Мои ветеранши... баба Маша-маркитанка

Лев Львович
 Каждое лето к моей соседке Надюхе приезжала родственница из Москвы, баба Маша.  Приезжала она, чтобы погреть свои косточки в дюнах и покупаться в море, если позволит скупое на тепло прибалтийское лето.
               Частенько под вечер Надюха стучала мне в стенку особым стуком. Это был сигнал собираться на пляж. Мы весело рассаживались в Надькиной "пятерочке" и отправлялись к морю. Когда машина выезжала за город, баба Маша просила Надюху дать порулить. Надька никогда не отказывала: всем было известно, что всю свою жизнь баба Маша крутила баранку. На пенсию она вышла, проработав долгие годы в одном из московских таксопарков.
                Мы уезжали подальше от людей на дикий пляж, где оставались до заката солнца. Баба Маша больше сидела на берегу – грела косточки. Но если заходила в воду, то плавала не хуже нас и перед волнами не пасовала.
                Вот после одного такого заплыва и случился у меня с ней этот разговор.
- Баба Маша, а  ты на войне была?
- Ну  а как же? Была... Три года на грузовике патроны, жратву, для госпиталя всякое возила. Только про войну я не люблю рассказывать: стыдно.
- А что так?
- Да ведь позор на мне:  пять абортов. Люди ранения получали, жизнь отдавали. А у меня... Прости, Господи...
- Как же это?
- А так...  Едешь, бывало, смотришь : солдатик топает – или отстал от своих., или из госпиталя возвращается ... по- разному...   Ну и пожалею. Остановлю.  Дверцу открою:      « Садись, защитник, подвезу». Сядет такой мальчишечка лет двадцати, а  то и меньше. Едем. Болтаем. А я девка справная была. Примечаю: глядит он на меня. А если паренек славный, то так мне его жаль станет... Как подумаю, что на смерть едет...  А сам еще, может быть, и не целованный, не то, чтоб другое... Остановлю машину где-нибудь в тишке да и пожалею, как умею... А там глядишь: залетела Мария Николаевна! Надо в госпиталь топать, потому как некуда мне было с дитем идти. Мать с сестрой в оккупации под немцем еле выжили. А после жилы рвали, лобовозили на земле, чтобы с голоду не подохнуть. Какое уж тут дите?... Вот такая она, моя война...  После войны я  замуж вышла. Хороший муж у меня был, да только деток Бог мне, грешной, не дал... Так и прожили без детей...
               Баба Маша тяжело вздохнула и замолчала. Я не знала, что ей сказать... Да и надо ли?...
                Каждый раз 9 Мая я вспоминаю этот разговор у моря, и мне хочется поклониться этой девчонке – шоферу за ее войну и за нашу общую Победу...         

В 1942 году Константин Симонов написал «Лирическое» стихотворение:

На час запомнив имена,
Здесь память долгой не бывает,
Мужчины говорят: война…
И женщин наспех обнимают.

Спасибо той, что так легко,
Не требуя, чтоб звали милой,
Другую, ту, что далеко,
Им торопливо заменила.

Она возлюбленных чужих
Здесь пожалела, как умела,
В недобрый час согрела их
Теплом неласкового тела.

А им, которым в бой пора
И до любви дожить едва ли,
Все легче помнить, что вчера
Хоть чьи-то руки обнимали.