Известие о приходе в наш отдел нового начальника повергло меня в глубокое уныние. Я уже свыклась с уютной комнатой Любови Борисовны с персональным компьютером на столе, с огромным столом, где так удобно было разбирать непрерывно поступающую к нам почту, вести прием уволенных в запас офицеров, которым Жилищный Комитет начал предоставлять квартиры. Я не ждала от нового шефа ничего хорошего. Мы даже не знали толком, кто им будет - мужчина или женщина, знали только, что этот человек - из бывших работников Смольнинского Райкома, что жилищного дела он не знает и компьютером не владеет. Зачем он тогда нам? Руководить? Стать прослойкой и защитой от Марковой? Да ведь для этого надо, по крайней мере, знать работу инспектора! С начальником-мужчиной найти общий язык нам было бы проще, но зато и наши рутинные завалы разгребать он не будет - для таких дел в нашей державе существуют бабы! От женщины-начальника пользы может оказаться больше, но и вреда тоже - неизвестно, на какую нарвешься! В связи с предстоящими переменами у меня полностью пропал интерес ко всему и наступило безразличие - пусть оно все катится в преисподнюю, а я - умываю руки! Как ни крути, а я не создана для руководящей должности!
Однажды перед началом рабочего дня по пути в свой (пока еще свой!) кабинет я встретила в коридоре Управления нашу Маркову, идущую вместе с худым и высоким, интеллигентного вида мужчиной, которого я прежде ни разу не встречала в администрации. До меня донеслась реплика из их разговора «ну вот, как раз!» Моя фантазия тут же докончила фразу: «...это - та самая, на чье место Вы приходите!» Почему-то мелькнула мысль, что было бы неплохо, если бы моя дурацкая фантазия реализовалась, но, к сожалению, мужчина был слишком симпатичен и хорош для этих стен, чтобы это оказалось правдой.
Прошел еще месяц. Наш таинственный начальник, наконец-то, высветился на нашем горизонте, его даже успела разглядеть наша Людмила, встретившая его возле отдела кадров. «Мужчина. Бывший начальник отдела кадров какого-то завода. Как выглядит? Не мальчик. Но и не муж!» А в середине января к нам в комнату вошел и он сам - Владимир Сергеевич Банков. Его я узнала сразу же, несмотря на свою, обычно плохую, зрительную память и явную случайность того давно промелькнувшего в череде наших дней эпизода. Это был тот самый интеллигентный незнакомец, понравившийся мне с первого взгляда.
Владимир Сергеевич был одет в элегантный светло-серый костюм, белую рубашку с галстуком и выглядел немного старше меня. Под цвет костюма были его умные, немного испуганные, серые глаза и седина густых, аккуратно подстриженных, прямых волос. Высокий рост, тонкие, довольно правильные черты лица, узкая кость и худоба - все вместе создавало образ мужчины, который обычно привлекает мое внимание. Банков резко выделялся среди наших немногочисленных мужчин из администрации своей интеллигентной внешностью и хорошими манерами. Он совсем не выглядел номенклатурным чинушей, наоборот, был несколько растерян и даже смущен незнакомой обстановкой.
Позднее выяснилось, что Маркова, отказавшись выдвигать на должность своего зама имеющихся в ее подчинении людей, не смогла привести со стороны на это место и «своего» человека. Владимира Сергеевича ей навязали совсем другие «товарищи». В результате с самого начала она не собиралась каким-либо образом помогать ему входить в курс дела и, как котенка, бросила его в гущу наших жилищных ужасов и горластых, опытных баб. Выяснилось это чуть позже, но именно это обстоятельство не только примирило меня с необходимостью освободить новому начальнику свое привычное и уютное место с компьютером, но и позволило испытать к нему сочувствие и симпатию. Я сама только недавно вышла из похожей ситуации и знала, как сложно освоить жилищное дело даже за год, причем, начиная с самых азов и имея над собой опытного начальника, а ему предлагалось самому и сразу же руководить делом, которого он напрочь не знал. Общая культура речи и поведения, хорошие манеры и стиль в одежде (Весы по знаку!), а, главное, его внешнее обаяние сняли с меня первоначальную предвзятость, которую я имела к нему до нашего знакомства.
Вспоминается самое первое собрание нашего управления, на котором Маркова, представив Владимира Сергеевича всему коллективу, дала ему слово. Увы, стиль его речи - откровенный, доверительный и грамотный - был очень хорош для бывших времен партийных и профсоюзных собраний, но звучал довольно дико в наших стенах. Его речь состояла из искреннего рассказа о своей семье (женат, двое детей), образовании (законченный Ленинградский Финансово-экономический институт) и возрасте (сорок семь лет), и плавно переходила в стандартные фразы партийца, умеющего хорошо руководить массами в каком угодно порученном ему деле - от ткацкой фабрики до атомной электростанции: «Пока не все еще у нас идет гладко, но мы подтянемся, исправим, напряжемся, ускорим...» и т.д., и т.п. Мы вежливо слушали, но нам было смешно - у нас не было проблем с умением напрягаться и убыстрять - дал бы Бог силы успевать все то, что было совершенно необходимо успеть, несмотря на всю нелепость несоответствия устаревших законов и утративших смысл требований граждан со стремительно изменившейся экономической ситуацией в стране. Другое дело, что многое в наших привычках и организации труда давно уже можно и нужно было изменить, в том числе, и попытаться повлиять на нашу обнаглевшую Законодательную власть - депутатов, автоматически перебрасывающих на нас, чиновников, лавину жалоб, принимаемых ими у своих избирателей, вместо того, чтобы подумать об изменении самих законов и инструкций. Все это делать было нужно, но для начала для этого было совершенно необходимо съесть собственный пуд соли, прочувствовать лично каждый этап нашего изматывающего и неблагодарного труда, а потом найти хотя бы крошечный резерв времени для обдумывания и внесения этих новшеств! То, что хорошо проходило в Райкоме, не срабатывало здесь, но большой вины Банкова в этом его неведении не было - ему еще предстояло все это понять самому! Пока что Банков мало чем отличался от моего последнего начальника из ЛПТП - Лидии Ивановны Коноваловой, партийной женщины, глупой, но очень обаятельной и целеустремленной.
«Попалась мне в руки книга Юрия Шутова «Собчачье сердце». Хотя сам автор мне глубоко не симпатичен, но то, что он пишет о Сабчаке и наших демократах, к сожалению, правда. Все больше прихожу к мысли, что все, кто пошли во власть - люди недостойные и будут нашу страну грабить так же, как ее грабили до них коммунисты. Возможно, что от коммунистов, уже свое взявших и более организованных, в наше время вреда меньше. Но мне все также противно ходить «под Коноваловыми и Банковыми», которые, хотя и умеют много работать и управлять, но умными специалистами никогда не будут, потому что это им и не нужно. Они ведь умеют погонять тех, кто знает свое дело, и умеют получать от жизни все сливки.
Опять я завожусь понапрасну. Надо принимать жизнь такой, как она есть, и осознавать, что правды и правильности в ней не может быть просто по определению. Смысл жизни не в самой жизни, а где-то над ней и внутри нас самих».
С Владимиром Сергеевичем мы - наш отдел по приему на учет - стали друзьями. Он был добрым и открытым человеком, явно не способным на мелкие пакости, интриги, хамство и непорядочность - следствие его интеллигентской закваски. На него в Управлении сбрасывали весь огромный поток нашей корреспонденции и, насколько я видела, ничему не учили - выплывай, как можешь! Сработали моя бабья жалость, личная симпатия, а скорее всего - его «брюки»: вряд ли я стала бы помогать новому начальнику в сложившейся ситуации, будь он женщиной! Формально руководил он, фактически же первое время - я и, стараясь не афишировать это, разбиралась в приносимых ему делах, исполняла их и подавала ему на подпись с уже подготовленной мною «его» резолюцией. С божьей помощью мы как-то держались на плаву, а Владимир Сергеевич, человек исполнительный и трудолюбивый, постепенно стал сам входить в наше дело, хотя в его лице ни защитника, ни советчика мы, по-прежнему, не имели.
Маркова Банкова откровенно не ставила и в грош и могла позволить себе орать на него, что полностью его обезоруживало, поскольку он вышел из другой среды, где не умели в ответ кричать на женщину. К тому же, он в своих знаниях был еще не тверд и действительно часто допускал ошибки. Умом его Бог не обидел, мне нравилось то, как он умеет содержать в четком порядке свои бумаги, нравился его стиль изложения грамотный и благозвучный (не в пример всем другим нашим дамам): сказывался не только общий уровень его культуры, но и влияние партии - «нашего Рулевого», умевшей ковать грамотные кадры. Я уже начала возлагать на Владимира Сергеевича свои надежды - вот выучим его всем миром, направим в нужном направлении, глядишь, - и сможет он что-то изменить в нашем управлении, сделать то, что я в силу своего характера никогда бы не смогла, сколько бы интересных идей не имела.