«Оттепель» начала шестидесятых годов прошлого века оживила музыкальный фон советской страны. Близкая сердцу «А у нас во дворе есть девчонка одна» начала звучать вместе с западными классическими хитами. Двое еще не подозревали о существовании друг друга, но музыкальная волна уже подхватила их на свой гребень и несла во встречных потоках.
Пятнадцатилетний парнишка, невысокого роста, с темными волнистыми волосами серо-зелеными глазами обожал современную музыку. Все свободное время посвящалось «кручению» проигрывателя тех времен. Когда паренек прослушивал новые малоизвестные записи, то испытывал противоречивые чувства. Вначале его доброе лицо светилось от восхищения, но затем чуть меркло. Проскальзывала легкая грусть от того, что музыка вот-вот закончится. Благозвучная мелодия создавала более тонкие струны в его внутреннем пространстве. Эти вибрации оживляющего пламени, вдохновенного полета и тонкой грусти находили отклик в его сердце. Неосознанно паренька тянуло к мелодичным и ритмическим композициям. Ему очень нравилась джазовая музыка и блюзы, которые уводили от повседневности.
В далеком от центра страны уральском городе, диски купить было почти невозможно. Но юноша настойчиво колдовал над своим увлечением. Парню часто везло, и он чудом доставал «пласты» у друзей. Пластинки попадались «на ребрах», так называли в обиходе, когда запись велась на рентгеновских снимках. Звучали тоже неплохо. Случалась удача, когда какие-то родственники или родственники друзей привозили пластинки из-за границы. Иногда диски попадались больше стандартного размера и не влезали в проигрыватель. Он сооружал что-то невообразимое: пытался разобрать стенки проигрывающего устройства и нарастить длину звукоснимателя, лишь бы извлечь заветные ноты.
На слуховом окне, под самой крышей молодой человек повесил динамик таким образом, чтобы его не было видно с улицы. Он не хотел лишних нареканий от вездесущих взрослых. Вечерами меломан заводил музыку. Она звучала достаточно громко. Соседи внимательно вглядывались – откуда льются эти звуки – не могли понять. Не избитые, благозвучные мотивы привлекали местных парней и девушек. Молодежь устраивали во дворе танцы, так и не дойдя каких-то ста пятидесяти метров до клуба. Конечно же, потому, что репертуар был подобран с душой.
Большой любитель музыки, порой, так был увлекаем мелодией, что уже не слышал, что она давно отзвучала. Он обнаруживал другие, более тонкие, романтические области, где его жизнь протекала на других вибрациях. Мальчишки прибегали в его «студию» и опускали на землю.
– Ты, что! Не слышишь, что пластинка уже закончилась? Ставь другую, все волнуются, давно ожидают, когда же прозвучит что-то новенькое!
Парень пошел еще дальше. Чтобы его любимую музыку могли слышать как можно больше людей, он соорудил радиопередатчик. Причем постоянно пытался его улучшить, накручивая все больше и больше проволоки от трансформатора в своем передающем устройстве. Наконец, «диджей» добился успеха! На средних волнах его трансляция звучала на десять и более километров. Причем звучание было четкое, без помех. Теперь не только его семья и все окружение могли наслаждаться лучшей родной и иностранной музыкой, но и все радиослушатели, желающие вкусить хорошую поп-музыку на средних волнах.
Впрочем, не всем соседям нравилась активная радио деятельность парнишки. Одна соседка приходила и говорила:
— Ты прекрати вещать! У меня даже утюг говорит твоим голосом. — И действительно, при радиопередачах возбуждалась электропроводка всей округи.
Она – симпатичная, крепкого сложения, но стройная девчонка, с карими глазами и рыжеватой толстой косой на плече – часто мыла пол под девятую симфонию Бетховена. Девушка очень любила слушать оперы Чайковского и оперетты Кальмана, часами устанавливала пластинки на проигрыватель. На ее пристрастия в выборе репертуара, безусловно, влияла музыкальная школа, которую она уже закончила. Девушка часто крутила ручки добротного приемника «Люкс» на длинных и коротких волнах. На длинных волнах шли скучные передачи. Музыка звучала не часто и довольно однообразная, отечественная. На коротких волнах она иногда слышала переговоры профессиональных радиолюбителей. Это было не особенно интересно. Ей необходима, как воздух, была новая, ранее не слышанная музыка. Жажда необычных мотивов и напевов была подобна жажде странника в пустыне. Общение со сверстниками несло разочарование, оно не давало той полноты чувств, какие возникали при вовлечении в неизведанные сферы.
Настоящим сюрпризом для нее стала находка самодеятельных радиолюбителей на средних волнах. Здесь был выбор. Можно было прослушивать более широкий музыкальный спектр, чем она могла организовать себе сама. Радиолюбители имели позывные, по которым слушатели могли их узнавать. И вот как-то раз она наткнулась на одного радиолюбителя.
– Я, Алмаз, я, Алмаз, как меня слышно, прием? – ему отвечали, что слышно хорошо, и наш любитель музыки врубал свои драгоценные запасы. Алмаз обладал невообразимо-удивительным голосом. Девушка представляла себе высокого парня, с мощными бицепсами и могучим торсом и таяла от восторга. А хлопец просто прикладывал микрофон к гортани, и голос снижался до баритона. Но она, конечно, этого знать не могла.
Затем, почему-то, Алмаз пропал и появился с таким же голосом Леопард, который тоже заводил прекрасную музыку. Некоторое время в душе у девушки было смятение, ведь она так привыкла к Алмазу и хотела слышать его и его передачи каждый день! Но он пропал навсегда.
Леопард обладал до боли знакомым голосом, тогда она догадалась, что Алмаз сменил свой позывной на новый. Леопард был, как и Алмаз, немногословен, узнавал как его слышно от других радиолюбителей и затем включал свои «пласты». Девочка, прибегала из школы и сразу же кидалась в дальнюю комнату. Там она закрывала плотно дверь и включала музыку так громко, насколько это было возможно. У нее там были превосходные условия – не было соседей. Три стены и потолок выходили на улицу, а четвертая стена в смежную комнату. Под полом был выход из кинотеатра. Уроки она делала под музыку. Так продолжался около двух лет. Музыка наносила звуковые дорожки в глубинах ее существа, и весь репертуар Леопарда воплощался в душе.
Вскоре парень поступил в военное летное училище и уехал из родного города. А девушка осталась и поступила в институт. Казалось, что их жизненные пути пролегли еще дальше друг от друга. Но, волей судьбы, в ее группе учился школьный приятель нашего героя. У друзей были редкие встречи, когда молодой человек приезжал на «побывку». В рассказах одноклассника мелькала наша студентка. Почему-то, она казалась удивительно знакомой. Хотя они не могли быть знакомы даже случайно. Их пути не пересекались. Город разделяла река и весьма отдаленные районы.
Наконец, на октябрьские праздники друг решил познакомить любителя музыки с его студенческой группой и с той девушкой. Меломан интуитивно почувствовал ту, созвучную ему, струну в душе новой знакомой. Его, как будто, «примагничивало» к ней. Радиоволны обладали чудесным, таинственным действием. Они надолго оставили свой след внутри ее существа.
Парню через год предстоял выпуск. У девушки тоже шел последний год обучения в институте. Юноше «повезло». У него, в связи с операцией по удалению аппендицита, образовался месячный отпуск. Он был свободен и проводил все время с подругой. Влюбленные смогли узнать друг друга еще лучше. Они неосознанно находили созвучные струны, которые резонировали при сближении. При касании рук, даже нечаянном, возникал электрический разряд, как символ гармонии.
В те давние годы молодые люди не могли предположить, насколько прочно они связаны единой судьбой. Что у них вырастут, и дети, и внуки. И что после интересно прожитых лет, полных тревог и забот, а также радости и счастья, к ним придет осознание, что не только небеса принимали участие в создании их семьи, но и деятельность мальчика-радиолюбителя и восприимчивая душа девочки. Одна сторона передавала информацию, а другая – записывала.
Музыкальная область почти нематериальна и обширна. Ее энергии вызывает часто необъяснимые тонкие чувства: мечтательность и сопричастность, желание стать лучше, возвышеннее. Где-то, в каком-то секторе этой области крепко переплелись пути двух людей. Был создан общий музыкальный код, по которому два человека могли отыскать друг друга в мозаичной россыпи дней.