Мы вышли из кабинета врача, и пошли по коридору к лифту. Отец шёл молча и смотрел прямо перед собой.
Рак. Таким было страшное и неотвратимое заключение врачебной комиссии. Это слово было как смертельный приговор с отсрочкой его выполнения. По прогнозам врачей моему отцу осталось жить не более года. Он воспринял эту новость спокойно. Воспринял так, как будто был готов к ней. Никаких внешних признаков паники или беспокойства. Я не знал, что он чувствовал в этот момент и о чём думал. Но я помню, что чувствовал я. Невозможно описать те ощущения, которые я тогда испытал. Помню холодную испарину на лбу. Не забуду, как по моей спине ползли "мурашки" - медленно, снизу вверх, до самого затылка. Помню, как мне не хватало воздуха, несмотря на прохладу, которую обеспечивали мощные кондиционеры. Опустошение в душе, словно у тебя забрали последнюю надежду в жизни. Мы шли с отцом по коридору, и у меня было ощущение, что этот коридор никогда не закончится. Я взял отца за руку. Его ладонь была холодной и влажной. Отец крепко сжал мою ладонь и не выпускал из своей руки. А я вспоминал, как мы планировали закончить в этом году строительство нашей дачи. Как наметили съездить в Астрахань на рыбалку. Много чего мы с ним запланировали, но об этом сейчас я просто не мог вспомнить. Все планы казались мне ненужными и пустыми. А коридор всё не кончался. Навстречу шли врачи и посетители. Я поймал себя на мысли, что никто из них не смотрел нам в глаза. И ещё было слышно только шаги, стук каблуков. Мне даже начинало казаться, что за этим коридором заканчивается земная жизнь и начинается путь в жизнь другую.
Я никогда не думал о том, что жизнь моего отца может закончиться так быстро и внезапно. И первый вопрос, который у меня возник в голове - почему это случилось с ним? Почему мой отец? Да, он был жёстким, требовательным человеком и к себе, и к другим. Но отец никогда не был жестоким к людям. Любил ли он людей? Думаю, что да. Может не всех. Но кто из нас может сказать, что всех любит? Были ли у отца враги? Думаю, что да, хотя он никогда мне не говорил, что у него они были. А у кого нет врагов? Мой отец старался жить справедливо. Меня он воспитывал в строгости. Было дело - наказывал меня. И углы я знал, и ремень. Но я прощал его сквозь свои детские обиды. Я верил моему отцу. Верил, что наказаний без вины не бывает. Он мне так говорил. Любое наказание - следствие вины.
А этот страшный врачебный приговор, который нам огласили сегодня - тоже наказание? Кому? Ему? Мне? Кто наказал? Бог? За что?
Отец не верил в Бога. Никогда. Всегда смеялся, когда на эту тему заходил разговор. Убеждённый коммунист, он верил в светлое будущее, партию, себя и космос. Верил, что человек - хозяин мира и властелин Земли. Отец меня учил с детства, что всё в руках человека. Его судьба, здоровье, жизнь. Что человек кузнец своего счастья. Выходит теперь, что эту болезнь мой отец сам себе выковал?!
Мне вспомнилось детство. Как отец сажал меня на шею, и я смотрел на всех свысока. Мне казалось, что все вокруг низкие и маленькие, а мой отец самый сильный и добрый. Я вспоминал, как на Новый год, когда мне было пять лет, к нам пришёл в квартиру Дед мороз. И я, как меня научила мама, прочитал ему стихи про ёлочку. А когда Дед мороз нагнулся и полез в мешок за подарком, у него отвалилась борода вместе с усами. И я увидел лицо моего отца. Сначала оно было смущённое, но потом отец начал смеяться. А глядя на него, рассмеялись и мы с мамой. Потом, спустя пятнадцать лет она трагически погибла. И мы остались с папой вдвоём.
И теперь я почувствовал, как отец от меня тоже начинает уходить. И я, что есть силы, сжал его руку, чтобы не дать нас разлучить никому на этом свете.
- Отец...
- Мы будем бороться и не сдадимся без боя.
Мы остановились и посмотрели друг другу в глаза. Я увидел в глазах отца слёзы. Даже когда погибла моя мама, отец не проронил ни одной слезинки. А, может, я просто не видел, как он плакал?
Я вспомнил слёзы на глазах моего отца, когда он был Дедом морозом у нас в доме. Отец смеялся тогда до слёз. Но сейчас, сквозь слёзы, на меня смотрели сильные и волевые глаза. Глаза, которые всю жизнь не сдавались и заставляли меня верить своему отцу. И я сейчас снова поверил ему.
- Папа, мы победим!
- Победим, сынок...
Размышляя и разговаривая, мы незаметно подошли к лифту. Когда мы вышли из клиники, после прохлады кабинетов и коридоров, в лицо ударил жаркий июльский воздух. Небо было ясным, поэтому солнце нестерпимо жарило и ослепляло. Мы быстрее направились на стоянку к машине, чтобы окунуться в прохладу кондиционера.
- Витька! Это ты? Ты что тут делаешь? - услышали мы сзади себя мужской голос.
Мы с отцом остановились и обернулись.
К нам бежал здоровый краснощёкий мужик. На вид ему было лет пятьдесят. Его лицо просто сияло от счастья.
- Юра? Ты? - отец неуверенно спросил у мужика.
- А то! Вспомнил своего однокурсника! Ты какими судьбами тут? - Возбуждённо кричал краснощёкий мужик, крепко обнимая отца.
Отец освободился от его мощных объятий и вместо ответа кивнул на меня и сказал:
- Мой сын Александр, познакомься.
Мы, как подобает при знакомстве, обменялись с Юрием рукопожатиями.
- Юрий. Очень приятно. Приезжал в клинику на очередное плановое обследование. – Сказал мужик. - Рак у меня был. Врачи сказали, что жить мне не больше года. А сегодня обследуют и спрашивают, что за чудеса - болезни-то нет! Нет болезни! Ты, говорят, здоров! Говорят, что чудо свершилось! Так не бывает! Ты чем лечился, что делал?!
Мы с отцом застыли, как вкопанные и слушали дальше.
- Я им ничего не сказал. Посмеялся и пошёл. – Продолжал Юрий.
- Чем лечили тебя, Юра? - тихо спросил отец.
- Да поначалу как обычно - химия, лекарства, народные методы. А потом сын предложил мне поговорить с каким-то целителем. – Юрий достал сигарету и закурил. - Я сопротивлялся, говорил, что все это шарлатанство и сказки. Но через неделю сын привёл его к нам домой. Целитель зашёл в комнату, где я находился. Прошёл, не раздеваясь, даже не снял с себя пальто и шапку. Странный он какой-то был. Остановился на входе, пристально посмотрел на меня и, вместо "здравствуйте", резко сказал: «Не болен ты. И лечить тебя не нужно. Лекарства и операции тебе не помогут. Если хочешь жить, то брось свои дела и вспомни всех, кого в своей жизни ты обидел и кто обидел тебя. Найди адреса и телефоны этих людей. С кем есть возможность переговорить лично - нужно встретиться. С кем такой возможности нет - поговори по телефону. Начни со школьных лет и до сегодняшнего дня. Попроси у всех прощения и сам всех прости. Срок тебе - полгода. Сделаешь всё, как я сказал - будешь жить. Не сделаешь - через полгода умрёшь. Все, бывай!» И ушёл. Сказал, как гвоздь вбил. Кстати, денег не взял. Теперь искать его буду, чтобы отблагодарить.
- И что было дальше?! - почти закричал отец.
- А вот и начал я искать. – Глаза Юрия продолжали радостно сверкать. - Поднял все школьные дневники, нашёл свои старые записные книжки, смотрел на фотографии в альбомах, вспоминал и записывал. Перед моими глазами проходили школьные годы, обиды, несчастная первая любовь, ошибки юности. Я вспомнил всех своих женщин, с которыми поступил нехорошо. Вспомнил друзей, которых предал. Вспомнил подчинённых, коллег, которых подставил ради карьеры, денег, положения. Вспомнил всех, на кого держал обиду или кому мечтал отомстить. Потом встречался с ними или говорил по телефону, просил простить и прощал сам.
- Прощали? - спросил я.
- Не поверишь, Саша, прощали! – засмеялся Юрий. - Многие делали это с лёгкостью и даже благодарили за это! Им тоже становилось легче! Я вновь обрёл несколько друзей среди тех, кого когда-то потерял. Я уложился в четыре месяца. Из тех, кого вспомнил, не нашёл всего человек пять. Мне стало так легко, я почувствовал себя спокойным и свободным. Даже мысль о возможной моей скорой смерти уже не казалась такой страшной. Словно я выполнил самую важную задачу в моей жизни. Я был готов к тому, чтобы умереть. Но когда сегодня врачи после полуторачасового обследования сказали мне, что я полностью здоров и нет никаких намеков на моё прошлое состояние, я понял, что впереди у меня теперь целая жизнь и жить нужно иначе! Ребята, надо жить! Это шанс! Витя, Саша, мы не зря встретились! Мы не должны потеряться! Я сейчас бегу в церковь, хочу сказать Богу спасибо. И поезд у меня через три часа - еду домой. Вот тут, ребята, адрес и телефон. – Юрий сунул мне в руку визитку. - Нужно обязательно созвониться и встретиться! Витя, ты помнишь, как я у тебя в институте списывал? Спасибо тебе! До встречи, ребята, я полетел!
И он действительно почти полетел - побежал радостно и легко, несмотря на свой высокий рост и внушительный вес. Побежал, как счастливый и свободный человек.
Мы с отцом смотрели ему вслед.
Потом он вдруг остановился, повернулся и крикнул:
- Витька, я только тебя не смог найти. Никто не знал где ты и как ты. Ты прости меня. За Люську прости. Не теряйся, нужно обязательно созвониться и встретиться, слышишь?
Отец не ответил. А Юрий, не дожидаясь ответа, помахал нам рукой и побежал.
- Поехали домой, - хмуро сказал отец, когда Юрий скрылся из виду.
Я сел за руль, отец - рядом на переднее сиденье. Мы ехали часа два, пробираясь сквозь пробки российского мегаполиса. Отец смотрел прямо перед собой и молчал.
А я ехал и думал: «Ведь действительно просто так ничего не бывает, что встреча с Юрием нам дана судьбой. Кто такая эта Люська? Не о маме ли идёт речь? Ведь её звали Людмилой. Нужно будет обязательно позвонить Юрию, чтобы встретиться с ним и найти этого странного целителя. Ну, а если не найдём, то будем делать так, как сказал Юрий - вспоминать, искать, встречаться, прощать и просить о прощении. А там будь, что будет».
Мои мысли прервал раздраженный голос отца:
- Не верю! Ерунда это всё! Бред и чушь собачья! Сказки для детей! Если бы всё так было просто, с раком бы покончили давно! Что ж врачи совсем в медицине не соображают что ли? Помню я этого Юрку по институту - ни одной юбки не пропускал, а тут в покаяние решил удариться. Тоже мне - святоша нашёлся. Того и гляди - в попы запишется, рясу оденет. Не буду я ничего вспоминать и искать мне некого. Мне пятьдесят пять, я жизнь свою прожил так, как прожил, и ворошить её не буду. И не уговаривай меня, слышишь? Будем делать то, что говорят врачи. Юрке не вздумай звонить. И забыли про эту встречу!
Сказал, как отрезал. Я был ошарашен и не мог поверить, что это сказал мой отец. Впервые в жизни я его не понимал. Но я принял решение отца, не стал спорить с ним и переубеждать. Юрию я так и не позвонил.
Отец умер ровно через год - как и предупреждали врачи. Лечение результата не дало, и отец сгорел как свечка. Особенно тяжёлым был последний месяц его жизни. Болезнь доставляла ему очень тяжёлые мучения. Отец лежал и уже не мог говорить и шевелиться. Он скончался ночью в больнице у меня на руках. Я помню глаза отца. Они просили прощения. Я сказал ему, что люблю его и прощаю. Слёзы так и остались в застывших глазах отца. Как в воспоминаниях моего детства, когда он был Дедом морозом, а в глазах его блестели счастливые слезы.
После смерти отца прошло уже десять лет. Его смерть открыла мне ответ на вопрос - что может быть самым трудным и непреодолимым для человека в жизни. Самое трудное - поверить и простить. Но если найти в себе желание и силы перешагнуть через чувство собственной правоты или свою гордость, то этого может быть вполне достаточно. Всё остальное сделает Бог.
***
Рассказ основан на реальных событиях и судьбах людей. Имена героев изменены.
29 марта 2013 г.