33. Рукописные венецианские газеты – праобраз газетной периодики Нового Времени. Значение "Ареопагитики" Дж. Мильтона.
Усложнение экономической и политической жизни Европы в конце XVI — начале XVII в., расширение торговых и культурных контактов между европейскими странами требовали создания новой системы обмена информацией. Налаженные морские и сухопутные коммуникации, интенсивное использование речных систем, строительство каналов создали условия для относительно быстрой передачи новостей из одного региона в другой. В XVI-XVII вв. во многих странах Европы появились государственные почтовые службы, ускорившие процесс обмена информацией.
Необходимость получения оперативной информации как в хозяйственной области, так и в политической привела к тому, что в крупных торговых и политических центрах в конце XVI в. стали появляться информационные листки, сообщавшие о проведении ярмарок, о конъюнктуре цен, о прибытии товаров в порт, а также рукописные газеты, призванные утолить информационный "голод".
Прямыми предшественниками газет стали венецианские рукописные газеты, появившиеся в этом крупнейшем экономическом и финансовом центре Европы во второй половине XVI в. Слово "газета", вошедшее в большинство европейских языков, происходит от названия старинной мелкой венецианской монеты (gazzetta), которую читатели платили за данный информационный листок.
Первые венецианские газеты представляют листы, сложенные вдвое и заполненные от руки с четырех сторон. Информация, помещенная в них, не была подписана и содержала различные события, происходившие в Италии (исключая саму Венецию) и за ее пределами. Краткие новостные блоки (в основном военные или политические) были разделены абзацами, где в качестве своеобразного "заголовка" выступали название города (страны) и дата происходившего события. Венецианские рукописные газеты назывались "аввизи" (awisi — от итал. "awiso" — сообщение, извещение), и самый ранний дошедший до нас комплект датируется 1566 г. [59].
Периодичность первых рукописных газет была еженедельной. Не сохранилось достаточных сведений о первых журналистах, создававших венецианские awisi. Есть косвенные свидетельства о том, что в Венеции существовал цех профессиональных собирателей новостей "аввизатори" ("awisatori"- от итал. "вестник, приносящий новости"), однако в конце XVI — начале XVII в. эту профессию трудно было отнести к разряду престижных.
Рукописные венецианские газеты имели широкое хождение по Италии и Европе и способствовали появлению аналогичных изданий в Германии, где итальянский опыт использовали представители аугсбургского банкирского дома Фуггеров. Финансовая империя Фуггеров, имевшая интересы во многих странах Европы и кредитовавшая многих европейских монархов, обладала хорошо разветвленной сетью торговых агентов в промышленных центрах Европы. Торговые агенты служили корреспондентами, собирая для Фуггеров информацию делового, политического и общего характера. Эти сообщения, определенным образом скомпонованные и аккуратно переписанные, стали "газетами" банкирского дома Фуггеров ("Fuggerzeitungen") и имели хождение в Европе между 1568 и 1605 гг. Рукописные газеты Фуггеров не продавались, а поставлялись только избранному кругу получателей, в который входили члены семьи Фуггеров, а также клиенты банкирского дома. Замкнутый характер распространения фуггеровских "газет" не позволяет считать их прямыми предшественниками первых европейских газет, так как одним из характерных признаков газеты является свободный доступ к ее получению. Однако сам феномен долгосрочности их существования несомненно заслуживает внимания.
Кроме рукописных газет, в информационном потоке XVI — XVII вв. широкое хождение имели печатные памфлеты, "книги новостей", "листки новостей", "реляции" и "баллады новостей" — печатные брошюры небольшого формата и небольшого объема, оперативно откликавшиеся на различные события как внутри страны, так и за рубежом, и во многом напоминавшие первые газеты. Несмотря на сходство, три основных момента отличают эти брошюры от первых газет: 1) подобного рода печатная продукция обычно посвящалась только одному событию; 2) данные издания не были периодичными; 3) большой акцент делался на иллюстративный ряд. "Книги новостей" не исчезли с появлением первых газет, а продолжали существовать на протяжении всего XVII столетия.
Борьба против цензурных ограничений неизменно обострялась в периоды социальных потрясений, когда власть была уже не в силах контролировать полное выполнение цензурных запретов. Одним из самых знаменитых выступлений, направленных на отмену предварительной цензуры, считается "Ареопагитика" (1644) — памфлет великого английского поэта и публициста Джона Мильтона. Противостояние короля и парламента, начавшееся в Англии в 1642 г. и завершившееся казнью Карла I в 1649 г., привело к появлению огромного числа публицистических текстов. Карательные меры, предпринятые архиепископом Лодом против неподцензурной печати (в первую очередь пуританской), вызывали еще большое ожесточение в оппозиционном лагере. Принятый парламентом (под давлением короля) закон от 14 июня 1642 г. гласил, что "с сего времени ни одна книга, брошюра или листок не могут быть отпечатаны без предварительного рассмотрения и одобрения теми или, во всяком случае, тем, кто для сего назначен" [69].
В самый разгар политической борьбы Джон Мильтон обратился к проблеме цензуры и свободы слова. Он взял за образец "Логос ареопагитикос" — речь античного оратора Исократа, обращенную к высшему законодательному органу Афин. Блестяще используя приемы античной риторики, Мильтон направил основной пафос своего публицистического вступления в защиту свободы печатного слова и адресовал свою речь английскому парламенту, который он и сравнил с афинским ареопагом.
Аргументация Мильтона, подкрепленная историческими примерами и библейскими цитатами, вкратце сводилась к следующему: цензура бесполезна, ибо Добро и Зло взросли на одной почве, и человек, вкусив яблоко с древа познания, получил понимание и того, и другого. Умный сможет найти полезное и в дурной книге, а глупцу и Библия не принесет никакой пользы. Самое главное — "книгу нельзя считать неодушевленной вещью; в ней скрыты жизненные силы, способные проявить себя в той мере, в какой эту способность обнаруживает создавший ее гений <...> Я знаю, что книги обладают жизненной и плодотворящей силой, вроде зубов легендарного дракона, и если их посеять, то из земли могут выйти воины. Но, с другой стороны, необходима великая осторожность в суждениях, потому что убить хорошую книгу едва ли не то же, что убить человека; убивающий человека губит разумное создание, образ божий; но тот, кто уничтожает хорошую книгу, губит самый разум, гасит светоч божественного образа. Множество людей только обременяют собой землю, тогда как хорошая книга — это драгоценный живительный сок созидающего духа, сокровенный и сбереженный для будущих поколений" 70]. С точки зрения Мильтона, предварительная цензура унижает писателя, науку, литературу, самого цензора и нацию, которая допускает юдобное. Стоит отметить, что, несмотря на весь радикализм мильтоновской критики, автор "Ареопагитики" считал разумным оставить цензуру для католических изданий, а сам (что не менее парадоксально) во времена Кромвеля некоторое время служил цензором.
Хотя предварительная цензура не была отменена ни во времена английской революции, ни в правление Кромвеля, ни в период Реставрации, "Ареопагитика" получила европейский резонанс и сохранила значение в последующие столетия. Переводы "Ареопагитики" стали появляться в разных странах Европы в предреволюционные эпохи. Так, накануне Великой французской революции 1789 г. "Ареопагитику" перевел и издал граф Мирабо [71].