Что бы не забыть... II часть Мама

Нина Ерыгина
               
                Последнее время во снах я вижу свою маму совсем молодой в ромашках на огромном цветущем разноцветьем поле. Она заплетена в две косички, которые уложены веночком сверху на голове, так я заплела ее перед самой смертью, что бы маме удобно было лежать и отросшие за последнее время волосы не мешали и не давили на затылке. Мы бредем куда-то с ней в обнимку. Я рада видеть свою маму, а уж обниматься с ней… Говорят – это плохо обниматься с покойником, но при жизни это случалось так редко, что я и во сне и наяву радуюсь. Моя мама была очень строгой в этом отношении и вообще все свои эмоции не выплескивала наружу, как я. А может, ей просто было некогда по жизни, дела забирали все ее эмоции. И так я о маме…

                Моя мама – Токарь Александра Ивановна родилась 1 мая 1918 года. Была старшим ребенком в семье.

                Мама родилась в селе Петровка Большевисковского района Кировоградской области. Дедушка и бабушка переехали в это село, т.к. их пани сбежала от большевиков за границу. Кроме мамы в семье было еще две сестры и два брата – всего пятеро детей. Была еще девочка до мамы, успели окрестить и назвать Евгенией, но она умерла младенцем. Ее, скорее всего, назвали так в честь бабушкиной мамы, которая была записана в паспорте под именем Евгения. Почему ее в жизни звали Зинаидой, я не знаю. Бабушка Зиня, так ее  во время рассказов о ней звала моя мама.

                Через какое-то время семья мамы переезжает в Днепропетровск и начинает строить свой дом. Дом строили, а сами жили у далеких родственников. Там мама пошла в школу. Училась мама хорошо, была спортивной девочкой. Любимой ее игрой был волейбол. Мама была стройной, высокой, симпатичной темноволосой девочкой с ладненькой  фигуркой. Семья жила бедно и у нее на все случаи жизни была клетчатая юбочка. Она постоянно ее носила, за это ее называли «девочка в арифметику» Есть две фотографии, на которой сфотографированы бабушка с дедушкой с их детьми. Между фото разрыв в десяток лет. На первой молодые бабушка и дедушка с детьми-подростками, на второй – дети взрослые люди, постаревшие бабушка и дедушка. Щемит сердце. Скоро не станет, погибнет дядя Володя. Он был баловнем, любимчиком всей семьи. Красавец с серыми глазами, пшеничными вьющимися волосами. Море обаяния, балагур, насмешник. Его любили и взрослые, и дети, он был душой в любой компании. Сестры и братья очень любили друг друга.

                И так, идет строительство дома. Мама рассказывала, как тяжело им было строить дом на окраине города. «Шлаговый», как говорила мама. Устанавливали Деревянные щиты и засыпали между ними шлак, трамбуя его с каким-то раствором. Не могу рассказать точно всю технологию, но что-то в этом духе. Необходима была вода, а до ближайшей колонки с водой нужно было идти примерно две остановки. Дети на тачке возили бочку с водой, это было их ежедневное задание. Мама пошла после седьмого класса на рабфак, потом поступила в медицинский институт. Учась в институте, мама успела хорошо выучить немецкий язык, ей приходилось сдавать истории болезни на немецком языке. Что это так – я убедилась. Я была свидетелем, как она свободно общалась на немецком языке с венграми. Был такой случай в нашей жизни. Мои же жалкие попытки заговорить на английском языке, завершились полным крахом.

                Сестры и братья мамы пока учились в школе. Уже перед самой войной семья, накрыв, временной крышей часть комнат, вселилась в дом. Вокруг дома успели посадить сад. На улице перед домом посадили вербу, во дворе много яблонь, груш и орех. Из родного села перевезли стебелек райских яблочек и дичку грушу. Эти деревья в саду были самыми старыми и надолго пережили своих хозяев.

                Мама не успела окончить институт – началась война. Дедушку не взяли на фронт из-за ног, у него после строительства наступило обострение, он так болел, что не мог передвигаться. Мама рассказывала, что перед приходом фашистов в город многие люди уходили, оставляли свои дома. Семья мамы не могла сдвинуться с места из-за болезни дедушки. Бабушка понимала, что мужчин могут расстрелять, поэтому в сарайчике корове перенесли стойло на погреб с крышкой, оборудовали его так, что бы в нем могли разместиться несколько человек. Когда пришли немцы в погреб спрятались дедушка, подросшие дети Иван и Володя. Больше всего бабушка боялась за младшего Володю, он был очень строптивым и не сдерживал своих эмоций по отношению к немцам. Мама говорит, что он целился в каждого проходящего мимо немца и выстреливал из воображаемой винтовки. Бабушка боялась, что его подстрелят, приняв за партизана. Мужчины сидели в яме, когда немцы выгнали из дома бабушку, маму и ее сестер.

                Гнали куда-то всех, кого нашли дома в предместье города. Как люди смогли выяснить, здесь должна была проходить линия обороны. Мужчин, которых нашли, забрали и увели. Больше их никто не увидел. Хорошо, что бабушка додумалась спрятать деда и сыновей. Люди пешком шли и потихоньку «отставали» от колоны. Отстали и наши. Как-то они добрели до какого-то села, где жили их знакомые. Бабушка, чуть передохнув, решила возвращаться в город. И пешком, какими-то окольными путями вернулась. Пришла, в доме немцы. Она взяла первое попавшееся ведро в руки и пошла в сарайчик. Надоила молока у коровы, спустила в погреб, набрала воды, опять спустила туда. Нашла какое-то зерно, семечки, засохший хлеб. Все спустила в погреб. Тут немец зашел, бабушка стала ему на корову показывать и «мукать», изображать руками, как доит корову. Немец посмотрел и вышел. Ночью бабушка перевела, точнее, перенесла деда в дом, держать его в яме уже было нельзя. А мальчики сидели в яме еще неделю, пока немцы не ушли дальше.

                В конце войны был призваны в Армию младшие братья мамы. Дядя Ваня воевал с японцами, а дядя Вова попал в Польшу и там покорил сердца не одной польской красавицы. Сам потом рассказывал, что пугал польских паненок советским колхозом. В 1946 году родился мой старший брат Олег и дядя Володя, прибыв на короткую побывку (его отпустили на Новый год), торжественно обещал всем, научить племянника пить, курить и девок любить. Мама часто вспоминала слова бесшабашного брата. С дядей Вовой заехал на минутку к дедушке и бабушке его генерал и рассказал, как полюбил их сына, какой незаменимый их Володя для него. Генерал смеялся и просил, что бы бабушка с дедушкой позволили усыновить их сына. А серьезно обещал всячески помогать в устройстве судьбы Володи, образовании, продвижении по службе. Володя погиб в мирное время, утонул в лесном озере под Киевом, спустя несколько месяцев. В семье считают, что его утопили. Он в то время был уже адъютантом генерала и что-то знал лишнее. Через очень короткий срок при невыясненных обстоятельствах погиб и сам генерал. Бабушка еле выжила, узнав о смерти младшего сына. Хоронили дядю мама и отец, скрыв от бабушки причину своего отъезда. Бабушка всю оставшуюся жизнь не могла простить этого маме.

                Я уже писала, как мама встретила папу и как вышла замуж за него. У родителей были сложные отношения. Теперь я не берусь обвинять кого-то из них, а тогда, я конечно, принимала сторону мамы. Сама мама была очень серьезным человеком, я не помню, что бы она смеялась.

                В 1946 году когда родился мой брат Олег был страшный голод. Мама уже однажды чуть не умерла от голода и эта ситуация теперь по ней ударила сразу. Мамочка всегда была изящной женщиной, а тогда она просто была истощена. У мамы не стало молока, что бы кормить Альку. Что бы спасти ребенка все родственники собрали деньги и купили козу. Коза Майка стала кормилицей и спасительницей моего брата. Вот он стоит у ворот дедушкиного дома в полосатом костюмчике, сшитом из матрасной ткани. У ног его балуются щенки. Мой светловолосый братик смотрит на мир ясными умными глазами. Ему на этом снимке 2 годика. Вся жизнь впереди!

                Хочу еще рассказать о козе Майке. Она долго прожила у бабушки с дедушкой, ее истории мне часто рассказывал дедушка. Но больше всего мне запомнилась Майка из-за того, что объела мамино единственное выходное платье. А дело было так. Папа где-то на руках купил кусок парашютного шелка и подарил маме. Мама с бабушкой пошили чудесное платье. Это было не просто платье, это была, по маминым словам, сказка. Папа с мамой должны были пойти в театр на премьеру. Папа тогда работал в обкоме партии и их обязывали для повышения культурного уровня ходить с семьями в театр на просмотр, так это называлось. Маме всегда нечего было подходящего по такому случаю надеть, а тут такое платье появилось. Это платье выручило маму много раз. Однажды мама погладила и повесила платье на вешалке в проеме двери. Кто-то забыл закрыть дверь и Майка, романтичная и мечтательная коза, забрела в дом. Когда мама вошла в дом, платье было безнадежно объедено. Но бабушка не даром, еще со времен службы у пани, считалась хорошей мастерицей и выдумщицей. Объеденный подол обрезали и подшили воланом, благо в моду вошли короткие юбки, платье перекрасили в черный цвет и на следующий просмотр мама пошла в новом платье. Я так и представляю мою мамочку молодой и красивой в черненьком платьице, которое ладно сидит на ее стройной фигурке. У нас даже сохранилось фото в этом платье.   

                Окончив по ускоренной программе медицинский институт, мама работала в больнице терапевтом и была участковым врачом. Соответственно раньше 9 часов вечера ее не было дома. Когда она успевала нас накормить, обстирать? Потом мама переквалифицировалась и стала окулистом. Она была классным специалистом, ее диагнозы были точны и не оспаривались никогда. Проработала мама до 72 лет. Она мне часто говорила:

                --Если бы можно было не смотреть в зеркало, я бы забыла сколько мне лет.

                Мамочка сняла туфли на каблуках, когда заболела и слегла.

                Мама прожила очень непростую жизнь. Ее лицо покрыли морщины после 30 лет. Мой дедушка всегда при мне говорил папе, что он ее замучил. А впервые это было сказано так: маме на работе дали профсоюзную путевку, почти бесплатную, но на одного человека, а папа уперся и не захотел маму отпускать. Дедушка был возмущен тем, что папа не отпускал маму отдохнуть. Тогда родители жили у дедушки с бабушкой. И дед не выдержал, вмешался и сказал папе, что бы он сравнил свою жену и его жену. «Моя как королева пышная, а твоя умученная худышка» – так сказал дед. Действительно, моя мама была очень худой. Ее вечная беготня по вызовам, забота о семье и всякие бытовые неприятности сделали ее фигуру очень стройной. Вскоре папа получил двухкомнатную квартиру, и родители переехали с окраины в самый центр города. Своя квартира – это было очень хорошо по тем временам. Но даже в центре города не было газа, еду готовили на электрической печке или на примусе. Была в доме и печь, которую «топили» углем или дровами. Дрова и уголь находились в подвале под домом и мама, растапливая печь, должна была предварительно принести на 4-й этаж дрова и уголь. Как все это происходило, даже представить не могу. Нам только в 60 году поставили газовую плиту и ванную. Как мы так жили?

                Из-за того, что родители работали до позднего вечера, в нашей квартире постоянно жили какие-то дальние и близкие родственники, которые присматривали за мною и братом. Меня очень часто сбагривали с рук, и я подолгу, как мне казалось, жила то у бабушки, то у сестры бабушки тети Мани, у ее брата –  дяди Илюши, у тети Маруси – сестры мамы. У меня в памяти сохранился какой-то семейный праздник. Мы в гостях у дедушки и бабушки. Собралось много родственников и мужчины пляшут какой-то очень странный танец. Это даже скорее не танец, а игра. Крестом сложены две длинные палки, перевязанные рушником, и танцующие прыгают через этот крест и внутри него. Еще запомнила, что поют при этом какую-то песню про зайчика-чембиряйчика.

                Что же можно еще сказать о моей маме. Я ее недолюбила и не наговорилась с ней. Я очень рано вышла замуж и самозабвенно занималась своей семьей. Откровенно скажу, чувствую свою вину перед ней. Мои дети знают мою маму лучше, чем я, потому что бабушки зачастую любят внуков больше своих детей и открыты для них полностью. В этом есть правда жизни, и я это сейчас очень хорошо понимаю и даже рада этому. Но признаюсь, мне становится намного легче жить, когда моя мама приходит ко мне во сне и обнимает меня.