Лисичкин клад

 

    Денис слонялся по комнате, от стола к окну - от окна к столу. Уже в сотый раз он вглядывался сквозь заплаканные стекла в темноту, уже в двадцатый раз пил кофе, в десятый открывал фрамугу, чтобы выгнать табачный дух, а экран ноутбука с упорством вредителя высвечивал одну фразу: «Еще никому не удалось стать взрослым, не наделав глупостей!»

    Нет, Денис знал, о чем будет писать: мыслей было много и все они были правильные, но слова упорно не хотели выстраиваться в стройные ряды предложений, а предложения - в историю под названием «Лисичкин клад».

    Вчера в «Заре» поминали отца. Были все: Фил, Соня, Валетовна… А сегодня Денис узнал: у него будет сын!

    Эта история для него.

    С историей-то все в порядке: она яркая, запоминающаяся. А вот предыстория!..  И как объяснить метаморфозы, случившиеся потом?

    Денис пытался слепить конструкцию пролога, но в голове крутились только обрывки фраз:
«- Сальников, я жду твоего сочинения больше месяца!
- Дорогая Анна Семеновна, сочинение - это творческий процесс, требует особого настроения, вдохновения.
- Если до конца недели не настроишься и не вдохновишься, останешься неаттестованным!
- Под вашим чутким руководством обязательно вдохновлюсь, Анна Семеновна! Напишу для Вас роман в стихах. Обратите внимание на мою жертву. Ваш «русский» сегодня никому не нужен. Взоры прогрессивного человечества устремлены на англоязычный Запад».

    Долгое время Денис считался хорошо воспитанным мальчиком из благополучной семьи. А накануне мама узнала, что его собираются отчислять из школы.

«- Я всю неделю бегаю по учителям, договариваюсь, чтобы тебе дали возможность исправить оценки.
- Спасибо, мама.
 - Может, ты наконец включишь голову и возьмешься за ум?
- Моя голова кипит от разных умных мыслей.
- Мне надоели твои бесконечные выходки! – в последнее время мама все чаще срывалась на крик. - Я устала выслушивать жалобы учителей! Мне надоело краснеть!.. Что там еще за история с унитазом? Все уверены, что это ты!
- Ну не доказали же!
- Бабушка уже неделю просит тебя занести ей журнал.
- Занесу».

    В общем, банальное толстовское «свое» семейное несчастье.
Если Денис предполагал, что курение в туалете и замешивание в унитазе дрожжевого теста – это его оригинальная идея, то, увы, он глубоко ошибался. И курили до него. И тесто в унитаз уже не раз спускали. И еще долго учителя будут по туалетам вылавливать хулиганов новых поколений.
«-В конце концов я подключу отца, - устало подвела итог мама. - Пусть он займется твоим воспитанием».

    Отец еще ни разу Дениса не наказывал. И, в общем-то, они дружили, но Дэн подсознательно избегал с ним разговоров на школьную тему.
«- Отец «подключен» к серьезному бизнесу и автоспорту. Какая необходимость вмешивать его в наши внутренние дела?»

    Такие диалоги в разных интерпретациях повторялись изо дня в день. Обреченные реплики мамы «Не проскочили возраст», «подключу отца» слышались все чаще. И каждый раз, когда отец приходил домой, мама говорила:
- Мойте руки. Садитесь ужинать.

    Отец все-таки подключился к воспитанию Дениса. Иначе, как объяснить его заявление в последний день учебного года:
- В этом году ты не поедешь на стажировку. Поедешь в "Зарю", детский лагерь. Там работают мои друзья.
- Ну, ничего себе, поворот событий! Тоже мне, метод педагогики - замена Великобритании на Тьмутараканию. Это неразумно. В конце концов Англия славится своими воспитательными традициями. А как же язык?
- Выучи сначала русский.
- Матерный?


                ****
   
- Ну вот. Прошу любить и жаловать. Денис Сальников. Сослан к нам родителями из Москвы на перевоспитание. Я директор лагеря, Виолетта Ивановна. Наш главный педагог - Сергей Сергеевич. Он же физрук, он же поэт, он же гениальный выдумщик.
    Нет, подумать только! Эта презентация доносилась откуда-то сверху сквозь ветви одного из огромных вишневых деревьев, оставшихся от роскошного когда-то вишневого сада. Из паутины веток высунулась рука с детским ведерком, наполненным коричневой, глянцевой ягодой. Ягоду приняли и пересыпали в большое ведро.
- Какое может быть воспитание в карманном лагере с умывальниками на улице и алюминиевыми вилками в столовой? С точки зрения эстетики, точно, никакого. Да, если ваш лагерь и «Заря», то только вечерняя. Первобытовщина!
- Проблемный мальчик.
- И главная проблема моей жизни, Виолетта Ивановна, - женщины! Их слишком много. Они всем всегда недовольны. Каждая из них считает, что я ей что-то должен, и все они много кричат.
- А Вам не кажется, Денис Аркадьевич,.. - Дэн тогда еще не знал, что железобетонная Валетовна со всеми лицами старше двенадцати общалась строго на Вы. - Не кажется Вам, что Вы как раз благодаря женщинам хорошо в жизни устроились? Научились решать свои проблемы за их счет. Учителя прокричатся - простят. Мама прокричится и возьмет Ваши проблемы на себя. Имейте в виду, если мы не найдем общий язык с Вами, мне придется искать его с Вашим отцом.
- А какой из двух? Он сейчас в Англии.
   Директриса довольно ловко спустилась с дерева, и Дэн  подавил едва не вырвавшуюся презрительную ухмылку. Она была толста и некрасива: сбившийся платок, перемазанная вишневым соком футболка, расцарапанные руки.
 - Заезд третьей смены завтра. А сейчас несите ведро на кухню.
Дэн, поборол в себе желание взять ягоду из ведра. Он сорвал забытую с нижней ветви и  потащил ведро.


     С удивлением Денис обнаружил, что лагерная жизнь все больше ему нравится. Лес. Купания не в бассейне. Вечерний костерок. «Неплохо жили пионеры!»

         «Встало лето на птичье крыло,
         Журавлиный клин разгоняется,
         На сосну опустилась луна тяжело –
         Это детство с нами прощается!..»

    Эту песню чистым нежным голосом пела Соня. Он давно положил на нее глаз и ждал удобного случая. Тоску эту про журавлей и луну написал, конечно, Серсерыч, он же сейчас аккомпанировал. Серсерыча Денис готов был уважать, если бы не бесконечные зарядки, «веселые старты» в мешках и любимое его изречение: «Зарядка заряжает здоровьем, Сальников, а курение – одышкой!»

    Случай познакомиться с Соней поближе представился на следующий день. Денис подкарауливал ее за забором, небрежно заткнув уши наушниками новенького плеера. Она подошла сама.

- Привет, Дэн. Классный плеер у тебя.
- Отец привез. Курить хочешь?
Соня небрежно закурила, стараясь изо всех сил не дать прорваться кашлю. Денис аккуратно надел на нее наушники, и девочка, закатив глаза, ритмично задвигалась.
- В музыке главное ритм, правда? – проорал он ей в лицо.
- Ага!
-Драйв и сила!
- Ага!

    И тут нарисовался Филиппок, вечный сонин хвост:
- Соня, я тебе йогурт и печенье принес. От завтрака остались. Хочешь?

    Еще через минуту из леса вышел странный персонаж с собакой.
- Что это вы, ребятки, за забором делаете?
- Да мы тут прячемся, - доверительно сообщил Денис, следуя правилу, что в критических ситуациях лучше говорить правду.- Сейчас докурим и вернемся. Не выдавайте нас!
- А как Вашу собачку зовут? – пропела Соня.
- Это не собачка, а настоящий зверь. Зовут Хан. А что ж вы в лес городские привычки с собой тянете: сигареты, громкую музыку? Лес - это не ваша территория. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. И слушать в лесу надо голоса леса, а не города. Птиц слушать надо. Шелест листвы.
- «Природа не храм, а мастерская!» И человек в ней хозяин, – сумничал Дэн.
- Дурак! Человек в ней раб.
- Хан, Ханик! – звала Соня. - А лапу Ваша собачка дает?
- Так это смотря кому! Кому-то и не дает. Идите-ка, ребятки, в лагерь.
- А что, - не сдавалась Соня, - в этом лесу волки есть?
- В этом лесу все есть. Только волки и медведи в лесу не самая большая опасность.
-  А что самая большая опасность в лесу?
Странный человек повернулся, чтобы уходить:
- Окурки вон в том ручье погасите. Потом закопайте. Увижу, что на землю бросили - оштрафую. Пойдем, Хан!
 
     Он отошел на несколько шагов. Потом вдруг остановился, обернулся. Посмотрел на ребят долгим пристальным взглядом и неожиданно подмигнул.

- Жуткий старик, - вздрогнула Соня. -  А что опаснее медведя в лесу?
- Это лесник Макарыч, - пояснил Филиппок. – Его тут все знают. Сонь, печенье хочешь?
- Бежать надо из этого монастыря, - прорвало вдруг Дениса. - А то так все лето в мешках пропрыгаешь. 
- Как бежать?
- Как Мцыри из учебника по литературе, - Денис втоптал сигарету.
- Соня, йогурт, - пропищал Филиппок.
- Куда?
- Куда? Через лес в город, а там, на вокзал и в Москву.
- Так ведь нас хватятся и быстро поймают.
- Надо, чтобы не поймали. А если поймают, так хоть глоток свободы отхлебнем. А чтоб не хватились, у меня план есть. Фил, ты с нами?
Филиппок испуганно посмотрел на Соню. Та пожала плечами.
- Да! – твердо сказал он.

- А это что за мелкость? – Денис только что заметил пацаненка с девчоночьими синими глазами. Тот давно уже то ходил кругами, то топтался на месте, с завистью посматривая на плеер. - Ты кто?
- Это же Ромашка из младшего отряда, - почти с нежностью сказала Соня.
Денис передал плеер мальчонке, надел на него наушники, скомандовал: замри! – и  тот замер от восторга.

- Слушайте, - продолжил Дэн. - Вы ведь план мероприятий знаете? Через два дня Валетовна игру проводит, "Лисичкин клад". Знаете, что это такое?
 -Да, - кивнула Соня. - Ее каждый год проводят. Серсерыч конверты с записками прячет. В записках сказано, куда идти, где искать.
- Каждому отряду свои записки дают, - встрял Филиппок. - Сначала направления у всех разные, а потом в одну точку сходятся - к кладу. В кладе могут быть конфеты, сгущенка, соки. Кто первым найдет, тот и выиграл.
 - Еще в пути всякая нечисть встретиться может. Лешии, кикиморы - воспитатели переодетые. Детский сад, в общем.
Надо бы рассмеяться. Но Денис был серьезен:
 - Я так и предполагал, - сказал он. -  Самое главное, Что весь этот спектакль происходит за территорией, в лесу. Так?
Соучастники дружно закивали.
- Так вот, пока сто человек будут бегать по лесу сгущенку искать, мы легко можем оторваться.
- А можно рано утром за Серсерычем проследить и клад найти, - осенило Фила. -  Пригодится в дороге.
 - Проследишь? – спросил Денис.
-  Прослежу! – выдохнул Филиппок.

    Накануне игры снова был костер. Снова разговоры. Снова пела Соня. Снова Серсерыч бережно перебирал струны видавшей виды гитары.
Принесла же нелегкая Валетовну!

-Завтра у нас особый день, - заверещала она противным голосом. - Мы выходим в поход искать клад, который спрятала хитрая лисичка. Поход - это трудное испытание…

- Послушайте-ка, ребята, - подхватил Серсерыч. - Вы, наверное, слышали, что во многих древних племенах существовал обычай отправлять в лес или в горы мальчиков, достигших зрелого возраста. Вот в этой самой местности, где мы с вами находимся, такой обряд посвящения во взрослую жизнь просуществовал очень долго, почти до наших дней. Мальчиков тринадцати-четырнадцати лет отцы уводили в лес, крепко привязывали к дереву, завязывали глаза. Подросток либо сам освобождался и находил дорогу домой, либо погибал.

    И вот однажды повел отец своего единственного сына в лес.  Завязал ему глаза, привязал к дереву. Страшно было мальчишке. Вокруг звери дикие. Вой, шорохи, комары. Долго пытался он распутать веревки. Ничего не получалось. Утром наконец веревки ослабли, парень сумел освободить руки, снял с глаз повязку и увидел...

- Сергей Сергеевич, можно Вас на минуточку? – раздался из темноты противный голос.
- Что увидел-то? -  Принялись гадать у костра. -   Волка… Медведя… Чудище лесное…
- Накрытую поляну, - схохмил Денис.
Так и не удалось в тот вечер услышать, что же увидел мальчик, сняв повязку, потому что из темноты голос Валетовны  протрубил:
- Отбой! 


    Администрация лагеря подошла к мероприятию ответственно. Еще задолго до подъема Серсерыч рассовал по дуплам, пням и щелям конверты и пакеты. Но и компания заговорщиков тоже не отлынивала. Каждый занялся своим делом. Фил ночь не спал, боясь пропустить момент, и умудрился-таки за физруком проследить. Соня напросилась на дежурство в столовой и после завтрака собрала все, что нетронутым осталось на столах. Обед выдадут на поляне сухим пайком. До ужина в лагерь возвращаться не планировали. Так что все должно пройти гладко. В лесу в запале игры воспитатели не сразу заметят потерю «бойцов», так что до вечера их, скорее всего, не хватятся.

                ***
    Лагерь вывели на построение. Отряды получили конверты с первым заданием, маршрутные карты и сорвались галопом каждый в своем направлении. Незаметно свернуть в сторону, затаившись, выждать, пока отряд удалится на приличное расстояние, не составило труда. Денис, Соня и Фил встретились в условленном месте.

- Ну, проследил? – допрашивал Дэн Фила.
- Да. Идем по той тропе. За двумя поворотами пень есть. Под корнями яма. Там.
- А вдруг эту яму сторожат? Кто-то же играет лисичку, - засомневалась Соня.
- Вряд ли. Отряды часа два точно от пня к пню бегать будут, - предположил Денис. - Так что у «лисы» пока у клада торчать резону нет. Но все-таки будем осторожны!

    Пакет, вернее, посылочная коробка под пнем оказалась тяжелой, килограммов  на 5.
- Во, конфет не пожалели! – восхитился Фил.
- Это, наверное, сухой паек, - сказал Денис. – Пригодится. Бежим!

- Откуда он взялся? – ребята растерянно смотрели на приближающееся к ним яркое пятно.

- Ребя-та! –  блеял Ромашка. В ярко-желтой рубашке он еще больше походил на девчонку. -  Соня, Филиппок, я с вами!
- Ты откуда взялся? А ну, топай обратно! - завелся Денис.
- Я с вами пойду. Я вам помогать буду, а то вы без меня потеряетесь. Я за Серсерычем следил. Я знаю, где лисичкин клад!
- А ну, пошел назад!
- Нельзя его отправлять назад, - резонно заметила Соня. -  Мы уже далеко ушли.
-  Да на нем же рубашка, как фонарь в темном подъезде, - не унимался Дэн. - Он же нас засветит!
- Не засветит, решил Фил. - Это хорошо, что на нем рубашка яркая. Мы его не потеряем. Пошли.

    Тропинок в лесу было много, очень много: и широких, хорошо протоптанных туристами, и едва заметных в траве, видимо, оставленных грибниками. Дорожки сходились и расходились. Шли прямо и делали неожиданные повороты.
Посовещавшись, беглецы решили, что чем менее заметна тропа, тем меньше шансов встретиться с кем-нибудь из работников лагеря.

    Они не шли, бежали. Молча и сосредоточенно.
Как случилось так, что оказались-таки они в игре?! Дорогу им неожиданно перегородила огромная фигура «лешего». Денис был уверен, что думали они сейчас все об одном и том же: бежать! бежать! И понимали – бессмысленно! Во-первых, такого огромного роста только один человек в лагере – Серсерыч, а он непременно догонит. Во-вторых, он, наверняка, не один. Ребята еще не приняли никакого решения. А огонек-Ромашка уже выхватывал из рук чудища огромный почтовый конверт.
 
- А ты говорила, что мы далеко ушли, - задыхаясь, говорил Денис Соне. - Мы все еще на "лисичкиной тропе". Вон воспитатель переодетый.

- «Знает, каждый светлячок,
  спасет в дороге маячок.
Ваш Макарыч», - прочитала Соня записку из вскрытого пакета.

- Билибирда  какая-то:  «Светлячок, маячок, Макарыч»
- Макарыч - это лесник, который нам встретился, который сказал, что волки и медведи в лесу не самая большая опасность. Помните? Я же говорила, что он неприятный старик, - заволновалась Соня.
- Ерунда, успокоил Денис. Просто попросили Макарыча Лешего сыграть. Сворачиваем с этой тропы, а то с нашими столкнемся!

    Они осторожно осмотрели прилегающую к тропе местность, но «лешего» уже не было. И других воспитателей так и не заметили: ушли.

    Какое-то время друзья бежали. Потом быстро шли, успевая на ходу болтать. Потом пошли медленно и молча.
Тропинок в лесу было много. Очень много. Они опутывали  лес, как сеть паутины.

- Ребята, - завопил вдруг Ромашка, - поляна!

    Они обрадовались поляне так, словно вышли к родному дому. Во всяком случае, это был свет после сумрака, простор после узкого пространства меж деревьями, тепло после неуютной сырой прохлады. Они скакали и визжали, носились и кувыркались, обнимались и лупили друг друга ладонями по спинам.
 
- Что это?! Что это?! – заверещал Ромашка, указывая рукой на большое дерево в центре. Он все еще радостно прыгал на одной ноге…
Денис проследил за его рукой. Подошел к дереву и, подтянувшись, сорвал огромный почтовый конверт, прилепленный к нижнему суку.

- «Лишь тот, кто с прямого пути не свернет,
 однажды большую дорогу найдет.
                Ваш Макарыч», - прочитал он послание.


    Ребята застыли. Ромашка продолжал еще веселиться, но, взглянув на побледневших друзей, тоже замер.

    Сказать никто ничего не мог. И смотреть в глаза друг другу они тоже не могли. Хотелось есть. Но еще больше хотелось уйти от этого места.

    Ветер налетел внезапно, ниоткуда. Начиналась гроза. Со стороны леса послышался скрип и удар падающего дерева.  Четверо повернулись на звук. Потом послышался еще скрип. И еще удар. Повалилась ближайшая к поляне сосна. Также ниоткуда на головы несчастных беглецов  обрушился дождь.

 - В лес! В лес!- что есть мочи заорал Денис.
 - Стойте! –  закричал вслед бегущим Филиппок. - Нельзя нам в лес! Деревья ведь в лесу падают. Там мы не увидим, с какой стороны они летят, а на поляне всем все хорошо видно. Лучше мы промокнем, чем погибнем!

    Летняя гроза обычно сильная, но короткая. Попугала и пропала. Через пять минут уже было тихо и солнечно. Как будто  и не было ничего.
Ну вот, можно и поесть.

 - Я думал, мы еды много набрали, а тут и есть-то нечего! – Денис с удивлением разглядывал скудные запасы и бутылку колы.
- Я оставшиеся яйца и яблоки после обедов собирала. Что ты еще хотел получить из нашей столовой? – огрызнулась Соня. -  Вот, немного творога после завтрака осталось.
- И вот еще хлеб, - вывернул пакет Филиппок.
 -А ты, Ромашка, нахлебник? – решил Денис пошутить.
 - Не обижай его! – накинулась Соня.
 - Ладно. Сейчас едим творог и яйца.
- У нас же клад есть. Может, там сгущенка? – жалобно пропищал Ромашка.
- Клад на вечер и на завтра! - распорядился Дэн.
После обеда они решили все-таки оставить поляну, углубиться в лес. Молча шли. Молча остановились. Молча собрали и развели костер.

- Открываем клад, - скомандовал Денис.

    Несколько рук разорвали пакет. Вскрыли коробку. С недоумением штука за штукой вынимали множество разных бесполезных предметов: камешки, бумагу. На дне коробки оказался еще один небольшой пакет. Достали из него целлофановый пакетик. В нем два окурка. Их два окурка. И письмо.

    С трудом справившись со страхом, Денис трясущимися пальцами вскрыл конверт. Передал записку Соне.

- «И помните, что волки и медведи не самое страшное в лесу! Ваш Макарыч» – прочла она.

    В долгую немую паузу просочился тихий тонкий голос Ромашки:

-. Ребята, пойдемте в лагерь. Страшно!
- Да замолчи ты, нытик-прилипала, - цыкнул на него Денис.
- Что ты его все время дергаешь?! - сорвалась на крик Соня. -  Да он в сто раз лучше и умней тебя! Куда ты пойдешь?! – этот крик был адресован уже Ромашке. - Где этот лагерь?! Кто-нибудь из вас дорогу запомнил?! Это ты во всем виноват! – это опять Дэну. - Плейбой! Маменькин сынок! Ненавижу тебя!  - последние слова захлебнулись в рыдании.

    Соня с плачем бросилась в лес.

    Они пережили уже многое. И все-таки к новым испытаниям не были готовы.
Раздался протяжный, долгий волчий вой.

    Притихшая, подавленная Соня вернулась к костру. Три мальчика и девочка напряженно слушали лес, но вой не повторился.
 
    Когда сели у костра, Денис заметил, как Филиппок достал откуда-то хлеб и украдкой подал его Соне, а Соня поделилась с Ромашкой. Ему стало больно. И он отвернулся.

- Дэн! -  Фил протягивал ему кусок.
- Филиппок, а что в лесу опаснее волков и медведей? - спросила Соня.
- Не знаю. Огонь, наверное. Не зря же вам Макарыч окурки прислал.
- Может, погасить костер?
- Нельзя сейчас гасить костер, - вмешался Дэн. - Его до утра беречь надо. Утром землей засыплем.
- Я могу беречь костер, - прозвенел в темноте Ромашка. - Я все равно спать не хочу.

    Через минуту все крепко спали.

               
                ***

    Соня проснулась первой. От усталости, обид и страхов остались совсем маленькие осколочки. Юность и ласковое, нежное утро, слегка подернутое туманной дымкой, брали свое.

    Она потянулась. Осмотрелась. И вдруг обнаружила, что они находятся на возвышенности, а из глубокой впадины идет чистый слепящий свет.

- Ребята, озеро, озеро! – кричала Соня.

    Она почти слетела вниз и без страха ступила в озерную гладь. Дно было твердым, песчаным, слегка ребристым. Прозрачная вода приятно охладила щеки и шею. Дно просматривалось абсолютно, как будто над ним не было ни воды, ни играющих в легкой ряби солнечных зайчиков. Прямо под сониными ногами зашевелились песчаные бугорки.

- Ай-ай! - завизжала Соня. – Подо мной кто-то ползает!

- Раки! Раки! – с таким же девчоночьим визгом летели к ней пацаны.

    Мальчишки запускали руки в песок и вытаскивали огромных жирных усатых чудовищ. Завопив еще сильнее, Соня бросилась назад, к ночлежке.
Хохот и визг еще долго носились от дерева к дереву, от  озерной впадины до макушки высокого берега.

    Что-то не так стало с Ромашкой.

- Ребята! Там... Там..-  показывал он рукой.

    А там, куда смотрел Ромашка, под деревом лежал человек.

- Бродяга!

    Денис все-таки преодолел страх, подошел, осторожно протянул руку и потряс человека за плечо. Сначала аккуратно, потом все сильнее и сильнее. Раздался тяжелый, довольно громкий стон.
 
    Ребят, как ураганным ветром, разметало в стороны. Не помня себя от ужаса, они бросились в лес. Причем, в разные стороны.
 
    Денис не знал, куда он бежит. Не знал, куда бегут ребята. Это неважно. Важно было убежать, скорей убежать. От этого бродяги, из этого леса, от непонятных посланий Макарыча, от своего страха, от своей глупости и  беспомощности.  Бежать! Бежать! Бежать!

- Ай-ай! Нога! Нога! Соня! Фил!

    Это кричит Ромашка. Но это сейчас неважно. Важно бежать.

- Ребята! Ребята! – плакал Ромашка.
 
    Денис остановился. Постоял немного и пошел на голос. Навстречу своему страху и стыду.

    Вернулись Соня и Филипп.

- Что будем делать? – спросила Соня.
- Надо идти за помощью, -  обреченно сказал Фил.
- Куда?
- Кажется, прошла нога, - Ромашка осторожно поднялся с земли. Попробовал пошагать. Сначала хромая, а потом все ровнее и спокойнее. - Сначала было очень больно, а сейчас ничего.
 
- Надо искать дорогу обратно, - заявил Филипп.
- Как? – по всему было видно, что Соня согласна.
- Денис, давай попробуем понести его.
- Ромашку?
- Нет, меня не надо!
- Бродягу.

    Фил и Денис изрядно провозились с раненым. Они вспотели, вымотались. Но ничего у них не получилось.

- Оставьте его, - попросила Соня. Выберемся из леса, позовем на помощь.
- Куда ты выберешься? И куда потом позовешь?- Филипп говорил без раздражения.
- Как же так? Почему нас никто не ищет? – сокрушалась Соня.
- Нас ищут. Нас еще как ищут! Поэтому нам нельзя отсюда никуда уходить. Рано или поздно нас найдут.

    Денис украдкой с завистью посматривал на ребят. С ним уже никто не разговаривал.

- Ох и попадет же нам! – Соня была печальна, потому по-особенному притягательна. Хотелось подойти и погладить ее.
- А может, не очень попадет? – это Ромашка успокаивал.
- Значит, снова ночь у костра?

    Теперь у костра они сидели ближе друг к другу.

- Помните, - начала Соня, - Серсерыч нам притчу рассказывал?
- Про мальчишку в лесу? – спросил Фил.
- Да. Отец увел сына в лес, завязал ему глаза и привязал к дереву. Всю ночь мальчик мучился, к утру сумел освободиться. Снял повязку и увидел...
- Что он увидел, Соня? – пищал Ромка.
Соня покачала головой. Филипп пожал плечами.
- Не знаю, - сказала Соня. – Только уверена, не просто так он нам ее рассказывал.
Внезапно Денис вскочил:
- Ребята, я понял. Я все понял!
 -Что? Что ты понял? – накинулись на него все разом.
- Я понял…  Макарыч… Записки Макарыча, где они?

    Соня достала из кармана записки.
              "Знает каждый светлячок: спасет в дороге маячок",
              "Лишь тот, кто с прямого пути не свернет,
             однажды большую дорогу найдет".

 - Маячки! - почти орал Денис. - Мы должны были оставлять маячки, чтобы найти дорогу назад. Завтра мы пойдем за помощью, будем оставлять знаки, хорошие заметные знаки. Помните, сколько тропинок в лесу? Мы стали сворачивать с одной тропинки на другую, поэтому заблудились. Надо встать на любую тропинку и идти только по ней одной. Ее прокладывали люди, значит, она и приведет от лесного озера к людям. А сейчас нам спать надо. Завтра силы понадобятся. Костер по очереди поддерживать будем.

 - Я первый подежурю, - обрадовался Ромашка. - Я все равно спать не хочу.
- Через час разбудишь меня, - строго напомнил ему Дэн. - Раньше спать захочешь - раньше разбудишь.

    Они тесно прижались друг к другу. И через минуту уже спали. Молодость!
Ромашка походил, опустив голову. Потом присел возле Сони …

    Никто из них не видел и не слышал, как бродяга встал, подошел к ним, а потом тихо кому-то сказал в темноту:

- Все в порядке. Они спят.


                ****

    Так бывает. Утром они открыли глаза одновременно. И испуганно вскочили на ноги.

- Проснулись, Орлы? – Макарыч подбрасывал ветки в огонь. – Стой! Не беги!

Неподалеку от костра сидели Серсерыч, бродяга и…

- Папа, как ты меня нашел?! – Денис бросился на шею отцу.
- А я тебя и не терял, - сообщил сыну Аркадий Андреевич. –

Я знал, Дэн, что ты выкинешь, что-нибудь этакое. Поэтому, когда отправлял тебя в лагерь, просил друзей присмотреть за тобой. А сам с Макарычем рядом рыбалкой занялся. Сергей, Виолетта, наша Лета, Макарыч и Игорь. Мы друзья детства. И вот отец Ромашки Игорь, - отец показал на бродягу, - узнает про побег.
- Так ты засланец?!

    Ромашка, опустив голову, прижался к отцу:
-Я не нарочно. В плеере плохая музыка была. Я ее выключил, а наушники не снял и случайно все услышал.

- Вы не обижайтесь на него, - пробасил бродяга. – Не так-то просто я из него информацию добыл.
         - Труднее всего было уговорить Лету, Виолетту Ивановну, дать вам возможность осуществить план, - продолжал отец Дэна. – Не шутка. Мы толкали ее на должностное преступление. Но в конце концов Лета согласилась с тем, что лучше дать состояться тому, о чем мы знаем, чем произойдет то, чего можем не узнать. Она уговаривала нас в «лисичкин клад» вам продуктов в дорогу положить. Пришлось ее обмануть.

 - Вы готовились, и мы готовились тоже, - в рассказ свою лепту внес Серсерыч. - Старались предугадать ваше поведение.  Идея с записками-подсказками принадлежит Виолетте Ивановне. Макарыч их только вовремя иногда с помощью Ромашки вам подкладывал. Ну, а текст, извините, мой. Наша задача была - не дать вам разбежаться в разные стороны. В этом нам помогли Хан, который изобразил волка, и Ромашка, замечательно сыгравший вывих ноги.

- Ну, уж правду-то скажите, - вставил Макарыч. - Хана предварительно на пленку пришлось записать. Он ведь выть не любит. Разве только под гитару. Ему лаять привычнее. Вы магнитофонный волчий вой слышали.
 
 - Ну, вот. А чтобы вы от озера не ушли, Игорь Матвеевич бродягой прикинулся. Он в Афганистане служил, ему нетрудно было пролежать неподвижно целый день, изображая тяжелораненого. Макарыч с Ханом всю дорогу шли за Вами, а мы с Игорем по маякам за ними.  А Сергей сегодня подошел.

- Дядя Макарыч, а что в лесу опаснее волков и медведей?- спросила Соня.
- А вы так и не поняли?
- Нет!
- Человеческая глупость, деточки.
- А помните притчу про мальчика? Ту, что я рассказывал накануне вашего побега у костра, - обратился к беглецам Сергей Сергеевич. – Я ведь не случайно ее Вам рассказал.
- Но вы ее не дорассказали.  Мы ее вспоминали. Вот он распутал веревки, снял с глаз повязку и увидел... Что?
 - Своего отца. Который никуда не уходил, всю ночь сидел около него.
 
    Денис помнит, как трудно тогда ему было не расплакаться.

                ****


    А через три года отца не стало.

    Вчера его снова поминали в «Заре».
    Были все: Соня, Фил, Серсерыч… Все.

      Соня сейчас учитель математики. Фил стал инженером-строителем. Ромашка служит.

    Соня замужем. Денис знает, что не очень она счастлива. Но ему так больше не удалось преодолеть ее отчуждение, как он не старался.
 
          «Было, есть и так будет всегда -
           Все на круги своя возвращается.
           Вон по небу слезой покатилась звезда –
           Это детство с нами прощается», - вспомнились Денису слова песни.

    Он сел за ноутбук и под заглавием «Лисичкин клад» написал:

     «Никому еще не удалось повзрослеть без ошибок. Но иногда,  из-за этих ошибок, порой, незаметных и незначительных, мы теряем в своей жизни самое главное…»


05.04.2013
иллюстрация: http://pencil-art.ru/uroki-karandashem/26-lisa-karandashom.html