В вечерних сумерках путешественники набрели на огромное дерево. Необъятный ствол вздымается из грязевой жижи, бугрится черная кора, а лишенные листвы крепкие ветви – на вид достаточно прочные, чтобы выдержать вес человеческого тела – изгибаются под немыслимыми углами, придавая дереву сходство с обезглавленным многоруким чудищем. Дерево стояло особняком, словно все остальные растения предпочли отодвинуться от него как можно дальше. Кейлот тоже с удовольствием обошел бы его стороной и очень удивился, когда заметил, что Лютто развернулся и решительно направился прямо к этому гиганту.
Задрав голову, южанин внимательно изучил дерево. Положил руку на шершавый ствол и несколько раз провел ею вверх и вниз. Потом вытянул вверх обе руки, дотянулся кистями до самой нижней ветви и, поджав ноги, повис на ней. По завершении всех этих непонятных манипуляций он окликнул Кейлота и Ватто.
- Здесь мы и заночуем, - радостно возвестил он, когда друзья приблизились.
- А ты уверен, что оно не сбросит нас? – спросил Кейлот, памятуя о ветви, которая отклонилась, чтобы ударить его.
- Абсолютно. Душа, заключенная в этом дереве, уже позабыла, каково это быть человеком.
Кейлот с сомнением оглядел растение. Из ствола, прямо на уровне глаз, выступало овальное человеческое лицо. И это было действительно лицо, а не пародия на него, сложенная, как мозаика, из сучковатых отростков и борозд. Черный лоб был покрыт глубокими трещинами. Сеточка «морщин» расползлась вокруг широко открытых, но закатившихся глаз. Растрескавшиеся черные губы, приоткрытые как будто в последнем агоническом вдохе, обнажали ряд черных зубов.
- Такое впечатление, что здесь уже кто-то побывал до нас, - сказал Кейлот, указывая на маску. – И вырезал вот это.
- Это не рукотворная работа, господин, - покачал головой Лютто. – Так выглядит безумие в своем истинном обличье. Это душа, которая разуверилась найти спасение. Теперь она не человек, ибо, когда прозвенит спасительный колокол, она не сможет встать и пойти. Теперь это обычное дерево, с той только разницей, что произросло оно не из семени, а из человеческих костей.
Темнота сгущалась, и чем темнее становилось вокруг, тем все больше странных звуков начинало издавать болото. То здесь, то там вздувались большие пузыри, они лопались с оглушительным треском, точно гигантские орехи. Затем раздалась серия странных чавкающих звуков, как будто кто-то юркий и длинноногий принялся мерить болото быстрыми шагами, причем совсем близко. На ум Кейлоту сразу пришла цапля. Только едва ли это неведомое существо, являлось ей каким-нибудь дальним родственником. Скорее уж тварь эта имела совсем не богоугодный вид, раз скрывалась под покровом ночи. Кейлот подумал, что болотные жители, за исключением пиявок, имеют обыкновение бодрствовать ночью, а не днем. Иначе путникам не удалось бы добраться так далеко и почти без происшествий. Эта мысль убедила его принять предложение Лютто и провести грядущую ночь на дереве. Жуткое или нет, оно казалось единственным безжизненным предметом во всем этом проклятом лесу.
Лютто без труда влез на дерево и развесил на ветвях свое снаряжение, чтобы оно не мешало ему работать. Ватто остался внизу, чтобы подсадить Кейлота. Лютто ухватился одной рукой за ствол, а другую подал Кейлоту. Но тот как-то неохотно протянул ему навстречу свою.
- Все еще побаиваетесь, господин? – спросил Лютто. - Очень жаль, ибо разыскивать иное место уже некогда. Даже я предпочел бы не шататься по этим болотам в темноте.
- Я не боюсь,- проворчал Кейлот, крепко хватая своей пятерней руку Лютто. Худая и хрупкая кисть южанина утонула в распухшей и натруженной руке воина. – Случалось и на кладбищах ночевать.
Он отдал свою жердь Ватто, и ухватился свободной рукой за ветку. Подтянулся, выдернул одну ногу из грязи. Это стоило немалых трудов. Грязь с явной неохотой отпустила свою добычу, а звук, возникший при этом, напомнил скорее лязганье зубов, чем плеск. Кейлот поднял ногу и, за неимением другого подходящего места, поставил ее на выпирающее из дерева человеческое лицо. Носок его сапога нашел опору на выпяченной нижней губе деревянного изваяния, как будто специально оттопыренной для такого случая.
- Извини, старичок, - прошептал Кейлот.
- Не волнуйтесь, господин, - подбодрил сверху Лютто. - Ему уже все равно.
Но тревога не покидала Кейлота, и каждую секунду он томился ожиданием того, что челюсти с острыми щепками вместо зубов вдруг лязгнут в полумраке и сомкнутся на его лодыжке. Но ничего подобного не произошло. Обретя третью точку опоры, Кейлот подтянулся и с легкостью высвободил левую ногу. Через мгновение он уже сидел рядом с Лютто и так тяжело переводил дыхание, словно бы осилил подъем по отвесной горной скале. Вскоре к ним присоединился и Ватто. На то, чтобы выбраться из болота, ему понадобилось совсем немного времени и, по мнению Кейлота, куда меньше усилий. Ну что же, возраст, однако, берет свое.
- Нам нужно подняться повыше, - сказал Лютто, и тон его голоса однозначно указывал на то, что он не предлагает, а приказывает.
Втроем они начали карабкаться вверх. Кейлот целиком разделял мнение Лютто, так как ему очень не нравились перемены, происходящие с болотом по мере того, как сгущались сумерки. Все больше и больше невидимых глазу существ давали знать о себе странными, а порой и ужасающими звуками. И оставалось только надеяться, что конечности этих тварей предназначены исключительно для плаванья, а не ползанья по деревьям. Где-то в чаще завопила птица (Кейлоту хотелось верить, что это была именно птица). Голос ее напоминал плач ребенка, который зашел слишком далеко в своем истерическом припадке.
Кейлот и Ватто перебирались с ветки на ветку, кряхтя и шумно отдуваясь. Толстые ветви потрескивали под ними, тонкие – прогибались. Скользкие подошвы ставили под угрозу каждый новый шаг. Зато Лютто перемещался по дереву легко и плавно, словно пантера. В полутьме Кейлоту показалось, что ноги южанина едва касаются ветвей, а руки цепляются за воздух. Но это должен был быть чистейший обман зрения. Разве не так?
Они добрались до того места, где из ствола практически на одном уровне выходили четыре крепкие ветви. Кейлот опробовал ногой их прочность, и понял, что, по крайней мере, две из них выдержат его вес. Там троица путешественников и устроилась. Пока Ватто и Кейлот отдыхали, Лютто снова отправился вниз, чтобы принести вещевые мешки, которые он оставил на нижних ветвях дерева, когда помогал друзьям выкарабкаться из грязи.
Кейлот глянул вниз и определил, что поднялись они приблизительно на двадцать футов, и еще столько же оставалось до макушки дерева. Внизу вздувались и со страшным треском лопались грязевые пузыри, как будто это были бутыли с зажигательной смесью. Каждый такой взрыв сопровождался зеленоватым отсветом, словно бы мир вдруг перевернулся вверх дном и внизу теперь располагалось грозовое небо, дающее о себе знать слабыми вспышками молний. У основания ствола что-то хлюпало. А вдали между деревьями бродили размытые зеленые огоньки. Кейлот слышал, что это всего лишь болотные газы, которые выходят на поверхность под таким высоким давлением, что невольно начинают светиться. Но существовала и такая версия, что это происки болотных духов. Танцем своим они зазывают живых в особо топкие места и там губят. Собственно, так и появляются все новые и новые огоньки. Каждую ночь они выныривают на поверхность из своих могил и кружат, кружат, кружат…
Почувствовав легкое головокружение, Кейлот поспешил отвести взгляд.
- Что это? – спросил он, взглянув вверх и увидев на самых верхних ветках неясные очертания каких-то черных шарообразных предметов. Кейлот решил было, что это обыкновенные вороньи гнезда, но все же решил удостовериться. Ватто проследил за его взглядом и поджал губы.
- Это гнезда болотных ведьм. Не самые лучшие соседи, скажу я вам. Проглядел, видно, Лютто, раз мы вынуждены…
- Что это я проглядел? – раздался снизу голос его брата. Лютто поднимался к ним, неся в каждой руке по вещевому мешку. Ноги его переступали с ветки на ветку с такой легкостью и непринужденностью, точно это было не дерево, а широкая каменная лестница.
- Гнезда болотных ведьм.
- Что? – возмутился Лютто. - Ничего такого тут нет! Уж я бы увидел! Или, по-твоему, я ослеп?
Ватто молча распрямил указательный палец и ткнул им вверх. Лютто взглянул в указанном направлении и долго молчал.
- Вот проклятье! – наконец вымолвил он.
- Что это значит? Что за болотные ведьмы? – спросил Кейлот, без особого, правда, треволнения.
Видимо, Лютто был слишком подавлен, чтобы отвечать, поэтому заговорил Ватто:
- Вот, к примеру, когда вы зачерпываете ковшом речную воду, то поначалу не видите в ней ничего постороннего. Просто вода, и все. Но если она отстоится, то на дне вы сможете увидеть тонкий слой осевшего ила. Так?
- Да. Только к чему…
Ватто молча распрямил ладонь, пресекая преждевременные расспросы.
- Представьте, что весь наш мир – это ковш речной воды. Целый день вы не видели в ней никаких изменений, и вода казалась вам кристально чистой. Но вот под вечер появился осадок, - и Ватто окинул вороньи гнезда красноречивым взглядом. Они покачивались на верхушках ветвей, словно черные воздушные шары.
- Другими словами, - продолжил Лютто. – Это дурная энергетика болота, которая оседает хлопьями на деревьях. В принципе, в разных местах есть разная ее концентрация. И в разных местах она принимает разную форму. И имеет разные имена. Здесь это болотные ведьмы. И выглядят они как вороньи гнезда. В густых лесах это лешие, и они могут принимать вид муравейника или осиного гнезда. На лугах оседают в виде зарослей чертополоха. А в городах дурной силы бывает так много, что она может принять форму заброшенного дома, сточной канавы или даже целой подворотни.
- Ясно,- кивнул Кейлот. – Ну а чем они опасны?
- Это не просто оболочка, господин. Внутри каждого такого сооружения обитает жилец. Опасен ли он? Не знаю. Как вы думаете, насколько может быть опасным существо, которому нипочем холодное оружие? – вопросом на вопрос ответил Лютто.
Как будто в подтверждение его слов, в одном из гнезд вспыхнули зеленые искорки-глаза, а затем щелкнул мощный клюв.
- Мы растревожили их своими разговорами, - заметил Лютто.
- Тогда давайте укладываться спать, - сказал Кейлот. - Сначала на дежурстве посижу я, а потом заступишь ты, Лютто.
- Нет, - возразил южанин, да так резко, что Кейлот невольно поднял на него глаза.
- Вы с Ватто сегодня очень устали. А завтра устанете еще больше, если не выспитесь. Так что вам нужно как следует отдохнуть. Я же сегодня целый день был налегке, так что подежурю тоже я.
Кейлот попробовал возразить, но Лютто упорно стоял на своем. Вскоре Кейлот оставил это занятие и согласился с южанином. Кроме того, Лютто приятно удивил его своей смекалкой. Он попросил у Кейлота два мотка веревки, которая предназначалась для грядущего восхождения на Хрустальную Гору, и намотал ее между двумя ветвями так, что в итоге получилось некое подобие гамака. Застелил свое изобретение холщовой накидкой, чтобы веревки не так сильно врезались в тело, и предложил Кейлоту опробовать конструкцию. Кейлот по достоинству оценил изобретение Лютто. К тому же он так вымотался за целый день, что заснул еще до того, как Лютто успел закончить сооружение точно такой же кровати для Ватто. Так что братья накрыли воина одеялом и заботливо смазали ему щеки куриным жиром, чтобы водяные пчелы не так сильно допекали воину во время сна.
Ночь Кейлот провел неспокойно. Он часто просыпался и полусонный размахивал руками, отгоняя надоедливых снактов. Иногда ему казалось, что он падает – перекатился во сне через край гамака, сорвался вниз и летит навстречу болотным чудовищам. И тогда он подскакивал на своей импровизированной постели и впивался пальцами в натянутые веревки. Потом, осознав, что это был всего лишь сон, снова откидывался на спину и засыпал, не выпуская, тем не менее, веревок из рук.
В другой раз он проснулся и увидел в нескольких дюймах над своей головой зеленый огонек. Светящийся шар плавал над ним, как причудливая глубоководная рыба, обдавая неестественным ярко-зеленым светом, и как будто недоумевал, почему живой человек лежит именно здесь, а не на дне болота, а его плоть и косточки не разлагаются, превращаясь в светящийся газ? Кейлот не стал отгонять его. Вообще не шелохнулся, пока шар не улетел прочь и не скрылся из виду.
В следующий раз Кейлота разбудило противное карканье, доносящееся с верхних ветвей. Он распахнул глаза. Болотные ведьмы закаркали громче, а к их противным хриплым голосам присоединились цокот когтей и хлопанье крыльев. И то, и другое, и третье стало стремительно приближаться. Кейлот глянул вверх – во тьме мерцала целая вереница зеленых искорок. Сложно было сказать, сколько болотных ведьм собралось там на свой ночной шабаш. По самым скромным прикидкам, десять или пятнадцать. В общем, количество гораздо большее, чем Кейлот, Лютто и Ватто смогли бы отразить, даже если бы обладали тем оружием, которого боялась болотная нечисть.
Въевшаяся привычка заставила Келота сжать в ладони рукоятку меча. Он перевернулся на бок и приподнялся на левом локте, чтобы правой рукой нанести мощный удар снизу вверх. Подобный прием плюс эффект неожиданности мог бы лишить жизни сразу двух-трех противников. Кейлот ни на миг не забывал слова Лютто о том, что стальное оружие не в силах причинить вред болотным ведьмам. Но бездействовать во время нападения было так же несвойственно Кейлоту, как болотным огонькам – блуждать при свете дня. К счастью, такой необходимости не возникло, ибо его друзья-южане не зевали. В ночной тьме Кейлот не мог их видеть. Да что там, он не заметил бы и пальцев на собственной руке, если бы вытянул ее. Внезапно по ту сторону ствола разгорелось яркое оранжевое сияние, осветившее напряженное лицо Лютто, глядящее вверх. Потом свет сместился, Лютто поглотила ночная тьма, а на стволе перед Кейлотом возник Самум. Он вращал черными глазками, открывал и закрывал рот, высовывал кончик раскаленного добела языка. Освоившись с обстановкой, саламандра развернулась и поползла наверх, оставляя позади себя мерцающие следы – это тлела древесина под огненной поступью чудо-существа.
Болотные ведьмы злобно загалдели, завидев приближение Самума. Саламандра надвигалась на них бесстрашно и неотвратимо, словно боевой слон, не обращая никакого внимания на предостерегающие, грозные вопли. Заметив, что крики не оказывают на противника никакого эффекта, черные создания прекратили галдеть, и зашипели, точно змеи. Но Самума не испугало и это. Он смело полз вверх, расчищая дорогу длинным языком – высовывал его и стегал им болотных ведьм, точно кнутом.
Наконец, вороны отступили – Кейлот увидел, как зеленые искорки-глаза сбились в кучу на самой верхушке. Но Самума такой компромисс не устроил. Когда отходить стало некуда, болотные ведьмы попрятались по своим гнездам и затихли, а Самум остался наверху, взяв на себя роль надзирателя.
- Ватто? - тихо позвал Кейлот, отпуская рукоять меча.
- Что, господин?
- Ты справишься с ними?
- Спрашиваете! Самум не даст им спуску, уж поверьте мне на слово. Господин?
- Что, Ватто?
- Позвольте Лютто немного поспать. Я покараулю за него. Обещаю, на этот раз я вас не подведу.
- Ладно, Ватто, - согласился Кейлот.
Тут сверху раздался шум. Кейлот поднял голову, Ватто последовал его примеру. Одна из болотных ведьм решила поднять мятеж, высунулась из гнезда и попробовала клюнуть Самума. Но саламандра ухитрилась не только быстро парировать удар длиннющим языком, но еще и подстегнуть им обидчика. В следующий миг мимо Кейлота сверху вниз пронесся крякающий и молотящий крыльями комок, от которого пахло плесенью и паленой шерстью. Через пару секунд внизу раздался плеск, и все затихло. А чуть погодя послышалось осторожное хлюпанье, которое сменилось зловещим хрустом, похожим на работу чьих-то массивных челюстей. Видимо, кто-то из глубинных жителей пришел попировать за чужой счет.
Вскоре Кейлот снова уснул, а когда проснулся, то уже стояло серое облачное утро. Самум исчез, а на верхних ветвях деревьев не было никаких вороньих гнезд. Кейлот потянулся и увидел на своей «постели» длинное черное перо. Видимо, его обронила опаленная болотная ведьма. Только почему оно не исчезло вместе с тьмой ночи? Кейлот взял находку за ость и поднес к глазам. По черному перу пробежал радужный отблеск. Кейлот повернул его еще раз, и радужный отблеск пробежал в обратном направлении.
- Оставьте себе, - посоветовал ему Ватто. Кейлот поднял глаза и встретился с серьезным взглядом южанина. – Серьезно, берите. Ничего плохого оно в себе не таит.
Кейлот кивнул и сунул перо в вещевой мешок, предварительно завернув в лоскуток материи. Он не знал, что за польза ему будет от этого пера. Хотел спросить это у Ватто. Но тот уже отвернулся - он сворачивал свою постель. А Лютто был внизу. Вот почему Кейлот до поры, до времени не знал, какая удивительная вещь оказалась у него в руках.