В последний день масленицы, здоровенный мужик, объевшись блинов и напившись чая, вспомнил, что забыл самое главное на сегодняшний день: попросить прощения…
Алексей неуверенно зашёл в большую комнату, удивив свою семью, кротким поведением и смирением.
– Сегодня – прощеное воскресенье! – напомнил он жене, засверкав маслеными зелёными глазами. – Прости меня за все гадости, которые я умудрился тебе сделать!
– Какие гадости? – удивилась жена, погасив своим взглядом блеск любимых глаз, как выстрелом из пушки – во вражеский танк.
– Ну, помнишь… – прошептал Алёша.
– Да ладно, в такой день грех не простить, – сказала Наталья, улыбнувшись.
Добившись от всех членов семьи прощения, Лёша зажёг лампадку, посмотрев на мирно-мерцающий огонёк, прочитал самую главную молитву…
Последние слова, как гром средь бела дня, гремели в голове мужика: «…и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого».
Мужик, вспоминая всех, кого обидел, включил компьютер и начал, просить прощения у родных, друзей и просто знакомых…
Неожиданно, как из табакерки, выскочила фотография слащеного мелкого чертёнка Миськи с довольной улыбкой.
Лёшка подскочил от неожиданности, уронив стул.
«Миська, стрелец грешных человеческих душ!.. – подумал он. – За десять лет почти не изменился: только полысел и рожки стали больше!.. Как его коллеги до сих пор ничего не видят, что из него бес лезет…»
Алексей вспомнил, как за лукавство… назвал Миську – чёртом… Миська на фотографии с ухмылкой подмигнул мужику, зло, сверкнув, красными глазками.
«Может и я что-то попутал? – подумал мужик. – Не может же с чаю, как с водки мерещиться всякая ересь!»
Мужик с чувством вины, неуверенно застучал указательным пальцем по чёрным клавишам с белым буквами, на серебристой клавиатуре:
– Прости меня, Мися, в это воскресенье – за всё…
Отправив сообщение, мужик расслабился и с чувством очищения от скверны вздохнул полной грудью. Не успев выдохнуть, закашлял, чуть не подавившись от нечистого духа и прилетевшего из Сибири ответа:
– Увы, я язычник, и потому сам решаю, кого, и за что прощать, и прощать ли, – последовал ответ. – Впрочем, к тебе у меня претензий нет.
Миська гордо задрал подбородок, выпил рюмочку коньячка и нервно закурил, вспомнив какой неудобный человек – этот Лёха: видит любого насквозь, да ещё, как врач психиатр правдивые диагнозы ставит...
– И какому из языческих богов ты поклоняешься? – написал чёрту мужчина. – Не греши, Миська... Бог не фраер – шельму метит. Я чисто по-христиански, а ты про какие-то претензии? Не можешь ты всё сам решать... «Мы послушные куклы в руках у творца…»
«Во даёт, литературный деятель! Это же традиция: просить прошение…» – подумал Алексей и добавил:
– Дело делаешь вроде божеское, а не языческое... Не верю я, что ты возглавляешь литературный шабаш, а не нормальную организацию. Прости, ещё раз, если что не так...
У Миськи от злости и нервного напряжения зашевелились волосики под змеевидным хвостиком, а на голове остатки шерсти встали дыбом. Он покраснел, как в преисподней и напечатал, сломав клавишу с буквой Ё. Интернетную сеть и комнату наполнил нечистый дух.
– Ах, да, забыл. Есть претензия – ненавижу нетерпимость к иному мнению. Вот это уж точно не по-христиански. Попался на провокацию? Класс!..
Алексей с надеждой посмотрел на иконы и написал:
– В первый день Великого поста – ненавижу... Это по-какому? Мисьа, опустись или поднимись на землю. Не знаю, где ты там заблудился в своих мыслях… Начинай – любить людей, а ненависть – это от лукавого. Очень заметна твоя гордыня, связанная с писательской должностью. Я, член другой организации и мне как то ... Выуживаться будешь перед девочками и мальчиками, которые готовы на все, чтобы ты их принял в "свою" организацию. Ещё раз прости и запомни: жизнь бессмысленна, если она не ведёт в храм. Это не я сказал... Организатор ты хороший. С тобой интересно, но... но тебе мешает, ты сам об этом знаешь что, а я догадываюсь кто – это идолы в твоей душе. Нетерпимость я не проявил, а просто уверен, что Бог – это чистая сила, остальное, что против – нечистая... Сам каждый день давлю из себе остатки нехорошего... и тебя призываю в эти дни почистить не только тело, но и душу.
Миська, покрылся испариной, как сивый мерин после работы, и начал неистово чесать спину не в силах достать самого неугомонного места.
– Алексей, я не собираюсь вступать ни в какие разговоры по поводу твоей субъективной оценки моих личностных достоинств и недостатков. Не те ни другие я никогда не скрываю. Единственное, что не могу взять в толк, кто тебе дал право судить других? Уж никак не Христос. Вот сейчас я с похорон пришёл… Там батюшка чётко сказал, что, мол, не суди и не судим будешь. Несмотря на то, что я не крестился, ничто не соблюдаю, и вообще считаю религиозность – мракобесием… Я никого за это не осуждаю, не учу жить, не отчитываю. Все взрослые девочки и мальчики и сами выбирают, чем им поиграться…
Мужик вспомнил русские народные сказки, где добро всегда побеждало зло, и грустно улыбнувшись, уверенно добавил:
– Я просто высказал своё мнение... Судить нас будут потом... Может быть, я и не прав, но кто-то же должен сказать тебе правду. Или ты привык только к лести? И почему так болезненно ты воспринимаешь не то что критику, а даже мнение противоположное языческому. Язычество было во времена первобытнообщинного строя. Если ты поклоняешься идолам, то я умываю руки (чешутся от грязи). Ну а слово мракобесие, состоящее из двух слов: мрак и бес, явно никакого отношения к Православной вере не имеет. Мне кажется, ты пошутил, что являешься язычником. Неужели ты на уровне того древнего времени? Когда, кажется, я знаю, что надо делать, поэтому крещусь!!! Дай Бог тебе душевного здоровья...
Мужик подкинул чёрту мысль, как можно выкрутиться из создавшегося положения и остаться чистеньким.
– Алексей, окстись, разве я могу воспринимать чьё-то интересное мнение болезненно? Я всегда открыт для него, если оно интересное. А вот нравоучения всякие, нотации к интересной форме общения я не отношу. Вот, например интересное мнение: а кто сказал, что первобытнообщинный строй это плохо? Наоборот, считаю, что счастливые были времена. Лучше них – только средние века: на работу ходили два раза в неделю, раз в неделю в церковь, остальное время можно было заниматься либо домашним хозяйством, либо развратом и пьянством, то бишь до инквизиции – живи – не хочу – в собственное удовольствие! – начал выкручиваться Миська.
На улице злая вьюга кидала и кидала в окна колючий снег, завывая от злости, от того, что не могла ворваться внутрь здания. Ангельские узоры на оконных стёклах смеялись до слёз, чувствуя первое тепло приближающейся весны.
– Представь на мгновение, что сейчас нет электричества или отопления, – ответил мужик бесу. – Вымрем же, не успев сожрать друг друга и не получив никакого удовольствия. Какое удовольствие делать, что захочется в грязи и холоде. Какое удовольствие наблюдать, как твою любимую насилует всё племя. Мы только тем и отличаемся от животных, что верим в Бога. Для того создана религия, чтобы выдавить с нас безусловные звериные рефлексы. «Если бы даже не было Бога, как ты утверждаешь, то его надо было обязательно придумать», хотя бы для того чтобы животное человек – стал просто современным человеком... А удовольствие можно получать и, не превращаясь в обезьяну миоцена... Если для тебя идти назад – это хорошо, то включай заднюю скорость и – вперёд и с песней. Это проще всего, раздеться догола и убежать в лес с себе подобными. Но жизнь, то сократиться до минимума... А жить, как я понимаю, всем хочется, и жить хорошо: в кайф, как ты однажды сказал... Хотя каждый получает удовольствия по-своему. Для меня кайф – это Православная вера и Великий пост. Ты, Мися, специально меня раздёргиваешь. Не пойду я с тобой в тайгу, и в джунгли не поеду, потому что не хочу доставить тебе удовольствие и стать людоедом, – пытался придти к компромиссу Алексей, чтобы не довести общения до очередных грехов…
Вспотевший Миська, вскочил на подоконник и открыл форточку. Мороз вцепился в его колючие щёки, больно крутанув курносый пятачок. Прыгнув к компьютеру, чёрт громко чихнул, высморкался в ладонь и, вытерев руки об проверяемую рукопись, напечатал:
– Опытный стал, не провоцируешься... Хотя мне нравятся книги о средних веках, не вижу ничего в них дурного, не лесов, ни джунглей. Нормально люди жили, намного честнее и прямее, нежели сейчас. А вот как тебе книги Роя-старшего про первобытное время? Вполне себе тоже неплохо было: по уровню честности промеж людей, – умничал Миська, поняв, что сел в лужу…
У мужика покраснели уши, и запершило в горле. Погасив лампадку, ответил:
– Не читал, – слукавил, Алёша, побледнев и вспомнив, как с друзьями перечитывал некоторые грешные абзацы. – Теперь придётся... Но автор не жил в то время. Тогда ещё письменности не было. А написать можно, что угодно. Жили как животные по инстинктам. И действительно звери по некоторым показателям лучше людей. Зверь убивает, чтобы не умереть с голоду, а человек может убить за одно правдивое слово, попавшее в цель. Неоправданная жестокость, лож, лесть, корысть, блудливость… – качества более присущи человеку, чем животному. Сомневаюсь, что люди, живущие в эпоху первобытного стада, были выше по уровню честности современных людей. Хотя, что там говорить, до сих пор встречаются люди ничем не отличающееся от неандертальцев достигших высшей ступени дикости.
Здоровье человека – это совокупность здорового тела, души и разума. Есть всё для поддержания гармонии здоровья: больницы с врачами, храмы со священниками, библиотеки с писателями… Всё это призвано служить на благо человека, а не во вред. Какая польза от писателя, если он в своих произведениях не стремится помочь человеку стать лучше, а тянет его назад к язычеству в каменный бездуховный век?
Чертёнок Миська, считающий себя выдающимся деятелем культуры, так и не попросил прощения… Да вообще ни у кого ни разу не попросил прощения, так и, оставшись тем – кем был…
г. Сочи – г. Красноярск 17.03.2013