-- Простите, но... вы мне двадцать копеек не додали, -- смущенно улыбнулся я,
подсчитав сдачу.
-- А-а? -- удивилась продавщица, поднимая брови. -- Не может быть. Да вы
положили их в карман, я видела. И нечего тут!..
Хм.
Неужели ошибся? Н-нет, все верно. Таки обсчитала, бессовестная. Дело,
конечно, не столько в деньгах, сколько в принципе. Хотя, в деньгах тоже.
Двадцать копеек -- хоть и не большие, но все же деньги. Да и неуютно
чувствовать себя дураком, которого так легко обмануть. Я снова пересчитал
сдачу и неуверенно вернулся к прилавку.
-- Вы знаете, здесь все-таки не хватает...
-- В голове твоей не хвата-ает! -- вдруг завопила продавщица, затопав ногами
и выкатывая глаза. -- Иди уже, не мешай работать! Я быстро тебя сейчас!
Умный какой! А еще... -- Она окинула меня опытным взглядом, -- а еще шляпу
надел!..
"Хорошо, что очки оставил дома, так бы еще обозвала интеллигентом", --
мысленно одобрил я свою забывчивость, а вслух попросил книгу жалоб.
-- Че-е-о? Ах, жа-алоб?! – едва не подпрыгнула она, весело оглядывая очередь,
словно приглашая всех посмеяться. -- Грамотный, да? -- подмигнула. --
Писать научился, а, писатель? Рабандрананд Хаманхуей?.. А больше ничего не
хочешь?
-- Тогда фамилию свою назовите, пожалуйста, -- сказал я, стараясь дышать не
очень глубоко.
-- Гы-гы! Еще и фамилию ему! -- схватилась она за бока. -- Ой, держите меня,
ща-ас упаду от смеха!.. А может, еще и раздеться перед тобой, а?
"Курашова Анна Ильинична", -- прочитал я на табличке, медленно поднял глаза
и встретился с ней взглядом.
-- Анна... Аннушка, -- растерянно прошептал я.
-- Какая я тебе черта лысого А-аннушка! Я с тобой за одним прилавком не
стоя-а-ала! -- выдвинула она железный аргумент, но вдруг побледнела и тихо
прошептала:
-- Боже мой. Павлик... Па-а-ашенька!
...В парке мы подошли к скамье, где много лет назад поклялись любить друг
друга всю жизнь. На облупленной деревянной дощечке еще можно было
разглядеть маленькое кривое сердце, которое я много лет назад нацарапал
гвоздем. Рядом лежал вдавленный в землю кирпич, о которой много лет назад
споткнулась Аннушка...
-- Много лет прошло, -- тихо определила она, ставя огромную сумку с
продуктами на скамью, и села рядом.
Мы помолчали, потом одновременно спросили:
-- Ну, как живешь? -- и рассмеялись.
Жизнь наша была неплохой. В принципе – жизни наши удались. В наших жизнях
был полный порядок. Анна после школы поступила в торговый, я -- в
политехнический. Анна вышла замуж. Я -- женился. Анна работает в
большом магазине. Я -- в большом НИИ. Анна -- старший продавец. Я --
старший научный. Анна носит продукты в большой сумке. Я -- в маленькой,
полупрозрачной. Ей хватает. Мне тоже.
-- А помнишь наше первое свидание? -- спросили мы хором и снова засмеялись.
-- Конечно, -- ответил я.
Вспомнил, как однажды в седьмом классе не подготовился к алгебре и сбежал
с уроков через окно. Гуляя по парку, вдруг увидел Аннушку. Она сидела на
скамейке, и читала «Трех мушкетеров». А на этом месте, где сейчас стоит ее
большая сумка, лежал красный портфель с двумя блестящими замочками. Аннушка
меня, казалось, не заметила, но я дернул ее за косу и нахально уселся рядом.
Когда она улыбнулась, я все понял...
-- А я тогда не выучила химии и тоже убежала. И когда увидела тебя та-а-ам,
в конце аллеи, сразу все поняла... А помнишь, как мы целовались в беседке,
а Васька Прутков увидел и растрезвонил по всей школе... -- Она хмыкнула и
отбросила непослушный локон от лица. Такой детский и такой знакомый жест...
-- А потом ты не пришел, -- укоризненно продолжала Аннушка, -- я прождала
тебя два часа. А навстречу -- Васька Прутков, а в руке у него -- два билета
на "Любовь и слезы"...
-- Кажется, этот Васька потом за тобой долго бегал...
-- И добегался. Он мой муж. Уже пятнадцать лет...
-- Неужели? -- этого я не знал...
А она не знала другого.
И я, смеясь, рассказал, что на очередное свидание, которое стало для нас
последним, я сам отправил Ваську. Мне очень нужно было подготовиться к
контрольной по алгебре, а Васька с удовольствием согласился пойти к Аннушке
вместо меня. Поэтому я и отдал ему наши билеты на "Любовь и слезы"...
-- А-а, так вот оно как, -- медленно проговорила Аня, глядя на меня. –
Во-от, значит, как...
-- Что с тобой, Аннушка?
-- Со мной ничего-о... -- Не сводя с меня внимательного взгляда, она
полезла в сумку, щелкнула кошельком и бросила в меня чем-то блестящим. --
Забери свои несчастные двадцать копеек. Ничего мне от тебя не надо. Та-ак,
-- протянула она, вставая. – Ну, хотя теперь все стало на свои места...
Значит, алгебра тебе была дороже…
Аннушка подхватила сумку и, снова ударившись ногой о тот же кирпич,
направилась по тропинке. Осенние деревья устилали ей путь золотом.
-- А я на тебя завтра жалобу накатаю! -- растерянно крикнул я вслед,
выковыривая из влажной земли свою монетку.
Но она не обернулась. И отлично. Иначе я опоздал бы домой. А надо было
помочь сыну готовить уроки по алгебре.