Три истории про четыре бутылки

Ершов Максим Александрович
 
 Чем больше лайнер набирал высоту, тем спокойнее  становилось на душе. «Домой, скорее, домой на родину» - стучало в мозгах. Наконец погасла табличка с пристёгнутыми ремнями.
 
 - Ну, всё, вырвались из этого дурдома, - Сашка радостно хлопнул в ладоши.
Но Северная Корея просто так отпускать не хотела. Проверяя на прочность, корейское небо почти до самой границы с Россией, трясло и колотило лайнер в своих турбулентных объятьях.  На Сашкином откидном столике, словно ферзь на шахматной доске, гулял во все стороны стаканчик с водой. Под сиденьем, звеня друг о друга, разговаривали между собой на своём стеклянном языке, купленные в Пхеньяне 4 бутылки корейской водки.
 
 «Наверно бутылки тоже имеют душу. Вырвались на свободу, поэтому радуются» - подумал Сашка.
Северная Корея не понравилась. Люди ходили на работу и с работы чуть ли не строем. Иностранцев старались обходить за версту. Самих туристов контролировали гиды-чекисты. Шаг вправо или влево был невозможен.
 
 Возвращавшиеся домой россияне обменивались мнением об увиденном. Кто-то ругал режим Кимов, кто-то хвалил. В середине полёта повеселил депутат Государственной Думы от партии, где бессменным лидером много лет был знаменитый Владимир.
 
 Представитель власти летел бизнес классом. Основательно накатив, и желая дальше веселья, депутат вышел в салон к народу. Приняв от друзей-избирателей  стакан горячительного, произнёс.
 
 - Россия, ты лучше всех на свете! Я пью за великую Россию!
 
 Опрокинув дозу, царственно прошёл по салону, раздавая визитки симпатичным избирательницам, принципиально игнорируя старых и страшненьких. После этого в салоне простолюдинов представитель власти не появлялся.
 
 Впрочем, его реприза вернула ощущение реальности. Споры о режиме Кимов прекратились. Командир лайнера через каждый час объявлял город или местность, над которой пролетали. Желанная Москва приближалась.
 
 Звеневшие под сиденьем бутылки Сашка купил в качестве сувенира друзьям. Напиток был жёлтого цвета, и, если верить этикетке, обещал мягко, но с силой тюкнуть по голове. Самое главное – в бутылках находились змеи.
 
 Заспиртованные рептилии застыли в разных позах. Самая маленькая,  будто уснув, свернулась на дне калачиком. Другие наоборот держали голову вверх, словно разглядывали окружающий мир.
 
 Звон бутылок не давал покоя новым приятелям, с которыми Сашка познакомился в поездке. И так и сяк подкатывая, кореша предлагали вмазать одну из четырёх. Увы, нет, в полёте Сашка не пил, и разговоры об этом тактично обрывал.
 Друзей у Сашки хватало и в Москве - каждая из бутылок предназначалась определённому человеку.
 
 Через 11 часов полёта лайнер совершил посадку в Шереметьево. Обменявшись телефонами и адресами, Сашка пожелал удачи новым знакомым. Сел в маршрутку и уже через 20 минут спустился в родное метро.
 
 - Какое счастье, что я не живу в Северной Корее! Какое счастье, что можно выйти на Площади Революции, потрогать ствол пистолета у сурового матроса, и облапать студентку за медные ляжки!  Какое счастье, что по мозгам не бьют военно-патриотические марши, и со всех сторон на тебя не смотрят портреты папы и сына! – бормотал про себя горе-турист.
 Человеку, не посещавшему Пхеньян, понять этой радости не дано.
 
 Как только переступил порог, он позвонил другу детства, с просьбой зайти в гости.
 
 После короткого рассказа о Северной Корее Сашка вручил Юрику подарок. Другу детства досталась бутылка со спящей змеёй.
 
 Удивительно устроен мир. Все стекляшки отливались где-то на одном заводе, наверняка там же разливали и водку. Змей тоже наверно держали вместе. Дальше у всех всё было по-разному.

  У каждого человека своя судьба - своя судьба у каждой спички, у каждой сигареты, у каждой бутылки.
 
 Мы вручаем подарки и забываем об этом на следующий день. Что произошло с бутылкой, Сашка узнал через несколько лет.

 
 Часть 1.    История первой бутылки

 
 Юра был мужчиной приятной внешности, который совсем недавно перешагнул середину жизненного пути. Об этом красноречиво говорила, как проталина весной, вдруг выскочившая  лысина.
 
 - Ничего, ничего, – уверял друзей Юра. – Лысые мужики импотентами не бывают.

 С женой Маринкой в прошлом году они отметили 15-летие совместной жизни. Примерно столько же лет было и сыну Игорьку. Одним словом, бутылка попала в обычную московскую семью.
 
 Придя домой, Юра показал бутылку со змеёй жене и сыну, что-то пошутил по поводу тёщи и убрал в сервант, и на следующий день про подарок забыл.
 
 Прошла зима. Наступила весна. На деревьях стали набухать почки. Ну почему именно в это время года происходят любовные истории? Поля, леса, города и посёлки освобождаются от зимней спячки. Чирикают на деревьях всевозможные птички, и мужчина, подвластный зову природы, именно весной частенько находит  себе что-то новое.
 
 Конечно, Юра встретил Машку. Вот так просто, ехал на машине, она ловила такси. За Машкой бегал весь институт. Высокая сексапильная брюнетка когда-то давно предлагала Юрику жениться на ней, но он выбрал Маринку. Смутило то, что Машка не особо отказывала кавалерам во встречах. Самое главное, красотка любила выпить, и перепить могла любого мужика, во всяком случае, Юрка с ней тягаться не мог.
 
 Любовь не испаряется  как вода. Любовь переходит в анабиозное состояние.
 
 Оба обрадовались встрече. От Машки приятно пахло духами, и мужской взгляд невольно застревал на боковом разрезе юбки. Её игривый взгляд, её весёлые нотки в голосе... – всё говорило о том, что женщина свободна.
 
 Юра довёз Машку до дома. Они, как и 20 лет назад, словно подростки, долго целовались в его джипе. После договорились встретиться. Женатик стал ждать удобного момента, чтобы поближе соприкоснуться с Машкой. И этот день настал!
 
 Маринка и Игорёк уехали на дачу, а Юрка, сославшись на субботние дела по работе, от  первых грядок  увильнул.
 
 Ах, как бьётся сердце, когда женатый мужчина после некоторого перерыва звонит любовнице! С женой всё просто, а здесь игра чувств. Пошлёт или придёт, вот в чём вопрос? Он будет дома один. Приедет ли она к нему на квартиру, или предложит динамо – в ГУМе возле фонтана кофейку попить?
 
 Машка оказалась всё той же ненасытной чертовкой. Заверив, что приедет, попросила  купить 0,75 хорошего армянского коньяка, пообещав приготовить такие деликатесы, которые упустивший её Юрик сроду не ел.
 
 В субботу ровно в 7 вечера раздался звонок. Распахнув дверь, он заключил пришедшую женщину в объятия, и они долго целовались в прихожей. Затем наступила обязательная культурная программа, ибо сразу в постель бегут только маньяки. Влюблённые сидели на кухне за столом, пили коньяк,  вспоминая прошлые встречи.
 
 Слегка опьянев, Машка начала ругать его, что не женился на ней, после переключившись на двух козлов-мужиков, встретившихся на пути. Юрка был согласен на всё – скорее бы только начать.
 
 Через час общения, включив музыку, кавалер пригласил даму на медленный танец, который  быстро ускорился в горизонтальной плоскости. Юрка готовился к этому моменту и застелил на кровати новое бельё. Спина Машки заскользила по простыни.  Любовь всей жизни была грациозна - нежная кожа,  стройная фигура, и самое главное – грудь третьего размера. Время над породистыми женщинами не властно.
 
 Однако, вот ведь незадача!? Бешеный ритм московской круговерти приучил  всё делать по-быстрому.  Да и зачем стараться женатому человеку? Жена этого всё равно не оценит.
 
 Сконфуженная Машка предложила вернуться на кухню и  выпить ещё. Юрик согласился. Далее они  сидели и просто  разговаривали. И вот, когда коньяк оказался на исходе, Машка как и много лет назад, попросила угостить её ещё. Юрик оказался уже хорош, но каким-то задним умом в его мозгах промелькнула мысль о спрятанной в серванте змее.
 
 Он принёс и поставил кореянку на стол. Машка, занятая перечислением грехов своих бывших, змею внутри не заметила. Юрик наоборот все надежды связывал именно с этой бутылкой. Наливая даме больше а себе меньше, в течении следующего часа довёл женщину до нужного состояния.
 
 С партнёршей было всё понятно, но от обилия выпитого его гордость уснула, подобно змее скрюченной на дне бутылки. А Машка начала орать, как она любит Юруку.
 
 Что оставалось делать? Женщина  специально к нему приехала, выбрав удобный для него день и время, а он её подвёл. Тут Юрик вспомнил про виагру. Когда-то давно купил несколько таблеток, но они так и валялись в шкафу. Выпив сразу три, ловелас через полчаса почувствовал прилив сил...
 
 «Наверняка такого секса у неё не было давно! Вот и славно, будет помнить обо мне долго» - застучало в мозгах.
 
 Утром проснувшись, Машка сразу засобиралась домой, и Юра ей не препятствовал. Опохмелиться в квартире не было. Потрёпанная и ненакрашеная  любовь всей жизни как-то странно глядела на Юру, тихо жевала вчерашний салат, и запивала чаем. Он тоже рассматривал Машку, думая об одном – как хорошо, что он на ней не женился, и скорее бы она свалила.
 
 Угадав мысли, женщина вчерашней мечты подкрасила губы, брызнулась духами, и уставшим пингвином поковыляла вниз по лестнице, чмокнув на прощанье маньяка в щёчку. Для всего существует своё время – такой активный секс Машке уже был не интересен.
 
 - Я тебе позвоню, - тихо сказал в след герой любовник.
 
 Голова болела. Тело после бурной ночи почти не слушало команды. Юрик решил поспать до обеда, дабы прийти в себя, но случилось непредвиденное.
 
 Если Господь наделил мужчин силой и решительностью, то женщине достались хитрость и интуиция.
 
 Через 20 минут после Машки, оставив Игорька с мамой на даче, вернулась Маринка. Открыв своим ключом дверь, жена бульдозером устремилась на кухню, где Юрик не успел навести порядок. В спальне, заметив новое бельё, Маринка откинула одеяло. Внимательный взгляд жены был подобен взору хищной птицы, охранявшей свою территорию. И, обана….!!! Длинные чёрные волосы, которыми  Машка натрусила так, словно посещала Чернобыль, были видны даже из Космоса.
 
 Ничего не говоря, Маринка вцепилась ногтями в мятое лицо мужа. Он отстранился, и действие перешло на кухню. Найдя в мусорке обертку виагры, женщина перестала себя контролировать и снова набросилась. Чуть отдышавшись, увидела пустую бутылку со змеёй, и приговаривая : « Ах ты постельное ничтожество! Потенцию захотел повысить. Ну я тебе сейчас покажу».
 
 Одним движением перевернула бутылку. Головка змеи выскочила наружу, как будто ждала именно этого. Достав гадюку, Маринка принялась ею, словно  ремнём, хлестать неверного мужа – по морде, по лысине, по морде, по лысине…
 Юрка закрывался руками, пытался вырвать змеюку, но это ему никак не удавалось.
 
 Успокоившись, надев резиновые перчатки, Маринка скомкала в пакет новую-старую простынь и две наволочки. После, когда в пакет добавилась змеюка, Маринка со злостью швырнула собранный кулёк в мусоропровод.

 Словно ища  защиты, хрупкое тело змеи прижалось к простыни. Обретя подружку, горемыки вместе летели по мусоропроводу в тёмную неизвестность.
 Через три часа, всезнающая соседка, найдёт в мусорке простыни и змею, и по дому поползут слухи...
 


  Часть 2.    История второй бутылки


 На следующий день после возвращения вторую бутылку Сашка подарил Михаилу.
 Вручая, рассказал о Северной Корее, предупредив, что змея не кусается, и напиток по башке бьёт мягко.
 
 Ему досталась самая большая рептилия. Заспиртованная и пятнистая, скрутив хвост,  держала стойку. Её торчащая голова доставала почти до самой пробки и пасть была слегка открыта.
 Взяв в руки презент, Михаил в шутку спросил Сашку, как наливать из бутылки? Вдруг змеюка поползёт в стакан? На что Сашка пошутил - голодные корейцы змею съедают на завтрак для опохмелки.

 Вечером в квартире Михаила раздался телефонный звонок. Суровый директор в безальтернативной манере предложил в начале декабря отправиться в командировку в Якутию.

 Михаил работал инженером в одной известной сотовой компании. Его отдел занимался  установкой телефонных вышек. По стране мотался почти каждый месяц, и семья к этому давно привыкла.
 
 Конкуренция между сотовыми операторами была жёсткой. Каждая компания стремилась как можно быстрей везде и всюду поставить антенны.
 Списавшись с партнёрами, Михаил спросил, какую одежду взять с собой? Якуты ответили, тулуп, шапку и валенки дадут, намекнув – хорошо было бы, если бы Михаил привёз побольше чего-то крепкого горячительного, дабы согреваться изнутри.
 
 «Возьму пару 0,75 армянского и змеюку эту корейскую в придачу. Ну не молиться же на бутылку...», - решил Михаил.
 
 Ночной перелёт до Якутска прошёл нормально, затем ещё три часа полёта до засыпанной снегом Зырянки, где инженера встретили партнёры, приехавшие в аэропорт на снегоходах.
 
 Два дня назад на городок обрушилась месячная норма осадков, и зырянцы начинали расчищать дороги от снега. Якуты, укутав инженера в тёплую одежду, по морозу с ветерком домчали его до единственной гостиницы, предложив отоспаться с дороги.
 
 На следующий день по зимнику предстояло выдвинуться в район, где планировалось установить вышку. Дорога в лучшем случае могла занять 8 часов, в худшем 12. В 6 утра Михаила разбудили звонком, и через час он уже загружался в УАЗик.
 Новую вышку планировалось установлена на одной из сопок в районе реки Шаманка, в 250 км.от Зырянки.
 
 Водитель Павел был родом был с Алдана. Тунгус по национальности, он более 20 лет жил в Зырянке и хорошо знал местные дороги. В помощники Михаилу выделили двух братьев якутов по имени Сергей и Афанасий, которым едва перевалило за 30.
 
 Трактора прочистил зимник, и машина летела со скоростью 40-50 км в час. Михаила раздражало, что Павел через каждый час делал остановку возле каких-то обвязанных ленточками деревьев, где вся местная троица выходила кланяться духам, прося хорошей дороги.
 
 Окружающие пейзажи разнообразием не баловали. Справа и слева тянулись ели и лиственницы. Укутанные пушистым снегом, в своих треугольных платьях, деревья напоминали театральную декорацию. Однако, выходя из тёплой машины, каждой клеточкой тела Михаил ощущал мороз.
 
 - Что  у вас здесь с температурой творится в январе? Говорят, до -50С доходит? – спросил  попутчиков.
 Якуты, словно радуясь вопросу, принялись с радостью рассказывать о холодных зимах.
 
 Световой день пролетел быстро. В 9 вечера в полной темноте УАЗик остановился на широкой поляне. Под свет фар Павел и Афанасий расчистили край дороги, соорудив карман, куда поставили машину. Сергей откопал под большим деревом два накрытых брезентом снегохода.
 
 Происходящее казалось Михаилу дурным сном. Вокруг холод и темнота. За всю дорогу они встретили не более пяти машин, с которыми едва-едва разошлись на узком зимнике. Кто-то в Сочи в командировки ездит, а кто-то из Крыма не вылезает. Ну почему именно его засунули в эту дыру?
  Братья завели  снегоходы, рычащий треск которых вернул Михаила к действительности.
 
 - Ничего, Михаил Георгиевич, теперь уже не далеко. Мы у старика юкагира жить будем. Это от зимника 5 км. Технику всегда тут оставляем. В тайге никто чужое не возьмёт, - заверил Афанасий.
 
 Через 10 минут езды, сквозь рёв моторов, начало пробиваться тявканье собаки. Вскоре на тёмном небе показались искры-светлячки, выскакивавшие из какой-то печи по замысловатой траектории вверх.
 
 - Кубик, тихо! Свои! - крикнул Павел на мохнатую лайку.
 
 – Ну вот мы на месте, - обрадовал Михаила. – У нас, когда снегом накроет, жильё  по этим искрам в ночи легче всего отыскать.
 
 Таёжный домик оказался засыпан снегом почти по крышу. Хозяин едва пробил вход, и заходить пришлось, спускаясь в снежный тоннель. Согнувшись в проходе, Михаил протиснулся внутрь.
 
 Работавший генератор, единственной лампочкой  освещал простенький интерьер. По краям избушки располагались накрытые шкурами топчаны, в центре весело потрескивала огнём железная буржуйка, в дальнем углу возле маленького окошка стоял тёсаный из грубых досок стол с отпиленными брёвнами в качестве табуреток. Паркетом в жилище служил настил из еловых веток.
 
 Сидевший у огня старик, не вставая с места, слегка повернул голову в сторону вошедших, и спокойно, ни чуть не удивившись, показал на топчаны.
 
 - Здравствуйте Никон Григорьевич! Это инженер Михаил. Он из Москвы. Мы у вас пару-тройку дней поживём.
 
 Старик, не отрывая взгляд от огня, молча, кивнул, казалось, что он находится в некой прострации и не понимает происходящего. Однако, по интонации, с которой говорил тунгус Павел, можно было понять, старика он уважает и даже слегка побаивается.
 
 Ребята начали заносить вещи и оборудование, и далее принялись раскладывать на столе еду. Всё это время старик, уставившись в огонь как в телевизор, не обращал на гостей внимания.
 
 Когда стол накрыли, пригласили хозяина на ужин. Углядев коньяк, который достал из сумки Михаил, старик охотно присоединился к компании. Выпив стопку, инженер наконец-то согрелся, но от чувства удручённости так и не отошёл.
Зато хозяин избушки захмелел чуть ли не с первого глотка. На морщинистом лице появилась улыбка, а раскосые глаза сузились так, что стало непонятно открыты они или закрыты.
 
 - Огонь, он и только он хозяин жилища! Его нужно уважать, его нельзя по кругу обходить. А если упал со стола кусочек еды – его в огонь нужно бросить – это духи кушать просят, - медленно раскачиваясь начал говорить Никон.
 - Каждый, кто приходит ко мне, должен об этом знать и помнить. 
 
 Михаил хотел было что-то спросить, но Павел знаком попросил молчать, а старик тем временем продолжал.
 
 - Я юкагир. Мало нас осталось. А когда-то наших костров было столько, что они освещали весь лес и всю тундру.  Северное Сиянье называли отблеском наших костров.
 
 Выпив вторую стопку, старик стал говорить ещё медленнее, но перебивать его никто не решался.
  Никон рассказал, здешняя река называется Шаманкой. В прежние времена здесь жил очень сильный шаман, и Никон доводится ему прямым потомком.
 
 Михаил слушал в пол уха, тем более что после пошли какие-то пьяные бредни про лесных духов. Старик предупредил - если вырвется у кого-то какое-либо обещание в здешних местах – его необходимо исполнить – иначе духи накажут обманщика.

  « Наверно одной бутылки хватит. Он уже хорош. Я его духам вторую открывать никак не обещал», - подумал инженер.
 
 - Никон Григорьевич, а правда что у юкагиров был обычай? Кочуют они по лесу и по тундре, шаман впереди идёт. Увидит другого шамана, поединок за территорию начинается. Они поочерёдно специальными чёрными камнями друг в друга кидают. Если камень попадал в тело – шаман умирал? И не просто умирал, а страшно мучился? – спросил Афанасий.
 
 Старик встал, и, покачиваясь, подошёл к одному из топчанов, откинул медвежью шкуру, и достал человеческий череп украшенный бисером. Точнее это была  засаленная тряпичная кукла с приделанным к ней черепом.
 
 - Шубиншай не велит об этом говорить. Ложимся спать, - заплетающимся языком ответил юкагир.
 
 Инженера пробила лёгкая дрожь: «На улице мороз, а в домике свои приколы. Что это за безумный старик? А вдруг он ночью их всех заколет словно поросят? Вдруг этому пьяному деду духи ночью что-то нашепчут, и появится в сторожке ещё 4 черепа, из которых безумец смастерит кукол? Ну, попал я с этой командировкой!»

 Старик в обнимку со своим Шубиншаем  сразу уснул, как только тело приняло горизонтальное положение. Ребята распределили время, кто и когда будет следить за печкой. Михаил тоже лёг, накрывшись шкурами.

 «Я вот возьму и в последний день проучу дремучего деда. Напугаю его змеёй из бутылки – он и пить перестанет и про духов своих забудет» - с этими мыслями уснул.

 Ещё до рассвета собрав оборудование, ребята повезли Михаила на сопку. Инженер всё досконально изучил, измерил и записал, бегло сверив данные с теми, что были известны.
 
 С вершины открывался красивый вид на окрестности. Река Шаманка петляла вдоль пологих  холмов, образовывала чудесное озеро, и, насколько можно было разглядеть, его заснеженная поверхность являлась единственным открытым местом в этом лесном государстве.

 Где-то далеко за холмами располагалась артель золотоискателей. Попасть в эти места зимой проще всего было по зимнику, который артельщики пробили лет десять назад, дабы завозить солярку. Летом, когда открывались болота, дорогами служили реки.

 - Михаил Георгиевич, видите вон ту сопку? Там старое заброшенное кладбище юкагиров, - промолвил Павел.

- На их кладбище летом брошенную посуду, пробитые котелки, сломанные нарты можно увидеть. Юкагиры считали, что это всё пригодится для мёртвых в другом мире, - подхватил Сергей.

  - А череп этого Шубиншая вы видели? Говорят, очень сильный шаман был, - начал рассказывать Афанасий.
– У юкагиров обычай был - тело умершего шамана расчленяли, кожу и мясо от костей отделяли, череп старший сын в свой чум забирал, а родне другие кости доставались. Они считали, что шаман таким образом и после смерти находится вместе с ними, и обязательно защитит очаг от злых духов.
 Ещё у них обычай был, от ушедшего в другой мир шамана через его останки ответ получать. Зададут юкагиры вопрос, после берут в руку кости или череп шамана. Если ответ нет – руке тяжело становится, если да – наоборот легко.
 
 Далее ребята наперебой стали говорить про юкагиров. Михаил узнал, что юкагиры самый древний этнос на территории Якутии. После, когда из Китая в Якутию прикочевали тунгусы, они оттеснили юкагиров на север, где те со временем и обосновались.
 
 Оленей, в отличие от тунгусов, юкагиры не разводили. Жили за счёт охоты и рыболовства, при этом о тайге знали всё.
 
 Пришедшие на Колыму русские казаки крестили юкагиров, и привлекли на службу как проводников для походов на восток в страну коряков.  Те в свою очередь стали нападать на юкагиров, стремясь отомстить за русские экспедиции.
 
 Огнестрельное оружие нарушило некий баланс природы. Зверь стал уходить в другие места – среди юкагиров часто случался голод, который вместе с эпидемией оспы выкашивал родовые общины.
 
В начале 20-ого века в этих местах располагалась юкагирская община, от которой остался один Никон. Сколько лет Никону, не знал даже он сам.

 – Старик реально чудной. Будьте с ним повежливее, - посоветовал Павел.    

- Когда начальство из Якутска на охоту прилетает, они стараются его правила в домике соблюдать, - сказал Сергей.
 
 - Тут нужно помнить, у юкагиров порой целая община во время зимы вот так вдруг  неожиданно с ума сходила.  Дед рассказывал, наши тунгусы к ним бывало на стойбище во время полярной ночи зайдут, а там и дети, и мужики, и старики, и бабы – все по земле валяются и плачут. Говорят, дескать, шаман из тундры во время долгой зимы на них порчу насылал. А после они все  дружно встают, и как ни в чём не бывало, за дела принимаются, - подытожил Павел. 
 
 Услышанное Михаила не впечатлило. Проживший всю жизнь в городе человек реально не понимал, почему старик не переезжает в Зырянку? Там в домах отопление, и не нужно каждый час подбрасывать в печку дрова. Еду тоже можно просто взять и купить. Зачем сидеть в этой глуши, пилить дрова, ходить на лыжах по лесу и  проверять капканы? Ну, были раньше юкагиры охотниками, а теперь кому эти шкурки нужны?
 
 «Какое счастье, что я всё измерил, и торчать мне здесь больше не придётся! Домой, скорее домой!» - подумал Михаил.

  Вечером в сторожке решено было устроить прощальный ужин. Якуты нарезали строганины, тунгус Павел поставил на стол привезённую из дома банку грибов, а Михаил вытащил вторую бутылку коньяка.
 
 Когда началось застолье, старик опять что-то пытался рассказать про духов, про законы тайги, но вскоре  сломался и  завалился спать. Коньяк закончился, и инженер извлёк из сумки корейскую водку, чем немало удивил таёжных жителей, никогда не видевших змей и гадюк по причине вечной мерзлоты.
 
Корейский напиток тоже закончился. Михаил, как и планировал, решил слегка подшутить над юкагиром. Найдя проволочку, вытащил голову змеи  наружу, установив бутылку на пустом столе точно по центру.
 
 - Пусть стоит. Проснётся старик, испугается, а мы ему скажем. Ты говорил про духов? Вот зелёный змей и ожил!!! - улыбнулся шутник.
 
 Спать не хотелось, и он вышел из домика. Стараясь как можно лучше запомнить эту ночь, он дышал морозным воздухом и любовался на жёлтую Луну.
 
 «Вот и всё! Быстро я управился в этой глуши. Завтра начнём возвращаться в цивилизацию. Нет, конечно, свои прелести здесь есть. А прокачусь-ка я пожалуй на снегоходе. Дорогу запомнил, да и Луна светит как днём – тут не заблудишься», - решил Михаил.
 
 Уставшие за день якуты спали без задних ног. Клевавший носом возле огня Павел, даже не услышал, как Михаил завёл мотор снегохода и как  отъехал от сторожки.
 
 Подобно зрителям вдоль гоночной трассы, справа и слева мелькали деревья. Стараясь остановить ночного гонщика, пушистые лиственницы хлестали его ветками по одежде. Подпрыгивая на редких ухабах, снегоход чувствовал руль. Двигаясь под горку, Михаил оказался на открытом пространстве озера, где ветер намёл причудливые снежные барханы.
 
 Скорость, скорость, быстрее, ещё быстрее – в Москве так не покатаешься. Холодный ветер обжигал лицо, добавляя азарта. Двигаясь по краю озера, гонщик увидел бегущего зайца.
 
 - Ах ты косой! Вот я тебя догоню. Ну, держись.
 
 Толстый заяц, попав в свет фары, бежал прямо впереди снегохода. Гонщик играл с животинкой, нагоняя и вновь давая слегка оторваться от погони.
 
 И вдруг БАЦЦЦ!!! Михаил почувствовал, что куда-то падает. Всё произошло внезапно, и резкая боль прострелила правую ногу. Он провалился в темноту и ничего не видел перед собой. Мотор заглох. Фара потухла. Где он находится, он не мог этого понять?
 Гонщик вместе со снегоходом провалился под лёд, и ему зажало одетую в валенок правую ногу.

 «Господи, где я?» - стучало в мозгу. Если подо льдом, то почему нет воды? А если пробит бензобак и вытекающий бензин загорится?
 
 Он пытался кричать, но не мог. Он пытался вырвать ногу, но это было бесполезно – боль становилась от этого сильнее.
 
 Наступила тишина – жуткое состояние, когда вокруг не слышно ни единого звука, кроме стука своего сердца. Сколько ему вот так лежать? Где он? Ребята в сторожке про его беду ничего не знают.
 
 Выжить! Он должен обязательно выжить! Но как? Главное не замёрзнуть.
 Утром ребята протрезвеют и начнут искать. Нужно ждать утра. А во сколько наступит рассвет - в 9 утра, а сейчас наверняка 2-3 ночи.
 
 Человек лежал посреди тайги подо льдом какого-то озера, не имея шансов самостоятельно выбраться. От отчаяния хотелось плакать. Сколько прошло времени с момента падения, он не знал. Вспоминал жену и сына, и проклинал своё начальство вместе с этой чёртовой вышкой.
 
 Он должен обязательно выжить! Он должен обязательно вернуться домой!
 
 К телу начинал подступать холод. Сбившаяся вверх шуба оголила спину, которая соприкасалась с чем-то холодным. Он судорожно шевелил пальцами на руках и ногах, поворачивал головой вправо и влево. Согреться, нужно двигаться, главное не замёрзнуть.
 В голову лезли какие-то воспоминания своей прошлой беззаботной жизни. Как без него останутся жена и сын?
 Сколько же он здесь лежит? Возможно, прошёл час, а может целая вечность.
 
 - Господи, если останусь живой и здоровый – брошу пить навсегда. Из-за этой пьянки  вот так по-глупому пропадаю, - прошептал Михаил.
 
 Где-то сверху послышался лай собаки. Кубик, это должно быть Кубик. А может это ему просто, кажется? Михаил хотел закричать. Он открывал рот, но не слышал своего голоса. Перестав понимать происходящее. Он лежал и с ужасом ждал, что теперь с ним будет дальше.
 Свет!!! В лицо ударил яркий свет.

  - Михаил Георгиевич, вы живы? Как вы? Вас зажало? – откуда-то издалека прозвучал голос похожий на голос Павла.
 
 - Живой, – выдохнул Михаил.
 
 Спустившиеся под лёд ребята перевернули снегоход и вытащили Михаила.
Какое это счастье – увидеть ночь и Луну! Впрочем,  об этом мало кто задумывается.
 
 Далее он узнал следующее. Как только уехал, старик вскочил с топчана и как безумный начал орать, что с инженером беда. Ребята завели второй снегоход и поехали искать.  Вместе с ними побежал пёс Кубик, который не пошёл по следу, а взял какое-то своё направление.
 
  Снег на озере сделался очень твёрдыми, и след Михаила сразу потерялся, и только Кубик отчаянным лаем указал нужное место.
 
 Всё утро Михаил отлёживался в домике. Правая нога получила сильный ушиб, но кость оказалась цела. Старик всё также безучастно сидел возле печки, и, покачиваясь, глядел на огонь, изредка подбрасывая дровишки. Спасённый им мужчина лежал, отвернувшись к стене, и плакал словно ребёнок.
 
 - Ты обещал с выпивкой завязать! – ни с того ни с сего прозвучала фраза.
 
 Михаил повернулся. Кто это сказал? Глаза старика были закрыты, казалось, что он уснул. На столе из пустой бутылки выглядывала змея. Бутылка находилась именно на том месте, где её вчера поставили. Маленькая пасть гадюки была открыта, отблеск пламени играл на её тонких клыках.
 
 А может ему послышалось? Да нет, не послышалось!
 
 «Конечно, конечно, я больше в рот и капли спиртного не возьму!» - прошептал Михаил.
 
 Он осознал, как ему дорог сегодняшний день, заснеженная тайга, этот старый домик и его хозяин. Михаил вскочил с топчана, оделся и принялся на улице колоть дрова, стараясь сделать для старика тоже что-то хорошее.
 
Вскоре вернулись ребята. Снегоход они достали без проблем.

 - У нас такое бывает. Лёд  в начале октября на воде встаёт, снегом его сразу накроет, поэтому он тонкий. Приходят морозы. Земля наша от холода трескается, и вода в некоторых местах уходит в подземные русла. Одним словом, повезло вам, Михаил Георгиевич. Зачем же вы вот так один кататься ночью поехали? – сказал Афанасий.
 
 - По пьянке. Теперь всё, спиртного в рот больше не возьму! Это точно.
 
 Возвращаться в Зырянку решили на следующий день. Сделать это нужно было как можно быстрее – с Арктики на тайгу шёл холод. Спать легли рано, и, проснувшись в 4 утра, принялись собираться в дорогу.

  - Помни про обещание,  проживёшь долго, - прощаясь с инженером, промолвил юкагир.
 
 Михаил обнял старика и начал его целовать. Заглушая тявканье Кубика, взревели моторы. Пёс лаял и бежал рядом со снегоходами, словно  пытался тоже что-то важное донести до побывавшего в тайге горожанина.
 
 Добравшись до зимника, Сергей и Афанасий принялись укрывать технику брезентом. Павел быстро завёл УАЗик, который  опасаясь идущего холода, решил не капризничать.
 
 Михаил бросил прощальный взгляд на тайгу. Луна спряталась за горизонтом, но до рассвета было далеко. Казалось, что где-то далеко за лесом  начинал полыхать пожар.  Это сверкало  Северное сиянье – далёкий отблеск костров на стойбище юкагиров.

 
 Часть 3. История третьей и четвёртой бутылки

 
 У Сашки давно сложилась традиция, перед Новым годом приходить в автосервис к ребятам, с которыми работал, приносить хорошую бутылку, и вечером после смены чинно и неспешна выпивая и закусывая,  разговаривать о жизни.
 Обычно рассказывал про страны, которые удавалось увидеть за прошедший год. В этом году тоже решил не нарушать традицию.
 
 Сервис работал до 21 ч, и Сашка за час до окончания смены. Тёмным декабрьским вечером машин на подъёмниках оставалось не много. Его внимание привлёк высокий светловолосый парень, ковырявший Ауди на его прежнем рабочем месте.
 
 Движения автослесаря были чёткими, уверенными, но какими-то слишком резкими и даже злыми. Чувствовалось, что у человека какие-то противоречия с обществом. Впрочем, по одному его виду можно было понять – в технике парень разбирается.
 
 Оставшиеся машины постепенно спускались с подъёмников. Их хозяева что-то где-то оплачивали и уезжали, разрезая светом фар наступившую ночь. Сашкины друзья  постепенно подтягивались в раздевалку. Поздоровавшись со всеми и обменявшись шутками, он первым делом спросил про нового парня, работавшего на его подъёмнике.
 
 - Ааа, это Руслан. Он совсем недавно появился. В движках он рубит хорошо, но нелюдимый какой-то, да и выпить чересчур любит, - ответил Толик.
 
 Раскладывая принесённую закуску, Сашка одновременно  рассказывал друзьям про Северную Корею. Достав корейскую бутылку со змеёй, он слегка ошарашил собравшихся.
 
 - Ну вот! Мы думали, что ты нам раку турецкую принесёшь или рому кубинского. Как я это пить буду? Да тьфу на неё, - словно маленький ребёнок закапризничал Митрич.
 
 - Да не боись Митрич. У меня специально для тебя пузырёк беленькой имеется.
 
 - Ну это дело. С этого и нужно было начинать!

 Налив в четыре стакана друзья хотели уж было выпить, но вдруг услышали шаги. В раздевалку вошёл уставший Руслан. Ребята познакомили его с Сашкой, и тот в свою очередь налил водку в пятый стакан.
 
 Разбежавшийся по телу алкоголь добрался до мозгов, беседа оживилась. Друзья принялись засыпать Сашку вопросами о суровом коммунистическом режиме. Легко и просто уговорив Путинку, в дело пустили кореянку. Слушая рассказы Сашки, позабыв про змею, выпил первую стопку даже Митрич.
 
 - Это ещё ничего. Корейцы в Пхеньяне по сравнению с афганцами всё равно лучше живут, - попытался перейти на новую тему Сашка.
 
 - С афганцами? А ты в какие годы в Афгане служил? – подключился к разговору молчавший до этого Руслан.
 
 - Я там не служил. Мы просто с Памира туда на несколько дней заезжали.
 
 - Заезжали…  Ну тогда что ты можешь знать про Афган?
 
 В раздевалке повисла тишина. Понимая, что инициатива  в разговоре от него уходит, Сашка предпочёл промолчать. Руслан наоборот, налив себе и ребятам, смачно выпил, закусил кусочком колбаски и спросил.
 
 - А вы все знаете что такое колодец?
 
 - Ну, колодец, воду там берут. Девки черпают ведром и наклоняются низко, - пошутил Толян.
 
 - Колодец – кяриз по ихнему. Меня при этом слове до сих пор переворачивает, - начал Руслан. – В 84 году под Кандагаром служить довелось. Я ту местность горы и кишлаки до сих пор вспоминаю. Вот так, спать ложишься, а в голове всё это крутится и крутится…  Это я сейчас поспокойней стал, а раньше вообще псих был.

 Когда Руслан переодевался, Сашка заметил у него над пупком шрам. Теперь, когда выяснилось об афганском прошлом, захотелось спросить  про ранение, но наметившийся ход событий предпочёл не нарушать.

 - Высадили нас две вертушки на какой-то горе, и быстро отвалили, - продолжал Руслан.
 – Ночь стоит, ничего особо не видно, а у нас задание – местность прочесать. Духи на осликах по горам караваны из Пакистана наловчились мимо нас проводить. Ночью идут, а днём залягут где-то и спят. Вот нам и дали приказ один квадрат осмотреть.
 
 Автомат впереди, рюкзак с вещмешком сзади. Руки на автомат положишь и бежишь всю ночь по темноте. Мы в разведке километров по 30 по 40 каждую ночь наматывали.
 Бежим, значит, лейтенант впереди, прапорщик сзади. Только лейтенант остановится, руку поднимет, мы все на месте замираем и темноту слушаем.  А ночь она тоже не проста, её понять нужно. Если волки и шакалы голосят – значит, поблизости духов нет.
 
 Бежим, бежим, светать начало. Вдруг впереди за холмом тень промелькнула. Мы туда метнулись, глядим, человек от нас убегает. Мы за ним. А он припустил вниз в сторону кишлака.
 
 Лейтенант говорит, никуда, дескать, дух этот от нас не денется. Мы вниз спускаемся, в цепь выстроились, кишлак окружили, а там всего 5-6 сараюшек. Открываем двери в дома – жизни в хибарах нет никакой. Осликов 10-15 в одном сарае насчитали, а рядом древние старики на циновках спят. Фонарём в лицо посветили, а это дед с бабкой.
 Они заплакали, руками машут, что-то сказать хотят, а наш таджик Убаев их не понимает.
 
 Наступил рассвет. Мы обыскали кишлак, а бежавший человек, словно в воду канул.
 Решили, что перехитрил нас дух. А если он нас заметил, то уходить нужно срочно. Устали как собаки, а посреди кишлака колодец. Вот мы и решили – воды наберём во фляги и уйдём.
 
 А у афганцев не как у нас. Девки говоришь, Толян, возле колодца нагибаются? Да нет, Толян, там не так. Не додумались в Афгане ни до крутилки с бревном, ни  до журавля. Просто верёвка и рядом кожаное ведро. Бросаешь ведро вниз, и нужно постараться, чтобы оно правильно туда упало. Кинул ведро, если чувствуешь, что зачерпнул, тяни его вверх. Нет, снова валандаешься. Вот так без сноровки возле их колодца можно почти целый день по 20 капель набирать.
 
 Парень у нас был Витька из Белоруссии – усатый такой, широкоплечий качёк. Два месяца до дембеля оставалось. Он ведро туда закинул, вытаскивает – нет ведра. Лейтенант подошёл, а Витька ему и говорит. Разрешите, дескать, я на верёвке вниз спущусь, воды для всех во фляги набирать буду? Там ещё сбоку что-то типа ступеней приделано – наверно, чтобы колодец иногда чистить, подумали мы тогда.
 
 Обвязали бойца верёвкой, и полез он вниз, глубина большая, и дна совсем не видно. Вдруг снизу крик. Мы давай фонариком светить, давай Витька звать, а он не отвечает.
 
 Все ребята подтянулись, нас человек 20 было. Схватились за верёвку, и начали вверх тащить. Достали, видим – закололи солдата со спины прямо в сердце.
 Прапорщик берёт пару гранат и бросает их по очереди в колодец. Отгрохотало внутри. Наступила тишина. Слышим, кто-то внизу шебаршится.
 Накрываем колодец плащ палаткой, камнями края укрепляем, и сверху лимонку кладём.
 
 Убаев тем временем с дедом и с бабкой разговаривать опять начал. А они дурку гонят – типа не понимаем. По рации связались со штабом, доложили обстановку. Из штаба приказ – оставаться на месте. Жарко становится неимоверно. Солнце палит, и тени никакой нет. Очередь из автомата дали, как будто стариков расстреляли. На самом деле мы их связали и в хибаре оставили, сами затаились, сделав вид, что ушли.
 
 За полдень перевалило, граната у колодца сработала, разворотило весь каменный верх.  А потом как полезли из колодца духи толпой один за другим. Сбоку от кишлака ещё такие дырки имелись, мы их и не заметили, а оттуда тоже бородатые лезут, и что-то про Аллаха кричат.
 
 Резко выскочили, стреляют, орут. Врасплох они нас застали. А сколько их было, мама родная…. И не боятся, прямо под пули лезут, через трупы своих переступают и вперёд.
 
 Мы тогда про афганскую дурь ещё не слышали, это теперь про неё все знают. Она духам смелость придавала. Покурят и вперёд как на крыльях летят.
 
 Мы по рации давай опять штаб запрашивать. Нам приказ – отходите к горе, закрепляйтесь  на высоте и ждите вертушки.  А как отходить? Всё простреливается. Пока отступали, ещё пару ребят потеряли. И самое главное, духи бьют прицельно со всех стволов, вертушкам сесть не дают.
 
 Кое-как лётчики опустились, мы запрыгнули и быстрее валить. После второе звено вертолётов прилетело, и давай кишлак утюжить.
 
 Вот такие дела. Я теперь уже задним умом понимаю, что дед с бабкой просили нас тогда побыстрее из кишлака уйти, и ослики не зря там стояли.


 Прослушав рассказ, ребята онемели, забыв о змее, о водке и о закуске. Никто не решался что-либо сказать. А Руслан наоборот, находясь в некой прострации, хотел выговориться. Налив полный стакан, он бросил в мусорку бутылку со змеёй, которая  была уже никому не интересна.
 
 - Так и бегали мы по горам возле Кандагара, то мы за духами, то наоборот они за нами. Вы думаете, когда груз 200 приходил, там всегда тело лежало? Если мы по горам от духов убегаем, и кого-то убило, как труп тащить? А матери нужно что-то передать, - уже чуть не плача медленно говорил Руслан. – Голову своего парня отрезаешь… в мешок и бегом….

 Его большие глаза остекленели. Руки судорожно задвигались, словно хотели спрятаться, ища карманы.

 - Это потом  мы с кяризами научились бороться. В кишлак заходим, дырки в земле ищем, а они могут быть где угодно. Может куча навозная лежать, а под ней тоннель.  Одним словом заходим, все дырки брезентом накрываем,  сверху обязательно гранату кладём, и за территорией внимательно наблюдаем.  А духи тоже научились воевать. Они сперва шестом гранату сбивали и сразу резко вверх. У них ведь в этих кяризах целые города подземные прорыты. Так они испокон веков под землёй от врагов прятались.

 Тут Сашка набрался наглости и спросил у Руслана про шрам на животе.

- Это уже другая история. У человека над пупком кишков и важных органов нет. Когда я на зоне парился, в санчасть захотелось. Кореш, хирург бывший, это он мне живот слегка порезал. Менты перед отбоем заходят, а я на кровати лежу, и кровища хлещет. Хозяин меня сразу в санчасть определил. Уж больно лютые морозы в Мордовии стояли.

Через некоторое время Сашка узнал, что Руслан был награждён за Афган орденом Красной Звезды, но награды его после суда лишили. За что сидел Руслан, никто так и не узнал. Битый жизнью Митрич неоднократно повторял: « 7 лет это серьёзный срок. Его в первый раз за бакланку не дают».
 
 Руслан проработал в автосервисе совсем немного. Уволился после скандала, ударил по лицу дотошного клиента.
 
 Впрочем, всё это было уже потом. А в тот вечер Сашка пришёл домой, и вдруг неожиданно для жены взял, и молча в одиночестве, выпил четвёртую бутылку, даже не посмотрев на сторожившую напиток змею.
 
 Многие ровесники через Афган прошли, но он туда не попал, хотя от армии не косил и болезни себе не придумывал. 
 К счастью это или к несчастью – сказать тяжело. У судьбы свой тайный сценарий для каждой страны и для каждого живого существа. Есть своё предназначение и у каждого человека.