В голову тяжело ударило с того момента, когда глаза еще не успели моргнуть, но вроде прошло тысяча лет.
Здоровенный джазовый рояль со всеми его рэгтаймами и диксилендами, гигантский цербер с орущими головами, трупы животных и людей, унесенных ураганом в сторону Индокитая, и еще 12 томов Тургенева рухнули неподалеку от левого полушария мозга. Пилюля, что дал Шаман-альбинос, у которого вместо языка - бальзамированное чучело сиреневой жабы, подействовала мгновенно. "Лекарство, чтобы прогуливать уроки. Ты же это заказывала?- прошепелявил он час назад.
Признак тошноты был напоминанием, что пора собираться в музыкальную школу.Пришлось еще с минуту посидеть на земле, чтобы густые рвотные массы не прорвались наружу.
Саке неуверенно встала, в точности изобразив все стадии роста болезненного конопляного куста и одновременно трепыхающуюся ляжку пасущейся лошади. Стая невидимых попугаев резко пролетела мимо, задев перьями и хвостами ее бледное лицо. Это был первый признак, что лекарство подействовало. Повозившись с обувью, а потом с ключами в замочной скважине, она скорбно окинула взглядом свой дом. Серые небеса Семипалатинска сегодня были неким порталом в потусторонний мир, а цвет дня был желто-серым, тот что любят маньяки и дети-аутисты. Лекарство неприятно действовало на организм, скверные мысли выстраивались в очередь, покидая и залетая в голову словно заблудившиеся птицы, к тому же приходилось постоянно отмахиваться от чумных мух и раздвигать тяжелые мохнатые листья папоротников, но в целом, путь был знаком и безопасен.Саке сторонилась проекций прохожих; проекции прохожих сторонились собак с худыми хвостами; тощие парни обходили стороной Саке и не поднимали своих глаз.
Наконец, ноги ступили в прохладу коридора и сами довели до нужного кабинета. Внезапно, она передумала открывать дверь и заходить внутрь. В эту минуту мучительно захотелось подумать о криптографическом значении кубика рубика или обнять своего кота-талисмана, который мирно спал в кармане, или включить перемотку и возвратиться домой задом наперед. Все что угодно, только не заходить в эту комнату. Ее взгляд начал блуждать в поисках побега и в тысячный раз уперся в стены. Убогие стены школы сохранили полную летопись гениталий всех рас и народов, телефонный справочник местных шалав, и серию вполне сносных карикатур, начертанных еще неровной юной рукой. Иногда, в минуты ожидания или в поисках побега, стоило прислониться возле этих стен, как жизнь, с ее чудесными сокровенными тайнами, сама перелистывалась перед тобой. Это была собственная книга Джунглей, персональная стена паломничества для тех бедолаг, что имели несчастье здесь очутиться. Но времени не было, и надо было срочно придумать повод съебаться с этой преисподни.
Коридор стремительно уменьшался в размерах, не давая больше думать и ей пришлось подавить себя и открыть дверь.
Не успев войти в кабинет учительницы музыки, точнее, едва переступив порог, Саке остановилась в полном недоумении. В другом конце комнаты, возле здоровенного черного джазового рояля, стояла выпучив глаза, точно такая же Саке. Натуральная как близнец. Без цифровых изъянов, на случай если это была компьютерная проекция. Она стояла испуганная и зачарованная одновременно, нервно сплетая и расплетая свои руки. Они молчали так долго, что за это время можно было украсть дверь и продать скупщикам на другом берегу.
Саке-близнец незаметно фыркнула и исподлобья посмотрела на вошедшую, источая невидимую карму презрения и в то же время страха. Она глухо буркнула приветствие и неуклюже уселась за рояль, не подозревая какая экстатическая оргия чувств и безумная пьянка буддистких монахов, плескающихся в Непальском водопаде, разыгралась в воспаленной голове другой Саке.
-Беги отсюда карындаска. И можешь не ходить на сольфеджио и на хор. Я твоей маме скажу что у тебя генетическая нерасположенность к музыке или Бенгальский синдром, то есть музыкальная аллергия. Удачи.
Псевдо-Саке сначала недоверчиво поглядела в сторону говорившей,но рыбная мутность ее глаз резко сменилась волчьим блеском и вскочив с табурета, она стремглав бросилась прочь из кабинета.
Когда действие лекарства отпустило, Саке все еще бежала прочь, словно ее преследовала стая адских гончих. Прохожие, собаки и тощие парни в испуге расступались и рассыпались перед ней на элементы кубика Рубика. Переселение в чужое тело и временная манипуляция его мозгами, вот что имел в виду шаман-альбинос, когда его заклинило и он начал материться на древнефилистимлянском языке и Саке пришлось в ужасе бежать с его лачуги сжимая пузырек с лекарством.
Он не успел сказать ей, что она не только может прогулять школу, но и переселиться в собственную учительницу музыки, чтобы сама себе отменить занятия.
Добежав до дома, ее вырвало всеми дикими ядовитыми ягодами мира, что мерещились в желудке. Стало легче где то на килограмм 10 и постепенно все прояснилось. Вот почему сегодня ее тело, чувствовало себя в теле пожилой женщины, и почему тигровый рэгтайм звучал сегодня во всех красках, и даже почему Арти Шоу лукаво подмигнул ей с картинки на стене.