Глава 9.5. Наследственность
http://proza.ru/2013/04/09/1899
Я приготовила для Николеньки ужин и накрыла стол. Всё же успела сделать срочные дела до его появления. И он, расслабившись от прекрасного вина, с удовольствием слушает сейчас, как я играю. Я буквально слилась со звуками прекрасной мелодии. Не хочется отрываться, так бы и играла бесконечно, находясь в этих волшебных звуках. Вересов заметил, что при моих тонких пальцах, они очень сильные. Страсть к музыке вводит меня в такой экстаз, что я не замечаю, как пальцы скользят по клавишам. А вернее, желание через музыку уйти в свой мир, поэтому так и комфортно мне всегда за инструментом.
Я любила в детстве также наблюдать за игрой бабушки. Она очень технична, передала технику игры и маме. Но понимать и играть душой научила меня бабуля. Она никогда не заставляла садиться за инструмент, а сама начинала играть, если я появлялась изредка дома. Я ловила прекрасные звуки, и мои пальцы невольно стремились к клавишам. Я подсаживалась к бабуле, а она осторожно и незаметно для меня вставала и уходила. И вот тогда я, завороженная её исполнением, пыталась что-то выдать похожее. И надо сказать, что бабуля тактично замечала, если я делала ошибки.
- Всё! Давай, родной, поговорим! Я уже заметила, что пытаешься начать разговор.
Вересов как бы выходит из волшебного сна, но вижу, что на сантименты сейчас мне нельзя рассчитывать, хочет использовать этот момент. Придётся смириться.
- Когда ты прилетела вместо Москвы в Париж из Канады после презентации книги, я вдруг понял, что моё появление в твоей жизни, не перечеркнуло твоего прошлого. И от тех фото, которые передал Эдуард, мне стало страшно. Невольно тогда возникла мысль: «А Вика все эти слабости видела с детства».
- Это не слабости. Не знаю, какой бы я была, если поставить себя на место завистников. Мне было года четыре, если помню. Я находилась в библиотеке у Ромашой Зои Николаевны. Зашли старшеклассницы, окружили меня и стали восторгаться: «Ой, какая красивая девочка!» Слышала я это всюду. И дядюшки меня любили больше, чем своих деток, потому что сочувствовали, что ребёнок рано потерял отца, который меня тоже очень любил.
- Понятно!
- Молодец! Нас надо любить, тогда мы будем ангелочками.
- Нет! Причина в другом. Стремилась учиться, чтобы не отстать от взрослых. И та любовь, которую получала в семье и среди друзей, тебя не баловала, а скорее, была авансом. И ты его отрабатывала достойно.
- И чтобы ты не страдал, родной, расскажу тебе об одной встрече. Она лишний раз доказывает, как тот "жестокий мир" повлиял на моё становление. Эта встреча произошла за год до моего окончания университета. У подруги умер отец. Я была на похоронах, а потом меня пригласили за стол. Было небольшое число родственников, но люди все интересные, как и папа моей подруги. Все о нём естественно говорили за столом. И он предстал таким красивым в этих воспоминаниях, что подруга мне потом сказала: «Я жалею, что папу так не ценила как близкие родственники». Среди них был муж сестры отца моей подружки. Он бывший шахтёр, потом дослужился до начальника, но это, благодаря его предприимчивому брату, который был мэром города.
- Но отпечаток шахтёра в нём остался навсегда!
Вересов всё понял и помрачнел. Надо утешить моего любимого.
- Николенька, дослушай и успокоишься относительно моего прошлого. Ты уже всё понял. Мне было 20 лет, а тому бывшему шахтёру за пятьдесят. Что я говорила за столом, я не помню.
- Потому что всегда сплошные экспромты.
- Да! И вот они-то у нашего бывшего шахтёра, хорошо образованного и начитанного, и вызывали восторг ко мне. Он постоянно и сейчас передаёт мне с удовольствием приветы.
- А ты к его вниманию отнеслась только по-философски.
- С какой грустью ты это произнёс. Да! Он испытал в своей юности под землёй столько же, сколько мне пришлось с детства защищаться.
- Хочешь сказать, что мне никогда не понять, что тебе пришлось пережить в этой жизни?
- Безусловно! А вот тот шахтёр ловил каждое моё слово и наслаждался. Когда люди переживут что-то страшное, каждый, конечно, своё, они всегда видят друг друга и понимают. Так что успокойся, родной! Ты спасаешь меня своей любовью. Я настолько тобой защищена, что бесконечная работа для меня - развлечение, потому что понимаю, что делаю всё не только для себя, но и для людей. А ты знаешь, Николенька, я уже могу поспорить с учёными относительно генетики, порою обстоятельства, в которые попадаем, и делают нас настоящими людьми.
- Я бы не стал так рисковать.
Вижу, что у любимого настроение изменилось после моего откровения. И я рада, родной.
http://proza.ru/2013/04/10/761