Дорога к склепу была ему знакома. Возле склепа в «предсклепнике" сидели три пожилых женщины. Проведать единственную усопшую, находящуюся в склепе им было наконец то разрешено. Они знали, что в этом месте очень, очень холодно, поэтому оделись потеплее. Но что здесь делает он? Какая-то часть сознания Аркадия задавала вопросы. Самому себе? Возможно. Только сам себе он и давал ответы. Или не сам? Пока эти мысли суетились в его голове, тот Аркадий, что пришел к склепу достал из-за пояса связку ключей. Это была тяжелая связка старинных огромных ключей, каждый из которых был произведением искусства. Да, это были старинные ключи, совершенно не похожие на современные миниатюры. И каждый ключ он знал, очень хорошо знал. И совершенно отчетливо понимал, что ключи были у него всегда.
Женщины встали с каменной скамьи, приготовились войти внутрь, смиренно опустив головы. Вода на полу не сулила ничего хорошего, но здесь она была какая-то живая в отличие от воды склепа. Их калоши вряд ли могли помочь им там, внизу. Аркадий отпер тяжелую железную дверь:
- Входите.
В усыпальнице уже много лет покоилась его знакомая. Только какой это был покой? Для покойницы смерть по сути так и не наступила по-настоящему. Она мечтала о смерти день и ночь, день и ночь. Но и день и ночь здесь были одинаковы и бесконечны. Время здесь тянулось дольше, чем земное. На земле со дня ее похорон прошел не один десяток лет, а здесь… Здесь был каменный склеп, в который вел длинный холодный каменный коридор в несколько десятков метров. На каменном пьедестале в склепе, стоял гроб из камня. Лежать в нем было не комфортно. Женское сознание, заключенное в этом теле живого мертвеца, изнемогало от жесткого ледяного ложа, от тьмы и холода. Она вставала во весь рост на каменном постаменте, но каждый раз содрогалась от предчувствия холода воды на полу, по которому так хотелось пройти.
Вода была везде на полу. Она была мертвенно-черной и ледяной. Дверь у входа скрипнула и обитательница склепа кинулась к своему гробу, поспешно приняв необходимое для нее положение. Это было совершенно необходимо. Настолько необходимо, что не вызывало даже сомнения, не вызывало и желания даже думать на эту тему. Только где-то в сознании скользнула привычная человеческая мысль, что своим видом она может напугать, так как давно мертва для людей.
Аркадий вошел первым и сразу же отметил, что покойная легла в спешке, не поправив на себе одежду. Да и как можно поправить одежду в гробу с такой же тщательностью, как это делают родственники? Аркадий склонился над ней и немного поправил платье, прежде, чем подошли женщины. Они всё так же покорно и смиренно склонили головы и замерли рядом с гробом. Но у мертвеца возникло подозрение, что ее рука лежит не так и она не смогла преодолеть желание поправить свою руку. Одна из женщин вскрикнула и отшатнулась:
- Она не хочет? – испуганно выдавила из себя посетительница, не обращаясь ни к кому. Все женщины переглянулись и немного отодвинулись.
Ну, какая женщина удержится от соблазна посмотреть, какое впечатление она произвела на окружающих? Ведь любимой она была только в сознании Аркадия, а так - обычная женщина со своими слабостями. Она открыла глаза и посмотрела перед собой, не поворачивая головы. А в поле ее зрения был только он – Аркадий, Ключник. И Он грозно взглянул на нее, заставив спешно закрыть глаза. Женщин это незначительное событие повергло в полнейший ужас и они поспешили к выходу.
Странно, что и сами посетительницы были не в мире живых, но такое поведение усопшей им не нравилось, ой как не нравилось. По щиколотку в воде, сопровождаемые Ключником, испуганные, они поспешили уйти. Когда тяжелая дверь закрылась за ними, что-то с силой грохнуло в нее изнутри. Она не шелохнулась и не открылась, да и ключ в замке уже сделал оборот. Все равно, что биться о скалу, только безумие может заставить это делать. Совершенная безысходность!
Аркадий спокойно открыл маленькое окошко в двери и посмотрел : на него смотрели глаза покойной. Столько в них было злобы, ярости, ненависти! Не приходилось сомневаться, что стоит открыть ей дверь и она порвет всех на части, не известно за что, все равно кого. Это не были глаза безумного ожившего мертвеца, это были глаза обычного человека. Значит, не пришло еще ее время. Он сожалел о том, что и в этот раз она не поняла ничего. Жалел ли он ее? Нет, это была не жалость. Это чувство можно назвать бессердечием, но так это зовётся в мире людей. Ключником он был по воле Бога и в этом он был, как преданный пёс, который безусловно любит своего хозяина, сделает все для него, не обсуждая и не сомневаясь.
И почему-то в голове все время звучала песня : «Светят ли звёзды во тьме голубой.
Бьётся ли дождик по луже рябой.
Это не важно не так это важно.
Важно что б кто-то был рядом с тобой.»
К чему бы это? К кому это относится?
День на земле, в мире людей, наполненный привычными действиями, сопровождался этой песней. Она то отвлекала его от других мыслей и заставляла задуматься над смыслом слов, то наполняла приятной мелодией, подобно однообразному шелесту листьев. Мысли все время возвращались к этой проблеме. Проблеме? Но в чем именно была проблема и была ли вообще? Были сомнения, это точно. Никто его не грыз, в смысле угрызений совести, просто мысли все время наталкивались на вопрос: кто она? А следовательно – за что ей это? И тут же возникало ощущение сопротивления с ее стороны разрешению этого вопроса. Что-то Аркадию препятствовало. Казалось, что и сам-то он не хочет ничего знать о ней, о причине столь суровой изоляции. Одно было очевидно: преодолевать препятствия, даже если это сама память, нужно в меру своих сил. Всё само разрешится в свое время.
Но уже вечером того же дня стало понятно, что само собой не только не разрешилось, но усугубилось. Что-то тревожное заставило Аркадия заглянуть в склеп. Он был ошеломлен. И было от чего: такой скорости он еще не видел в том мире, такой ярости не ожидал. Женщина в длинном платье, сильно тронутом тленом, превратившим ткань в серо-коричневую тряпку металась по склепу со скоростью ветра. От этого она выглядела, как бесформенная мочалка, попавшая в вихрь. Она билась об стены в бессильной ярости, отлетала и тут же натыкалась на противоположную стену. Нужно было срочно успокоить ее. Вода начала медленно подниматься. Понять, что в этом мире в воде она может так же двигаться, как и без нее, женщина не смогла бы и угомонилась бы. Ужесточение мер не радовало Ключника. Но что-то делать ведь надо! Самый лучший способ – обратиться за помощью в молитве. Если какое-то решение вызывает напряженность, сомнение, то нужно направить свои мысли в другое направление.
«Полет грязной феи» внезапно прекратился, когда склеп превратился в светлую комнату. Обычную комнату, уютную, теплую. Вода на полу исчезала быстрее, чем могла бы испариться. Но она и испарялась в то же время. Но свет… откуда свет? Аркадий был только соавтором этого творения, а светом был огненный шар. При чем огонь был не сам в себе огонь, не сам по себе, а огонь для одного конкретного человека. Это значит, что его свет и жар был настолько щадящим, чтобы не травмировать натерпевшегося тьмы, человека. Хотя сколько бы света не отмерил этот живой огонь, шок все равно был. После векового заточения в сыром и темном склепе вот так вдруг получить столько света!!!
Метаморфозы на этом не закончились. Комната приобрела вид жилища с кроватью и шкафом для одежды. Одежды? Да, в шкафу была одежда. Это была одежда того времени, которое остановило стремительный бег жизни этой молодой женщины. Длинные, струящиеся шелком пышные платья, мелкие атрибуты моды… Нет, они не нужны. Они уже не нужны. Они еще не нужны? Просто не нужны искушения душе, не обретшей еще покоя, понимания, смирения.
- А откуда взялся этот шар? – спросила Юля, удивленная таким поворотом событий, таким поступком своего мужа. Хоть Аркадий и стал менее категоричным в своих действиях, все же суровое решение ему было присуще больше. Но это было несомненно мудрое решение.
- Я не знаю, откуда, но это электронное присутствие того, кто откликнулся на мой призыв о помощи этой душе. Это…, это… Варвара. Да, точно, Варвара. Я тебе ее как-нибудь покажу.
- Я помню икону с её изображением, ты стоял возле нее в церкви.
- В склепе, то есть в комнате, сейчас уже вполне комфортно. Лучше оставить ее осваиваться.
- Ты по-прежнему не знаешь, кто это в заточении? А в заточении?
- Да. Комфорт – не значит свобода. Но мне уже разрешили задать вопрос. Видимо мне придется заплатить за эту просьбу о помощи. Я вмешался – за это есть своя цена. Ее ждала вторая смерть, если она не изменит свое сознание. Бесконечным это заточение вряд ли будет. Пусть попробует так понять, что от нее требуется.
Утро на этот раз не заставляло куда-то спешить и Аркадий лежал, устремив свой взгляд на потолок. Хотя, это только так казалось. Юля знала этого «мужичинку»: мечтательность ему не свойственна. Она по-кошачьи потянулась, и приподнявшись на локте, заглянула ему в глаза. Она ждала. Он это понимал.
- Я думал, что это моя бабка. Но это не она.
Понять, что Аркаша навещал свою подопечную было не сложно.
- А почему – бабушка? Она казалась знакомой, родной и недавно умершей?
- Ну, не очень-то и недавно. Лет двадцать прошло. Мне казалось, что в таких условиях дольше находиться нет смысла. Это у нас день, а там как минимум месяц проходит. По крайней мере в том месте, на том уровне. Это была моя старая знакомая. Настолько старая, что прошло уже несколько веков у нас. Она знает, что умерла, но человеческое сознание крепко в ней сидит.
Когда-то, мы вместе с ней удостоились возможности получить тайные знания, подобные тем, что мы с тобой получаем сейчас. Тогда это было намного сложнее: доступ к ним был предельно ограничен.
- А что, сейчас он менее ограничен? Это только кажется, что всё доступно. Сознание людей контролируется такими средствами, что тогда и не снилось. Да к тому же рождаются в конце времен как очень светлые души, так и очень темные. Им-то эти сокровенные знания не нужны, у них свои знания. А основная масса людей - под контролем, «глушится». Посмотри, что нам показывают по телевизору…
- «…И тут Бендера понесло». Я же не спорю, если ты заметила.
- Извини – наболело.
- Предполагалось, что это тебе было интересно, кто же эта пленница.
- Я поняла, что ты узнал что-то, но ведь и тебе было не все равно, кто она.
- Если ты имеешь в виду имя, то не могу вспомнить, да это и не важно. Мы знали, что практическое применение такого рода знаний может легко перейти в магию. В то время я уже где-то в подсознании помнил, что занимался магией и повторять свой опыт никак не хотел. Она не заметила, как перешла этот рубеж. Деньги, власть над людьми, над обстоятельствами – мощный стимул.
- Но ведь тайные знания дают такую же возможность. Алхимия дает все необходимое человеку!
- Когда переходишь на сторону тьмы мало необходимого, нужны излишества. Пороки нужно чем-то подкармливать. А они очень ненасытны, как ты знаешь.
- Догадываюсь.
- Она занималась тем, что рекламируют сейчас экстрасенсы. То есть привороты, отвороты, денежные успехи, венцы всякие, безбрачия, неудач и т.д. А когда начала отнимать по заказу жизни, то пути назад у нее уже не было. На тот период времени Она стала могучей колдуньей, настолько, что принимала участие в заточении Розы Света. Даниил Андреев ее другим именем назвал.
- Но раз уж ты имеешь сейчас к ней отношение, то и ты мог участвовать в этой эпопее с Розой Света?
- Я был на другой стороне. Но, видимо, что-то там не доделал, если сейчас ее сторожу. Это занятие не очень-то приятное.
- Сейчас ей легче. Тебе не так тягостно видеть ее, как в склепе.
- Как знать, что легче, а что – нет. Она сейчас освоилась, но еще очень удивлена. Надеюсь, что она все же задумается, сколько дает свет возможностей. Что такое беспросветная тьма она уже попробовала. Никто ей не помог с той стороны, а своих сил, своего колдовства там почти нет.
- Я думаю, что ей тьма привычнее. Свет ее может слепить. На ее месте я бы задумалась, где лучше жить, если комфорт в жизни ей был нужен больше, чем просто хорошим людям.
- Может ты и права, может в склепе ей привычнее. Только за то время, что она там была отношение к миру в ней осталось мрачное, она ничего не переосмыслила.
- Почему ты так думаешь?
- К ней, помнишь, приходили три женщины? Они пришли ее простить, в надежде, что она за это время всё поняла. Для них это было очень трудно. Она вместо того, чтобы просить у них прощение, притворилась мертвой. Они и испугались. При мне им ничего не угрожало, но ее силу они помнили и поспешили уйти, раз прощение не состоялось. Вместо извинений она хотела разорвать их на части, ее бесило их великодушие. Когда-то она их просто растоптала, а теперь они – великие души, а она бессильный раб своей злобы, и жалкий узник мрачного подземелья. Ее охранник тогда казался ей мелким неудачником, не способным извлечь пользу из своих знаний, а ей поклонялись сильные мира сего, деньги и слава текли рекой. А теперь она не может пошевелиться под одним только взглядом этого неудачника. Сидит под замком, а все ключи у него. Там гордыни – не меряно!
Тот рассказ уводил Юлю в какие-то мрачные дебри. Аркадия тоже мало радовали такие картины. Гораздо интереснее другие истории, которые можно увидеть во сне без специальной подготовки. Жаль, что не все их успеваешь записать подробно.