Шаг в никуда. Глава 12

Ольга Барсукова -Фокина
 Глава 12 
   

  Чекмарев изумленно посмотрел на Зою. 
  - Вы это серьезно?
  Они сидели в его квартире, на кухне, и пили кофе. Было раннее утро понедельника. Через час Чекмареву надо было быть на работе. Но, услышав от Зои просьбу, с которой она приехала к нему, Чекмарев забыл и о работе и вообще, обо всем на свете.
  Вчера, когда она позвонила ему, он все думал и гадал, что за помощь ей потребовалась? Он предполагал всякое, но такое?
  - Я не ослышался? Вы хотите, чтобы я приютил у себя потерявшую память женщину и ее несовершеннолетнего сына, муж и отец которых покончил жизнь самоубийством? Однако!
  - Во-первых, я не верю, что он покончил жизнь самоубийством, Его убили! Во -вторых, вы можете отказаться, - дернулась Зоя, - это же не приказ. Это просьба. Нет, значит, нет. - Она поднялась. 
  - Постойте, - остановил ее Чекмарев, - я же не сказал нет. Я просто крайне удивлен. И потом, это так неожиданно. Поймите меня правильно. Вы рассказываете какую-то невероятную историю с похищением вашей подруги, с потерей  памяти, к тому же частичной и утверждаете, что ее мужа убили. Вам не кажется странным, что она забыла именно то, что касается ее похищения? Может, от горя, у нее просто произошло помутнение сознания, и она придумала это похищение? Так бывает, к сожалению. Люди, таким образом, уходят от страшной действительности свалившейся на них.   
  - Ну, конечно, она сама поставила себе фингал под глазом, сама жгла себя огнем, и наставила на теле синяки, - сердито проговорила Зоя.
  - Зоя, не сердитесь на мои слова, - Чекмарев заглянул ей в глаза, - поймите меня правильно. Вы говорите, что в квартире ничего не тронуто, Ваша подруга была там и видела это собственными глазами.
  - Это не моя подруга. Это подруга Веры, - буркнула Зоя.
  - Хорошо, -  поспешно согласился с ней Чекмарев, - не ваша. Но эта Верина подруга знает о похищении Веры опять же со слов Веры, так?
  - Ну, и что? - взъярилась Зоя.
  - Ничего, - спокойно произнес Чекмарев, - давайте рассуждать логически. Сын Веры, вернувшийся домой, несколько раз подходил к квартире и его никто не задержал, не так ли?
  -  Так, и что? - Зоя чувствовала, что начинает закипать, и скоро сорвется. Ее бесил этот спокойный, самоуверенный зануда, задающий дурацкие вопросы. Но ради Веры надо было смирить свой норов. 
  - А то, что если бы за ним, или его матерью охотились, то возле квартиры, или непосредственно в квартире находился бы кто-то из этих людей. Но Катя заходила в квартиру и никого там не застала. При этом никто не пытался ее задержать при этом. Да и мальчик, который не единожды пытался попасть домой, тоже никого не встретил. А это значит, что в действительности за квартирой никто не следил. Теперь о вашей подруге. Если женщине сообщили о смерти любимого человека, тем более, вы говорите, что она была крайне расстроена его отсутствием дома в ту ночь, она могла просто потерять чувство реальности. Могла пытаться покончить с собой. Отсюда ожоги. Могла упасть и получить массу ушибов и синяков, и забыть об этом падении. А ее воспаленное сознание, нарисовало ей картину ее похищения и убийства мужа. Понимаете, так легче справиться с болью. Если его убили, значит, в этом нет ее вины. А если он покончил с собой, то значит,  что-то она проглядела, как жена, и в этом есть ее непосредственная вина. Поймите, я рассуждаю, как следователь, И поверьте, в моей практике такое, случалось не однажды. - Чекмарев помешал ложечкой уже давно остывший кофе, и, отхлебнув, сморщился. Он не заметил, как, но очевидно насыпал туда не менее  четырех ложек сахара. Кофе был холодный и приторно сладкий.
  Раздосадованная его аргументами, Зоя вспылила. 
  -  Он не мог покончить с собой! Он обожал и Веру и Юрочку. Он ни за что не оставил бы их на произвол судьбы, да еще зная за собой какую-то вину. Он любил Веру до безумия.
  Чекмарев, осторожно, стараясь подбирать слова, продолжил: 
  - Зоя, вы только что рассказали мне, что накануне, вечером, Вера пригласила вас к себе и пожаловалась на странное поведение мужа, не так ли?
  - Ну, и что? - буркнула Зоя.
  - А то, что в этой семье были проблемы, и я думаю, не маленькие. Уже одно то, что Николаев не пришел ночевать домой, говорит само за себя. И я уверен, что твоя подруга рассказала тебе не все, что знала, - он жестом остановил, пытающуюся возразить ему Зою, - не упрямьтесь, в глубине души вы ведь со мной согласны. Какая женщина поверит, что муж остался работать ночью, да еще с пятницы на субботу? Он что, работал в военной организации, чтобы нести ночное дежурство? Или в милиции? Какая такая срочная работа могла быть в его учреждении? Или эту работу нельзя было сделать в субботу, в крайнем случае, в воскресенье? - он вопросительно посмотрел на притихшую Зою, - вот такие вот дела.
  Наступило молчание. Потом Зоя еле слышно произнесла: 
  - Наверное, вы правы, и я делаю из мухи слона. Но у меня-то нет галлюцинаций, и городить огород мне не к чему.
  - Что вы имеете в виду? - насторожился Чекмарев. 
  - А то, что я сама видела машину, которую мне показала Катя, и на нее же обратил внимание шофер, помогавший мне вывезти Веру, ко мне домой. Там сидели двое мужчин, они следили за подъездом Веры, и проверяли всех женщин, входивших в него. Что вы на это скажите? - она вскинула голову и, вызывающе посмотрела на него.
  - А вы не думаете, что это были просто друзья, которые общались в машине, ведь на улице холодно. Не каждая женщина будет рада другу мужа, если особенно они выпивают вдвоем, или гуляют по женщинам. Это один вариант. Другой - банальный бизнес. Люди решали какие-то деловые вопросы. Третий - действительно ждали кого-то, и интересовались временем у прохожих. Сейчас модно ходить без часов, если нет возможности похвастаться особо крутыми, и как сейчас говорят, навороченными часами, - Чекмарев затаил дыхание.
  Он ожидал очередного взрыва эмоций, но Зоя молчала. Чекмарев покосился на часы. Время бежало стремительно, и он катастрофически опаздывал на работу.
  В кухню заглянула Настя, и с любопытством уставившись на Зою, быстро проговорила: 
  -   Папуль, ты сегодня на работу не идешь? Я уже убегаю.
  Зоя смущенно  улыбнулась, и встала. 
  - Извините, у меня совершенно вылетело из головы, что сегодня понедельник. Мне ведь тоже пора на работу. Не буду больше вас задерживать. До свидания. Забудьте о моей просьбе.
  Но Чекмарев снова остановил ее. 
- Подождите, не уходите, мы с вами еще не все вопросы решили, - он посмотрел на дочку, - Настя, ты иди, вечером увидимся. Пойдем, я провожу тебя, - он вышел из кухни.
  Настя кивнула на прощание Зое:
  - До свидания.
  Зоя ответила: 
  - До свидания, - а сама подумала: вряд ли оно состоится, еще одно наше свидание. Теперь было ясно, что рассчитывать на помощь в расследовании смерти Кости, этого всезнайки-следователя Чекмарева, бесполезно. Он уже сделал для себя выводы, и эти выводы не в ее пользу. Да и кто знает, как бы она повела себя сама, если бы это случилось не с ее подругой. Тоже, наверное, не поверила бы в эти шпионские бредни, связанные с похищением, убийством, деньгами. Ну, что ж, придется рассчитывать только на свои силы. Она все равно докопается до истины. Решение было принято, что и придало ей силы. Поэтому возвращение Чекмарева, она встретила во всеоружии, то есть с улыбкой на устах. 
  Чекмарев насторожился снова, он понял, пока его не было, Зоя приняла для себя какое-то решение, и он в ее будущие планы, похоже не вписывается. Но ему не хотелось терять ее. Он понимал, что во второй раз она к нему уже не обратиться никогда. И хотя его пугала перспектива, которую ему готовила эта красивая и отважная женщина, стоящая сейчас перед ним, он выпалил на одном дыхании, чтобы дороги назад уже не было. 
  - Зоя, я подумал, и решил, привозите ко мне домой свою подругу с сыном. Я думаю, они нас не очень стеснят. Меня дома практически не бывает, только вечерами. Дочка тоже появляется ближе к полуночи. Им тут никто мешать не будет. Комнату отдельную  мы им выделим. Пусть живут сколько понадобиться. Только как вы ей это объясните?
  Зоя облегченно вздохнула. Как будто тяжелый груз свалился с ее плеч. А он не так уж и безнадежен, подумалось ей. И, наверное, она для него все-таки что-то да значит. 
  - Ой, об этом вы не переживайте, -  затараторила она, - мы с Юрой придумали, будто у них в квартире взорвался газ, отсюда и ожоги, и синяки, и потеря памяти. Сказали Вере, что она еще легко отделалась,  потому, что газ взорвался, когда она, войдя в квартиру, включила свет, и ее просто выбросило взрывной волной на площадку. Теперь там делают ремонт, и жить в квартире пока не возможно. Юра сделал на компьютере текст, мы приклеили его на старый бланк телеграммы и показали Вере, а там написали, что Костя задерживается в командировке на две недели.
  - Почему именно на две? - поинтересовался Чекмарев, - вы рассчитываете, что за эти две недели к вашей подруге вернется память?
  - Я рассчитываю, что за эти две недели мне удастся выяснить, что же на самом деле произошло с Костей, и найти ублюдков, изувечивших Веру, - зло проговорила Зоя, и осеклась под пристальным взглядом Чекмарева.
  - Зоя, я надеюсь, вы не сделаете такую глупость, не займетесь частным расследованием? Это может быть очень опасно. 
  Зоя хмыкнула: 
  - Ну, вы же уверены, что весь мой рассказ, это плод Вериного больного воображения. Так чего же мне бояться, или кого? Вы непоследовательны, господин следователь.
  Чекмарев пытался заглушить, вдруг накатившуюся на него волну паники.
  - Давайте договоримся так: я попытаюсь по своим каналам выяснить все о смерти Николаева, а вы пока не предпринимаете ничего такого, чтобы могло навредить вам и вашей подруге. Хорошо?
  - Хорошо, - неожиданно для него сразу согласилась Зоя.
  - Ну, вот и ладненько, - обрадовался, ее согласию, как подарку Чекмарев. - Да, а что вы сказали своей подруге, почему она не остается жить у вас?
  Зоя махнула рукой.
  - А, это проще простого. Я сказала, что меня срочно посылают за документами в другой город, и меня не будет несколько дней. Я действительно частенько мотаюсь туда-сюда. А так, как за ней, Верой, сейчас нужен присмотр, а Юра, хоть и большой, но все же еще ребенок, то они на время должны переехать к вам. Здесь за ними будет пригляд.  Поэтому, вам, к моему большому сожалению, чтобы не было вопросов, придется на время приютить и моего кота Арамиса.
  Чекмарев с тоскливо посмотрел на мебель и шторы, представляя, что от них останется после временного пребывания в его чистой, ухоженной квартирке кота с его острыми, длинными когтями.
  - Да вы не переживайте, он у меня кот умный, только прожорливый. Если сыт, то ведет себя вполне прилично. Любитель поспать и поесть. Не забывайте его кормить, и все будет в порядке.
  - Так, значит, у меня будет не два жильца, а три, - прокомментировал ее слова Чекмарев, – ладно, одним больше, одним меньше, какая разница.
  - Нет, ну, если вы думаете, что он очень уж вас объест, то я готова заплатить за его прокорм, - фыркнула Зоя.
  Чекмарев рассмеялся. 
  - Зоя, вы неподражаемы! Нет, если конечно он ест больше, чем Вера и Юра вместе взятые, то тогда, конечно, - поддразнил он ее, - тогда мне точно потребуется помощь.
  - Да ну вас! - не выдержала, и тоже рассмеялась Зоя.
  - Ну, вот, так-то лучше, - обрадовался Чекмарев, - а то у вас вид, ну просто страшно становится. Я чувствую себя провинившимся школьником, перед грозным учителем. Правда, вот в чем моя вина, не знаю. Да, - вдруг спохватился он, - а  как вы объяснили вашей подруге, почему она будет жить у меня? Кто я вам: друг, любовник, родственник? Нам нужна какая-то легенда? Введите в курс дела, чтобы я чего не ляпнул ненароком. Да и Насте надо будет об этом рассказать.   
  - А, она не будет против? - вдруг, всполошилась Зоя, - я, как-то, совсем не подумала, что она взрослая девушка, и ей могут не понравиться люди, внезапно поселившиеся в ее квартире.
  - С этим проблем не будет, - успокоил ее Чекмарев, - она у меня девочка понятливая. У нас часто бывают гости, и потом, не только друзья и родственники, но и люди с не столь отдаленных мест.
  - Исправившиеся преступники? - поддразнила его Зоя.
  - Люди, осознавшие свои проступки, и решившие начать жизнь заново, - совершенно серьезно ответил Чекмарев, - их не так много, но они есть. И я никогда не отталкиваю таких людей, а стараюсь помочь им в меру своих возможностей. Вы не ответили на мой вопрос.   
  - Я сказала, что вы мой друг и коллега. Что мы дружим недавно, поэтому она о вас ничего не знает, - Зоя вдруг смутилась.
  - Насколько близкий друг, уточните, - попросил Чекмарев. - Ему было интересно, как Зоя ответит на этот щекотливый вопрос. С одной стороны он надеялся, а с другой отчего-то боялся, что она ответит, что они близкие друзья, настолько, насколько близки, могут быть мужчина и женщина. Он сам не понимал, отчего вдруг испугался ее ответа. Нет, она не то чтобы разонравилась ему, даже наоборот. Сейчас, когда она была возбуждена, глаза ее горели, щеки пылали, она выглядела просто неотразимо. Он почему-то подумал, что управлять такой женщиной невозможно. Это кошка, которая гуляет сама по себе и никогда не будет жить по правилам и законам, по которым живет большая половина человечества. Что с ней надо будет постоянно быть настороже, держать ушки на макушке, и не иметь возможности расслабиться. Он уже привык к спокойному размеренному образу жизни. К своему креслу, вечерней газете, новостям спорта по телевизору в одно и то же время, к традиционной чашке травяного чая на ночь. Он растерялся от этих мыслей. Неужели это старость?
  - Вера знает, что я избегаю близких, и долгосрочных отношений с мужчинами. В свое время я их наелась досыта, - Зоя на минуту закрыла глаза, - поэтому вы - мой хороший товарищ, коллега и просто человек, на которого я могу положиться. Устраивает? Если нет, то, извините, на большее можете не рассчитывать. В жены я не гожусь. Это вам могут подтвердить два моих бывших мужа.
  - Вы дважды были замужем? - изумился Чекмарев.   
  - А что тут удивительного? - хмыкнула Зоя, и тут же не преминула съехидничать, -  а вы думали, я все эти годы ждала принца на белом коне, то есть вас? - она поцокала языком, - ай, ай, какое разочарование. Вам, значит, можно было,  жениться, родить дочь. А я должна была сидеть и ждать с моря погоды? Какие же вы все-таки мужики эгоисты и лицемеры. Сами, коты мартовские, так и норовите хвостом вильнуть. Устроены они, видите ли так, природа постаралась. Придумали себе оправдание  сами, чтобы оправдать свои измены, и довольны. А в жены  вам подавай, чистую, нетронутую, незапятнанную. А вы ее достойны? Этой чистой и незапятнанной? Меня колотить начинает, когда доморощенные демагоги в штанах начинают рассуждать о мужских изменах.  «Мужчина полигамен по своей природе», «Хороший левак - укрепляет брак», «Измена тела, но не души», «Легкая, ни к чему не обязывающая интрижка», - передразнила она известного телеведущего, - а если, вдруг, изменила женщина, то это естественно: предательство, разврат, конец света. Она – шлюха, не достойная внимания и благосклонности ни одного мужчины, подстилка о которую можно вытереть ноги, и много еще чего такого же. Женщина должна знать свое место, и молчать в тряпочку. Жить по законам, придуманным супругом, и быть благодарной ему за то, что он выбрал именно ее, чтобы она стирала ему носки, и готовила еду. А уж в какой постели и с кем он кувыркается, это не ее собачье дело!
  Чекмарев растерялся. Он не ожидал на свой, вроде бы невинный вопрос, такой отповеди, такой горячности, и такой горечи в словах. Он вдруг подумал о ее бывших мужьях, и почувствовал такую ненависть к ним, что если бы они попались сейчас ему под горячую руку, то им бы не поздоровилось. Это они довели  молодую, красивую женщину до того, что она шарахается от слова брак, и от нормальных человеческих отношений, как черт от ладана.    
  - Зоя, извините, это действительно не мое дело сколько раз вы были замужем. И я совершенно с вами согласен. Двойных стандартов быть не должно. Я очень любил свою жену, и никогда не изменял ей. И, наверное, не случись бы несчастья, так бы и прожил с ней в любви и согласии до последнего вздоха. Я не кривлю душой, и не пытаюсь  вас разжалобить. Жизнь распорядилась по-другому. Долгое время, после смерти жены, я не воспринимал женщин, как женщин.  Вы меня понимаете? Вы первая, на кого я обратил свое внимание, за долгие годы одиночества. Это вас ни к чему не обязывает. Но скрывать этого я не буду. Это не честно, не только по отношению к вам, но и к себе. Я буду пытаться сделать все, чтобы ваше сердце оттаяло, и чтобы вы смогли снова поверить мужчине. Если не получиться, что ж, значит, не судьба.   
Зоя покачала головой.
  - Блажен, кто верует. Только вот общаться вам больше придется с Верой, а не со мной. Не забывайте, я в командировке. И мы будем общаться с вами только по телефону, чтобы исключить всякие недоразумения. А теперь мне пора, а то мой шеф просто звереет, когда я опаздываю на работу.
  Чекмарев улыбнулся.
  - Ну, мой не звереет, но тоже не прыгает от радости, при виде опоздавшего сотрудника. Мне, правда, проще, я могу сказать, что был в милиции, или в тюрьме, или на опознании. Зоя, мы не решили главный вопрос: когда вы привозите мне своих друзей? Мне ведь надо подготовить им комнату, закупить продукты, подготовить дочь.
  Зоя сначала задумалась, потом неуверенно произнесла:
  - Ну, я не знаю, я рассчитывала, что вы заберете их сегодня. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то мог увидеть их у меня и рассказать, тому, кто будет ими интересоваться. Вычислить меня трудно, но не невозможно. Я понимаю, вы не верите моим подозрениям, но, как говорят: береженого  Бог бережет.
  - Сегодня, это значит, сейчас? - удивился Чекмарев.   
  - А почему бы и нет? - Зоя повела плечами, - вы же сами сказали, что во времени не лимитированы. Юре я сейчас позвоню, он подготовит Веру. Расскажу, как добраться до моего дома кратчайшим путем. Специально готовить комнату совсем не обязательно. Вера не прихотлива, да и потом, она все равно потом все переделает по-своему.
  Чекмарев вскинул глаза.
  - Что значит, по-своему?
  Зоя рассмеялась и, сняв трубку,  начала набирать номер телефона.
  - Не пугайтесь, это значит, что она обожает порядок, в отличие от меня. Без дела она сидеть не любит, а отсюда следует, что она кинется наводить у вас чистоту, готовить обед, гладить белье. Она вчера уже практически оклемалась, и к вечеру в моей квартире был проведен такой шмон. Бедный Арамис…, - она не договорила, услышав голос Юры, - Юра, это я. Как мама? Ну, и прекрасно. Юра, все идет по плану. Сейчас за вами приедет Сергей Васильевич и заберет вас к себе. Как узнаешь? Ну, его нельзя не узнать, он ростом, как дядя Степа, и потом, он скажет тебе пароль: я за Арамисом, - она кинула проказливый взгляд на Чекмарева. Тот, фыркнул, и закатил глаза к потолку, показывая тем самым, что он поражен ее изобретательностью. Зоя продолжила, - вечером я вам позвоню. Следи за мамой. Смотри, не проговорись про отца. Если только почувствуешь, что она начала что-то вспоминать сразу же скажи или Сергею Васильевичу, или мне звони. Договорились? Да, я помню, я сейчас с ним об этом поговорю. Конечно, не волнуйся. Пока, - она повесила трубку и встала, - все, я побежала. Вот мой адрес, - она достала из сумочки лист бумаги, - вот план, как лучше доехать, - она вышла в прихожую. 
  Чекмарев подал ей шубу. Уже одевшись, она на пороге остановилась, и спросила:
  - Да, а как же быть с похоронами? Костю же надо забирать из морга? Я в курсе, что делают с невостребованными трупами. Не хотелось бы, чтобы это случилось с Костей. Можно это сделать, как-то по-тихому?
  Чекмарев кивнул: 
  - Я узнаю.
  Зоя улыбнулась. 
  - Спасибо. Я знала, что могу на вас рассчитывать. Вечером я позвоню.
  Когда дверь за ней закрылась, Чекмарев потряс головой, пытаясь понять, как он мог влезть во все это по уши, будучи практически не знакомым, с этой женщиной-ураганом. И вот теперь, благодаря ей, в его доме, поселяться совершенно чужие люди, да еще с котом. И что самое ужасное, не известно,  на какой срок. Нет,  он точно сошел с ума! Что скажет Настя? Ну, предположим, Настя как раз и не будет возражать. Она любит гостей, и поболтать. Если еще эта Вера действительно кинется в домашние дела с головой, то Настя вообще будет счастлива. Она терпеть не может готовить. Надо предупредить ее, а то кинется сватать эту Веру за старенького папашу. Она спит, и видит, как женить любимого папульку хоть на ком, лишь бы он не остался один на старости лет.
  Чекмарев набрал номер телефона Насти.
  - Настюша, я хочу предупредить тебя, что какое-то время у нас поживет одна женщина  со своим сыном и котом. Сейчас я за ними поеду.
  Настя взвизгнула. 
  - Пап, это Зоя, да? Слушай, какая она красавица, просто отпад! Я просто обалдела, когда ее увидела. У нее есть сын? Большой? Вот видишь, я тебе говорила, что ты у меня еще ого-го!
  - Настя, погоди, не тараторь, - перебил ее отец, - это не Зоя. Женщину, которая будет жить у нас, зовут Вера, ее сына Юра, а кота, по-моему, Арамис. Идиотское прозвище для кота, тебе не кажется?
  -  Самое котовское прозвище, - Настя затихла, переваривая услышанное. Но это молчание продолжалось не долго, скоро его прорвало, как плотину потоком слов, - пап, я не врубаюсь. Кто такая Вера и, почему она будет жить у нас? Ты еще и с Верой познакомился? Ну, ты даешь! Класс! А что Зоя, не получилось с ней, да? Папуль, не переживай, может, оно и к лучшему, с такой красавицей женой, от ревности с ума сойдешь, или поубиваешь всех на свете. А эта Вера, что из себя представляет?
  - Может, мне будет позволено вставить хотя бы одно слово? - Чекмарев попытался сдержать бурный словесный поток дочери, - Настя! - прикрикнул он, - помолчи хотя бы минутку.
  Настя буркнула недовольным голосом:
  - Больно надо. Молчу, как могила. Говори.
  - Вот спасибо, - рассмеялся Чекмарев, - бедный Валера, что его ожидает?     Заговоришь ведь парня на смерть. Ладно, дочка, шучу. А если серьезно, то дело вот в чем.
  Он вкратце рассказал ей печальную историю семьи Николаевых, и о подозрениях Зои.
  - Понимаешь дочка, я хочу сам выяснить, что здесь правда, а что просто женские страхи и вымысел. Поэтому будь предельно внимательна, не проговорись этой Вере, что ты знаешь о смерти ее мужа. Она считает, что он жив и в командировке, и ее подруга Зоя тоже. Я сегодня вечером приглашу еще дядю Гошу к нам домой, пусть он посмотрит эту Веру. Может, ей требуется какое-то лечение.
  - Пап, а как это ты согласился на кота? - съехидничала Настя, - ты же говорил, что любая живность в доме появиться только через твой труп?
  Чекмарев, преувеличенно - тяжело вздохнул. 
  -   Что делать? Слабовольный у тебя отец, не умеет отказывать в просьбе женщине. А потом, их предложили брать только вместе. По отдельности, вариант даже и не рассматривался. Придется потерпеть. Бог терпел, и нам велел.
  Настя захихикала. 
  - Ой, не могу. С каких это пор ты верующим стал? Ладно, папуль, все поняла. В магазин забегать?
  - Желательно. И не задерживайся сегодня по возможности, хорошо? А то, что я буду один с ними делать? - в голосе Чекмарева появились просящие нотки.
  - Буду, буду, - успокоила его Настя, - не переживай.
  - Ну, все, пока, - распрощался он с дочерью, и нажав на рычаг, начал набирать очередной номер, - Владислав Сергеевич, это Чекмарев, я буду позже, встречаюсь со свидетелем по делу Занина. Да. Конечно, - он повесил трубку,  покачал головой,и проворчал, - докатился, вру без зазрения совести начальству, и не краснею.   
  Подъезжая к дому Зои, он начал нервничать. Он, вдруг, вспомнил, как Зоя сказала о том, что у Веры  выпал определенный период жизни, и она считает, что на улице осень!
  Чекмарев посмотрел на ослепительно белый снег, искрящийся на солнце, на людей одетых в шубы и дубленки и задумался. Если у этой Веры крыша не поехала по полной программе, то она сразу сообразит, что здесь что-то не так. И если она задаст ему вопрос, откуда осенью  такая масса снега, и такой жгучий мороз, что он сможет ей ответить? Вот влип, так влип. Спасибо тебе Зоя, низкий поклон. Сама рванула на работу, и сейчас, скорее всего, попивает себе кофеек, и в ус не дует. А он сидит в машине и ломает себе голову, как выпутаться из дурацкой ситуации. Трусиха, она, по-видимому, и сбежала поэтому. Как же, на работе без нее бы просто умерли! Еще и кота своего навязала. Будет урчать, фырчать, гадить, да еще и обдерет все на свете. Надо же, Арамис. А почему не Атос? Благородства не хватает? Тощий, наверное, поэтому не Портос. Эта красотка и готовить-то поди не умеет. Бедный котик. Чекмарев, вдруг фыркнул. Он понял всю абсурдность своего монолога, и рассмеялся. Ладно, сиди, не сиди, а идти надо.
  Он выбрался из машины, и пошел по направлению к подъезду. Поднявшись на указанный в листке этаж, он подошел к двери нажал на дверной звонок.
  За дверью послышались шаги, и ломающийся юношеский голос спросил: 
  - Вам кого?
  - Откройте, вам Зоя звонила на счет меня. Я приехал. - Чекмарев чувствовал себя неловко, стоя перед закрытой дверью. В двери напротив, начал щелкать замок. Чекмарев занервничал. - Открывайте быстрее. Долго мне тут стоять?
  - Пароль скажите, - услышал он в ответ.
  - Какой еще к черту пароль? - чуть не заорал Чекмарев.
  Дверь напротив открылась, и показалось женское лицо, с любопытством уставившееся на Чекмарева.
  - Мужчина, вы к кому? - манерным голосом произнесла она. 
  - Не к вам, это точно - отозвался, рассерженный Чекмарев.
  - И что в этой Зойке такого, что мужики пачками к ее ногам падают пачками? Толстая, высокомерная, злая сучка, - с удовольствием проговорила ругательство соседка, - вам, мужикам, такие  и нравятся. Те, которые вас облизывают с ног до головы, и в рот заглядывают, вам не нужны.
  - Я не щенок, чтобы меня облизывать, - взорвался Чекмарев, - и рот я открываю только тогда, когда к дантисту хожу.
  - А к вашей Зойке вчера ночью мужик приходил, - доложила соседка, - почти всю ночь у нее пробыл. А перед этим еще один. Тот вообще умора, приперся со своей бабой на руках. У них, наверное, любовь втроем была. Шалава развратная. Даже мальчонка молоденький у ее двери ошивался. Она дождется, я сообщу, кому следует, что она занимается растлением малолетних. Так своей крале и передай! - женщина с силой захлопнула дверь.
  Чекмарев был в шоке. Холодный пот выступил у него на лбу. Если Зоя права, и Веру ищут, то эта соседка просто бомба замедленного действия. Плохо, что она видела его в лицо. Ну что же этот парень не открывает дверь? Да, он что-то спрашивал про пароль. Какой еще пароль!? Да, Зоя что-то упоминала. Чекмарев заставлял свою память напрячься, и вспомнить, но на ум лезли какие-то глупости, и ничего определенного. Он, было, собрался уже возвращаться назад к машине, ехать на работу и звонить Зое, когда дверь приоткрылась, и тихий голос спросил:
  - Как вас зовут?
  - Вас…, черт, - Чекмарев нервно хихикнул, потом шепотом произнес - так и имя свое забудешь. Сергей Васильевич меня зовут. А тебя Юра?
  - Юра. Проходите.
  Чекмарев зашел в квартиру, и буркнул: 
  - Ты чего меня не пускал? В шпионов играешь? Соседка вон лицо мое видела.
  - Юра зыркнул на него сердитым взглядом. 
  - А чего вы пароль не говорите? Я откуда знаю, кто там стоит? Тетя Зоя сказала, что вы пароль скажите. 
  - Да забыл я его! - Чекмарев махнул рукой, - чего там было-то?
  - Вы должны были сказать: я за Арамисом, - Юра помог Чекмареву раздеться, и пригласил  в кухню, - мама недавно уснула. Будить?
  Чекмарев покачал головой. 
  - Пока не надо. Сейчас мы должны с тобой обсудить один серьезный вопрос, а главное, придумать на него ответ. А где этот, Арамис, про которого я забыл? И как я мог про него забыть? Всю дорогу это счастье, внезапно свалившееся на мою голову, вспоминал, а тут забыл.
  Они зашли на кухню, и Юра кивнул в сторону холодильника, возле которого сидел огромный рыжий кот, рядом с которым стояла пустая миска. Кот сердито щурился, и  пыхтел. Большой пушистый хвост его стучал по полу, и подрагивал.
  Юра рассмеялся. 
  - Смотрите, смотрите, вот обжора! Я его только час назад кормил, а он снова выпрашивает. Сейчас, погодите, я ему мяса дам, а потом поговорим. Иначе все равно разговора не получиться. Он знаете, такой умный, ну совсем, как человек, умеет взглядом гипнотизировать. Даже если чего-то и не хочешь делать для него, все равно сделаешь.
  Чекмарев присел перед котом на корточки. 
  - Ну, давай знакомиться, квартирант.
  Кот посмотрел на него презрительным взглядом, и демонстративно отвернулся.
  - Да ты, оказывается с характером, как и твоя хозяйка, - он хотел погладить его, но кот внезапно поднял лапу, и пребольно ударил его по руке.
  Чекмарев выпрямился, и с изумлением посмотрел на Юру.
  - Да он просто зверь какой-то. Он, что, совсем дикий?
  Юра порезал кусок мяса, выложил в миску, и сел к столу.
  - Нет, он хороший, только не любит, когда к нему лезут. Он даже тетю Зою иногда бьет, когда она, на него, ругаться начинает. Он только маму слушается. Он ей даже ожог на шее зализывать пытался.
  - Так, Юра, давай поговорим с тобой как мужчина с мужчиной, серьезно, - Чекмарев внимательно посмотрел на мальчика, - тетя Зоя сказала мне, что у твоей мамы случился из-за всего, что с ней произошло, провал в памяти. Она считает, что твой отец в командировке, так?
  - Так, - тяжело вздохнул Юра.
  - А ты можешь мне рассказать о вашей жизни, в последние две недели ? Понимаешь, это не праздное   любопытство. Вообще-то я следователь прокуратуры и тети Зоин друг. Она попросила меня разобраться во всем. Тебе ничего не показалось странным в отношении родителей, или отца?
  Юра задумался. В глазах его заблестели слезы, но он быстро справился с ними. Чекмарев не торопил его. Он понимал, как тяжело ребенку, пусть уже почти взрослому, но все же ребенку, узнать о смерти отца, да еще и с матерью ничего не подозревающей об этой  трагедии. Наконец Юра заговорил: 
  - Вы знаете, я раньше как-то никогда не задумывался о том, что у мамы и папы может быть какая-то другая жизнь и интересы, кроме семейных. Мама с папой очень любили  меня, а я их. У нас дома практически не было ссор. Мама все время что-то напевала, рисовала свои акварели. Папа не давал ей делать никакой, как он считал, тяжелой работы. Поэтому в магазин за покупками ходили мы с ним, пылесосили квартиру, ковры. Когда ко мне приходили друзья, мама накупала всяких вкусностей, и пичкала нас, пока мы не просили пощады. Папа часто говорил мне, что мама у нас одна женщина, а нас мужчин двое, поэтому мы должны ее беречь и любить. В последнее время? Нет, ничего такого не могу припомнить. Вроде все было, как всегда. Хотя, нет. Знаете, - он вскинул глаза на Чекмарева, - в пятницу утром, когда я убегал в школу, а оттуда должен был сразу поехать к другу на дачу, папа вдруг подошел ко мне и сказал «Юра, а ты бы не мог отменить свою поездку»? Я удивился - почему?  Мы давно ее планировали, до этого никак не получалось, то я болел, то друг. Папа вздохнул, прижал меня к себе, поцеловал, и подтолкнул меня к двери «Ладно, не надо, беги. Может так оно и лучше. Я люблю тебя». Это были его последние слова. Я только сейчас это вспомнил.
  Значит, подумал про себя Чекмарев, он уже утром знал, что больше домой, не вернется. Он попрощался с сыном. Значит, это все же самоубийство. А о проблемах между отцом и матерью он мог и не знать. Дети редко анализируют поведение родителей. Им кажется, что они старые, и у них не может быть ни каких других интересов, кроме интересов своего чада, то есть - его. Ладно, один вопрос мы выяснили. Теперь будем решать другой.
  - Юра, теперь нам с тобой надо решить очень серьезный на данный момент вопрос.
  Юра встрепенулся. 
  - Да. Какой?
  - Понимаешь, если твоя мама считает, что сейчас конец сентября, начало октября, то, как мы ей объясним двадцати градусный мороз и сугробы на улице? Мы же не можем перевезти ее спящую. И потом, разве ее не насторожит тот факт, что ее перевозят с квартиры на квартиру, как вещь, да еще к совершенно незнакомому человеку? У вас есть родственники, или близкие друзья? Вдруг она захочет поехать к ним, или позвонит?
  Юра покачал головой.
  - Нет. Родственников близких у нас нет. А друзья? Папа все время говорил, что нам никто не нужен. Нам хорошо втроем. Он ревновал маму даже к тете Зое, и Кате. Он говорил, что они отнимают ее у него. Катя уехала на гастроли, а тетя Зоя здесь. Нет, она может позвонить только Кате, а там никого нет.
  - А на работу к отцу? - мрачно поинтересовался Чекмарев.
  - А зачем? - Юра пожал плечами, - она же считает, что он в командировке. А так, она никогда не лезет в папины рабочие дела, и никого с его работы не знает. 
  Вдруг, он насторожился, и повернулся к двери.
  - Мам, ты проснулась? - на его лице появилась ласковая улыбка, - ты чего соскочила?
  Чекмарев уставился на женщину, стоявшую в проеме двери. Она была маленькая, худенькая и напоминала взъерошенного воробья. На лице ее переливался всеми цветами радуги огромный, безобразный синяк. Губы потрескались. И только огромные сияющие глаза жили своей, обособленной жизнью. Женщина смущенно улыбнулась.
  - Извините, мы не знакомы. Зоя мне рассказывала о вас. Она уже уехала?
  Чекмарев кивнул. 
  - Да, уехала.
  Женщина вздохнула.
  - Неугомонная. Мне так неудобно. Мы вас по всей вероятности стесним? Но Зоя так настаивала, чтобы мы с Юрой переехали к вам. Она почему-то считает, что без пригляда мы пропадем. Она сказала вам, что у нас произошло с квартирой? И Костя, как нарочно в командировке задержался. Костя, это мой муж, - пояснила она.
  - Конечно, - Чекмарев ободряюще улыбнулся ей, - не волнуйтесь. Мы с дочерью будем очень рады.
  - Видите ли, Юрочке надо ходить в школу, а Зоя считает, что я одна ни на что не гожусь. Голова у меня действительно постоянно болит, и подташнивает. Наверное, небольшое сотрясение мозга есть. Поэтому, я в основном сплю, как сурок. Когда меня отбросило взрывной волной, я видимо сильно стукнулась головой. Да, меня зовут Верой. А вас? - Вера вопросительно посмотрела на Чекмарева.
  Юра мягко напомнил ей.
  - Мама, тетя Зоя же говорила тебе.
  Вера растерянно посмотрела на него.
  - Да? А я не помню. Вот память стала дырявая. Помню, что сказала мне, пока она будет в командировке, мы поживем у ее друзей, а у каких, не сказала.
  Чекмарев успокоил ее.
  - Ничего страшного. Все нормально. Меня зовут Сергеем Васильевичем, Можно звать Сергеем. А мою дочь Настей.
  - А сколько ей лет? - поинтересовалась Вера.
  - Двадцать. Она уже у меня взрослая девушка. Замуж скоро собирается, - ответил Чекмарев.
  - Замуж, - Вера улыбнулась, - как это замечательно, когда два любящих человека начинают жить общей жизнью, это так прекрасно. Вы знаете, у меня такой замечательный муж, когда я вас с ним познакомлю, вы обязательно подружитесь. Мы с ним женаты пятнадцать лет, а я с каждым годом люблю его все больше и больше. Он чудесный человек. Он будет вам очень благодарен, за то, что вы берете на себя заботы о нас с Юрой. Юра отправил ему телеграмму, где сообщил о том, что у нас случилось дома. А где ваша жена?
  Чекмарев нахмурился. 
  - Она умерла.
  - Ой, простите меня! - Вера прикрыла рот ладошкой, и покачала головой, - какая же я бестактная стала, и болтливая. Сама не пойму, что со мной происходит. В голове как-то все перепуталось. Сама не знаю, что несу, - она прошла к столу, и тяжело опустилась на стул, - каша какая-то в голове. Постоянно забываю, что мне только что сказали, и вдруг ни к месту вспоминаю какой-то эпизод двадцатилетней давности. Сейчас я вспомнила, что Зоя говорила мне о том, что вы живете вдвоем с дочерью. - Она с жалостью посмотрела на Чекмарева.
  А он смотрел на эту извиняющуюся пичужку, и думал о том, каким ударом будет для нее известие о смерти мужа. Он сам прошел через такое, и не пожелал бы этого и врагу. А то, что она любит своего мужа, видно и невооруженным глазом. Почему мы не умеем жить настоящим? Почему все время живем завтрашним днем? А ведь этот день может и не наступить. Или наступить, но принести нам столько горя и неприятностей. Но мы все равно, гоним сегодняшний день прочь, стараясь приблизить завтрашний. Кто-то ждет отпуска, кто-то долгожданной встречи, кто-то большой покупки, откладывая на нее годами деньги, и в результате, так и не успевает приобрети. И он был такой же. Считал, что вся жизнь у них впереди. И гнал дни, гнал, не оглядываясь назад, пока не споткнулся о неизбежность. Время остановилось, и даже на какое-то время повернуло вспять. Он стал жить прошлым, вспоминая то, на что никогда не обращал внимания. Он опять жил не сегодняшним днем. Человеку, видимо, свойственно жить: либо будущим, либо прошлым. Пока он молод, полон сил, он считает, что все самое лучшее у него еще впереди. А когда он стар, он живет прошлым, вспоминая счастливые дни молодости. Но, практически никогда не живет настоящим. Хотя, жизнь настолько эфимерна. Она постоянно граничит со смертью, и грань между ними практически невидима. Парадокс, но человек сознательно закрывает на это глаза, обманывая себя, что у него, и его близких, все в будущем, притом далеком будущем, о котором можно пока не задумываться. И когда он вдруг сталкивается с жестокой реальностью здесь и сейчас, то этот удар часто становится роковым в его судьбе. Как ребенок, которого наказали, а он не понимает за что, и, поэтому обижен на весь свет, так и человек, столкнувшийся со смертью близкого человека, сразу начинает искать виноватых в случившемся, винить судьбу, винить себя, и жалеть, жалеть, что уделял так мало внимания, дарил так мало любви, близкому человеку. Рассчитывая на будущее, которого уже не будет.    
  Чекмарев усилием воли отогнал от себя навязчивые мысли о счастливом прошлом, и встал. 
  - Вера, нам пора ехать. Простите, мне еще надо будет, не надолго, сбегать на работу. У вас вещи собраны?
  Вера растерянно посмотрела на Юру.
  - Да у нас и вещей-то нет, да сынок?
  Юра улыбнулся матери. 
  - Мам, не расстраивайся. Тебе же тетя Зоя дала свои вещи на время. А потом мы с тобой все купим новое, хорошо?
  - Хорошо, - сразу согласилась Вера, - вот папа приедет, и все купит. Надо ведь будет и обстановку в квартиру новую, после ремонта покупать. Ничего сынок, хорошо, что у нас с тобой такой папа. Мы за ним, как за каменной стеной. Ты же знаешь, какая я не практичная, и не приспособленная к этой жизни.  Папа приедет и все будет хорошо. Сейчас я оденусь, и поедем, - она вышла из кухни.
  Юра подавленно молчал. Чекмарев похлопал его по плечу.
  - Крепись Юра. Ты сейчас нужен маме, как никогда. Не сдавайся обстоятельствам. Я понимаю это тяжело даже для взрослого человека, но…, - он сочувственно вздохнул, - собирайся, пора.
  В кухню вошла растерянная Вера, держащая в руках Зоину шубу. 
  - Зоя почему-то отложила для меня шубу. Во-первых, я в ней утонула. А во-вторых, сейчас же не зима? Как я в ней поеду?
  Чекмарев спокойно произнес.
  - Вера, как это не зима? Конечно, зима. Вы, что забыли?
  Вера подошла к окну и выглянула во двор.
  - Ой, точно зима! Снегу сколько! Что-то я тогда ничего не понимаю.
  - А чего тут понимать? - Чекмарев решил сыграть на ее, как она выразилась, «каше в голове»,  - вы просто, после удара головой, не пришли в себя окончательно. Сейчас на дворе конец декабря. Скоро Новый год.
  Вера кинула быстрый взгляд на Юру.
  - Я считала, что папа в командировке в Африке от министерства, как консультант. 
  Юра быстро включился в игру, затеянную  Чекмаревым.
  - Он и есть в Африке. Мам, мы же с тетей Зоей тебе говорили, ты забыла? Просто там, что-то тогда недооформили, и папу срочно вызвали опять.
  Вера покачала головой.
  - Надо же, совсем не помню. Надо будет врачу показаться.
  - Обязательно покажетесь, - успокоил ее Чекмарев, - одевайте шубу, и поехали. Где кот?
  Юра начал выискивать, спрятавшегося Арамиса. Но тот, словно сквозь землю провалился. Он не отзывался ни на ласковые призывы кис-кис, ни на гремящую миску, наполненную едой, ни на швабру, при помощи которой его пытались выудить из самых глухих мест, в квартире.
  Чекмарев начал нервничать. Время шло, а они никак не могли покинуть квартиру Зои.
  - Ну, только попадись мне на глаза, - бурчал он себе под нос,  заглядывая под диван, - убью. Вот паршивец рыжий, спрятался. И откуда он только узнал, что его собираются увозить отсюда? Не хочет он ехать. Думает для меня это огромное счастье, тащить его к себе домой? Век бы его не видеть, и не знать о нем.
  - Нашел, нашел! - услышал он крик Юры, - вот он! Он в хозяйственной сумке тети Зои спрятался и сидит.
  Чекмарев изумленно покачал головой. Это ж надо додуматься, залезть в хозяйственную сумку и там затаиться. Попробуй, найди его там. В жизни не додумаешься до такого. Ну, и кот!
  Чекмарев подошел и заглянул в сумку, кот зашипел. Чекмарев усмехнулся, и застегнул молнию.
  - Умница, вот и сиди там.
  Юра встревожено посмотрел на него.
  - А он там не задохнется?
  Чекмарев усмехнулся.
  - Не задохнется, я ему не большую щелочку оставил. Хотел перехитрить нас, а перехитрил сам себя.
  У двери он шепнул Юре:
  - Нам надо, как можно быстрее спуститься вниз. Чем меньше народу нас увидит, тем лучше. Выйди первым и вызови лифт. Надо сделать так, чтобы соседка не смогла разглядеть мамино лицо.
  Вера удивленно посмотрела них. 
  - О чем это вы шепчетесь?
  Юра улыбнулся ей.
  - Да, так, не о чем, мам. Дядя Сережа просто боится, чтобы ты не остыла. Ты же слабая пока. Вот он и сказал, чтобы я вызвал лифт сначала. А то на площадке холодно.
  Вера смутилась.
  - Ой, ну что вы так беспокоитесь. Это я с виду такая хрупкая. А вообще-то я сильная. Я редко болею.
  Из дома они вышли благополучно. Но на улице, от яркого  ли солнца, или от морозного воздуха, у Веры закружилась голова, и Чекмареву пришлось до машины нести ее на руках.  А в машине она сразу уснула, и проспала до самого дома Чекмарева. В полусонном состоянии она поднялась наверх, к квартире, в которую ее ввели,  едва раздевшись, добралась до дивана, и тут же уснула снова.
  Чекмарев посмотрел на Юру.
  - Ты нормально?
  Юра кивнул.
  - Да.
  - Тогда я побежал. Осматривайся, кушай. Покорми маму, когда она проснется. Освободи Арамиса из плена. В общем, чувствуй себя хозяином. Я скоро буду. Я вас закрою. На всякий случай, вот дубликат ключей, - он протянул Юре ключи, - у Насти есть свои ключи. Она вас откроет. Вот ее фотография. Я вам позвоню, - он выскочил, и закрыл за собой дверь.
  Юра прошелся по квартире, зевнул, сел в кресло, и не заметил сам, как уснул.
  Чекмарев примчался на работу, отметился у начальства, несколько минут помаячил в кабинете, после чего осторожно навел справки, кто  из коллег выезжал по делу самоубийства Николаева. Узнав, что это был Кумарин, Чекмарев обрадовался. Не то, что бы они были друзьями, но, по крайней мере, относились друг другу нормально. Как в любом коллективе,  у них были свои любимчики начальства и изгои. Были люди «горевшие» на работе, и тянувшие эту лямку через силу и с полным равнодушием. Были следователи, практически не скрывавшие своей связи с криминалом, и такие, которые свою честь ставили превыше всех материальных благ. Кумарин звезд с неба не хватал, но и сволочью не был. Может, он был излишне дотошен, но в данном случае, это даже хорошо.
  Он зашел в кабинет Кумарина и поздоровался:
  - Александр Петрович, приветствую тебя! Как дела, как жизнь?
  Кумарин оторвал взгляд, от бумаг, разложенных у него на столе, и буркнул:
  - Не дождетесь.
  Чекмарев удивился. 
  - Чего это вы  такой заведенный? Шеф разнос устроил?
  Кумарин поморщился.
  - Да, нет. Погода идиотская, голова разламывается. Да дело еще одно, хуже головной боли. 
  Чекмарев посмотрел на залитое солнцем окно, и недоуменно пожал плечами.
  - Погода, вроде, как раз ничего. Просто по Пушкину «Мороз и солнце, день чудесный».
  - Вот, вот, - скривился Кумарин, - солнце на меня действует, как красная тряпка на быка - звереть начинаю. Для меня капли дождя по стеклу, это лучшая музыка для души. Пасмурный день - праздник. В метель, когда ветер с ног валит, я как двадцатилетний мальчишка здоров, и полон энергии. А вот в такой, солнечный день скисаю, как  молоко.
  - Ну, тогда тебе надо в Англии жить, - пошутил Чекмарев, - там, говорят, чуть ли ни триста дней в году дождь и туман. 
  - Да, понимаешь, королева меня не приглашает, - включился в шутку Кумарин, - а без ее приглашения я туда не поеду. А я для ее приглашения мордом-с не вышел, - он рассмеялся, и снова поморщился.
  - Таблетку выпей, - сочувственно предложил Чекмарев, - полегчает сразу.
  - Да я уже выпил, - вздохнул Кумарин, - ни черта эта химия не помогает. Сейчас бы в теплую постельку, укрыться с головой, и придавить храповецкого, эдак, минут шестьсот на каждый глаз. Но, как говорит моя жена: мечтать не вредно, но опасно.
  - Почему опасно, - удивился Чекмарев.
  Кумарин криво улыбнулся.
  - Потому, что мечты, иногда сбываются. Слышал, после Нового года у нас намечается очередное сокращение? Дадут под зад коленом, и будешь давить этого храповецкого с утра до ночи. Что мы еще умеем в этой жизни, кроме «ведения следствия»? 
  Чекмарев кивнул.
  - Это точно. Да, а про какое «тухлое» дело ты говорил? Серьезное что-то?
Кумарин досадливо махнул рукой.
  - Да, фигня какая-то! Понимаешь, вроде стопроцентное самоубийство, но что-то не нравится оно мне. «Следаки» психуют. Я понимаю, у них других дел невпроворот, а я им мозги компостирую. Но что-то не дает мне закрыть это дело и похоронить его на веки вечные в архиве.
  - Да что за дело-то? Или секрет? - Чекмарев сел к столу, и выжидающе посмотрел  на коллегу, - если информация закрытая, то я без претензий.
  - Да никакого секрета нет, - Кумарин откинулся на спинку стула, и закрыл глаза, потом резко открыл их, и посмотрел на Чекмарева, - Сергей Васильевич, слушай, у тебя есть минут десять - пятнадцать?
  - Для тебя всегда найду, - мгновенно отозвался Чекмарев, - а в чем дело?
  - Разреши мои сомнения. Давай, я тебе в нескольких словах обрисую ситуацию, а ты мне скажешь, что ты думаешь по этому поводу. Может, я действительно валю с больной головы на здоровую, и Кайгородов прав? Все знают, у тебя интуиция дай боже каждому, - он с надеждой посмотрел на Чекмарева. 
  - Всегда рад помочь коллеге, слушаю, Александр Петрович, - отозвался тот.
  - Понимаешь, - начал Кумарин, - вызвали нас в субботу на труп. Приехали мы, оказалось самоубийство. Застрелился на рабочем месте. Начинаем выяснять: не авторитет, не банкир, не бизнесмен крутой какой-то, а обычный интеллигентный мужик. Знал несколько языков. В «застойные» времена мотался по заграницам от нашего Торгпредства, закупал  аппаратуру, оборудование. Два высших образования. Семья, по словам сослуживцев, идеальная. Сын, жена, хорошая высокооплачиваемая работа, и вдруг, наложил на себя руки. Ты можешь сказать: чужая душа потемки. Согласен, и не такие люди счеты с жизнью сводили. Но вот, что не дает мне покоя: исчезла его семья, и никто не знает, где они. Жена домохозяйка, сын школьник, а каникулы еще не скоро. Ребята Кайгородова опросили всех жильцов в доме, и никто не может сказать ничего определенного, Они исчезли, словно испарились. Я даже не знаю: в курсе они, что случилось с их главой семейства, или нет? Элементарное совпадение? Просто куда-то уехали? Или с ними что-то произошло? Если да, то что?
  - Александр Петрович, - перебил его Чекмарев, - а чем он занимался? Его работа как-то связана с финансами? Он имел доступ к крупным суммам денег?
  - Ну, не то, чтобы очень крупным, но имел, - Кумарин побарабанил пальцами по столу, - Петин мне недавно звонил, они с ребятами только что закончили там проверку финансовых документов, налоговых отчетов. Там все более - менее прилично. Есть, как в любой фирме недочеты, но по-серьезному, говорит, придраться не к чему. Всеми финансами, как раз там занимался Николаев. Но деньги там крутились средненькие, и все проходили через банк. Единственное, что ему показалось там странным, что за неделю до смерти Николаева, была уволена главный бухгалтер, а новая, сама, пока только разбирается, что к чему. А с бывшей, Петин связаться не смог. Сказал, что попробует вечером из дома. Но прямых нарушений, они там не обнаружили.
  - То есть, он уверен, что денежными разборками там не пахнет? И больших денег в этом бизнесе нет? - Чекмарев внимательно посмотрел на Кумарина. 
  - Нет, - прищурился Кумарин, - в фирме, где он работал, нет. А вот Николаев, лично, имел на частных консультациях, как сказал Петин, очень даже приличные гонорары. По-хорошему надо бы связаться с этими фирмами, с которыми сотрудничал Николаев, и разузнать все конкретно, но нет официального повода. Если бы убийство, то тогда конечно, а так, - он развел руками, - хотя, суммы, которые получал Николаев за консультации, впечатляют. Но это дело налоговой службы. Я думаю, если бы Петин «накопал» это на живого Николаева, он бы занялся этим делом вплотную, А предъявлять претензии к семье… .   А,  тебя что-то в моем рассказе настораживает? Поделись.
  Чекмарев думал: как быть? Рассказать, или не рассказать ему о Вере, и о ее предполагаемом похищении? Но Петин в своем деле дока, и сомневаться в его заключении не приходится. Если он не нашел ничего криминального,  значит, так оно и есть. Но, тогда, какие большие деньги могли требовать от Веры? За эти самые частные консультации, которые оказывал ее супруг? Вполне вероятно. Тогда, если она просто имитирует потерею памяти, чтобы скрыться от преследователей, с этими деньгами. Но тогда получается, что она  действительно знает о неблаговидных делишкам мужа. И Чекмарев,  является для нее хорошей ширмой. Она переждет какое-то время у него дома, а потом уедет куда-нибудь с сыном далеко, где их никто не найдет. В случае же, если похищение Веры, это лишь плод ее больного воображения, то его участие в ее сокрытии, это большая ошибка. Тогда ее надо просто госпитализировать в хорошую неврологическую клинику, и дело передать в архив.  Но, если  Вера права, и она ничего не знает, о делах мужа, тогда его откровения могут стать угрозой и для ее жизни, и для жизни Юры. Кумарин хороший мужик, но в первую очередь, он следователь. И он потребует встречи и разговора - и с Верой, и с Юрой, и с Зоей. Он и сам поступил бы точно также. А любые встречи, протоколы, ведут за собой утечку информации. В этом учреждении, даже у стен есть уши.   
  - Сергей Васильевич, ты не уснул? - поинтересовался Кумарин, - о чем так долго размышляешь? Задал я тебе задачку, а?
  Чекмарев встал, и прошелся по кабинету.
  - А если предположить, что в этом деле все же замешаны  деньги? Увольнение бухгалтера, и смерть финансового директора в течение одной недели, разве это не подозрительно? Если предположить, что начальник Николаева, все же имеет ко всему этому какое-то отношение? Ведь он знал о больших суммах, которые получал Николаев, не так ли? Если предположить, что семью Николаева выкрали с целью выколачивания этих  денег, заработанных им?
  - Ты хочешь сказать, что его семью выкрали, начали требовать от него деньги, и он покончил с собой, - задумчиво произнес Кумарин, - нелогично. Человек, в этом случае: либо начинает лихорадочно собирать деньги, пытаться выкупить семью, либо идет к нам, то есть в милицию, за помощью. Я не исключаю, конечно, что ему могли сказать о насильственной смерти семьи, и он покончил с собой от отчаяния. Иначе, - он развел руками, - его самоубийство, это просто малодушие, трусость, и предательство, по отношению к жене и сыну. Ладно, спасибо за помощь. Сейчас подъедет Кайгородов, мы с ним покумекаем по этому поводу. Попробуем разыскать семью Николаева, подадим в розыск, а дело пока попридержу у себя.  Ты чего ко мне заходил? А то я сразу навалился на тебя со своими вопросами.
  Чекмарев не успел ответить, как в дверь постучали, и в кабинет вошел Кайгородов.
  - Прокуратуре привет! Красота у вас. Тихо, спокойно, телефон не разрывается от звонков. Чаем напоите? Морозец на улице знатный.
  Кумарин включил чайник в розетку, и достал пачку чая.
  - К чаю что-нибудь будешь?
  - А есть? - обрадовался Кайгородов, - не откажусь, плесните в кружечку.
Кумарин улыбнулся, и посмотрел на Чекмарева.
  - Юрий Дмитриевич, я имел в виду печенье к чаю, бутерброды.
  - А, это, - скис Кайгородов, - ладно, давайте, хоть червячка заморю, и то хорошо. Я сегодня без обеда. Несся к вам на всех парах, какой уж тут обед. Работы еще воз и маленькая тележка. Что за срочный разговор? Давайте быстренько обсудим и я рысцой назад.
  Кумарин налил ему чаю, достал бутылку коньку, щедро плеснул в кружку, и поставил перед Кайгородовым. Кайгородов повеселел. Шумно отхлебнув ароматную жидкость, он потянулся к поставленным на столе бутербродам с колбасой, и откусив сразу половину, смачно начал жевать.
  - Красиво жить не запретишь. Коньячок, колбаска. А мы, бедные следаки из ментуры, черствой корочкой питаемся, и сырой водичкой запиваем. 
  - Ну, заприбеднялся, - рассмеялся Кумарин, - знаем мы вас. Ладно, время деньги, как говорят.  Давай к делу. Мы вот с коллегой, - он кивнул на Чекмарева, посоветовались, и пришли к выводу, что дело Николаева, пока рано сдавать в архив.
  - Почему? - удивился Кайгородов.
  - Потому, - Кумарин потер виски, и скривился от пронзившей его боли, - вот черт, никак голова не проходит. Понимаешь, что-то в этом деле не так. Семья пропала, родственников нет.
  - Ну, и что? Первый раз, что ли?  - хмыкнул Кайгородов, - если бы мы с каждым самоубийцей возились, то и убийц бы некогда ловить было. Самоубийство-то налицо.  А почему он это сделал? Это  уже не наши проблемы. Фирма, где он работал, чистая, проверили.  Чего еще надо? А если он занимался  какими-то левыми делишками, и из-за этих проблем  свел счеты с жизнью, то этого мы уже никогда не узнаем. А на работе застрелился, потому, что дома не хотел пугать семью, а на улице холодно. Примут за бомжа, и подбирать никто не станет. Это ведь после смерти человеку уже ничего не надо, а пока жив, боится. Хочется, чтобы похоронили, как человека, поплакали на могилке, слова всякие наговорили хорошие, пожалели. Я правильно говорю?  А, чтобы его семью искать, надо иметь на это основание. Надо, чтобы их в розыск объявили. Но никто их в этот розыск, пока не объявлял. Мало ли где они? Особых поводов к их задержанию нет. Может, где-нибудь на горячем песочке греются, у самого синего моря. Найдутся, куда они денутся. Если труп надо попридержать, попридержим, какие проблемы? Пусть себе в холодильничке полежит недельку-другую. А уж если за это время не востребуют, то тогда и вернемся к этому разговору.
  Кумарин посмотрел на Чекмарева. Тот, вдруг, неожиданно для него согласился с предложением Кайгородова.
  - Да, я считаю, что так будет правильнее всего.
  - Ты же говорил, - начал, было Кумарин.
  Но, Чекмарев перебил его:
  - Да, если семья не объявиться в течение двух недель, то тогда можно будет объявить их в розыск. На всякий случай, мало ли что?  Все правильно. Ладно, я побежал, у меня тоже своей работы невпроворот, - он пожал коллегам руки и быстро вышел из кабинета, делая вид, что не видит недоуменное выражение лица Кумарина.
Вернувшись к себе, он сел на стул, и задумался. Да, он правильно сделал, что ничего не рассказал сейчас Кумарину. У него есть две недели, чтобы разобраться самому в этом вопросе. Главное, решили вопрос с телом Николаева, Зоя успокоится, и Юра тоже.   
  - И так, с чего начнем, Сергей Васильевич? - спросил он сам себя вслух, - давай, сыщик, думай. Думай. От этого зависит твоя дальнейшая судьба.