась какая-то необычная, лишённая отражений света темнота – эльфы слегка насторожились – беспросветная темнота была предвестником Богини. Тери вздрогнула – её кожи неприятно коснулись лапки паука. Она задержала дыхание и уняла подступающую дрожь – пауки, как и любые существа доЧеловека реагируют на эмоции и чувства: страх, силу, любовь, тоску, радость…Порой они не могут поступить кроме как в соответствии с заложенными инстинктами. Нельзя испытывать страх. Женщина скользнула глазами в сторону и успела заметить ехидную женскую усмешку Ллос, мимолётно скользнувшую по брюшку мохнатого насекомого. В своей голове Тери услышала шёпот – шелестящий, но какой-то слегка клокочущий и надрывной – как будто у говорившей не растягивались связки: «Я знаю, кто ты. Зря. Зря ты здесь. Тёмные воины принадлежат мне – они связаны нерушимой клятвой. «…и обрящет смертельную тоску, колючую ненависть и призрачный облик - слабый и немощный, сострадающий и милосердный, предавший волю своей Матери-Богини – Араушни, принявшей в чертоги свои и объятия верных и преданных Ей…». Они могут пойти против Меня, но никто не в силах разорвать узы клятвы эльфа. Никто. Даже ты – бродящая средь миров».
Тери улыбнулась - ей пришли на ум слова Даал-Маата: «любовь спасёт мир». Он не раз произносил их – с какой-то едва уловимой надеждой, которая теплилась в тайниках его расцветающей души. Она повернулась к нахмуренному и встревоженному Дроу и, мечтательно проведя по его сильным рукам, прикоснулась к губам – легко, нежно и почти неуловимо, словно крыло бабочки. Вейб мгновенно понял зов её сердца. Он обнял свою избранницу за талию и, притянув к себе, целиком утонул в её любящих, мягких губах, целовать которые было подобно тому, как опускаться уставшим после сражения телом в зелёную траву, ощущать как успокаивается воспалённые мозг и тяжесть покидает измученные члены . Оторвавшись от её губ, Дроу оглянулся и его пронзила странная мысль: что он больше не ощущает себя отступником – от Добра, от Любви, от Сочувствия – его природа совсем иная и Ллос не является той, которая вдохновляет на великие достижения этого Пути. Связующая клятва принадлежала чужим устам его далёких предков, она не имеет власти над ним. Всё это – проходит мимо, не касаясь даже кончика его плаща. Он услышал рычание – бессильное, злобное, увидел – бешеные, выпученные глаза, полные мрака, ощутил ярость и ледяное дыхание Богини.
-Ты даже не демон. Ты мрак. Который существует лишь до тех пор, пока не хватает света, чтобы разглядеть тебя и понять, что ты никто и ничто. Жестокая греза, застигнувшая врасплох неуспокоенную душу.
Поверхность земли покрыли несметные полчища пауков, они облепили каждый сантиметр тела тёмных и светлых эльфов и её – Тери, пытаясь почуять и ухватить маленькими, цепкими лапками хоть малейшее сомнение, хотя бы капельку страха или разочарования в себе. Обнаружить, отравить и присвоить! Пошёл дождь – маленькие, тяжёлые капли сменились проливными, косыми струйками, под которыми, закрыв глаза и повернув по древнему обычаю голову к небу, стояли улыбающиеся эльфы.
Тери поняла, что время пришло. Она развела руки – тот самый жест, который так поразила когда-то Даал-Маата – и позвала его: своего обаятельного друга, чья преданность и доброта так неожиданно спасла её, готовую свернуть на ложную дорогу. Конечно, он тут же отозвался – и появился перед ней – с сияющими синими глазами и задумчивой полуулыбкой. На его руках был младенец. Скрипнув зубами, Ллос бросилась на нежную плоть, стремясь вырвать её из крепких рук демона, чтобы утащить в своё подземное логово. Взрастить новое поколение рабов – вот, что может всё спасти! Выросшие из рук паучьи лапки уже почти прикоснулись к розовощёкому дитя, но Даал-Маат внезапно исчез.
-Ну-ну, зачем так спешить? Тебя ждёт исправление, пора уже идти вперёд. Хватит мучать себя и других, - послышался его спокойный и снисходительный голос.
Озлобленная паучиха была уже не в силах сдерживать себя – кожа расползлась у неё на хребте, обнажив огромное насекомое с раздутым брюхом и блестящим чёрным жалом. Сделав обманный выпад в сторону демона, она со всей злостью всадила свою отравленную иглу в живот Тери.
-Хотя бы ты сдохнешь – протрещала разъярённая фурия. – Знай, я уже убила тебя: твоя энергия перетечёт в мои жилы, станет моей силой, очернит этот мир, уничтожит всех, посмевших пойти против моей воли.
Вейб подхватил на руки свою любимую, которая уже начала терять сознание. Он бережно опустил её на землю и медленно вытащил из ножен меч, призывая этим движением всех эльфов к решающей битве.
«О, Боги, что же их всех так тянет на кровопролития», - уныло подумал демон. Он не знал, какую цену ему придётся заплатить за то шаг, который он совершил мгновением позже, шагнув наугад в Вечность. Но иначе он поступить уже не мог – он вырос из иначе. «Хотя жизнь – невыразимо ценна и обворожительна, очень не хочется её терять» - пронеслась обжигающая мысль.
Даал-Маат сунул беспомощного эльфёнка Дроу, чтобы у того поскорее исчезло намерение решать вопросы с помощью оружия. Потом мельком взглянул на бледную, становящуюся отрешённой, Тери и одним мощным рывком отдал всю свою жизненную энергию паучихе. Его расчёт был прост: она просто обязана подавиться, если его намерение достаточно сильно. А если не сильно, то всё равно – тогда уже ничто не имеет значение, потому что более сильного он испытать не сможет. Ллос с наслаждением задрожала, вбирая в себя новые жизненные силы, потом вздрогнула и подскочила, будто её брюхо проткнули калёным железом. Вейб заметил, что сжатые губы Тери расслабились, и их покинула тень лежавшей обречённости. Это был хороший знак.
Мощная, бурная, давно ставшая божественной, энергия демона смешалась с грязной, липкой, чёрной жижей, наполнявшей жилы отвергнутой Богами и высшими эльфами паучихи. Каждая прозрачная капля любви обняла маленькое тягучее пятно ненависти. «Любовь спасёт мир». Так и произошло.
* * *
Он словно вернулся в далёкое прошлое – такими знакомыми показались ему черты её лица. С ней что-то происходило. На глазах её волосы налились силой, кожа стала восхитительно нежной, глаза засверкали молодостью и здоровьем, тело вновь обрело девичью стройность и изящество. И тут до него дошло – Айра! «Среди Нас». Единственное существо во Вселенной, которое не является ни человеком, ни демоном, ни Богом и никогда таковым не будет. Она – это плазма Мира, в которой происходит движение энергии. Она становится явной для кого-либо только в одном-единственном случае.
-Я догадывался, что ты не человек.
Айра мягко улыбнулась и, присев рядом, провела рукой по его плечу.
-Каждый хоть раз в жизни обманывает себя. Различать истинное от ложного – личная работа, я к этому не имею отношения. Но ты ведь знаешь – про исключительный случай? Как ты к этому пришёл? Почему назад? Почему?
-Этот мир не спасётся сам.
-Сострадание? Только ли?
-Нет. Я чувствую, что быть человеком – соответствует мне.
-Да, так и есть. Ты удивлён? Многое имеет право на существование, даже если не вписывается в границы привычного мира. Но это от того, что нам не всё известно! Дополнительное знание – порождает вопросы, но стирает противоречия. Я должна была убедиться, что это стремление – не самообман. Когда большинство придёт к пониманию, что в движении нет ничего противоестественного, даже если оно не направлено вперёд, как это положено, тогда легко будет осуществлять его самостоятельно. Но пока нужна я – как и всегда, если дело идёт о чём-то исключительном. И я тебе помогу.
-Скажи мне...
Она вопросительно подняла брови и слегка наклонила голову, как бы приготовившись слушать.
-Это – путь назад?
-Нет. Пути назад не существует. И подумай, разве тебя действительно заботит то, что я скажу? Ты выбрал свою дорогу, тебе по ней идти.
-А вся эта история – с Дроу и твоим ребёнком. Странно, но я не уловил фальши.
-Это не история, это – моя жизнь. Слышал о родственных душах? Такую ты можешь встретить в ком угодно и хорошо, если в тебе найдётся достаточно мудрости принять внешнее различие. Я хотела найти её, а для этого я должна была постичь себя как женщину – обыкновенную, смертную, любящую… - Айра остановилась и закрыла глаза, прислушиваясь к каким-то одной ей ведомым звукам. - Теперь должна быть тишина. Скоро ты увидишь сон, но не будешь помнить его.
-Значит, это всё?
-Это - начало. Тебя ждут большие перемены. Я хочу, чтобы ты помнил себя таким, каким ты был со мной – прежде всего, открытым. Спустя некоторое время, тебе покажется, что ты пережил так много, что обрёл способность мгновенно улавливать смысл происходящего. Подожди! Да, у тебя возникнут такие мысли и искушение переделывать мир по своему разумению. Учитывая силу твоих намерений – этому мало кто сможет воспрепятствовать. Будет осторожен, позволяй другим быть другими. Если что-то не так, меняй себя. И спасибо, - нежные щёчки слегка загорелись румянцем, - за всё. Без тебя я бы не справилась. Мы встретимся ещё, когда я смогу отблагодарить. Добрых снов и светлого мира!
-Ты никогда не была обыкновенной, - улыбнулся он на прощание, обнимая её за плечи. - И сама прекрасно знаешь об этом. А это – женское лукавство.
-Да, это оно, - шёпотом согласилась она.
Айра в последний раз внимательно посмотрела на него, желая запечатлеть в своей памяти его лицо, особенно вот это выражение, которое она так часто видела – волнующее своей красноречивой способностью отражать то привычное состояние задумчивости и наблюдательности, в котором он обычно пребывал. Конечно, ей будет его не хватать. Но сейчас их путям суждено разойтись – перед ними стоят слишком разные задачи. Разные и сложные – каждый с головой уйдёт в свою новую реальность.
Даал-Маат проснулся поздно, солнце ярко освещало комнату, и утренние крики птиц давно смолкли. Он привычно отбросил одеяло и, потеряв равновесие, довольно неуклюже спрыгнул на пол. Всё закачалось перед глазами. Тело казалось каким-то тяжёлым и неудобным.
-Что за…?
Медленно, как капля утренней росы, стекающей по зелёному стеблю, в сознание проникло и, растворяясь, заполнило собой всё вокруг глубокое внутреннее убеждение: Он – Человек! Снова эта непоколебимая уверенность, что весь огромный, бескрайний мир – полный невероятных возможностей – открыто простирается перед ним! Ограничения, присущие всем демонам, больше не имели над ним власти, а их способности, как ни парадоксально, частично сохранились, потому что успели приобрести статус личных качеств.
В его руке лежал оберег – единственная вещь, которой дорожила Тери – маленькие, отполированные до зеркального блеска разноцветные камни, надетые на узкую металлическую нить. «Мир вокруг – отражение нас», - эти слова повторяла она.
* * *