Танго с ангелом

Танго с Ангелом
роман
(начат в декабре 2006 года – окончен в июле 2009 )

«Благословенны забывающие, ибо не помнят они ошибок своих».
Фридрих Ницше
(немецкий философ)


Глава первая.
Сны.


Идеально прозрачная вода морского мелководья, переливающаяся  солнечными бликами, нежно ласкает распущенные волосы. На белом донном песке огромная зеркальная сцена, полукругом огражденная зеркальной стеной. Она самозабвенно танцует на этой сцене. Не чувствуя веса собственного тела и окружающей воды, её тоненькая фигурка скользит в белых одеждах и пуантах. Лишь радость от бирюзово - солнечного сиянья вокруг, лишь упоительная легкость в движениях. Божественная, прекрасная музыка сливается со счастливым биением сердца. Не смотря на то, что всё это происходит под водой, дышится легко и радостно. Песок вокруг сцены усеян перламутровыми ракушками. Золотые рыбки кружатся вокруг. Тихая музыка, прекрасный танец, ощущение безграничного, никогда ранее не испытанного счастья и покоя, словно танцует сама душа.
Посторонний звук диссонансом разрезал идиллическую картину. Будильник настойчиво вернул её в реальность. С неохотой пробуждаясь, она на ощупь отыскала отвратительно дребезжащий предмет, нажала кнопку отключения и тяжело вздохнула.
Утро. Ещё были живы в ней  и звуки музыки, и ощущение полета в танце, ещё не ушла из сознания радость, но она уже проснулась. Этот сон неоднократно повторялся в течение её жизни. Каждый раз совершенно одинаковый. Зеркальная сцена. Упоительные движения  танца, даже не танца, а невесомого и гармоничного парения под водой с немыслимыми пируэтами, разворотами и па. Тара никогда не была танцовщицей. Она никогда в реальной жизни так не танцевала. А морское дно в подобном ракурсе видела лишь однажды, когда волей судьбы ей удалось побывать на средиземном острове под названием Мальта. Один-единственный раз в жизни она так близко видела море. Настоящее, лазурное. Всего лишь раз.
Она ещё несколько минут позволила себе понежиться под теплым одеялом, потом, не открывая глаз села на кровати.
Зима в этом году выдалась необычайной, - теплой и сырой. Южные и юго-западные ветры правили балом. Даже в январе, в дни, когда по всем законам природы должны были трещать тридцатиградусные морозы - за окнами было тепло и слякотно. А в ранние утренние часы землю окутывал туман. Глобальное потепление, о котором так долго и настойчиво трубили средства массовой информации, с каждым годом всё явственней давало о себе знать.
Тара опустила с кровати одну ногу и нащупала пальцами тапочек. Сунув в него ногу, она вздохнула, откинула одеяло в сторону, и наконец-то открыла глаза. Было ещё темно.
Не включая светильника, она прошаркала к окну, на ходу натягивая на плечи толстый махровый халат. Отодвинула в сторону одну штору, и всмотрелась в темноту за окнами. Утро дышало сырым туманом. Хлопья снега, отягощённые излишней влагой, стремительно летели к земле, и едва коснувшись ее, превращались в большие мутные лужи. Дрянь погода, лишний раз убедилась она, и вернула штору на место.
Тара  включила свет, и с расстояния двух шагов взглянула на свое отражение в старом зеркале трюмо. Да девочка моя, красота – страшная сила! Соломенные волосы растрепались во сне, и непокорно топорщились во все стороны. Глаза припухли от выпитого на ночь травяного чая.
Она улыбнулась своему отражению. Улыбка получилась мятая, но вполне искренняя. Ничего, сейчас мы всё это богатство вернём на законное место и в приличном состоянии! Что поделаешь – хочешь, не хочешь, а уж сороковничек постучался, чтоб его!
О возрасте Тара не то что говорить, но и думать не любила. Женщине столько лет, на сколько она себя чувствует, всем и всегда твердила она, и душой не кривила. Свои тридцать хм… с приличным хвостиком, она никак не могла принять. Ей всё казалось, что в какой-то временной отрезок что-то случилось с ней или с миром вокруг, а может быть даже со всей вселенной.  Как будто она эти – лишние - десять лет проспала, или – кто знает - проблуждала в параллельных мирах. Да всё что угодно, но НЕ БЫЛО ИХ!!! Вот такие загадочные дела творились с её жизнью.
Контрастный душ успокоил часто бьющийся после сна пульс, привел в порядок мысли, а также вернул гармонию внутреннему мироощущению и внешней оболочке.
Утренние полтора часа на сборы были для неё своеобразным ритуалом. Всё по – порядку, сначала - полчаса на душ. Пока мокрые волосы подсыхали, съедала одно сваренное в «мешочек» яйцо и выпивала чашку крепкого чая. Идея о полноценном завтраке в половине восьмого утра, не находила в организме никакого отклика. Потом фен, неброский макияж и, в конце концов - обязательная улыбка себе, любимой, приведённой в приличное состояние. Джинсы, ботинки, короткая куртка – пуховик, шарфик, повязанный замысловатым узлом, сумка через плечо. Последний взгляд в зеркало, и шаг в темноту. Собственно, она уже не совсем темнота. Посеревшее небо с низкими  тучами сонно, неохотно соперничает с уличными фонарями. Редкие фигуры прохожих размытыми тенями скользят мимо. Она глубоко вдохнула сырой утренний воздух, щелкнула зажигалкой и прикурила первую ритуальную сигарету.
Привычным движением заткнула уши небольшими наушниками от плеера, нажала на «play», и бодрыми шагами отправилась в привычный получасовой путь до своего места работы.
Она работала в аптеке. Работа не пыльная, в чисто женском коллективе. Восемь часов за компьютером, с перерывом в тридцать минут на чай, вполне достойно кормили её на протяжении уже нескольких лет. Несколько лет, изо дня в день, одно и то же.
Проходя мимо соседнего дома, Тара сбавила шаг. Медленно миновав его, она подняла голову, и отыскала глазами знакомые окна на пятом этаже. Окна были темными. Она грустно вздохнула, опустила голову, затянулась глубже табачным дымом и, чувствуя легкое головокружение, поспешила прочь. Там, за темнотой заветных окон  сладко спала её Любовь. Её Неразделённая Любовь. Её Недосягаемая Любовь. Её Дамиан.
Всё началось со сна.
«Мне напророчил зимний сон о нашей встрече,
Я не молилась, не ждала, не зажигала свечи»…
Тара вслух пробормотала строки собственных  стихов.
Так уж получалось, что сны в её жизни играли немаловажную, и для неё самой непостижимую роль. Сны снились ей каждую ночь, иногда хорошие, иногда плохие. Бывало и так, что сны были вещими. Но два из них повторялись снова и снова на протяжении всей жизни. Первый, это танцы под водой, а ещё она очень часто летала во снах. Говорят, что если детям снятся полёты во сне – значит, ребёнок растёт, а если взрослый человек летает во сне всю  жизнь, значит душа его, не отягощена грехами – потому что именно твоя душа летает во сне.
А вот два года назад, в марте, ей приснился сон, всё так переменивший в её жизни.

 Незнакомая  женщина с длинными темными волосами предсказала ей встречу с НИМ:
- Когда ты заговоришь с ним, в тот же миг поймёшь, что это ОН, ТОТ, КОГО тебе предопределил сам Бог.
И несколько мгновений спустя она видит, - какой – то незнакомец подходит к ней. Улица? Аллея? Площадь? Солнце бьет в глаза. Лето? А может быть весна, поздняя весна? Он что–то говорит ей. Но прежде, чем она услышала первые звуки его голоса, она уже поняла, - это о НЁМ говорила пророчица.
Тара всматривалась в него, словно хотела запомнить все детали, чтобы не забыть потом. Словно знала, что это только сон, но его нужно обязательно запомнить. Темно-русые волосы, он одет в спортивное, - кепка – бейсболка, шорты ниже колена, толстовка с капюшоном, кроссы. Широкие плечи, и весь такой…мощный. Теребит пальцами козырёк кепки. А руки… Красивые такие, длинные пальцы.
Проснувшись на утро, она помнила ночное видение до самых мелких деталей. Особенно врезались в сознание последние слова пророчицы: … « это ОН, ТОТ, КОГО тебе предопределил сам Бог»… Весь день Тара была сама не своя, сон не выходил из головы. Снова и снова она видела перед внутренним взором русого парня в кепке. Никак не могла успокоиться.
Но прошли дни, и за обычной ежедневной суетой видение стало забываться. Она уже почти забыла о нем, когда однажды.…
Спустя  два месяца, по дороге на работу, шагнул к ней навстречу, и заговорил русый парень в кепке - бейсболке и джинсах, обрезанных чуть ниже колена. Яркое солнце слепило глаза. В этот день, напророченный ей Избранник, обрел плоть и имя – Дамиан.
Воспоминание больно царапнуло сердце Тары.
Промозглый ветер хлестнул по лицу, словно приводя в чувство, и заставив зябко передёрнуть плечами. «Предназначенный тебе самим Богом» - теперь, спустя два года, она не уже не знала, что именно крылось за этими словами. Столько всего случилось за эти, совсем непростые для неё, двадцать четыре месяца жизни! Она узнала, что такое Любовь. Она узнала, что такое - боль потери Любви.
Ох, и крепкий орешек ей достался в качестве Избранного!


***









Глава вторая.

Тара подошла к аптеке с «чёрного входа». Набрав несколько цифр на кодовом замке, открыла металлическую дверь, и с удовольствием вдохнула, наполненный аптечными запахами теплый воздух. Небольшая раздевалка была пуста. Она переоделась в симпатичный  брючный форменный костюм, и по длинным коридорам пошла в кабинет, в котором ей предстояло провести ближайшие восемь часов. Улыбаясь, на ходу здоровалась с сотрудницами, и они улыбались ей в ответ, желая доброго утра.
Тара проработала среди них несколько лет. В кругу своих подруг она слыла «странной» девушкой. Очень открытой девушкой, доброй, но, - странной. Её разносторонние, иногда взаимоисключающие друг друга увлечения, многих приводили в недоумение.
До периода поэзии, Тара год своей жизни посвятила изучению Библии. Прежде далёкая от изучения духовных истин, она настолько увлеклась, погрузившись в христианство с головой - или как она говорила «методом полного погружения», что обалдевшие от такого поворота подруги всерьёз стали поговаривать о том, что она вот-вот уйдёт в монастырь. Она смотрела на них своими серыми, сияющими каким-то неземным светом глазами, словно видела и понимала что-то такое, от чего они сами были бесконечно далеки. Нет, она не считала их «недалёкими», но всерьёз, вслух частенько говаривала:
- Ах, если бы вы только знали, если бы вы только захотели узнать!
А однажды в коридоре, Тара остановилась рядом со старенькой аптечной санитаркой бабушкой  Катей - поддавшись внезапному порыву своего сердца, она обняла её за плечи и тихо спросила:
- Вы знаете, что Бог вас очень любит?! – баба Катя удивлённо воззрилась на неё, и совершенно серьёзно спросила:
- А ты откуда это знаешь, деточка?
- Просто знаю, и вы теперь знайте! – Тара улыбнулась, и пошла прочь, по своим делам. Ещё долго после того случая, баба Катя посматривала на неё так, словно хотела о чём-то спросить, но так и не решилась. Вскоре после этого она тихо умерла. Легла ночью спать, да так и не проснулась. Поговаривали потом, что когда  к ней в комнату вошла сестра – разбудить - на лице покойницы была застывшая, едва различимая улыбка.
Знакомство с Богом всё в ней перевернуло. Ей, совершенно искренно, хотелось приобщить всех вокруг к тому, что наполнило её жизнь такой радостью, таким глубоким смыслом. Общение с окружающими превратилось в проповеди христианского учения.
Далёкие от теологии дамы улыбались, переглядывались, перешептывались, улыбаясь, но… оставались при своих взглядах, называя Тару не иначе, как «наша блаженная».
 Христианский период закончился также внезапно, как и начался.
 Сразу после знакомства с Дамианом, неожиданно для всех, да и для самой себя, Тара  начала писать стихи.
Причем происходило это запойно. Невозможно было есть, спать, спокойно работать, думать, или говорить чём-то другом. В этот «запойный» период у неё в руках всегда был листок бумаги, в котором она поминутно что-то писала, зачеркивала, и снова писала. Она говорила стихотворными рифмами, находила эти рифмы в словах других людей, и тут же быстро записывала практически готовое стихотворение. Эта поэтическая «лихорадка» довела её до нервного истощения, и Тара слегла с высокой температурой в постель.
Конечно, никому из сотрудниц она не проговорилась об истинной причине внезапного недомогания. При всей своей «странности», она понимала, что никто из них ей не поверит. Ну, как объяснишь степенной, замужней женщине, обременённой заботами о муже и, уже взрослых детях, что ты становишься больной из-за непрерывно льющихся из тебя, при свете горящих свечей, стихов?! И что не в твоей власти остановить этот поток рифмованных строк?! Что ты пишешь свои, самые удачные строки на ходу, добираясь пешком до работы?! Она чувствовала себя в те дни неким полым сосудом, через который течёт неведомая, и  ею неуправляемая божественная энергия.
Crazy…
Йога, дзэн – буддизм, биоэнергетика, философия, психология, поэзия, мистика, музыка. И  так далее, и так далее…
Не удивительно, что умеренно замужние дамы, с вполне земными и понятными проблемами и занятиями считали её странной. Многие открыто говорили, что именно из-за неустроенности в жизни (в виду имелась, конечно, личная жизнь Тары) её так  кидает из крайности в крайность. Причем все увлечения её души возникали спонтанно, без какого-либо предварительного осмысления, типа «Что делать?».
Сама Тара считала своё внезапное вдохновение волей Божьей и принимала его с трепетом и благодарностью.


***


Глава третья.
Дамиан

Тара не была моральной мазохисткой, но любила вспоминать о том, как всё началось.
Терзаясь сладкой болью и нежностью, она снова и снова возрождала в своей памяти тот летний день, когда они познакомились.
В то лето Тара носила короткую «французскую» стрижку на чёрных, как вороново крыло волосах. Пёрышко к пёрышку, как любила шутить она. Лёгкий загар, который она поддерживала круглый год в солярии, очень ей шел. Покрутившись перед зеркалом то в одной, то в другой шмотке, она всё же влезла в любимые рванные голубые джинсы, бежевый хлопковый джемпер, надела кроссовки и вполне довольная своим видом, вышла на улицу.
 Раннее утро радовало ярко-голубым небом с лёгкими облачками, разноголосым птичьим гомоном и запахами цветущих деревьев. Любуясь буйно разросшимися вдоль дома сиреневыми кустами, она направилась к парку, через который проходил её путь.
Июнь был самым любимым летним месяцем Тары - ещё не запылена яркая листва деревьев, и трава радует глаз сочной зеленью. Вдоль дорог, в парках, сквериках и дворах домов ещё кудрявятся белыми облаками яблони и груши. Воздух наполнен густыми сладкими запахами сирени и черёмухи.
Вдыхая как можно глубже упоительный утренний воздух, она не так уж далеко отошла от дома, как вдруг подумала о своем мобильнике - бывало так, что она забывала его.  Остановившись, Тара стала рыться в своей сумке в поисках телефона. Нет, телефона там не было. Вот незадача - надо возвращаться. Нет, она не была суеверной, вот только, ей очень не хотелось терять время и проделывать этот стометровый путь назад. Но ничего не оставалось, как только вернуться к дому, в котором она снимала в, то время маленькую квартирку на втором этаже. Улицы были на редкость пустынны, ни одного прохожего или автомобиля. Тара перебежала проезжую часть, рано утром обильно политую машинами, так что образовались маленькие лужицы, и очутилась во дворе.
Вдоль дома навстречу ей шли два парня очень медленным, прогулочным  шагом. Тара уже собралась прошмыгнуть мимо них к подъезду, как один из них шагнул к ней, и с озорной улыбкой выглянув из-под козырька бейсболки, произнёс:
- Девушка, можно с вами познакомиться?
Яркое солнце слепило глаза. Тара настолько растерялась от неожиданного маневра незнакомца что, заслонившись рукой от слепящих лучей, не останавливаясь, проследовала мимо, бросив с вызовом:
- Конечно можно, отчего же не познакомиться? – и скрылась в прохладном чреве тёмного подъезда.
Птицей, взлетев на второй этаж, она ввалилась в квартиру и расхохоталась. Сердце, отчего-то билось в груди с перебоями, её колотило, но она понять не могла что с ней не так. Ну, подумаешь! Ну, молодой, ну да, симпатичный парень вздумал знакомиться с ней ни свет ни заря?! Странно конечно, но…бывает. Если честно, ну вот очень честно, положив руку на сердце признаться, к ней уже давным-давно никто не подходил вот так. Тара прошла на кухню, налила в стакан воды из-под крана, и выглянула в окно. Незнакомец, вместе со своим приятелем топтался под тоненькой берёзкой в пяти метрах от подъезда. И как раз там, где ей предстояло сейчас вновь проходить. Тара отпрянула от окна, и прижалась спиной к прохладной кафельной плитке. Господи! Кажется, он ждёт её!.. Дела.…И тут же сама себя одёрнула:
- Да прекрати ты истерику, дурочка! – голос гулко отозвался в пустой квартире. Ну, подумаешь, что ж ты душа моя, совсем себя со счетов списала-то?! Нет, дорогая, рановато! Пусть потомится там, под берёзонькой, помается немного.
Она вспомнила о телефоне, причине своего возвращения, и, не снимая кроссов, заторопилась на поиски. Но, ни на кухонном столе, ни на туалетном столике в коридоре, ни даже в комнате на кровати его не обнаружила. Странно.… В сумке нет, дома тоже нет. Она заглянула в ванную, но и там не увидела своего серебристого телефона. Мда… дела!.. Она сползла по стенке, села на корточки и задумалась. Потеряться ему негде, значит снова нужно поискать в сумке, завалился, небось, в какой-нибудь тёмный уголочек, лежит там и скучает. И, точно, серебристый корпус телефона сам скользнул в руку.
- Хм,…странно. Ведь не было тебя тут пять минут назад! Наваждение какое-то….

- Когда ты заговоришь с ним, в тот же миг поймёшь, что это ОН, ТОТ, КОГО тебе предопределил сам Бог.
И несколько мгновений спустя она видит, - какой – то незнакомец подходит к ней. Улица? Аллея? Площадь? Солнце бьет в глаза. Лето? А может быть весна, поздняя весна? Он что–то говорит ей. Но прежде, чем она услышала первые звуки его голоса, она уже поняла, - это о НЁМ говорила пророчица.
 
Как фотовспышка ослепило её воспоминание о забытом сновидении.
- Да-да-да.… Помню! Солнце слепило глаза. Кепка. Шорты. – Тара окончательно сползла на пол, и поняла, что не дышит.
- Барышня, да вы в обморок тут не грохнитесь! – сама себе приказала она, и восстановила дыхание. На ватных ногах она вошла в ванную, и зачем-то открыла воду.
Несколько секунд тупо смотрела на шумно льющуюся струю, потом зачем-то омыла руки холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. Из зазеркалья  на неё смотрели её собственные, но не сразу ею признанные глаза.
- Страшно? – сама себя спросила она, и криво улыбнулась. Отражение повторило эту странную улыбку.
 – Страшно, - призналась себе Тара, - но интересно! Тряхнув перьями причёски, она критически осмотрела и без того безупречный макияж, всё же добавила мазок, другой блеска для губ, и направилась к двери. Стоп! А этот тип ещё на месте? Она бросилась к кухонному окну, щекой прилипла к стеклу. Но парень стоял по-прежнему под нарядной зеленью молодого деревца и, похоже, никуда не торопился.
Отступления не было. Тара закрыла дверь, шепотом прошептала молитву, попросив мудрости и помощи  в сложившейся ситуации. На последнем слове она шагнула навстречу солнцу и неизвестности.
Медленным шагом, с трудом выискивая, за что зацепиться взглядом, она приближалась к нему. Когда он снова настырно шагнул к ней, Тара, не в силах сдержать идиотскую (как ей самой показалось) улыбку, посмотрела на него.
- А я вас жду, - парень улыбался одновременно и хитро, и застенчиво. Его приятель отступил в тень дерева, как бы подчёркивая этим шагом, что знакомство, это вовсе не его затея.
- И зачем, можно полюбопытствовать? – Тара остановилась в двух шагах от него, и только теперь внимательно посмотрела ему в глаза.
- Да вы не подумайте ничего плохого, девушка! Мы ребята хорошие, не хулиганы, вы не бойтесь, ничего плохого мы вам не сделаем, - парень явно смущался, но виду не подавал, то ли стыдясь перед приятелем за собственную растерянность, то ли не зная как продолжить разговор.
- А кто вам сказал, что я боюсь? – Тара с вызовом смотрела прямо в его карие смеющиеся глаза.
- Ну, вы сначала убежали в подъезд! Я ничего не успел вам сказать.
- Да я, собственно говоря, вернулась с полдороги за телефоном, - в подтверждение своих слов, она показала зажатый в руке мобильник,  – забыла дома телефон!
Тара смотрела на него, и испытывала лёгкий, очень лёгкий, но вполне устойчивый эффект дежа - вю. Красная толстовка с капюшоном. Обрезанные ниже колен джинсы. Кроссовки. Икры ног мощные, как у профессионального футболиста. В руке крутит, как и она, мобильный телефон. Пальцы рук длинные, сильные. Интересно кто он? Спортсмен? Может быть и так.
- Меня зовут Дамиан, - донёсся до неё голос, и она поняла, что самым откровенным образом рассматривает его.
- Тара, - отозвалась она.
- Очень приятно, - улыбнулся он.
- Взаимно, - улыбнулась она в ответ.
Взгляд Дамиана тоже скользнул по ней сверху вниз, и от кроссовок снова вернулся к глазам.
- Торопитесь на работу?
- Ну да, на работу, - Тара тоже вернулась к его глазам, чувствуя, что тает в этом
тёплом, бездонном омуте.
- Мы, собственно, музыканты, - словно ища подтверждения своих слов, он повернулся к другу, и тот кивнул. – Вот прогуляться вышли, а тут вас увидели, -  он замолчал.
- Может быть, встретимся вечерком, после работы, - словно опомнился он, - запишите мой номер телефона?
Тара, как ей показалось, слишком поспешно согласилась, и набрала на дисплее телефона одиннадцать продиктованных им цифр. Набрав «дозвон», она взглянула на телефон Дамиана, и спустя секунду тот разразился громким звонком.
-  Теперь и у вас есть мой номер, - констатировала она, - мне нужно бежать! Кажется, я уже опаздываю.
- Созвонимся ближе к вечеру? Вы, до которого часа заняты?
- До шести.
- Позвоните мне?
- Позвоню.
- Точно? – он улыбался, засовывая свой телефон в карман шортов.
- Постараюсь, - уже уходя, пообещала она.
- Мы хорошие ребята! – крикнул он вслед ей.
- Я верю! – охотно согласилась Тара.
Она скрылась за ближайшим поворотом, и потеряла Дамиана из вида. Замедлив шаги, она почему-то стала корить себя за поспешность, с которой ретировалась от нового знакомого. Подумает ещё, что она закомплексованная дурочка, и не умеет поддержать легкого флирта. Да уж, дорогая моя, - мысленно ругала она себя, - разучились мы флиртовать с мужчинами. Теряемся, краснеем, всё наше многословие неизвестно куда пропало! Плохи дела! Клиника! Синдром долгого одиночества!
Это была чистая правда, последние пару лет, её так закрутило в водовороте жизни, что мужчины как-то не вписались в рисунок.
Дело в том, что секс, как чистая физиология, Тару мало привлекал. Ну да, секс без любви был для неё неприемлем, невозможен, в общем, - неинтересен. Старомодно? Возможно, для кого-то и так.
Влюблённости как-то  не случилось, вот она и была одна. Ждала её, эту самую Любовь. Кажется, - дождалась. Тара вспомнила глаза Дамиана, и сердце её сладко сжалось.

- Когда ты заговоришь с ним, в тот же миг поймёшь, что это ОН, ТОТ, КОГО тебе предопределил сам Бог.

И что это значит? Вот это самое «предопределил»? Что дальше-то?
Тара едва успевала за собственными мыслями. Ей, как никогда раньше, хотелась прокричать Небесам этот вопрос. ЧТО ВСЁ ЭТО ЗНАЧИТ ДЛЯ НЕЁ? Предопределение, это что, диагноз? Он твой, бери его, девочка? Что ей теперь со всем этим делать? Тара поймала себя на том, что идёт по центру города, и шепотом молится.
Остаток того дня она была словно во сне. Чем ближе подступал вечер, тем беспокойнее было у неё на сердце.


***

Глава четвёртая
Амулет

Рабочий день подходил к концу. Тара оторвалась от монитора компьютера, потянулась вытянутыми руками вверх, чувствуя, как щелкнули уставшие от долгого пребывания в одном положении косточки, и посмотрела в окно. На улице было темно, в воздухе метались рваные хлопья мокрого снега, деревья шумели на ветру обледеневшими ветвями. Похоже, зима отменяется, и в городе будет царить вечная, промозглая осень. Снега нет, солнца нет. «Тьма сгустилась над городом Ершалаимом» - сплыли в памяти вступительные строки из романа Булгакова «Мастер и Маргарита».
Тара  закрыла уставшие глаза. Было такое ощущение, что в них сыпанули песка. Она вынула из кармана флакончик глазных капель, и капнула по очереди в оба глаза. Спустя минуту почувствовала небольшое облегчение и, оттолкнувшись от края стола, встала.
Часы показывали 18.00, когда она, переодевшись в свою обычную одежду, вышла из аптеки. Постояла минуту, закрыв глаза, и вдыхая влажный воздух. Закурила тонкую дамскую сигарету, и, поправив ремень сумки на плече, зашагала по своему обычному маршруту к дому.
Улицы уже освещались фонарями, люди торопились по домам, где их ждали каждодневные семейные хлопоты в виде ужина, супружеских неторопливых разговоров о прошедшем дне, проверки дневников у притихших в этот момент детей. Тара представила свою квартиру, в те часы, когда её не было дома, - сумрачно, тихо, лишь на кухне приглушенно урчит холодильник, да в трубах шумит открытая у соседей вода. В последнее время она не заводила ни собак, ни кошек. Года четыре назад ей пришлось усыпить любимого кота Фокса из-за  непонятной для ветеринаров болезни. Похоронив его на окраине города, она, вернувшись домой, проревела всю ночь, а на утро решила, что другой живности в её доме никогда не будет.
Мокрые хлопья снега, изредка бьющие по лицу, сменились мелко моросящим дождём. Тара надела капюшон и, не обращая внимания на окружающие её невзрачные пейзажи городских закоулков, ускорила шаги.
Ещё нужно было забежать в гастроном, и купить что-нибудь на ужин, так как в холодильнике, наверное, уже мышь повесилась. Уж чем-чем, а проблемами с лишним весом, Тара никогда озабочена не была. Природа одарила её прекрасной фигурой, не склонной к полноте, на животе до сих пор прощупывались кубики пресса, а если немного разогреться, она и на шпагат села бы без особого труда. Всё потому, что когда-то давно, в детстве, она несколько лет занималась спортивной гимнастикой, имела даже какой-то разряд, но дальше спортивной юношеской школы не пошла, во всей гимнастике предпочитая хореографические упражнения. Заниматься силовыми упражнениями ей совсем не нравилось. Она бы с удовольствием занималась в хореографическом училище, но такового в их маленьком провинциальном городке далёкой дальневосточной губернии не оказалось. Таким вот естественным путём их пути со спортом разошлись, но эта, приобретённая в детстве спортивная харизма сохранилась до сих пор.
Тара с долей удивления прислушивалась к разговорам сотрудниц о разных рецептах похудения. Обычно, такие разговоры начинались в комнате для отдыха, куда её подруги собирались для обеденного перерыва. И вот там, под аппетитные блинчики, пироги, и ватрушки, заводились эти самые разговоры. Тара слушала, жуя принесённые из дома бутерброды, и улыбаясь, помалкивала. Но, стоило ей вставить хоть одно ироничное высказывание на заданную тему типа: «Меньше есть надо, дорогие мои!», как, почти в один голос ей парировали: «Хорошо тебе рассуждать, ты этих проблем не знаешь. Детей не рожала, а вот, попробовала бы, тогда поняла нас!»…. И Тара умолкала.
Ела она мало. И вовсе не потому, что нечего было. Деньги были, просто организм её не требовал много пищи. Так, горячее один раз в день, и в промежутках, чай или фрукты-овощи. И не то чтобы готовить не умела. Любила и умела, только тратить на это занятие много времени ей было жаль. Почитать интересную книгу, или посмотреть хороший фильм, было для неё намного важнее. А в моменты, когда на неё накатывало вдохновение, и Тара погружалась в рифмы, она вообще напрочь забывала о том, что в доме имеется газовая плита, а когда вспоминала, то согревала на оной чайник, или варила в турке ароматный кофе.
Она свернула из темного переулка на ярко освещённый проспект. Замедлив шаги, пошла вдоль ярко освещённых витрин к дому, в котором жила последнее время. Людской поток обтекал её с двух сторон.
Приближалось Рождество. Полки в супермаркетах, ломились от разнообразных вкусностей, словно скатерть-самобранка. Народ сметал с них всё подряд, но товаров не становилось меньше, словно за кулисами прятался волшебник, и с завидной настойчивостью искушал потребительские очи.
Тара взяла маленькую пластиковую корзиночку, и двинулась вдоль хлебосольных рядов. В такие моменты она прислушивалась к своему организму, к его пожеланиям. Организм обычно молчал, с долей отвращения взирая на этот желудочный вертеп.
- Что я хочу? - спросила она себя, и сама себе ответила: «Ничего я не хочу!». Но надо, Тарочка, надо, умница моя, - увещевала она себя. В ответ, организм неохотно согласился на пустяк, в виде мягких ржаных булочек со злаками  местной супермаркетовской пекарни, и клубничный джем в маленькой стеклянной баночке. Подумав ещё немного, Тара взяла кусок пресного адыгейского сыра, и десяток яиц. У витрины с фруктами-овощами она остановилась, и надолго задумалась. Взгляд её скользил с одного фрукта на другой, но, ни яблоки, ни апельсины, ни спелые ананасы, ни бутафорского вида импортная клубника не произвела на неё никакого впечатления. Россыпи мандаринов слегка поманили, но она прошла мимо, и в итоге выбрала связку из четырёх желтых бананов.
Всё, от всего остального организм отказался наотрез. Тара прошла к кассе, и расплатилась за покупки.
У выхода из супермаркета, она замешкалась, поправляя соскользнувшую с плеча сумку, и вдруг почувствовала, как кто-то вцепился в локоть. Сердце Тары ухнуло в пропасть. На какой-то миг она подумала, что это Дамиан. Медленно повернув голову, она с разочарованием увидела маленькую старушку «божий одуванчик», которая маленькой ручкой в вязанной перчатке  с неожиданной силой прихватила её за куртку.
- Что вам нужно? – Тара удивлённо взирала на сгорбленную фигурку. Из-под пухового платочка на неё взирали маленькие, по- стариковски слезливые глазки-бусинки.
- Это не мне надо, а тебе, - поправила её старушка, и достала из кармана какой-то камешек с кожаным шнурком.
-Купи амулетик на счастье, - добавила старушка, и руки Тары не отпустила.
Тара растерялась. Вот те на!
- Да не нужен мне ваш булыжничек, бабуля! – как можно убедительнее возразила Тара, и посторонилась, пропуская столпившихся сзади отоваренных граждан, спешащих к своим авто, стоящим вдоль тротуара у магазина.
- Отпустите руку, больно ведь! Хотите, я вам денег дам?! – вдруг сообразила Тара.
- Я не побирушка, - оскорбилась старушка, - ты просто купи камушек…
Настырная попалась бабушка. Тара переложила пакет с продуктами из прихваченной руки в другую, свободную от бабушки.
-  Да зачем он мне? – искренно изумилась она.
- Купи, потом скажу, - не унималась старушка. Её глазки хитро поглядывали на Тару из-под платка.
- Сколько? – обречённо спросила «пленная».
- Тридцать рублей, - облегчённо выдохнула террористка в пуховом платочке.
- Что-то дёшево, - Тара с иронией посмотрела на невзрачный кусочек минерала, болтающийся в руке старушки.
- Не в деньгах счастье, али не знаешь, милая?
- Ну да, конечно, - согласилась Тара, и посмотрела на руку старушки, всё ещё крепко сжимающую её локоть.
- Вы бы отпустили меня, не сбегу ведь!
 Старушка покорно отпустила руку. Тара залезла в сумку, порылась в кошельке, но мелочи не обнаружила, и спросила:
- Нет у меня тридцати рублей, бабушка. Может вас теплая булочка устроит?
- Не побирушка я, - во второй раз обиделась старушка, - нет тридцати, дай столько, сколько не жалко, не простой ведь камень-то – а-му-лет, - по слогам протянула она.
- Ну да! Пропуск в рай что ли? Не очень-то я верю в эти языческие штучки, - Тара достала купюру с пятьдесят рублей, и показала старушке.
– Этого хватит?
Бабушка молча взяла деньги, и облегчённо вздохнув, быстро засунула их в карман старенького драпового пальто.
- Пойдём со мной!
- Куда? – снова опешила Тара.
- Боишься что ли? – улыбнулась загадочная старица, - да не боись, не ахферистка я.
Она указала на спешащих мимо людей:
- Шумно тут, а мне с тобой  в спокойной обстановке поговорить надо-ть. Объясню, значит, что да как…
Тара недоумевала, что ей вообще от неё, Тары, нужно. Но, поняв, что старая просто так не отстанет, поплелась за мелко семенящей бабулей во дворы жилых домов, расположенных за супермаркетом.
- И давно вы промышляете этими амулетиками? – попыталась разрядить обстановку девушка. Бабуля обернулась, и погрозила ей пальцем:
- Зря смеёшься, никто ещё не жаловался.
- Да где вас потом сыщешь, если не сбудется обещанное счастье? – развеселилась Тара.
- Я и адресок могу тебе оставить, коли сторонние вопросы появятся, - парировала бабушка.
- Да как вас зовут-то, благодетельница нежданная моя? – не унималась Тара.
- Прасковьей с детства зовут, Кузьминична я, - с достоинством добавила она.
Они зашли за угол магазина, и, углубившись во двор жилого дома, остановились у мокрой лавочки.
- Слушай сюда, девица говорливая, - Кузьминична повернулась к Таре и, приблизившись вплотную, зашептала:
- Бога ты знаешь, а вот Ангела своего, хранителя небесного нет!
Сердце Тары стукнуло, и замерло от неожиданности. Ничего себе заявление!…
Бабуля продолжила, вглядываясь в лицо Тары ставшими неожиданно колкими глазами:
- Маешься всю жизнь девка, а того не знаешь, что печать на тебе!
- Проклятье что ли? – шепотом выдавила из себя Тара.
- Тьфу ты! – сплюнула бабка, - какое проклятье, коли рука Божья на тебе?! Темный народ! – старушка так вошла в роль, что Тара уже почти верила ей.
- Сила в тебе прячется до поры, до времени - не малая! Да ты не знаешь о ней, а коли б и узнала, что делать с ней не поймёшь. Вот я и даю тебе сей амулет, как знак он для … но об этом потом, слушай сюда. В полночь омоешься начисто, причешешься, волосы повяжешь в тугой узел, и молитву «Отче наш» прочтёшь трижды. Знаешь молитву-то? – вопросила вещунья.
 Тара, словно очнувшись, кивнула.
- Ну, так вот, трижды прочитаешь молитовку, и потом только наденешь сей камешек на шею.
Впечатлённая представлением, Тара опустилась на мокрую лавку.
- Я вас, конечно, понимаю, Прасковья Кузьминична, - Тара вздохнула, - пенсия мизерная, квартплата повышается постоянно…. Но зачем вам честных людей баснями этими смущать? – очень серьёзно, и  тихо договорила она.
- Не веришь!
 Бабушка села рядом, и ноги её едва доставали до земли.
- В Бога веришь?.. Знаю, что веришь, - не дала она ответить Таре, - ты мне  не веришь! А испытать счастье своё не хочешь? Из простого бабьего любопытства? – Кузьминична вздохнула, и положила руку Таре на колено. – Счастье к тебе стучится, а ты не хочешь отворить ему сердце своё. Так хоть испытай! Может, и вернёшь любовь свою….
Тара ошарашено покосилась на бабку:
- Откуда вы про… него знаете?
- Детка, я много чего знаю, поверь мне. Столько лет на свете прожила, и таких как ты, насквозь вижу. Ходишь по улицам словно тень, и ищешь его взглядом. А как привадить, удержать любовь-счастье своё, не знаешь. Испытай камень сей, и узнаешь!
Тара помолчала, и тихо спросила:
- Как хоть называется камушек?
- Кровавик, твой камень. Я тебе адресок черкану, будет желание, загляни на чаёк к старой Кузьминичне, побалакаем по-бабьи, травок целебных дам от разных хворей. Бумажка есть у тебя с карандашиком?
Тара покопалась в сумке, извлекла оттуда блокнот, с которым никогда не расставалась, и отдала старушке.
- Ты не смотри, что он такой невзрачный, - камушек-то. Это сейчас он таков, а как совершишь обряд, да наденешь его, так, признав хозяйку, засветится тихим светом, согреет сердце твоё, и Ангела-хранителя к тебе приведёт. Веришь в Ангела-то? – спросила Кузьминична, совсем сникшую Тару, возвращая ей блокнот. Та сунула его, не читая в сумку.
- Не знаю, -  не думала об этом. Читать, читала, а вот сверх того…
Старушка засмеялась тихо, и осторожно слезла с лавки.
- Пора мне, деточка! Загостилась я в столицах-то, пора и домой.
Тара зябко поёжилась, только сейчас поняв, что джинсы, в которых она сидела на сырой скамейке, окончательно промокли. Не простудиться бы! Она подняла голову, и вдруг осознала, что старушки и след простыл. Ведь только что стояла рядом, и вот, - сгинула!
Тара огляделась по сторонам. В моросящей темноте двора не было ни души. Она встала, отряхнула ладошкой мокрые джинсы, и вытащила из кармана кожаный шнурок с кровавиком. Обычный на вид самоцвет. В минералогии она ничего не смыслила, и отличить на беглый взгляд камень от камня не могла.
- Мда-а, - протянула она, сунула амулет в карман куртки, и пошла к дому. Старушка, конечно, не простая, прямо нужно сказать. Но верить во всё, что она говорила, Таре было трудно. Обычно, разного рода чудеса случаются под Новый год, или под… Рождество. А ведь сегодня канун Рождества! Тара улыбнулась, и вошла в подъезд дома. Сказки конечно! Ничего такого она не ожидала, ведь уже давно вышла из детского возраста, когда верится в Деда Мороза, прекрасного принца на белом коне, или добрую фею.
Отперев ключом дверь квартиры, Тара вошла в квартиру. Щёлкнув выключателем, закрыла дверь на цепочку. Тихая обитель откликнулась гулким эхо.
Пока она переодевалась, умывалась, готовила себе чай с сыром, булочками и вареньем, недавний разговор с Прасковьей Кузьминичной не выходил из головы. Она пошла в прихожую, снова достала из кармана камень, и положила его перед собой на кухонный стол. Да, обычный на вид минерал, - тёмно-зеленый, с коричневыми и красноватыми вкраплениями. Форма у него, как у большой капли – вытянут, и слегка приплюснут. На узком конце камня просверлено отверстие, в него вставлено, серебряное колечко, а уже в колечко продёрнут кожаный коричневый шнурок. Гладкий такой камешек…. Нет, ничего особенного Тара в нём не увидела.
Глянула на часы. Ого, уже половина десятого! Долго же заезжая старушка морочила ей голову. Кстати!- Она что-то  написала в блокноте, надо бы взглянуть. Она снова пошла в прихожую, достала блокнот из висящей на вешалке сумки, и раскрыла его. На первом же листе, корявым почерком было написано «деревня Жаворонки, дом у пруда». Тара рассмеялась, и сунула блокнот на место. Исчерпывающий адресок-то! Жаворонки… Жаворонки…. Где это?! Вроде бы что-то знакомое, надо по карте посмотреть…. Но это потом.
А вдруг не обманула старица? Испытай, говорит, хотя бы! И про любимого что-то там говорила. Нет, странная, не простая старушка выловила её у магазина. Ждала она меня там, что ли? Или просто наугад выдернула из людского потока? Вопросы, вопросы, голова идёт кругом. А! Была - не была, сотворю обряд, как о том говорила Кузьминична, всё равно ведь собиралась искупаться….
Тара прибрала на столе остатки ужина, вымыла чашку и, войдя в ванную, открыла воду. Немного подумав, она принесла из комнаты оплывший остаток толстой ароматизированной свечки, зажгла её от зажигалки, и поставила на туалетную полочку перед зеркалом. Для полного антуража,- хохотнула она. Потом напустила побольше пены в воду.
Вернулась в комнату, отыскала в шкафу кем-то давным-давно подаренный, но так ею ни разу не надетый розовый полупрозрачный длинный пеньюар, и аккуратно разложила его на постели. Достала из коробки, купленные недавно на рынке розовые бархатные тапочки со смешным меховым помпоном спереди. Зажгла фитилёк ещё одной свечки, поставила у трюмо. Отошла к двери полюбоваться на труды своих рук. Ну, прямо мизансцена к театральной пьесе, снова улыбнулась она.
Амулет положила рядом с пеньюаром. Достала с книжной полки свою Библию в дорогом кожаном переплёте. Отыскала в Евангелии от Луки одиннадцатую главу, и для верности перечитала Отче наш, хотя и знала молитву наизусть. Ах, да! Как же без курения фимиама?
Вставила в особую подставочку палочку благовоний под соответствующим названием «Дыхание Бога», которые  регулярно покупала в китайской лавочке. Вот теперь кажется всё! Торжественная тишина. Колеблющийся свет свечи. Красота!
Глянула на часы, - без четверти десять. Вода! Господи, она едва не затопила соседей! Над парящей ванной живописно возвышалось целое облако пены.
Выключив повсюду электрический свет, она в полумраке прошла в ванную. Сняла халатик, и залезла в воду. Блаженство! Принимать ванну она любила до чрезвычайности. А тут ещё мерцающий свет свечи, отражающийся в зеркале! Ну, разве не блаженство?! Из комнаты тонкими струйками сплывал ароматный дым от курящихся благовоний. Тара закрыла глаза и вспомнила о Дамиане.



***


Глава пятая.
Первое свидание

Второй раз они встретились в тот же день, часов около восьми. Вначале она позвонила ему, как и обещала. Потом он перезвонил сам, когда Тара после работы уже подъезжала к дому на маршрутном такси. Дамиан назначил ей встречу у часовни на проспекте. Это было в пятнадцати минутах ходьбы от её дома. Она очень волновалась, и долго не могла решить, что же ей надеть.
Перемерив кучу одежды, она как всегда натянула джинсы, кроссовки – свой любимый беспроигрышный вариант, и так, как к вечеру стало довольно прохладно, сверху накинула теплую толстовку. Шла на свидание, с трудом сдерживая шаг. Хотелось не бежать даже, а лететь. У часовни никого не было. Она снова набрала на мобильном телефоне его номер:
- Ну, ты где? – спросила она.
- Через минуту буду на месте, - сказал Дамиан, и добавил, - я с приятелем подойду, ты не против?
- А почему я должна быть против? Я уже на месте, - Тара ужасно нервничала, но старалась говорить спокойным, и в меру кокетливым голосом.
- О’кей.
Дамиан выключил аппарат. Спустя пять минут она его увидела.
Голубые джинсы, кроссовки, на футболку надета кожаная куртка «косуха», в каких обычно ходят либо рокеры, либо байкеры. На голове по-прежнему красовалась бейсболка. Рядом с ним шествовал длинноволосый и сильно пошатывающийся колоритный типок в бандане, «косухе» и с гитарой  семистрункой в руке. Таре стало смешно. Ну и компания у неё подобралась. Кажется, он не врал и действительно был музыкантом.
У Тары никогда прежде не было друзей музыкантов. Это смущало её, но с другой стороны, было ужасно интересно.
-Привет! – он чмокнул её в щёчку, как старую знакомую. Кивнул на своего пьяного приятеля:
- Это Роман, мой друг.
Друг Рома пьяненьким взглядом посмотрел на неё, потом на Дамиана, и выпалил:
- А она ничего! Ребята, как я вам завидую! Мне бы хорошую девушку, я бы её на руках носил, честное слово. Я бы тут же женился, правда!
 Он вскинул в руках гитару, присел на одно колено, и дурным голосом запел: «Послушай Катюша, я – гений, послушай, я твой идеал…». Тара от смеха просто осела на мостовую. Уже позже, через несколько месяцев, когда она поближе узнала друга Рому, выяснилось, что данную фразу из дворовой песенки он напевает каждый раз, с настойчивой последовательностью.
Дамиан взял её за руку, и помог подняться.
- Мы тут в скверике за рестораном обмываем мой новый альбом. Пошли?!
Вообще-то Тара не пила, тем более в сквериках, тем более что христианский период её жизни был в самом разгаре, но она кивнула:
- Пошли.
Он так и не отпустил её ладонь, что чрезвычайно волновало Тару. Так, держась за руки, они перебежали проезжую часть дороги, и, обогнув угол ресторана с названием «Панда», вошли в сумрачную сень сквера.
Таких грязных скверов Тара в своей жизни ещё не видела. Близость второсортного ресторана обрекла это место погрязнуть под кучами разношерстного мусора типа битых и целых бутылок, пакетов из-под сока, угасших кострищ «а-ля шашлык» и так далее, и в том же духе. Всё это хрустело, звенело, шелестело под ногами, и Тара всерьёз опасалась наступить на «розочку».
Дамиан подвёл её к небольшой компании, расположившейся на бревне, некогда бывшем детской качелью. Все были пьяны, но нужно отдать должное, вполне ещё держались на ногах.
- Знакомьтесь, это Тара, - громко провозгласил её друг, и все обернулись к ней.
- Привет всем, - только и сумела выдавить из себя растерявшаяся девушка.
Компания, к которой они присоединились, состояла из двух мужчин и одной, тоже абсолютно нетрезвой дамы неопределённого возраста.
- Что твоя дама будет пить? - спросил у Дамиана высокий плотный шатен с всклокоченной шевелюрой. Дамиан обернулся к ней.
- Ты пить что-нибудь будешь? Да ты не подумай ничего, ребята хоть и пьяны, но вполне безобидные. Вот это, - он указал на плотного шатена ополаскивающего пластиковый стакан водой из бутылки, - это адвокат, а девушка – его подруга.
Адвокат налил в стакан из бутылки, на которой значилось, что это армянский коньяк семилетней выдержки. Тара точно знала, что коньяк в природе существует только не более пяти лет выдержки, а в Армении вообще не производят коньяки, только бренди, и пить отказалась.
- Спасибо Дамиан, я, пожалуй, воздержусь.
Ему самому налили в пластиковый стакан портвейну, он взял его, и они отошли от шумливой компании. Тара прислонилась спиной к старой берёзе, Дамиан встал перед ней.
- Я их знаю уже много лет, я ведь всю жизнь прожил в этом районе…
Он говорил и говорил, а Тара слушала его. Он сказал, что ему тридцать три года, а это означало, что он на пять лет моложе её. У него несколько месяцев назад были серьёзные отношения с девушкой, она даже была беременна от него. После того, как ребёнок родился мёртвым, они расстались. Дамиан прочитал Таре свои стихи, которые он посвятил бывшей возлюбленной. Стихи были красивыми, и очень растрогали Тару.
Потом его друзья наперебой просили Дамиана сыграть что-нибудь на гитаре, но он наотрез отказался, сославшись на то, что целый день сегодня репетировал со своей группой, и очень устал от музыки.
Окончательно стемнело. Вдоль дорог зажглись фонари. Как-то незаметно все разбрелись кто куда. Дамиан снова взял её за руку, и они, выбравшись из сквера, медленно пошли вдоль проспекта. Сейчас, спустя два года с тех событий, Тара уже не могла вспомнить, о чём именно они разговаривали, но она помнила, как волнительно было ощущать его руку на своём плече.  С Дамианом то и дело здоровались проходящие мимо тинэйджеры, и он всем представлял её, называя по имени.
Немного времени спустя, они свернули с оживлённого проспекта к скверу, посаженному вдоль канала. Стояло начало лета – время соловьиных трелей, и цветущих деревьев. Они медленным шагом шли по пустынным дорожкам сквера, и слушали заливающихся птах.
 Дамиан махнул куда-то в сторону, и предложил:
- Может быть, зайдём ко мне на чашку кофе, я живу здесь, совсем рядом?
Тара и ждала, и боялась их слов. Это было непростое время в её жизни, время постижения вечных истин и мудрости, время, в которое она жила, сообразуясь с заповедями: «Не лги, не прелюбодействуй, не убий….». Таре очень не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался, но она не могла лгать ни себе, ни ему, и в следующую секунду совершенно огорошила его признанием:
- Понимаешь, у каждого человека есть свои принципы, я ведь не ребёнок, и понимаю всё. Ты мне очень нравишься, но я не могу так.… Это грех.… Вне брака - это грех.
Дамиан, ожидал услышать что угодно, но только не это! Он остановился, заглянул в её глаза, чтобы понять, не издевается ли она над ним. Тара словно прочла те мысли, что пронеслись у него в голове, и смущённо улыбнулась:
- Я, конечно, понимаю, что звучит это странно, но…я так живу.
- Мда-а, - только и выдохнул он в ответ.
Ещё долго они бродили по обезлюдевшим улицам, теперь уже говорила она.
Ей хотелось, чтобы он понял её. Она говорила о своих взглядах на жизнь. Она открывалась ему, совершенно не думая о том, что возможно вся та вселенная, что умещалась у неё в душе, может напугать его, оттолкнуть! Ей почему-то в первый же вечер стало жизненно важно, чтобы он узнал её, чтобы он понял, как непросто, и вместе с тем, как увлекательно и волшебно, оказаться рядом с кем-то, кто предопределён тебе самим Богом.
Конечно же, она ни слова не сказала о том, что их встреча, это не случайность, не стечение обстоятельств… Она абсолютно верила в это.
Он был музыкантом. Музыкантом, исполняющим тяжёлый рок. Она была девушкой, в которой скрывалась целая вселенная, предназначенная только для него. Тара начинала понимать, что их разделяет пропасть.
Пытаясь согреться, она, совершенно неосознанно, забралась замёрзшей ладонью под рукав его куртки. Ощущение прикосновения к теплой коже руки, покрытой мягкими тонкими волосками, потрясло её. Никогда прежде, она не прикасалась к мужчине, чувствуя всем существом, что это её продолжение. Запах его кожи, щекотал её обоняние, и казался таким безмерно родным, что она едва подавила тихий стон нежности к нему.
Так, за один вечер, Тара полюбила Дамиана. Вместе с тем, она поняла для себя одну важную вещь - никогда прежде, сколько бы мужчин не было в её жизни, никого из них Тара так не любила. Потому что только сейчас, в эти минуты их первого свидания, она узнала Любовь. Она узнала, что у Любви карие тёплые глаза, русые волосы, и прекрасные руки с длинными музыкальными пальцами.
По мере того, как она говорила, Дамиан смотрел на неё так, как если бы она была инопланетянкой, короче говоря – девушкой, не от мира сего. Что впрочем, было не так уж далеко истины.
Уже около полуночи, он проводил её до дома. Они тепло попрощались, и немного смущаясь, он поцеловал её в щеку.
- Спокойной ночи Тара. Я скажу тебе правду, таких девушек как ты, я ещё не встречал в своей жизни.
- Это комплимент? – не поняла она.
В ответ Дамиан лишь пожал плечами.






Глава шестая
Мистик

Тара открыла глаза. Кажется, отдавшись на волю таким сладким для неё воспоминаниям, она задремала. Пена в ванной растаяла, а вода давно остыла. Пламя свечи по-прежнему колебалось, отбрасывая на стены танцующую тень.
Девушка взяла мочалку. Как там приговаривала бабуля, - «вымойся начисто»? Значит простое лежание в тёплой воде, для предстоящего действа вряд ли подходит. Задёрнув шторку, чтобы не наплескать на кафельный пол, Тара настроила душ, и стала тщательно растирать тело массажной рукавичкой.
Вскоре кожа начала приятно гореть. Тара омылась приятно- прохладной водой под душем и, прикрутив краны, вышла из ванны. Промокнув тело полотенцем, она пошла на кухню, и в  полутьме всмотрелась в циферблат настенных часов. Было без двадцати двенадцать. Вернувшись в ванную, она гребнем расчесала свои длинные волосы соломенного цвета, откинула их со лба, и прошла в комнату.
Квартира была наполнена дымом от сгоревших благовоний, запах которых смешивался с ванильным ароматом свечей.  Тара надела приготовленный наряд, и критически осмотрела себя в зеркале трюмо. Из зазеркалья на неё смотрела простоволосая девушка в длинном розовом облачении. Ну, чистая  непорочная дева перед принесением себя на жертвенник, хохотнула она, и как наказывала старица, стянула волосы на затылке в тугой конский хвост.
До полуночи оставалось ещё несколько минут, и Тара почувствовала лёгкий голод. Можно ли есть в момент совершения того, что она должна проделать, бабуля её не предупредила, но на всякий случай, ради чистоты эксперимента, Тара решила воздержаться от чревоугодия. Она взяла свою Библию в руки, открыла её на книге псалмов. Тара часто читала на ночь псалтырь. Нет, не потому, что была настолько религиозной, просто ей нравились эти, очень поэтические молитвы. Они были написаны очень красивым, напевным слогом. Читая их, душа Тары получала и духовную пищу, и эстетическое удовольствие.
Наконец, стрелка медленно подползла к двенадцати. Тара вдруг подумала,- а какую позу  нужно принять в момент чтения молитвы? Ну, там сесть, или может быть встать на колени?! А если встать на колени, то в какую сторону должно смотреть лицо? Икон в квартире,  она не держала, полагая, что поклоняться Богу нужно в сердце. А иконы считала не более чем произведениями искусства, к тому же нарисованным человеком. При чём тут Бог, Тара понятия не имела. Это было её личное мнение, и она ни с кем не спорила на эти темы.
Немного поразмышляв, она решила встать посередине комнаты, лицом к окну, так как окна выходили на восток, и таким образом помолиться Богу. В тот момент, когда секундная стрелка коснулась цифры двенадцать, Тара негромким голосом начала читать:
- Отче наш, Сущий на небесах… - голос звучал тонко, и предательски дрожал. Она закончила первую молитву, и тут же снова «Отче наш…». После третьего прочтения, она перевела дыхание, взяла с постели приготовленный амулет, и попыталась надеть его. Но вот незадача, - шнурочек едва-едва налезал на голову. С трудом, - выдернув, наверное, не один волос, она всё же натянула его и, дрожащими от волнения пальцами прижала к груди.
Камень был приятно-прохладным. Тара скосила глаза на грудь, припомнив слова старушки, что он, то есть камень, узнав хозяйку, должен каким-то особенным образом засветиться. Но камень висел, и никаких изменений с ним не случилось. Вот только чуть согрелся, вобрав в себя тепло её тела. Она долго стояла посреди комнаты, прислушиваясь к себе, и выискивая какие-то новые, необычные ощущения. Но тщетно, всё было как обычно. Единственное, что она различала очень явно, -  шум штормового ветра за окнами. Да ещё, приглушённые голоса, доносившиеся с лестничной площадки этажом ниже. Там, как всегда, толпились и гомонили подростки.
- Обманула что ли старица? – пробормотала она.
Но дело было сделано. Тара вздохнула, и подумала, что теперь, самое время чем-нибудь полакомиться после трудов праведных. Отрезав кусок сыра, она положила его на ломтик чёрного хлеба и, вернувшись в комнату, плюхнулась на кровать, с удовольствием поглощая бутерброд. Тело, уставшее после долгого рабочего дня, и последовавших за ним приключений, с удовольствием приняло горизонтальное положение. Её разморило от длительного принятия ванны, и Тара предвкушала, как заберётся под тёплое одеяло и, свернувшись калачиком, уснёт. Рано вставать на утро не было никаких причин -  выходной день. Можно было всласть выспаться, что она позволяла себе делать каждый уик-энд.
С бутербродом было покончено. Она неохотно поднялась, чтобы вымыть испачканные руки. Библия соскользнула с края кровати, и с громком хлопком упала на пол. Книга книг раскрылась на шестьсот двенадцатой странице. Тара машинально вытерла руки о новый пеньюар, подняла её, и снова села на постель. Девяностый псалом.  Прокашлявшись, внезапно дрогнувшим голосом Тара прочитала:

«Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится,
Говорит Господу: «прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!»
Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы,
Перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение – истина Его.
Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днём,
Язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень.
Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится:
Только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым.
Ибо ты сказал: «Господь – упование моё»; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим;
Не приключится тебе зло и язва не приблизится к жилищу твоему;
Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих:
На руках понесут тебя, да не преткнёшься о камень ногою твоею;
На аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона.
«За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, потому что он познал имя Моё.
Воззовёт ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его, и прославлю его,
Долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Моё».

- Боже мой, это прекрасно! – Тара захлопнула Библию, и аккуратно поставив её на полку, подошла к окну. Отодвинув штору в сторону, прижалась лбом к холодному стеклу, и вгляделась в темноту.
Город спал. И даже здесь, в доме, расположенном в непосредственной близости от оживлённой магистрали, никак не чувствовалось дыхание города. Тишина стояла абсолютная. В соседних домах не светилось ни одно окно. Лишь природа никак не хотела смирять свой своевольный нрав. Ураганный ветер неистово хлестал в стекла, и раскачивающиеся верхушки деревьев стонали под его напором. Январь месяц на дворе, а на улице плюсовая температура, где это видано?!
Странно, подумала Тара, Рождественская ночь, но никаких фейерверков… Обычно, по большим праздникам, стекла в окнах содрогались от  бесконечной канонады разгулявшихся горожан, а небо расцветало разноцветными всполохами. Она напрягла слух, но тщетно – тишина была непроницаемой. Тара подняла взгляд к небу. Низкие тучи на бешеной скорости неслись над землёй. Странная ночь, снова подумала Тара. Она отошла от окна, - из невидимых глазу щелей тянуло холодом, а после горячей ванны, это грозило здоровью неприятными вещами.
Задернув плотнее тяжелые драпированные занавески, она взяла пульт телевизора, пощелкала кнопками но, ни одна программа не работала. Антенну на крыше снесло ветром, решила она, и выключила телевизор. Всё, пора спать, уже поздно. Часы показывали час ночи.
Тара убрала с постели плед, откинула край одеяла, и в этот момент вспомнила об амулете. Войдя в ванную, она подошла к зеркалу, и едва не вскрикнула. В темноте, освещаемой только крошечным пламенем уже угасающей свечи, камень действительно светился! Она придвинулась к зеркалу плотней, и жадно всмотрелась в отражение.
Маленький кусочек кровавика слабо переливался зелёными и красными бликами.
- Не может быть! – воскликнула Тара, - он узнал меня!
И тут же отшатнулась от зеркала. Стоп, стоп, стоп, дорогая. Осторожнее. Ты просто устала, глаза сыграли с тобой небольшую шутку, и всего лишь.
Она щёлкнула выключателем, но электрическая лампа не загорелась. - И свет вырубился, в досаде топнула она. Всё, пойду спать! Снова взглянула на камень,- но он по-прежнему светился ровным, тёплым светом. «Чудеса!» - пробормотала она и, погасив в ванной свечу, вернулась в комнату. Погасив вторую свечу, с разбега нырнула под одеяло.
Уже засыпая, подумала: «Что же это всё значит – старушка, амулет?! И что дальше?.. » Но додумать эту мысль она уже не успела, потому что сладко уснула.


Глава седьмая.
Явление первое

Она очнулась ото сна. Проснулась резко, как будто и не спала вовсе. Сев на постели, напряжённо прислушалась. В квартире и за окнами стояла абсолютная тишина, и Тара не сразу поняла, что именно разбудило её. Она снова легла, но сон безвозвратно ушёл. Спустя мгновение, она очень отчётливо различила тихий стук. Кто-то тихо, даже робко стучал во входную дверь. Тара выбралась из-под одеяла, и на цыпочках подошла к дверному глазку. Затаив дыхание она заглянула в него. На освещённой тусклой лампочкой площадке стоял высокий молодой мужчина. Для зимней промозглой погоды на улице он выглядел довольно странно…
Длинные, белые как снег волосы. Что-то белое, - не то плед, не то плащ укутывало плечи. Незнакомец излучал спокойствие. Он совсем не был похож на заблудившегося, и перепутавшего этаж  подвыпившего гуляку. С лёгкой улыбкой, склонив голову на бок, он протянул руку к двери, и снова постучал. Тара не выдержала:
- Вам кого, мужчина? Похоже, вы ошиблись дверью! – крикнула она, и затаила дыхание.
Тот, за дверью, абсолютно не смутившись, улыбнулся. Глядя сквозь глазок двери – как ей показалось - прямо на неё, ответил:
- Я никогда не ошибаюсь. Откройте, Тара.
Она отшатнулась от двери, и совершенно растерялась:
- Я вас не знаю, мужчина, уходите! Перебудите всех соседей, ещё милицию вызовут, - неприятностей не оберётесь.
- Конечно, вы меня не знаете! – тихий смех колокольчиками зазвенел по площадке.
Тара снова прильнула к дверному глазку - тип стоял на прежнем месте.
- Двери для меня не преграда, я могу и так войти… Хм… Но, соблюдая ваши традиции, я постучался. Так вы откроете мне, или нет? Я ведь могу и утром явиться, если вам сейчас не совсем удобно. Только зачем ждать утро?!
Блондин поднял опущенные веки, и огромные синие глаза странно сверкнули:
- Я жду.
Тара не знала, что ей делать. Странный вид незнакомца, его непонятные слова настораживали её - впускать среди ночи человека которого она видела впервые в жизни, было безумием! Но с другой стороны он назвал её по имени, а это  значит, что они все-таки знакомы. Но где, когда, и при каких обстоятельствах они встречались? Этого Тара, сколько ни силилась, вспомнить не могла. Она снова посмотрела в глазок. Незнакомец стоял спокойно, и как будто от нечего делать рассматривал выкрашенные в тошнотворный зелёный цвет, стены подъезда. И, возможно впервые в своей жизни, Тара приняла противоречащее рассудку решение.
- Подождите минутку, я только оденусь!
- Я не уйду, - бесстрастно согласился он.
Тара молнией метнулась в комнату, щелкнула выключателем, но электричества по-прежнему не было. Ага! Вот, почему он не звонил, а стучал в дверь, догадалась она. Сорвав с плечиков длинный махровый халат, она, путаясь в рукавах и поясе, натянула его. И, уже у входной двери, попыталась руками пригладить растрепавшиеся ото сна волосы. Снова, на всякий случай, взглянула в глазок и, убедившись, что он по-прежнему один, повернула ключ в замке.
Свет с лестничной клетки рванулся в прихожую, и на неё упала тень незнакомца.
- Вы, собственно говоря, кто? – с запозданием спросила она, когда дверь уже никак не могла задержать не прошеного гостя.
Теперь, когда она смогла рассмотреть его полностью, Тара увидела, что плечи незнакомца и в самом деле закутаны в большой плед. В пушистый и белоснежный, как его волосы. Тонкие длинные пальцы рук унизаны перстнями с разноцветными камнями, и  пафосно сложены на груди.
- Так я могу теперь войти?- он вошёл, поморщился, и зябко передёрнул плечами. - На лестнице ужасный сквозняк!
Ошалевшая вконец Тара опустила взгляд вниз, и увидела, что ноги незнакомца совершенно голы, и обуты в летние сандалии! Она медленно закрыла дверь, и только сейчас до неё дошло, что она осталась в абсолютных потёмках, наедине, с незнакомым мужчиной, который пришёл к ней среди ночи, без предупреждения! Прижав ладони к губам, она беззвучно охнула над собственной глупостью. Вдруг раздался щелчок, как будто кто-то щёлкнул пальцами. И спустя мгновение во всех комнатах одновременно ярко вспыхнул свет.
- Свет дали, - удивилась она, и перевела взгляд на гостя.
- Так мы что, знакомы? - Повторила она вопрос, оглядывая его чудной наряд. - Вы что, артист? Прикид у вас - прямо скажем - не по сезону, - удивлялась она улыбающемуся безупречно-белой улыбкой визитёру:
- На такси приехали?… Это что, розыгрыш какой-то? Я вас точно не знаю, - она тщетно искала разумное объяснение позднему визиту странного гостя.
- Так и будешь меня у дверей держать? – с иронией поинтересовался «артист». – Или всё-таки чаем угостишь, замёрз я, видишь ли.
Глаза его снова полыхнули глубоким, как индиго, синим цветом. Ого, подумала Тара, ну и глазищи! Линзы носит?! Но вслух сказала:
- Вы вообще-то в курсе, который сейчас час? Или там, откуда вы свалились на мою голову, все счастливые, и часов не наблюдают по определению?
Он, не переставая улыбаться, прошёл мимо неё на кухню, с любопытством взглянул на настенные часы, как будто и в самом деле видел их впервые.
- Часы мне не нужны, это правда. Но ведь и тебе никуда не нужно торопиться, или я ошибаюсь? – он посмотрел на неё, и сам ответил,  -  нет, я никогда не ошибаюсь, Тара.
То, что он знал её имя, оставаясь в свою очередь безымянным, стало Тару раздражать. Едва удерживаясь от повышенного тона, она вслед за ним вошла на тесную кухоньку и встала напротив него, метая взглядом громы и молнии.
- Может быть, уважаемый поздний гость, всё-таки, назовёт своё имя? А то неудобно, знаете ли, без имени-то! А?!
«Уважаемый гость» покосившись на табуретку, как будто тоже видел её впервые, осторожно сел. Тара бросила взгляд на часы - они показывали пятнадцать минут второго. Выходит, что она и не спала вовсе, а так, только глаза прикрыла. Хотя чувствовала себя при этом абсолютно свежей, словно проспала несколько часов. Её взгляд вернулся к странному гостю, и их глаза встретились.
- Так чай, говорите? Хорошо, будет вам чай. – Она зажгла газ, и поставила пузатый чайник на огонь. – Итак, на чём мы с вами остановились? Ах, да! Вы хотели представиться! Я вся во внимании.
Тара села на другой табурет, подальше от него, на всякий случай.
- Я - Ангел, - совершенно серьёзно сказал он. – Твой Ангел-хранитель.
Тара засмеялась громко и безудержно, как будто прорвало плотину. Она просто покатывалась от смеха! Она буквально задыхалась, и никак не могла остановиться.
- А-а-ангел! Ха-ха-ха-ха, - из глаз её потекли слёзы, и утирать их было абсолютно бессмысленно. – Ну, ты даёшь! Ха-ха-ха-ха, слушай, ну это круто! – Она сползла с табуретки и, продолжая истерически хохотать, побежала в туалет. После пророкотавшего шума слива, она слегка успокоилась, но едва вышла из туалета, как взгляд её снова остановился на госте, его нелепом наряде, и Тара сползла по стенке в новом приступе хохота.
Гость вздохнул, встал, открыл кран с холодной водой и, набрав её в стакан, подошел к Таре.
- Может быть, воды выпьёшь? – предложил он, и протянул ей стакан. – Я не знаю, что в этих случаях делают люди, - растерянно сказал он. Постояв, и немного подумав, он вдруг плеснул содержимое ей в лицо.
- Ты обалдел что ли?! – взвилась на дыбы Тара, тут же прекратив смеяться. Поднявшись с корточек, она тыльной стороной ладони вытерла лицо. – С ума все посходили, что ли?! Заявляются среди ночи в театральных костюмах, издеваются надо мной, а потом меня же, в моём собственном доме, поливают холодной водой!  Ну, народ! Озверели! – Она вытерла лицо рукавом халата, и окончательно разозлившись, вернулась на кухню.
-Ты что себе позволяешь, а?! – она снова плюхнулась на стул, закидывая ногу на ногу.
- Ты можешь успокоиться, и хоть немного меня послушать? - Мягко попросил блондин.
- Ну?!.. Говори! – раздражённо выпалила она, отмечая, как сильно чувствуется в квартире какой-то посторонний цветочный запах. Переборщила я с благовониями, подумала Тара.
- Я, и, правда, – Ангел-хранитель.
Тара возвела глаза к потолку и с тоской подумала, что ночь будет длинной. Она тряхнула волосами и, морщась, словно от зубной боли, посмотрела на него:
- Ну что ты заладил - ангел, ангел! Пойми, я человек не злой, я бы даже сказала  мирный, но ты, парень, меня злишь! Кто тебя прислал сюда, чья идея-то была? Только не говори мне, что Г…
- Бог, - прежде неё ответил он, и рукой с явно бутафорскими кольцами поправил сбившуюся на лоб прядь волос. – Тара застонала, и потёрла глаза.
- Ну ладно, допустим! – но тут же, словно спохватившись, уточнила, - нет, только на секунду допустим! Может быть, к твоему костюму ещё и крылья прилагаются? Ангелы, как известно, с крыльями бывают! – Она заглянула ему за спину, и радостно сообщила, - нет их, - крыльев-то! Наверное, дома забыл, или в машине ненароком отстегнулись! Нет, не ангел ты, дорогой мой! Придумай для доверчивой девушки другую басню. Ещё, я где-то читала, что ангелы чудеса могут творить, так как являются Божьими посланниками. Фокусы мне станешь показывать? А может быть ты того, - она подозрительно покосилась на него, и выразительно покрутила пальцем у виска, - из психушки сбежал, может  ты ма-ни-ак?! – настойчиво допытывалась она.
Парень встал с табуретки.
- Э, э, э, постой! – Тара отпрянула к окну. - Ты чего это заволновался?! Я ведь пошутила! – она не на шутку испугалась. Ну, всё, теперь убивать будет, промелькнуло у неё в голове.  Но, парень медленно снял с плеч свою теплую накидку, и небрежно уронил её на пол. Под накидкой обнаружилась туника длинной до щиколоток из незнакомого Таре, белоснежного материала. Она невесомо струилась с плеч блондина, и была расшита причудливыми золотыми узорами – странными, словно живыми, цветами и животными. Талия перехвачена поясом из желтого металла, подозрительно похожего на золото, и сплошь усыпанного разноцветными, переливающимися камнями. Парень, гордо подняв голову, повернулся к ней спиной, и Тара ахнула, - крылья! У него действительно были крылья! Белоснежные пёрышки плотно прилегали один к другому, и не выглядели бутафорскими. Тара медленно отошла от окна и, протянув руку, осторожно коснулась их. Они были тёплыми, гладкими, и на ощупь, вполне настоящими.
- Тонкая работа… в какой мастерской заказывали? – всё-таки не удержалась она от сарказма.
- У нас один Творец, - словно не замечая иронии, сказал он.
Внезапно её осенило - должно быть, это сон! Ну, конечно! Все её сны отличались особой реалистичностью, и порой, казалось, что ты вовсе не спишь, а всё происходит на самом деле. Есть ещё другой вариант, что он является плодом её, внезапно прихворнувшего воображения. То есть, этот белокурый красавец с огромными крыльями за могучей спиной – всего лишь галлюцинация…. Я что, - сошла с ума? – ужаснулась она. Этот вариант развития событий понравился ей меньше первого.
Поглаживая пальцами перистую поверхность, она склонила голову, пытаясь заглянуть под крылья, в надежде понять, как именно крепятся эти штуки к его костюму.
  - Нет, спешу тебя успокоить - ты не спишь. И с ума не сошла, - произнёс Ангел, и неожиданно взял, да и расправил одно крыло!  При этом, нужно заметить, ни один мускул не дрогнул на его лице, а руки по-прежнему были величественно сложены на груди. Оно было огромным, и, расправившись, заняло едва ли не всё пространство на кухне. Конец крыла задел при этом стоящий на плите чайник, уже давно кипевший и пускающий в потолок упругую струю пара. Чайник накренился, и уже готов был упасть, обдав всё вокруг крутым кипятком, но Ангел бросил на него молниеносный взгляд, и чайник, плавно приподнявшись в воздухе, мягко опустился на горелку, ни капли не расплескав.
Аккуратно сложив крыло, он спрятал его за спину и повернулся к ней лицом.
- Всё равно не верится? – уточнил он.
Тара ущипнула себя за руку чтобы проверить - на всякий случай – сон это, или на самом деле, только что, на её глазах произошло маленькое, но единственное виденное ею воочию чудо? В голове творилось невообразимое! Мысли скакали подобно взбесившимся скакунам. Вера и неверие боролись друг с другом, как борцы сумо. Она потёрла виски и ни проронив ни слова, достала с полки две чайные чашки. Опустив в каждую по пакетику с заваркой, залила их кипятком, всё время тайком посматривая на гостя.
Кожные покровы на лице, шее и руках, имели потрясающий вид – отливая атласом цвета слоновой кости, кожа словно мерцала. Ни одного волоска. Идеальная, безупречная поверхность. И глаза - огромные, сияющие, цвета индиго. Брови и ресницы скорее русые, чем белые, как волосы. Тонкий нос, с чутко вздрагивающими ноздрями. Бледно-коралловые губы. За всю свою жизнь, ни у кого, не видела она таких, безупречно правильных черт лица. На вид ему было около тридцати, по человеческим понятиям конечно!
Тара поняла, что он намеренно позволяет ей рассмотреть себя и, смутившись, наконец-то села.
- Ну, и чем я обязана подобному визиту? - Не зная, что ещё сказать, она бессильно развела руками. – В чём я провинилась перед Небесами?
Ангел зябко передёрнул плечами, и словно извиняясь, вымолвил:
- Прохладно тут! Я, пожалуй, надену свою накидку?
- Конечно, конечно! Я понимаю, - Тара наклонилась, подобрала с пола огромный, но почти невесомый плащ Ангела. Протянув ему, она снова усомнилась, - мерзлявый ты какой-то, с непривычки что ли?
- Не люблю такую погоду, - согласился он, и утеплился.
- Ну, и… - вкрадчивым голосом протянула она, приглашая его всё же ответить на свой вопрос. – Какова цель твоего визита?
- А это мне у тебя нужно спросить. Ты ведь сама пригласила меня, - он двумя руками взял чашку с заварившимся чаем, и поднес к губам. Сделав маленький глоток, облизнулся, и поставил обратно на блюдце.
- Я?! Когда это? Что-то я н-не п-припомню! – растерялась Тара.
- Ну, как же! Кто два дня назад, полночи рыдая, жаловался Создателю на невнимательность с Его стороны? Разве не ты?! Вспомни!
Тара нахмурила брови, припоминая, что два дня назад, она действительно молилась лёжа в постели. Порой, по ночам, на неё особенно сильно накатывала тоска по Дамиану, и в такие моменты, она начинала молиться. И позавчера, был как раз такой момент. Во время молитвы, её, как говорится, понесло и, разговаривая с Богом, она, заливаясь слезами, бормотала что-то о своей неудавшейся жизни, не сложившихся отношениях с Дамианом.
- Я не понимаю Твоего промысла, Господи! – кричала она в темноту пустой комнаты, - моя жизнь теряет последний смысл! Ты даёшь мне любовь, и снова забираешь её…. Я устала! Я не понимаю себя, я не понимаю, что Ты ждёшь от меня! Ответь мне! Дай мне знак! Помоги мне разобраться во всём этом! Мне почти сорок, а я одна! Ты этого хочешь от своего дитя?! Это что, обязательное условие?! Зачем я тогда живу в этом мире?! Ответь!
 Много ещё слов наговорила она Отцу в ту ночь, всего и не упомнишь. Возможно, это было импульсивно и слишком эмоционально, но, по крайней мере, ни в одном произнесённом ею слове она не покривила душой. Ведь истинная молитва, это когда человек говорит из сердца, а не из разума.
- Помню, - Тара опустила глаза.
- Вот Он и прислал меня, своего верного слугу, чтобы я помог тебе! – Ангел улыбнулся, и снова отпил глоток чая.
- Ты что, как джин из лампы, любые желания исполнять можешь?! – восхищённо охнула Тара.
- Ну, джин – это персонаж из восточной этники. Прототипом для него послужил тёмный ангел – ангел смерти. Я не Ангел Смерти, я Ангел Света. Желания исполнять могу, правда, не любые. Ты ведь знаешь, что воля человека для нашего Создателя – суверенна?!
- Знаю, - призналась она, – читала об этом в Библии.
- Твоя воля, или чья-то ещё, это не имеет значения. Все творения равны перед Творцом, и все любимы. Только с добровольного согласия человеческого существа я могу вмешаться в его сознание, или жизнь. Вот так! А что касается моих, хм… полномочий, то можешь не сомневаться – они весьма велики. Тебе многое и представить-то трудно.
Пока они разговаривали, взгляд его скользил по стенам кухни.
- Можно мне взглянуть, как ты тут поживаешь?
- Да что уж теперь-то, - располагайся! Ночь как я понимаю, будет длинной и бессонной. – Тара махнула рукой в сторону единственной комнаты, - да тут, собственно говоря, и смотреть-то нечего – малогабаритка, хрущёвка одним словом.
Он встал, и с выражением лукавого любопытства на лице прошёл в комнату. Остановившись в дверном проёме, Ангел прислонился плечом к косяку, и окинул комнату взглядом.
- Мда-а-а.…  Не дворец, прямо скажу. Так, конура какая-то!- В этом Тара была с ним полностью согласна. К тому же эта «конура», как он выразился, стоила ей ежемесячно, страшно сказать, почти четыреста долларов. Так как не являлась её собственностью, а снималась. На эту статью расходов уходила большая часть её зарплаты.
- Вот так я и живу, - Тара подошла к нему, и остановилась рядом. И снова ноздри её уловили сильный цветочный запах. Кажется, так пахнут фиалки, которые она разводила пару лет назад. Теперь она поняла, что этот запах исходил от Ангела.
 Комната, в которой она жила, была небольшой, метров двадцать площадью, в ней стоял платяной шкаф, старый диван, трюмо семидесятых годов с большим зеркалом, телевизор, и единственное потрёпанное кресло. Пол закрывал старый палас с огромными вытертыми проплешинами. В квартире ещё наличествовал крохотный коридорчик, он же – прихожая, и маленький совмещённый санузел.
- Давно ты тут живёшь? – спросил он.
- Мне кажется, ты должен всё обо мне знать, - с сарказмом ответила она. – Или я ошибаюсь? Разве не обязан Ангел-хранитель всюду следовать за подопечным, и оберегать его от неприятностей?
- А ты думаешь, что Ангел-хранитель, это нечто, похожее на соглядатая? Что он всюду таскается за человеком по поводу и без оного? Ты знаешь – воля человека – су-ве-ре-нна! Когда меня просят прийти, я принимаю приглашение. Вернее мне поступает повеление Свыше, и только после этого, я имею право приступить к своим непосредственным обязанностям – охранять, защищать, и помогать в каких-то вопросах. И всё это – в исключительных случаях, когда человек не в силах решить задачу своими силами, когда он находится в безвыходном положении. Хотя, если честно, выход есть из любого положения, только не каждый человек знает об этом. В панику бросаются, руки на себя накладывают, от отчаяния глупости разные делают. Да что там говорить, много чего странного совершает порой человек, в своей недолгой жизни.
- Может быть оттого, - возразила Тара, - что жизнь человеческая так коротка, а прожить её хочется счастливо, и по возможности безбедно? Может быть, поэтому и торопится человек всё успеть? А по суетливости своей, и впадает в крайности… Ошибки совершает, порой непоправимые. А вот чтобы обратиться к Создателю, и помощи попросить - гордыня не позволяет, или обычное невежество в этих вопроса – атеизм, « от незнания гибнет народ Мой» - процитировала она строчку из Библии.
- Ты, как я посмотрю, неплохо разбираешься в некоторых вопросах, отчего же сразу не позвала Ангела-хранителя, истерики устраивала Творцу время от времени, - улыбнулся он.
- Так всё оттого же – от невежества. Мне и в голову не приходило, что Ангел может запросто постучаться в двери посреди ночи. Часто ли ты позволяешь, чтобы тебя видели, ну вот так, «во плоти»?
- Крайне редко, - признался он. – В особо тяжёлых случаях.
Тара нахмурилась, но он тут же расхохотался, и смех его словно тысяча колокольчиков разнёсся по квартире.
- Тише ты! Соседей перепугаешь до смерти! – проворчала Тара.
- Да шучу я, шучу! Ты что думаешь, раз Ангелы по  природе своей - «духи бестелесные», так у нас и чувства юмора нет? – крылатый гость потёр руки, и заявил, - так-с, с чего именно начнём? А за соседей ты не переживай, спят крепким сном!
- Что «начнём»? – не поняла Тара.
- Действовать, исправлять положение! Жизнь твою подвергать капитальному ремонту! За этим вроде и зван был?! – Ангел с размаху опустился в кресло, и Тара всерьёз испугалась, что оно не выдержит подобного натиска, и рухнет под ним. Но кресло выдержало. Скрипнуло жалобно, но выстояло. Тара взглянула на свою не заправленную постель, спросила:
- А ты вообще-то во сне нуждаешься? Я вот, например, так и не сомкнула глаз, - из-за тебя, между прочим!
- Не нуждаюсь, как ты выразилась, но могу и подремать при случае – отдохнуть, так сказать, - и предложил ей, - ты, если хочешь, поспи немного, а я подумаю, что мне со всем этим делать, - он выразительно обвёл глазами комнату.
Тара подошла к кровати, села на краешек, и засомневалась:
- Я теперь и уснуть не смогу, наверное. С ума сойти – не каждый ведь день Ангел в гости забегает! Кому скажи, ведь не поверят, в дурдом определят!
- Да ты не волнуйся, я не на чай зашёл, задержусь немного у тебя. А ты, если уснуть не можешь, - только скажи, я на тебя лёгкий сон с приятными сновидениями нагоню, – выспишься. Можно и без снов.
-Ты бы отвернулся, мне раздеться нужно! – попросила она.
Ангел хмыкнул, но отвернулся,
- Я тебя, чтобы ты знала, ещё при рождении голышом видел, только ты не помнишь, у тебя тогда асфиксия была. Родила тебя мать крошечную, синюю, не дышащую, - пуповина вокруг горла обмоталась.  Ну и зрелище я тебе скажу было!
Тара похолодела, и окончательно уверовала в него, ведь мама ещё в детстве рассказывала ей об этом случае.
- Так значит, это ты меня тогда спас?! – Тара нежно посмотрела на него.
Ангел смущенно опустил глаза,
- Ну да, было дело – это правда, я. Пролетал мимо, а тут крики, суматоха. Ну, и принял я на себя ответственность. И вот ты, какая красавица выросла! – Он улыбнулся, и глаза его влажно заблестели.
- Спасибо тебе, Ангел!
- Да ладно тебе! Сколько их ещё было, этих критических ситуаций в твоей жизни, если б ты только знала! – он вздохнул, - ну так что, поспишь немного?
- А ты расскажи мне про эти, ну, ситуации! – попросила Тара.
- Нет, зачем тебе расстраиваться, снова о прошлом вспоминать?! Спи! Потом, если у тебя будет желание, так и быть, расскажу. Но не сейчас.
Тара легла в постель и укрылась одеялом.
- Ты и правда мой Ангел-хранитель! –  прошептала она, и глаза её закрылись.
Ангел тихо дунул ей в лицо, повеяло фиалками, и в тот же момент Тара глубоко и безмятежно уснула. Ангел долго вглядывался в лицо спящей девушки, и лик его был затуманен грустью. Он осторожно погладил её волосы, и прошептал:
- Ты ещё того не знаешь, что если бы в тот день я не вырвал тебя из рук Ангела Смерти, тебе была бы уготована совсем иная судьба, и в совсем ином мире. Но я сделал это. Правильно ли я поступил – вот что я хочу сейчас понять, Тара.


***

Глава восьмая.
Чудеса!


Когда Тара открыла глаза, в комнате было уже светло. Она сладко потянулась, повернула голову к окну, чтобы посмотреть какую погоду навеял ночной штормовой ветер, и вдруг вспомнила про Ангела. В том, что это был не сон, она больше не сомневалась, и отчётливо могла вспомнить каждую деталь прошедшего вечера.
Так вот о чём пыталась рассказать ей старушка! Тара взяла в ладонь амулет, и поднесла его поближе к глазам. Как и вчера, тот светился и слабо мерцал.
Но где Ангел? И как только она подумала о нём, в ванной раздалось негромкое мурлыкание, весьма отдалённо напоминавшее пение.
- Проснулась? – раздался бодрый голос Ангела, и вслед за этими словами он показался из двери с полотенцем через плечо. – Как спалось?
Тара широко улыбнулась:
- Замечательно!
- Кто бы сомневался?! Сильна же ты спать! Я уже слетал туда - сюда, старых знакомых повидал, девочку одну из-под колёс грузовика спас. Едва успел! Но, всё же выхватил! Хорошая девчушка, нужно бы потом её навестить….
- Да ты настоящий герой! – сделала ему комплимент Тара.
- Служба такая! – улыбнулся он.
Тара встала, быстро заправила постель.
- Сейчас завтракать будем! Я вот только умоюсь, и что-нибудь приготовлю, - она скрылась в ванной, быстро привела себя в порядок, надела спортивный костюм, и вышла.
Ангел сидел за кухонным столом, и старательно намазывал булочки маслом.
- Я тут в холодильнике похозяйничал, не густо у тебя с продуктами-то! Диетами себя изводишь что ли?
- А много ли мне одной нужно?– Тара поставила чайник на плиту, потом достала из холодильника пару яиц, решив их отварить.
 Вообще-то мужчина в её квартире был огромной редкостью. Когда они встречались с Дамианом, это она  приходила к нему, и никогда наоборот. А сегодня, сам Ангел сидит у неё на кухне босой, в немыслимом платьице, и лопает хлеб с маслом. Она улыбнулась собственным мыслям. Нужно бы чем-то побаловать гостя. Да и какой он гость, когда знает меня с пелёнок, думала Тара, с тихой радостью вглядываясь в белоснежное чудо.
В холодильнике вообще не было продуктов, подобающих этому моменту. После завтрака нужно будет сходить в магазин, решила она.
- Нет, у нас будут другие дела, вся мирская суета с холодильником - потом.
- Ты что, умеешь слышать мои мысли? – ахнула Тара.
- Умею…. Но, не злоупотребляю этим! – поспешил оправдаться он. – Сейчас случайно вышло. Мы одни, никого другого поблизости нет, вот, и прорвалось. Извини! Больше не буду!
- Да мне что?! Скрывать нечего, я всю жизнь перед Богом и людьми открыта! – она налила чай, и села напротив него. – А какие важные дела нам предстоят, может быть, просветишь меня?
- Ты в детстве какой представляла себе взрослую жизнь? Какой ты её хотела видеть?
Тара отхлебнула чай, и, подперев подбородок ладошкой, задумалась. Будучи маленькой, Тара очень хотела как можно быстрее повзрослеть. Детство казалось ей наискучнейшим периодом жизни. Она мечтала, что когда вырастет, у неё будет красивый дом на берегу моря, умный, красивый муж, и славные детки, никак не меньше двух – мальчик и девочка. Ей всегда хотелось иметь большую, но самое главное, дружную семью, в которой бы существовали свои традиции. Вроде обязательных семейных ужинов в тесном кругу, где каждый станет делиться с другими тем, что произошло за день. Она представляла себе шумные пикники на природе, походы с палатками на рыбалку, и другие тихие радости семейной жизни.
Нет, Тара никогда не стремилась к одинокому образу жизни, что называется «для самой себя»! Но судьба сыграла с ней злую шутку, и в результате, у неё есть прямо противоположное. Откровенно говоря, она даже успела полюбить своё одиночество, дающее её возможность духовно и интеллектуально развивать себя.
Ангел, смотрел на неё, и Тара понимала, что он сейчас слышит все её мысли. И она не противилась этому. Есть вещи, которые очень трудно выразить словами. Когда тончайшие нюансы нашей души облекаются в слова, они что-то безвозвратно теряют. Как редко встречаются такие пары, которые понимают друг друга без лишних слов. По выражению глаз, по биению сердца такие люди чувствуют так полно, что им не нужны слова. Порой слова калечат и оскопляют наши души, в прямом, и переносном смысле этих слов.
- По поводу семьи, не знаю, тут некоторые нюансы есть, от меня не зависящие, - наконец проговорил он, - а вот по поводу дома есть некоторые соображения.
- Это интересно! Какие такие «соображения»?
- Нужно бы поменять тебе место жительства, дорогая моя! Знаю, знаю, что будь у тебя возможность, давно уже на заветном берегу в доме с белыми колоннами жила. У тебя ведь теперь есть я?! Есть, есть! Так вот…
- Но откуда возьмутся деньги?!..
- Не перебивай, позволь всё рассказать, - не дал ей возразить Ангел. – Так вот. Видишь эти камушки? – Он протянул к ней свои прекрасные руки с пальцами, унизанными перстнями. - Ты сомневалась по поводу их подлинности, - а зря! Каждый из них, как три такие квартиры ценится. Понимаешь?
- Не совсем…
- Я же сказал, что кое-куда слетал, пока ты спала. Есть у меня в вашем городе, один знакомый банкир, несколько лет назад - по земному исчислению конечно -  я ему здорово помог. Можно сказать, был тот банкир одной ногой в могиле. Вытащил я его из могилы-то, подружились мы с ним, почти как с тобой. Вот, и навестил я его нынче, сделку одну предложил.
- Какую сделку? – спросила Тара, впрочем, уже догадываясь.
- Возьмёт он у тебя пару колечек, откроет счёт в банке. Как положено, все налоги заплатит, и к тому же, поможет с оформлением дома в собственность.
- Какого дома? – снова не поняла Тара.
- Который ты найдёшь!
- Где найду?
Ангел терпеливо пошёл в прихожую, притащил оттуда кипу рекламных газет, и положил на стол.
- Вот тут.
- И?.. – все ещё не понимала она.
Он сел, раскрыл первую газету на разделе продажи домов и участков.
- Берёшь газету, просматриваешь все предложения, выбираешь, покупаешь. Что тут непонятного?!
-Можно ещё и в Интернете поискать, так проще, да и фотографии там есть… – предложила Тара, с едва различимым сарказмом в голосе.
- Что-то не заметил я у тебя компьютера! – возразил Ангел.
- А в нашем доме - в подвале - Интернет кафе открыли, мы с тобой пойдём туда, посидим пару часов, и найдём то, что подходит.
- Сделаем так, - ты сейчас собирайся, через полчаса за тобой прибудет машина.
- Какая машина, зачем?- удивилось Тара.
Ангел вздохнул, но воспаляться от её временных проблем с сообразительностью не стал.
- К банкиру поедешь, я же только что говорил тебе!
- Извини, всё так быстро происходит, что я не успеваю сориентироваться. – Она поймала на себе его сочувственную улыбку.
-  Бывает. Иди, одевайся, твои мысли по поводу дома я понял, разберусь один.
Спустя полчаса, Тара, сжимая в ладошке мешочек с двумя огромными перстнями с руки Ангела, уже сидела в чёрном лимузине, который увозил её  в центр города.
Тара пыталась собраться с мыслями. Всё, что происходило с ней в последние часы, иначе, как чудом, назвать было нельзя. Она чувствовала себя неким персонажем из сказки братьев Гримм - типа Золушки. Поверить в реальность происходящего, было почти невозможно! Но она действительно сидела сейчас в комфортабельном салоне Мерседеса, который вёз её по зимним улицам к неведомому банкиру. А дома настоящий Ангел просматривал местную прессу, в поисках подходящего для неё дома. С ума можно было сойти!
Лимузин замедлил ход, и вскоре остановился. Дверца распахнулась, и ей предложили выйти. Выбравшись из авто Тара увидела, что находится перед парадным входом высоченного здания из стекла и бетона. Это был столичный коммерческий банк «Штейн и Компания». Серьёзный высоченный парень в чёрном костюме и галстуке, подбежал к ней, и попросил следовать за ним. Тара послушно поплелась следом.
По мраморным блестящим плитам полупустынного холла они прошли к лифту. Важный швейцар с окладистой бородой вежливо ей раскланялся, сверкая  золотыми эполетами мундира. Поднялись на лифте на десятый, последний этаж, и по коридорам, покрытым толстым красным ковром прошли к кабинету банкира.
Молоденькая секретарша с копной белокурых кудрей, мурлыча попсовую мелодию, увлечённо пилила свои ярко - розовые ноготки. С любопытством окинув Тару взглядом, она отложила пилку и, выпорхнув из-за стола, открыла перед Тарой массивную дверь:
- Прошу, господин Штейн ждёт вас.
- Спасибо, - только и оставалось сказать ей.
Размеры, и роскошное убранство кабинета произвели неизгладимое впечатление на девушку. Стенные панели и мебель из красного дерева и чёрной кожи, картины в массивных позолоченных рамах, сверкающие золотом статуэтки под стеклянными колпаками, рыцарские доспехи по углам, огромный аквариум с чудными рыбами. Всего было слишком много. И всё это многообразие просто кричало о платёжеспособности своего хозяина.
Навстречу Таре, из-за длинного стола, обтянутого зелёным сукном, поднялся мужчина в  черном костюме. Он был уже не молод, имел округлый животик - по всей видимости, результат чрезмерных пивных возлияний, и обрюзгшее, помятое лицо. Она впервые в жизни видела настоящего банкира, в его естественной среде обитания.
-Белла, меня ни для кого нет! – крикнул тот секретарше, и голос его сорвался на фальцет. Он смущенно улыбнулся Таре и, прокашлявшись, продолжил, - располагайтесь, как вам будет удобно - пошепчемся немного. – Она  села в огромное кожаное кресло, стоявшее рядом с камином,  растопленным настоящими берёзовыми дровами.
- Я могу узнать ваше имя? – почему-то шепотом спросил он.
- Тара, - так же шепотом ответила она.
- Очень приятно! Меня зовут Вениамин Моисеевич, – он снова понизил голос до свистящего шепота, - вы ничему не удивляйтесь, здесь даже у стен есть уши! – он сделал скорбное выражение лица, и несколько раз, молча, ткнул пальцем в разных направлениях огромного кабинета, указывая видимо на спрятанные всюду микрофоны. При этом глаза его странно вращались по кругу. – Знаете ли, время сейчас такое – не спокойное я бы сказал времечко. Так, где  же предмет нашей беседы?
Ну и тип, подумала Тара, и протянула ему мешочек с кольцами. Господин Штейн вынул одно из них, долго рассматривал его через лупу, потом дрожащими пальцами достал другое, точно также поколдовал над ним, и взглянул на неё.
- Ай-яй-яй! Удивительные экземпляры, эти камушки! – зацокал он языком. - Подобные раритеты могут быть разве что у арабского шейха. Прелестно! Восхитительно! Дорогая моя, вы хотя бы догадываетесь, какое сокровище держите в руках?! - Настроение господина Штейна заметно улучшилось. Ей ужасно не хотелось сморозить какую-нибудь глупость, и Тара благоразумно промолчала. Она даже приблизительно не представляла себе, что это за камни, и уж тем более того, сколько они могут стоить.
- Два, - наконец сказал он.
- Что «два»? – не поняла Тара.
- Два миллиона, - прошептал он сдавленно. – Я дам вам за них два миллиона долларов. Думаю при сложившихся обстоятельствах, это очень приличная цена.
О каких именно обстоятельствах он сейчас говорит, она не понимала, но произнесённая им сумма ошарашила её.
- Конечно при условии, что вы разместите эти деньги в моём банке. И, само собой разумеется, вам будут начисляться от этой суммы очень приличные годовые проценты. Если вы согласны, я приглашу сейчас клерка и нотариуса, они за полчаса оформят сделку, и вас с эскортом доставят домой. С момента заключения сделки, и подписания всех бумаг, вы будете являться почётным клиентом нашего банка. Ежемесячно мы будем извещать вас обо всех финансовых движениях на вашем счете. Вы согласны? – Он, приторно улыбаясь, смотрел на неё.
- Хорошо, я согласна, - наконец-то выдохнула Тара.
- Замечательно! Всегда приятно иметь дело с деловым человеком. Документы надеюсь при себе? – он довольно потёр руки, и вышел в приёмную. Тара, получив ещё одну невероятную информацию, уже не знала, что и думать. Она просто отдалась во власть силы, которая вела её по неизведанному пути. Откинувшись на спинку кресла, она глубоко вздохнула, и попыталась расслабиться. С трудом, но ей удалось это сделать.
Спустя минуту, в кабинет явились новые персонажи. Они забрали у неё паспорт и, пристроившись у стола, стали заполнять бесчисленные бумажки. Следом за ними появилась секретарша. Она вкатила сервировочный столик с серебряным ведерком, наполненным льдом, и торчащим из него горлышком откупоренной уже бутылки шампанского. Рядом позвякивали, сталкиваясь хрустальными боками  два бокала. Как можно изящнее подкатив столик к  Таре, она тут же удалилась, снова бросив на неё заинтригованный взгляд. Бедная девочка, подумала Тара, она просто изнемогает от любопытства, что же я за фифа такая, с появлением которой, поднялась такая суета!
Вернулся банкир, снова сел рядом в ней, разлил шампанское по бокалам и, нагнувшись к Таре, прошептал.
- Ну и как он вам?
- Кто? – не поняла она.
- Ну, наш общий друг!
- Вы про Ангела?!
- Тс-с-с, - прижал он толстый палец к губам, -  ну что вы! Зачем же так громко, дорогая! Нужно быть осторожнее! – Его шёпот умолял о строгой конфиденциальности темы. Банкир явно нервничал, и Тара не понимала причины его нервозности.
- Он довольно милый, - только и сказала она, - мне весело с ним. - Банкир ошеломлённо посмотрел на неё.
- Милый?! Весёлый?! Однако… Вы смелая девушка, раз так говорите о столь могущественном хм, …. существе в подобном тоне! - Он встал, и налил ещё вина.
- Я ничего такого не сделала, чтобы его бояться - моя совесть чиста, - пожала плечами Тара.
Штейн снова удивлённо покачал головой:
- Прелестно! – покачал он головой, - нет, вы отчаянная! А я вот, честно говоря, извёлся весь. Живу как на иголках. Спать не могу, всюду он мерещится, и строго так исподлобья смотрит прямо в сердце. Ведь при моём обширном хозяйстве, - он обвёл взглядом свой музейный кабинет, - трудно оставаться абсолютно безгрешным. Но я в долгу - он помог мне. – Банкир снова пригорюнился, потупив заплывшие глазки. - Ах, как я не люблю быть обязанным! Но этот долг – долг чести! Простите, я вас на секунду оставлю? – Он торопливо встал, подошел к клеркам, и Тара поняла, что он поторапливает их с оформлением.
Они так о не успели обсудить причину его беспокойного сна, потому что бумаги оказались уже выправленными, и можно было приступать к делу. Таре пришлось подписать кучу непонятных ей документов, но она даже не переживала по поводу их действительности. Насчёт этого можно было даже не сомневаться.
В итоге, на руках у неё оказалась платиновая банковская карта  на сумму в два миллиона долларов, за вычетом всех налогов и сборов.
- Наш общий друг сказал мне, что вы собираетесь вскоре совершить крупную покупку? – спросил он, поддерживая её под локоток, и провожая до дверей кабинета.
- По всей видимости, это так, - подтвердила Тара, пряча бумаги в сумку.
- Милости прошу! Без церемоний, и непосредственно ко мне в кабинет. Мои служащие за считанные минуты сделают всё необходимое. – Он собственноручно распахнул перед ней дверь кабинета. - Прошу вас! Осторожнее, дорогая – небольшой порожек! Приятно было познакомиться, Тара, - он протянул визитку с личными номерами телефонов.
- До свидания, господин Штейн. До очень скорого свидания! – попрощалась Тара и, в сопровождении всё того же охранника, вышла из приёмной.
Наступили ранние сумерки, с неба по-прежнему моросил дождь. Оказавшись на улице, Тара вдохнула полной грудью сырой воздух, и с трудом перевела дыхание. Что это было?! Может быть я, всё-таки сплю? Ангел. Банкир. Банковская карта на два миллиона в скромной спортивной сумке. Кто-то играет моим сознанием? Похоже на гипноз, на сон. А когда наступит пробуждение? Боже, как всё странно! Она коснулась своего лица дрожащими кончиками пальцев. Нет, лицо вполне реальное, в каплях дождя. Губы дрожат то ли от подступающих слёз, то ли от сдерживаемого смеха. Как всё странно!
К ней подошел швейцар и, закрыв огромным зонтом от дождя, пригласил в лимузин.
- Да-да…. Спасибо! – кивнула ему Тара, и с трудом ощущая окружающую реальность, забралась на заднее сидение. Дверца с мягким щелчком захлопнулась, и она, откинув голову на спинку сидения, закрыла глаза. Просыпаться не хотелось. Пусть этот сон длится Вечность!
Мерседес с проблесковым маячком, и крейсерской скоростью приблизительно сто двадцать километров в час, не останавливаясь на светофорах, проследовал до её дома. Молодой охранник с автоматом наперевес довёл Тару до двери квартиры, и ушёл только после того, как она за ней захлопнулась.
Во всех комнатах горел свет.
Ангел, завалив всю комнату газетами, возлежал на постели в позе римского патриция. Когда Тара вошла, он не ничего не спросил, и лишь улыбнулся:
- Кажется, я нашёл то, что нужно. Посмотри! – он протянул ей один газетный лист, и Тара увидела большое рекламное объявление с фотографией. На ней был сфотографирован аккуратный двухэтажный домик из белого камня с мансардой. С фасада полукругом красовалось огромное крыльцо с белыми колоннами. Крыша домика была покрыта темной черепицей.
- Пойдёт? – спросил он. Тара упала рядом с ним на постель и взмолилась:
- Ангел, милый, ну и темп ты взял! Дай мне хоть опомниться!
- Нет, ты посмотри – он стоит почти в лесу, в окружении сосен и елей! Это значит, что ты будешь дышать свежим воздухом. К тому же, судя по расположению, это в пятнадцати минутах езды до твоей работы. Нет, ты посмотри! – настаивал он.
- Сдаюсь! Завтра же свяжусь с продавцом. Мы есть будем? Уже вечер, а я только завтракала.
Ангел, довольный её быстрой капитуляцией, вздохнул:
- Я рад, что тебе нравится.
Тара расхохоталась:
- Нравится?! Да мне всё время кажется, что я какая-то сказочная принцесса. И вот, ко мне прискакал прекрасный рыцарь на белом коне, и спасает меня от меня самой. Ты хоть представляешь, что это значит для меня?! – Она вскочила с постели, и закружилась по комнате:
- Да разве ещё вчера я могла мечтать, что у меня будет свой собственный дом?! Где я буду жить, и знать, что не придет никакая тётя или дядя, и не скажет, что через месяц мне нужно освободить занимаемое помещение?! Я почти пятнадцать лет мыкаюсь по этим съёмным «конурам», как ты изволил выразиться. Понимаешь, -  это полжизни!! Я устала чувствовать себя в гостях, я хочу быть хозяйкой хотя бы крошечного домика, а ты предлагаешь мне настоящий дворец! И после этого ты спрашиваешь, довольна ли я?! Нет, ты просто ангел, мой Ангел-хранитель! – она подошла к нему и, склонившись, чмокнула его в щёчку.
- Только есть проблема, одна-единственная проблема, - задумчиво  Тара.
- Какая? – опешил он. - У тебя теперь нет проблем, ты ведь только что призналась мне в этом!
- Ну, как я объясню всем моим знакомым, откуда всё это взялось?! - Вот в чём  проблема.
- А тебе обязательно нужно это кому-то объяснять? – не понял Ангел.- Ты ведь живёшь одна.
- Но есть ещё мои подруги на работе, они будут задавать вопросы, - не смогу же я им врать!? – Помолчав немного, она добавила, - и есть еще Дамиан! Хотя нет, его-то как раз в моей жизни уже нет! – Тара опять опустилась на постель рядом с ним.
- Дамиан - это тот парень с фотографии? – поинтересовался Ангел, и кивнул в сторону трюмо, на котором стояла фотография в красивой рамочке.
- Он, - кивнула она, бросив на снимок грустный взгляд.
- Ты можешь рассказать о нём поподробнее я, честно говоря, не в курсе этой истории. Знаю только, что ты очень часто думаешь о нём, и думаешь с грустью.
- Сейчас нам нужно что-нибудь поесть, а потом, я всё расскажу тебе о нас с Дамианом. Договорились?
- Договорились! – Согласился он. -  И чем ты станешь меня угощать?
- В холодильнике пусто, я сейчас быстро сбегаю в магазин, куплю чего-нибудь вкусненького, и назад. А ты, если тебе не трудно конечно, собери все эти ненужные газеты в пакет, хорошо?!



Глава девятая
Исповедь


Спустя полтора часа, когда они поужинали цыплёнком «табака» и овощным салатом, Тара налила в чашки крепко заваренный чай, положила в креманку  клубничное варенье и, поставив всё это на поднос, предложила устроить чаепитие в комнате, прямо на полу. Она кинула несколько подушек на палас, по-турецки уселась на них, и кивнула Ангелу на место рядом.
- Садись на подушку, мне так хочется поговорить с тобой! У меня столько вопросов к тебе. Хотя… все они предназначались Отцу. Но, я думаю, ты сможешь на какие - то из них ответить сам.
Ангел опустился рядом с Тарой и, облокотившись на край дивана, внимательно посмотрел ей в глаза.
- Думаю, что смогу тебе в чём-то помочь. Спрашивай.
Тара помолчала, потом встала, зажгла свечу, и когда та немного разгорелась, выключила свет. Комната погрузилась в загадочную мерцающую темноту. Она взглянула на Ангела, и невольно залюбовалась его расслабленной, но очень изящной позой. Поворот головы, прямые волосы, ниспадающие на плечи, затенённые черты лица, обнажённая сильная рука, покоящаяся на полусогнутом колене - в эту минуту он был очень похож на Демона, изображенного на картине художника Васильева. Только это был очень … светлый демон. Его белоснежные одежды и волосы светились мягким неземным светом.
- Знаешь, а ведь по человеческим понятиям, ты очень красивый мужчина. Я не знаю, как у вас там… ну там, откуда ты пришёл… - Тара смущенно умолкла и, спрятав глаза села рядом с ним.
Глаза Ангела сверкнули из-под полу прикрытых век, но она не увидела этого. Он промолчал, и Тара придвинула поднос поближе,  подала ему чай.
- Пей, а то он совсем остынет.
Ангел принял из её рук горячую чашку.
- Он не остынет, - улыбнулся он.
И Тара поняла, что именно он имеет в виду. Незаметно, за столь короткое время, она научилась понимать его чувство юмора. Парящий над плитой чайник, несомненно, стал подтверждением того, что ему многое подвластно. Почему бы и не поддержать в чашках постоянную температуру?! Для Ангела это - сущий пустяк.
- Скажи мне, почему я такая? – неожиданно спросила она у него.
- Какая  «такая»? - Осторожно поинтересовался он.
- Есть вещи во мне самой, которые, я не могу понять всю свою жизнь. Я словно чужая в этом мире! – Ангел промолчал, но глаза его снова полыхнули синей бездной.
Тара продолжила.
– Я родилась в семье, где были и отец, и мать, у меня была даже старшая сестра. К сожалению, папа очень рано умер, и я почти не помню его, но ведь оставались ещё два родных человека?! Почему же, всё время, пока я жила рядом с ними, я чувствовала себя чужой для них? Не совсем посторонней, нет! Но именно чужой?! Я порой всерьёз задумывалась над тем, что возможно, меня удочерили, но не говорят правды. Или в роддоме произошла ошибка, и меня каким-то образом поменяли с другим младенцем. Ты представляешь себе, Ангел, каково жить ребенку, сомневающемуся в родстве с собственной матерью?!
Однажды нечто подобное слетело с уст моей матери. «Ты словно другой крови», - сказала она. Она сама озвучила то, о чём я думала.
Большую часть своей жизни я прожила так, словно сплю и вижу чужой сон. Чужие люди вокруг, чужой мужчина называющий меня своей женой – подруги выходили замуж, и я тоже вышла. Я уехала за ним, чужим для меня, на край света, пыталась построить с ним семью, и делала всё, что должна делать хорошая жена. Это было ужасной ошибкой – выходить за него, но так делали все! Пытаясь жить по чужим стереотипам, я не чувствовала того, что это моя жизнь! Это страшно, но я только недавно очнулась от этой спячки, и с ужасом поняла, что я была чужой сама себе! Похоже на сумасшествие, да?!
Ангел заслонил рукой лицо от света свечи, и Тара не видела его глаз, лишь слышала его ровное дыхание.
- Если ты знаешь ответ на мой вопрос, скажи мне Ангел, почему я такая? – Тара повернулась к нему, и её глаза, полные боли и растерянности искали ответ на его лице. Ангел медленно отвёл руку от лица, и с невыразимой грустью посмотрел на неё.
- Мне трудно ответить тебе. Ты и сейчас чувствуешь то же самое?
- Сейчас? – Она задумалась. – Сейчас у меня другое чувство – словно я встретила друга. Единственного друга, которому я могу открыть своё сердце. Я и раньше пыталась говорить об этих своих сомнениях с людьми, которых, как мне казалось, я любила. Но никто и никогда не мог мне дать ответ, которому бы я поверила. Одни пожимали плечами и переводили разговор на другие темы, другие предлагали мне поговорить с психологом.… Нет, никто и никогда не мог дать мне ответ.
- А Дамиан? – вдруг спросил Ангел. – Ты говорила с ним об этом?
- Говорила, но у него самого были подобные вопросы, и он не мог мне помочь в этом. Я спрашивала его, а он – меня. Я чувствовала, что мы, как две звезды, заблудившиеся в этой, чужой для нас вселенной. Я думала, что это мироощущение как-то особенно сблизит нас, но…. Не случилось. Не понимаю почему.
- Расскажи мне о нём.
Тара рассказала о своём сне и пророчестве. Ангел тихо отхлёбывал из чашки так и не остывший и не иссякающий чай, и слушал, опустив глаза.
- Я подумала – что же может быть сложного между двумя свободными от брачных обязательств людьми, которые влюблены друг в друга? Я растворилась в нём. Это ошеломляющее чувство дало мне вдохновение для поэзии. Я начала писать стихи. Придавала огромное значение каждому его слову или взгляду. Я молилась Богу, и бесконечно благодарила Его за то, что Он позволил случиться нашей встрече. Я готова была бороться за него со всем миром! А он?!..
Для меня до сих пор загадка – что именно чувствовал мой возлюбленный ко мне, но он мучил меня. Вольно или не вольно. Он появлялся - дарил незабываемую встречу, и пропадал вновь – ни звонка, ни сообщения, ни встреч. Всё это продолжалось месяца три, как вдруг… он исчез совсем. Телефон его не отвечал, сообщения возвращались, так и не доставленными. Самые ужасные картины мелькали в моей голове. Мне было страшно оттого, что возможно с ним случилось нечто страшное, необратимое – возможно он погиб. Я сходила с ума. Я просто умирала от этой тишины, похожей на крик!
Потом я накрутила себя разного рода предположениями, ревностью, обидой и заставила себя взять  в руки. Я болела. Я убивала свою любовь к нему, чтобы выжить и не сойти с ума. Для меня немыслимым было, что ТОТ, КОГО предопределил мне Сам Бог так, совершенно банально, - бросил меня.
Я справилась. Я оказалась сильнее, чем можно было себе представить. Прошло несколько долгих месяцев, я как-то жила, работала, и уже смогла думать о нём, не впадая в ступор от боли.
Прошло девять месяцев. Неожиданно для меня в моей жизни появился другой мужчина. Он стал ухаживать за мной, оказывая разные знаки внимания. И пусть земля не уходила из-под ног при взгляде на него, а звёзды не шептали мне чудесных стихов, но я смогла улыбаться, и даже строить какие-то совместные планы. Мы проводили вместе выходные, гуляли вечерами по улицам города. Мне было хорошо и спокойно рядом с ним. И вдруг, во время одной из таких вечерних прогулок, я увидела Дамиана. Вернее, сначала я услышала голос. Разве могла я спутать этот хрипловатый баритон с кем-то другим?!
Мы с моим другом медленно шли по аллее, стоял тихий майский вечер.
Кажется, собирался дождь, потому что небо время от времени озарялось далёкими грозовыми зарницами. В тени каштанов, что росли недалеко от моего дома, виднелись силуэты трёх парней. Они, громко смеясь, разговаривали. Из этих трёх голосов я узнала один. Я подумала в тот момент – вот он, жив – здоров, и судя по беспечности смеха, вполне доволен жизнью. Прошла мимо не чувствуя земли под ногами, не чувствуя биения собственного сердца. Лишь его весёлый смех как громогласное эхо звучал во мне.
Я дошла до своего подъезда, находясь в шоковом состоянии. Наскоро попрощавшись со спутником, не чувствуя себя поднялась в квартиру, и вышла на балкон. Тот самый каштан, где я заметила Дамиана, находился в десяти метрах от меня. Я всё ещё слышала его голос, хотя и не могла разобрать того, о чём они разговаривали. Я взяла карандаш и бумагу и написала стих.
Тара прислонилась спиной к дивану, откинула голову назад и, закрыв глаза, прочитала:

Глупое сердце, не бойся - замри!
Это лишь отблеск далёкой зари,
Призрака прошлого тающий след –
В сумраке ночи – родной силуэт;

Прочь от него, от обиды и слёз,
От многоточий – сейчас и всерьёз!
Всё отболело, и с болью ушло;
Кануло в Лету. Забыто. Прошло.

Метр за метром земля из-под ног…
Знаю, – смогу, ведь когда-то он смог
Без сожаления сжечь всё дотла;
С листьями осень тот дым унесла!

Нити дождя с фонаря на асфальт, -
Скроют, размоют растерянный взгляд;
Прочь от него – растворяюсь в ночи.
Больно не мыслимо! - Сердце молчи…


Голос её дрогнул. Она повернулась к Ангелу и грустно улыбнувшись, вздохнула. Глаза её были полны слёз.
- В ту весну, за месяц до этой встречи я сняла квартирку в доме, который находился по соседству с его домом. Вот эту самую, в которой мы сейчас находимся. Это получилось не преднамеренно, просто зачем-то Бог снова допустил, чтобы мы встретились. Ну, как тут не верить в то самое пророчество?! – Она помолчала. – Нет, я не стала искать с ним встречи, потому может быть, что не знала точно, где он живёт.
Прошёл ещё месяц. Мы больше не сталкивались на улице. Произошла другая, не менее невероятная вещь - он сам нашёл меня! Я до сих пор не понимаю – зачем?! Я смогла выжить после его немилосердной любви – после этого огня. Почему Господь решил, что я снова должна пройти через это испытание?! Почему, Ангел? – но Ангел безмолвствовал, внимая каждому её слову.
- Он пришёл сам. Разыскал мою аптеку, обойдя все окрестные, всюду расспрашивая обо мне и оставляя в каждой свой номер телефона. Его последовательные поиски увенчались успехом. В последней из них, он встретил меня. Вернее не совсем в аптеке – я в этот день, после работы зашла в парикмахерскую, расположенную в одном доме с аптекой. Кажется, мне уже сушили феном волосы, как он вошел в зал. Конечно, я сразу узнала его – не могла не узнать, потому что он был всё тем же. Бейсболка, толстовка, кроссовки. Всё те же карие глаза просто взглянули на меня, и при полном своём безмолвии, я поняла – я всё ещё люблю его. Возможно даже сильнее, чем прежде.
- Я жду тебя на выходе, - просто сказал он.
Как будто не было этих девяти месяцев разлуки, как будто мы расстались с ним только этим утром, после совместно выпитого кофе! Я подняла взгляд на девушку, которая приводила в порядок мои волосы.
- Это он сейчас с кем разговаривал? С вами? – Девушка с недоумением посмотрела на меня.
- Вообще-то я подумала, что это ваш муж? Он уже второй раз за последние полчаса заходит в зал.
- Да мы с ним не виделись почти год! – Не сдержалась я.
Меня колотило от осознания того, что спустя несколько минут мне предстоит заговорить с ним. Что он скажет? Что мне говорить ему? О чём мы вообще можем разговаривать после всего того, что было?! Но во всех этих, последовательно происходящих событиях в моей жизни, я чувствовала чью-то постороннюю Волю, вмешательство иных сил.
Ангел тихо поднялся, подошёл к трюмо и, взяв в руки фотографию Дамиана снова сел рядом с Тарой. Во время всего последующего рассказа он внимательно вглядывался в снимок и, молчал. Тара, словно не замечая этого, продолжила своё повествование. Она сейчас находилась далеко. Мысленно она снова была с Дамианом.
- Эта минута, минута нашей встречи неотвратимо приближалась. Я расплатилась, дрожащими руками поправила макияж, и вышла к нему.
Он стоял у выхода, и встретил меня фразой:
- Наконец-то я нашёл тебя! – С невинной улыбкой он оглядел меня. – А ты хорошо выглядишь, - волосы отрастила.
На улице было прохладно. Ещё утром, когда я выходила из дома, ласково пригревало весеннее солнышко, а теперь тучи сгустились на небе и вот-вот грозились пролиться холодным дождём. Нервный озноб смешался с холодным ветром, а летнее платьице, в котором я была, не давало возможности согреться. Дамиан снял свою толстовку, и накинул её на мои плечи.
- Откуда ты свалился?! – только и спросила я. – Как ты меня нашёл?
Я не знала о чем говорить с ним. Мы поймали такси. Я сказала свой адрес, и Дамиан, обернувшись с переднего сидения, удивлённо спросил:
- Ты там живёшь?
- Да, мы живём в одном дворе, - улыбнулась я.
- И давно?
- Вот уже два месяца.
Он что-то говорил, стараясь перекричать шум двигателя старой «Волги», в которой мы ехали. Он говорил, что всё ещё занимается музыкой, часто ездит на гастроли, что у него всё нормально. Он говорил, говорил, говорил! Словно волшебную музыку слушала я его голос, с трудом отдавая себе отчёт в том, что всё это происходит на самом деле.
Мы высадились из такси у моего дома. Дамиан хотел, чтобы мы поужинали вместе, и я, естественно, была не против. Уже простив его! Уже забыв всё плохое! Я сама себе напоминала наркомана, неожиданно получившего заветную дозу призрачного счастья. Я поднялась к себе, переоделась в джинсы, тёплый свитер, и поторопилась к нему, ожидающему меня у подъезда.
Так всё началось сначала. Он был всё тем же – весельчак и балагур, душа компаний. Он даже не попросил прощения – он получил его в дар. Ужин с обилием вина, которое я пила бокалами, чтобы хоть немного прийти в себя, первые объятия, первая близость, поднявшая нас над землёй и не отпускавшая до утра. Он играл мне на гитаре, а он замечательно играет! Мы пели дуэтом любимые песни. Я не могла насмотреться на него - снова чувствуя себя счастливой и любимой. Я снова была жива. Я боялась отпустить его из своих объятий, чтобы снова не потерять.
Мы начали встречаться. Сначала редко, но со временем всё чаще и чаще. Дамиан признался мне в любви, называя при друзьях не иначе, как «моя любимая женщина». Он искренно, как мне казалось, удивлялся - как случилось, что мы так долго не виделись – как мы вообще могли жить друг без друга.
Конечно, он не был идеален – у кого из нас нет милых недостатков, на которые легко можно закрыть глаза. Я не была исключением. Я принимала его таким, каков он был, - моё сердце просто таяло в свете его шальных, карих глаз. В конце концов, в один из вечеров он сказал, что хочет жениться на мне.
Это случилось после одного «квартирника». Так в кругу музыкантов называются  домашние посиделки, на которых звучит «живая» музыка. Гости к тому времени уже разошлись, и мы остались одни. Я неторопливо убирала со стола следы застолья, а Дамиан что-то наигрывал на гитаре, тихо перебирая струны. Когда он сказал мне эти заветные слова: «Я хочу быть твоим мужем», - я даже растерялась. Опустившись на стул рядом с ним, я спросила:
- Ты это – серьёзно?
- А ты,- ты хочешь быть моей женой? – глаза его были серьёзны.
- Конечно, я хочу быть с тобой, потому, что люблю тебя всем сердцем! – ответила я, и, подойдя к нему, поцеловала.
- Вот и хорошо. – Только и сказал он.
С этого дня мы почти не разлучались. Сразу после работы я шла к нему, готовила еду, потом мы либо шли гулять, либо оставались наедине и дарили друг другу нежные и страстные ласки.
Шли дни за днями, он почему-то не торопился дать мне ключи от своей квартиры, где я проводила всё свободное время. Я не обижалась, считая, что это вот-вот случится… но, с течением времени, что-то неуловимо менялось в наших отношениях. Я видела, что он, как будто скучает, находясь со мной наедине. Словно ему чего-то не хватает.  Я пыталась поговорить с ним об этом, но он неизменно говорил, что я «накручиваю» себя, что я слишком напряжена, что всё хорошо и ему иногда просто хочется помолчать, обдумывая новые музыкальные рисунки.
Знаешь ли ты, Ангел, что такое – жизнь рок-музыканта?! Не преходящий «драйв», репетиции, частые вечеринки с музыкой и обилием спиртного. Малолетние поклонницы, ревниво ловящие каждый его взгляд в мою сторону – они всегда к его услугам, всегда готовы разделить постель со своим кумиром.
Сколько их крутилось вокруг него! Они с нескрываемой завистью смотрели на меня, когда мы были вместе. Они не могли понять, как может он, их кумир и бог любить женщину, которая старше его на пять лет?! Частые звонки и сообщения по мобильнику, которые он, как мне хотелось думать, из любви, скрывал от меня. А я и не задавала лишних вопросов, – я со смирением принимала эту, весьма болезненную для себя, часть его сущности. Нет, мне было не всё равно, просто это было частью его жизни до меня, какое имела я право перевоспитывать его? Переделывать в другого человека? И я принимала его таким. Он, как и я был творческим человеком, хотя был намного экспрессивнее.
Неприятным моментом, по- настоящему неприятным, было то, что он часто лгал. По пустякам, и вовсе не обязательно для того, чтобы получить что-то от людей, а просто так. Где-то приукрасит, где-то приврёт, где-то недоскажет правду. Он не считал нужным прятать эту часть своего характера от меня, аргументируя тем, что он безупречно честен со мной. Да, говорил он иногда, - я такой, какой есть. Люблю играть – мне, наверное, нужно было быть актером. Я отмалчивалась, но всё во мне протестовало, если он, порой призывал меня  в качестве «алиби» для его очередной лжи кому-нибудь из приятелей. 
Став невольным свидетелем его «тёмной» стороны, я стала задумываться – на самом ли деле он честен со мной, не играет ли он и моими чувствами? Единожды задумавшись об этом, я уже не могла спокойно жить с этой мыслью – она, словно яд, разрушала мою безмятежность.
Тара устало вздохнула, - она подошла к самому неприятному моменту своего повествования.
- Поэтому вы и расстались? – спросил Ангел, откладывая в сторону рамку со снимком.
- Мы расставались не один раз. Самый первый, а если быть точной – второй раз мы расстались за месяц до окончательного разрыва. Он был пьян – наговорил мне кучу неприятных и обидных вещей, я не выдержала и ушла, хлопнув дверью. Но на следующий день он позвонил, извинился, и попросил меня вернуться. Я простила его, и вечером того же дня была у него. Казалось, мир был восстановлен. Но спустя месяц всё повторилось – снова, после одного из застолий он раздраженно и зло выговаривал мне какие-то немыслимые вещи. Я помалкивала, не желая ссоры. Но он не утихал. Маразм, как говорится, крепчал.
- Что он говорил? В чём именно он тебя обвинял?– перебил её Ангел.
- Он ставил мне в вину, что я перестала писать стихи. Смешно?! Мне тоже было смешно. Я возражала ему, говоря, что я не пишу стихи по заказу, что для этого требуется вдохновение. Я говорила, что это немыслимо писать стихи ежедневно – я ведь не автомат для штамповки стихотворных форм!
Нужно добавить, что он в то время работал над музыкой к своему новому альбому. В разговорах, как бы, между прочим, он признавался, что рассчитывает на мою помощь с текстами. И я, естественно, говорила, что помогу ему в этом. Буквально за месяц  до этих событий, я написала текст одной песни  для его друзей из другой группы.
И вот теперь, в порыве злости, он обвинял меня в том, что я превратилась в домашнюю «курицу», которая только и делает, что тупо готовит борщи. Слово за слово, он вывел меня из себя. Мы начали говорить на повышенных тонах, – наговорили друг другу много такого, чего говорить не следует, а под конец… он выгнал меня. Сгоряча конечно, но в грубой форме указал на дверь. Я дрожащими от обиды руками покидала свои немногочисленные вещи в сумку и, ушла. Вот и всё. Конец love story.
Тара  развела руками:
- Я не понимаю, что плохого в том, что любящая женщина заботится о мужчине?! У него ведь больной желудок. Как часто мне приходилось отпаивать его травами и таблетками после очередного приступа! Да для него это просто необходимо – каждый день кушать горячий суп. Что в этом «тупого»? Я не понимаю…. Может быть, суп, то есть борщ, здесь вовсе не причём? Может быть, всё дело в том, что я не нужна ему?! Попробовал – не понравилось. Но зачем  делать предложение, если ты не уверен в своих чувствах? Зачем приглашать женщину в своё будущее, но раз за разом бросать её в настоящем?!
Тара поднялась с пола, подошла к окну и, рывком отодвинув штору в сторону, прижалась горячим лбом к холодному стеклу.
– Он живёт в том доме, в ста метрах от меня. Наверное, по-прежнему пишет музыку, встречается со своими друзьями, делит постель со случайными женщинами. Моя, заблудившаяся во мгле ночи, звезда. Интересно, думает ли он обо мне также часто, как я? Сожалеет ли он о том, что мы расстались? Любит ли? А если любит, то почему до сих пор не пришёл, не позвонил, не написал, чтобы извиниться?
- Почему ты не спросишь его об этом? – раздался тихий голос за её спиной, и в темном стекле отразился лик Ангела. Тара вздрогнула от неожиданности, потому что не слышала, как он подошёл.
- Боюсь, - честно призналась она.
- Чего? – Удивился он. – Услышать правду?
- Боюсь, что этот ответ снова убьёт меня, боюсь, что второй раз у меня уже не хватит сил, чтобы воскреснуть. И потому, что ещё люблю, ещё надеюсь. – Она повернулась к нему, и бессильно опустила голову на его грудь.
- Мне страшно жить в этом мире, Ангел. Я снова чувствую себя чужой. Я не знаю, как мне жить дальше, я не знаю, как  вернуть своё счастье!
Он обнял её, и Тара заплакала. Слёзы градом катились по её щекам, и капали на его грудь. Он качал её, как маленького всхлипывающего ребёнка, осторожно обнимая за плечи.
- Твои слёзы обжигают моё сердце, - прошептал он.
И вдруг Тара почувствовала, как согревающее тепло стало исходить из его груди, обволакивая её сознание, успокаивая, осушая слёзы. Она закрыла глаза, тихо вздохнула и… уснула.
Ангел поднял её на руки, словно невесомое пёрышко, и осторожно положил на постель. Постояв над ней в задумчивости, он накрыл хрупкую фигурку спящей своим покрывалом, и с нежностью глядя на неё, прошептал:
- Как же помочь тебе в этом? Непростая задача даже для всемогущего ангела, и мне не обойтись без совета Свыше.
Ангел отошел от Тары, и погасил догоравшую свечу. Его высокая светлая фигура мерцала в темноте. Взяв в руки снимок Дамиана, он прижал его к груди. Спустя секунду отстранив от себя, вгляделся в того, кто смотрел на него с изображения:
- Кто же ты, раз не смог разглядеть сердце ангела? В чьих руках душа твоя, человек?
Он поставил снимок на место, и скрестил руки на груди.
- Я готов, - проговорил он изменившимся голосом. - В это мгновение вся комната озарилась ярким, ослепляющим светом. Ангел растворился в столпе этого, нисходящего свыше сияния, оставив после себя густой фиалковый шлейф.

Глава десятая.
Город Света

Таре снова приснилось, что она летает. Но если раньше она совершала свои полёты в одиночестве, то в этом сне невдалеке от себя она увидела Ангела - хранителя. Его белые одежды, под напором встречных потоков воздуха, струились вдоль стройного тела. Крылья были расправлены, и медленно взмахивая ими, он парил рядом. Тара засмеялась, и оглядела себя. Домашний костюм преобразился в длинное белое платье, шлейфом струящееся за ней.
Они летели над землёй на высоте птичьего полёта. Под ними стремительно менялись ландшафты, освещаемые голубым лунным светом. Равнины сменились горными грядами, а те, в свою очередь - степными просторами, изрезанными тонкими лентами рек. Блеснуло огромное водное пространство, и Тара догадалась – это они пролетают над морем. Над ними, и вокруг них простиралось бездонное, черное небо с крупными яркими звёздами. Такое ночное небо Тара наблюдала лишь на Средиземном море. Близкие звёзды шептались друг с другом, и Тара, как ей казалось, слышала тихую музыку. Она распахнула объятия навстречу теплым упругим струям ночного воздуха. Они разметали её волосы, и до отказа заполнили лёгкие.
- Ангел, я снова летаю!
Совсем небольшим усилием мысли она могла изменять направление своего движения и, совершив немыслимый разворот, приблизилась к нему вплотную. Сейчас глаза его были тёмными, как окружающее их небо, и сияли так, как сияют звёзды вокруг. Она взяла его за руку, и другой рукой коснулась развёрнутого крыла.
- Ты летаешь, потому что ты Ангел, и потому что у тебя есть крылья. А как же летаю я, у меня ведь их нет?!
Он засмеялся, и Таре послышался в его смехе звон тысячи колоколов.
Он взмахнул крыльями и, притянув Тару к себе, обнял за талию. Их лица были так близки сейчас, что развевающиеся волосы переплелись.
- Получается, что я тоже ангел? – засмеявшись, совсем не удивилась Тара, чувствуя удивительный покой в его объятиях.
- Нет, ты пока не ангел. Ты ещё человек, но в тебе живёт сердце ангела. – Тёплые руки Ангела прижимали её, согревая.
- Пока?! Ты сказал – пока?! – Тара запрокинула голову, и она опустилась на его грудь. – И что значит - « в тебе живёт сердце ангела»?
- Ты ангел и человек. Но так будет не всегда.
- Я хочу быть такой как же, как ты -  мне так хорошо сейчас! - Она отстранилась от него, и спросила, - Где ты живёшь, Ангел? Ты ведь где-то живёшь?! Покажи мне город, в котором живут ангелы. Ну, пожалуйста!
Он снова привлёк её к себе и, глядя в глаза, тихо сказал:
- Хорошо, я покажу тебе мой город, только закрой глаза, и доверься мне.
Тара крепко зажмурилась, и в тот же момент почувствовала, что темнота вокруг них сменилась ярким светом. Он неуловимо ощущался всеми клетками её тела.
Потом  стало очень тепло, и в лицо пахнуло запахами моря. Вслед за запахом, пришёл глухой рокочущий звук, и неожиданно для неё, ступни ног коснулись горячего песка.
Ангел отпустил её из своих крепких объятий.
Она осторожно открыла глаза, и тут же зажмурилась от ослепительного солнечного света, щедро купающего её в своих лучах. Спустя секунду она снова открыла их. Она стояла на белом песке морского берега. Слева от неё, лазурная переливающаяся даль простиралась так далеко, насколько хватало взгляда. В двух шагах от неё ласково плескались тихие волны. Справа, в пятидесяти шагах высились песчаные дюны, а сразу за ними буйно зеленела листва деревьев и кустарников. 
Ангел сидел на песке и, сложив крылья за спиной, что-то чертил на песке.
- Это невероятно! – восхитилась Тара. – Где мы?
Он махнул рукой в сторону дюн.
- Там и находится Город Света, где я живу.
- Так что же ты сидишь?! Пойдём, я хочу видеть его! Немедленно!
Ангел поднялся и, повёл её за собой по узкой дорожке, выложенной белыми каменными плитами, и начинающейся сразу у кромки воды.
Когда они миновали дюны, дорожка незаметно превратилась в аллею, пролегающую по живописному лесу. Морской бриз шумел в кронах высоких деревьев, цветущие кусты жасмина благоухали густым ароматом. Запахи были такими объемными, а цвета такими яркими, что Тара, не переставая, охала от восхищения. Ангел молчал и, не переставая улыбаться, лишь искоса посматривал на неё.
Такой природы, как в этом райском уголке, она никогда прежде не видела. В густой  траве росли диковинные цветы. Среди них, то и дело шмыгали длинноухие зайцы. В кронах деревьев порхали и щебетали птицы в немыслимых ярких оперениях. Вскоре, аллея привела их на поросший сочной зелёной травой склон холма, с вершины которого открывался вид на огромный город, здания которого были построены из белого камня. Город Света.
Город располагался в низине, и был построен по обеим сторонам широкой полноводной реки, несущей свои воды в море. Берега реки соединяли многочисленные ажурные мосты, по речной глади скользили рыбачьи лодки и белоснежные парусные корабли, устремляющиеся к морю.
Тара, замирая от восторга, шла рядом с Ангелом. Сердце отчаянно колотилось – они приближались к городским воротам.
- Почему мы не встретили ни одного ангела на своём пути? – вдруг спросила Тара, отметив, что живописность была абсолютно безлюдной.
- Потому, что это – время полуденного отдыха. Обычно, в эти часы все жители Города Света отдыхают в своих домах, в кругу семьи.
- У ангелов тоже есть семьи? – удивилась Тара, и тут же подумала, что ничего удивительного в этом, собственно говоря, нет. Раз, по его словам существуют ангелы обоих полов, то вполне естественно, что они создают семьи, и даже рожают детей-ангелочков.
Ангел засмеялся, и кивнул.
- Конечно, у ангелов есть семьи, и конечно в этих семьях рождаются маленькие ангелочки. В некоторых вещах, жизнь ангела похожа на жизнь человека. Но конечно не во всём – только кое в чём.
- Боже мой! Как интересно! – Почти взвизгнула Тара.
Тем временем они вступили в тень городских ворот. Впрочем, никаких крепостных стен Тара не увидела – только символические арочные ворота - как условное обозначение границы города.
Она вцепилась в его локоть двумя руками, и прошептала.
- Здесь что, все живут во дворцах?
- Конечно, в этом городе нет трущоб, ставших неотъемлемой частью земных городов.
Они медленно шли посередине улицы. Идеально ровная, чистая мостовая блестела на солнце, и приятно согревала босые ноги Тары. По обеим сторонам дороги тянулись бесконечные живописные парки со скульптурами, и сады, которых бродили в совершенной свободе павлины и лани. Длиннохвостые, невиданные птицы с разноцветным ярким оперением  порхали по ветвям, оглашая окрестности громкими разноголосыми криками.
В тени прекрасных деревьев белели ажурные высокие стены прекрасных дворцов. Ни один из следующих не повторял предыдущий, и все были великолепны.
Вдоль дороги, по которой они шли, стояли уличные фонари, и  шумели бесчисленные фонтанчики. Вскоре, Тара заметила первого пешехода, который шел им навстречу – это тоже был ангел.
Он был старше Ангела, как ей показалось. Длинная золотистая тога, сандалии на босых ногах, волнистые светлые волосы на лбу перехвачены золотым шнурком. Он нёс в одной  руке большой толстый свиток с болтающейся огромной печатью, а другой придерживал развевающийся на ветру край тоги. Издали, заметив Ангела и Тару, приветливо помахал им рукой и, лишь поравнявшись с ними, почтительно поздоровался с Ангелом на незнакомом гортанном и, удивительно мелодичном языке. На Тару же он посмотрел проницательными, синими, как у Ангела глазами с некоторым любопытством, потом улыбнулся, и сказал на чистом русском языке.
- Город Света приветствует тебя, Тара!
- Здравствуйте, - немного растерялась она.
Незнакомец снова почтительно раскланялся с Ангелом, и  каждый пошёл своей дорогой. Едва они немного отошли от незнакомца, Тара задала естественный для неё вопрос.
- Кто это, и откуда он знает моё имя?
- Небесная канцелярия, - пояснил Ангел, - там знают всё.
- С ума можно сойти! – выдохнула Тара. – Почему ни у одного ангела нет имени?
Ангел рассмеялся.
- Конечно, имена есть! Только они настолько сложно произносятся в человеческом варианте, что мы предпочитаем не сообщать их людям. Боюсь, ты не сможешь повторить его.
- Ну, пожалуйста, скажи мне хотя бы своё имя, мне хочется услышать, как оно звучит.
Ангел издал неопределённый протяжный гортанный звук, и тут же рассмеялся, потому что лицо Тары удивлённо вытянулось.
- Что в приблизительном, не дословном переводе означает – Танцующий с ветром.
- Вот это имя! – восхищенно покачала головой она.
- Зови меня просто – Ангел, - он обнял её за плечи. – А вот мы и пришли! Это дом, в котором я живу.
Тара посмотрела на поместье, к которому они свернули с центральной улицы Города Света. Она остановилась в тенистой аллее, ведущей к парадному подъезду и, невольно залюбовалась видом.
Оно было великолепно - это высокое ажурное здание, стремительно рвущееся в яркое синее небо. Своей воздушной архитектурой оно напоминало роскошные загородные дворцы арабских шейхов, виденные когда-то на картинках журналов. У парадной лестницы застыли неподвижные стражи – высеченные из камня крылатые львы.
Тара догнала Ангела уже у входа во дворец. На пороге он обернулся к ней и, зачем-то дунул ей в лицо. Тара даже не успела удивиться, и прекрасное видение оборвалось.

Глава одиннадцатая.
Дом, милый дом

Едва небосклон посерел в преддверии рассвета, Ангел бесшумно материализовался посреди крохотной кухни Тары, чтобы ненароком не испугать её, если она  проснётся в этот момент. Одеяние на нём сменилось с белого на серебристое. На голове красовался серебристый обруч с вправленным в него по центру огромным сапфиром. Оглядев стены комнаты, он вздохнул.
- Да, это точно – это не дворец. – Неслышно ступая, он прошёл в комнату. Тара ещё спала. Ангел тихо опустился на край кровати, стараясь не разбудить её, но она всё-таки проснулась. Увидев его, сонно улыбнулась.
- Знаешь, мне приснился чудесный сон – я опять летала.
Он улыбнулся.
- Забавно, но в этом сне был ты. Чудесный, волшебный сон! Мне так не хотелось просыпаться.  И кого же я вижу, проснувшись?! Снова ты. Доброе утро, Ангел!
- Доброе, - согласился он.
Тара оглядела его новое облачение.
- Переоделся? Дома побывал?
- Побывал, - признался он, - вставай, у нас сегодня много дел, ты не забыла?
- Каких дел?! Сегодня же воскресенье! – застонала она, прячась от него под тёплое одеяло.
- Ну вот, ты забыла! А дом?! Не надоела тебе жить в этой клетушке?
Дом! Конечно, - чудеса продолжаются! Приняв душ, или, как она выражалась – почистив пёрышки, Тара приготовила нехитрый завтрак.
После завтрака, они вдвоём ещё раз просмотрели рекламные газеты, но всё-таки остановились на варианте, выбранном ранее Ангелом. Тара созвонилась с агентом, который занимался продажей этого дома. Тот сообщил, что дом ещё не продан и вполне готов для просмотра. Договорились встретиться по указанному  в газете адресу через час.
- Послушай, - обратилась она к Ангелу, - со мной всё ясно – такси подбросит до места, а ты?! – Она выразительно оглядела его с ног до головы, намекая на непригодный для зимней слякоти наряд. – Тебе в таком виде из дома выходить нельзя – простудишься!
Ангел, тоже взглянув на свою тогу, согласно кивнул.
- Ты права, и поэтому поедешь одна. А я, незримо для человеческого глаза, буду рядом. Шепну тебе на ушко своё мнение, если оно тебе, конечно, будет интересно.
- Договорились. – Тара не удержалась, и сладко зевнула, прикрыв рот ладошкой.- Странно, что-то я не выспалась.
Быстро собравшись, она заказала такси. Для начала заехала в банк, чтобы обналичить немного денег со счета, так как деньги закончились, а за такси нужно было всё-таки чем-то платить. К назначенному времени, машина подкатила по указанному адресу.
Участок находился на окраине дачного посёлка с весёлым названием Ладушки. Обнесённая высоким забором охраняемая территория посёлка раскинулась на опушке смешанного подмосковного леса. Благополучно миновав ворота, машина покатила по ровной асфальтированной улочке к лесу. Именно там, у самой кромки ельника ещё издали увидела Тара тёмную черепичную крышу, знакомую по фотографии.
Довольно большой участок был  огорожен высоким забором, выложенным из природного камня. У массивных деревянных ворот стоял «жигулёнок». Рядом с ним топтался с папкой под мышкой молодой мужчина в солидном пальто. Тара вышла из машины, и подошла к нему.
- Добрый день, меня зовут Тара.
- Очень приятно, Леонидас, - представился мужчина и кивнул в сторону дома, - что ж, пойдём осматривать владения?!
- Пойдём, - кивнула она, чувствуя, что волнуется как школьница перед первым сентября.
Агент открыл входную калитку, и зашагал впереди.
От ворот к дому вела широкая каменная дорожка, по которой легко могла проехать грузовая автомашина. По обеим сторонам дорожки росли голубые ели, а в промежутках между ними, ровно постриженный кустарник. Участок был примерно соток в тридцать. Вокруг дома  разбит грамотно распланированный сад с небольшим прудиком, альпийскими горками, клумбами - пока пустовавшими, вследствие холодного времени года.
- Красивый сад, - услышала она прямо над своим ухом тихий голос Ангела. – От неожиданности она вздрогнула, и растерянно огляделась по сторонам.
- Ты меня напугал, - прошептала она, улыбаясь и склонив голову, чтобы скрыть от постороннего взгляда тот факт, что она разговаривает с пустотой. – Но сад действительно симпатичный, я представляю, как здесь будет красиво весной и летом! – И тут до неё донёсся голос агента продавца.
- Обратите внимание на нулевой, цокольный этаж дома. Он отделан природным камнем, как и забор, окружающий участок. Вообще-то, этот дом построен по специально заказанному в архитектурном бюро проекту – второго такого не существует. Это эксклюзивный проект, и он вполне оправдывает свою цену.
Стены дома, высотой в два этажа были отделаны фактурной штукатуркой, которая идеально сочеталась с натуральным камнем в основании дома. Большие арочные окна на обоих этажах, очевидно, наполняли дом обилием натурального освещения.
Дорожка у дома заканчивалась обширной площадкой со стоянкой для машин. В центре площадки ютился пустующий пока фонтан. Они поднялись по трёхступенчатому крыльцу, и Тара залюбовалась пятью колоннами, цвета слоновой кости, поддерживающими собой огромный балкон второго этажа. Леонидас открыл ключом входную дверь, и Тара первая, не без трепета в сердце, ступила за порог.
Если когда-нибудь она и позволяла себе мечтать о собственном доме, то мечта её вполне совпадала с тем, что она увидела. Она очутилась в большом светлом холле, из которого выходили несколько дверей. В глубине холла располагалась широкая мраморная лестница с дубовыми поручнями, ведущая на второй этаж. Слева от входа она увидела арку, ведущую в просторное помещение меблированной кухни со всей необходимой бытовой техникой. Каменные плиты пола, при необходимости, согревались электричеством. Кухня объединена со столовой, посреди которой стоял огромный обеденный стол с шестью стульями. Справа от холла – огромная гостиная с мраморным камином. Она была уже обставлена роскошной мебелью. Из гостиной дверь вела в подогреваемый бассейн и сауну.
Тара, затаив дыхание, поднялась в сопровождении агента на второй этаж. Три огромных спальни, бильярдная, два санузла, комната-гардеробная, кабинет. Везде потрясающий дизайн интерьера, ещё не тронутая, зачехлённая мебель, всюду светло и очень уютно. Она не верила в то, что этот дом вот-вот, на днях может стать её собственностью, её гнёздышком, в котором наконец-то она отдохнёт от бесконечных переездов.
- Ты видишь, как он прекрасен?! - Прошептала она своему невидимому спутнику. – Неужели он на самом деле, а не во сне, может стать моим, Ангел?
- Тебе нужно только пожелать этого, - ответил он, - и она почувствовала, как невидимые руки обняли её за плечи.
- Это невероятно, - только и выдохнула она.
Леонидас что-то говорил, говорил, говорил, но Тара уже приняла решение.
- Сколько стоит этот дом? – спросила она.
Агент опешил.
- Погодите, вы ещё не всё видели! Тут шикарное подвальное помещение с погребом и переходом в пристроенный гараж. А на заднем дворе…
- Хорошо, пойдемте, посмотрим то, что мы ещё не видели, - нетерпеливо перебила Тара, - но всё же, какова цена?
- Один миллион долларов. Поверьте, это не такая уж огромная цена для такого дома! Просто хозяин, тот, кто строил этот дом для своей семьи, в срочном порядке отбыл из страны.
- Я покупаю этот дом, – твёрдо заявила Тара.
Агент, по всей видимости, не надеялся на такое быстрое развитие событий.
- Это ваше окончательное решение? – с осторожностью, чтобы невзначай не вспугнуть сговорчивого клиента, спросил он.
Тара достала из кармана визитную карточку банкира, и протянула Леонидасу.
- В моём банке, на этой неделе, в присутствии нотариуса мы заключим с вами сделку. Ну, а теперь ведите меня в подвал, или что там мы ещё не видели?!
 Агент взял карточку из рук Тары, взглянул на неё, и вернул обратно.
- Я знаю этот банк и его репутацию. Леди, с вами приятно иметь дело. – Он с уважением пропустил её вперёд.
Они спустились в подвал, состоящий из нескольких комнат, с выложенными камнем стенами и полом. Тут было очень холодно, но сухо.
- Воздух кондиционируется мощным аппаратом. Здесь всегда одна и та же температура.
Из подвала лестница вела в просторный гараж на две машины. А у меня и одной нет, промелькнуло у неё в голове.
- Значит, придётся купить, - раздался голос над ухом, - не простаивать же помещению, да и до города нужно будет на чём-то добираться!
- Невероятно! – снова выдохнула она.
Они вышли из гаража на задний двор. Здесь тоже был сад с беседкой и площадкой для шашлыков.
- Вам нравится? – вкрадчиво спросил Леонидас.
- Нравится.
 Тара вновь вернулась в дом, ещё раз с удовольствием обошла его, заглянула на мансарду, где вполне можно было развести зимний сад. И уже у выхода предложила агенту созвониться завтра, чтобы назначить точную дату и время для подписания всех необходимых бумаг в банке.
На том они и расстались. Тара села в ожидавшее у ворот такси, она ещё раз окинула свой будущий дом прощальным взглядом, и уехала.
В машине сильно пахло фиалками.
- Это чудо, понимаешь?! – прошептала она тому, кто, как она чувствовала, уже сидел рядом с ней. – Разве могла я, ещё два дня назад надеяться на подобное? С моей-то зарплатой, при моём-то положении?! Да никогда!
Она чувствовала справа от себя тепло, исходящее от своего друга, и тихо опустила голову на его невидимое плечо.
- Честно говоря, я думала, что моё одиночество, и эта моя неприкаянность – это наказание свыше за какие-то грехи. А теперь, я и не знаю за что, за какие такие заслуги мне оказана такая милость? – спросила она.
- Просите, и будет дано вам, - процитировал Ангел известное место из библии, - Бог милостив.
- Невероятно, - уже в который раз вздохнула Тара.
Они подъехали к многоэтажке, где она пока что жила. Тара щедро расплатилась с водителем, и вошла в подъезд.
- Как ты это делаешь, ну - становишься то видимым, то невидимым? Это неприятно? – спросила она Ангела.
- Это часть меня, моя сущность. И это не больно.
- Я хочу увидеть, как ты снова станешь видим. Можно?
Она, вернее – они, вошли в квартиру.
- Ты где,– спросила она, – в какую сторону мне смотреть?
Тихий смех Ангела колокольцами рассыпался по квартире.
- Я в комнате, иди сюда, и встань в дверном проёме.
Тара так и сделала. Скинув куртку и ботинки, встала в дверях, прислонившись к косяку.
Комната внезапно озарилась нестерпимо ярким светом, Тара невольно зажмурилась, и в следующий момент, когда она открыла глаза, Ангел стоял рядом с ней, как ни в чём ни бывало, и никакого сияния уже не было. Тара разочарованно хмыкнула.
- Я закрыла глаза, и всё пропустила. А я? Ты можешь сделать меня невидимой?
- Нет. Ты ведь человек. Пока ты находишься в человеческом теле, это невозможно.
- А когда человек спит? – Тара хитро прищурилась. -  Может ли он, вернее его душа путешествовать, когда человек спит?
Он снова засмеялся.
- Ты очень любопытна, Тара!
- И всё-таки, - заупрямилась она.
- Может. Иногда. Но на эту тему мы сейчас говорить не будем. Поверь мне, в тот день, когда это станет возможно, я расскажу тебе обо всём, что тебя интересует. А пока…. Ты и в самом деле решила купить этот дом?
- Ты шутишь? Разве ты сам не видел его?! Это же моя мечта, воплощенная в камне. Конечно, мы его покупаем!
Она взволнованно заходила по комнате.
- Столько дел сразу появилось, - сделка в банке, переезд, хотя, что мне особенного туда везти? Знаешь, я не представляю, где взять время, чтобы всё это оперативно сделать – я не хочу тянуть. Как можно это откладывать?! Но тогда как быть с работой?! Придется брать отпуск на недельку. Как это всё здорово, Ангел!
- Я рад, что ты счастлива. А Дамиан?
- Что – Дамиан? – не поняла она.
- Ты скажешь ему о доме?
Тара села на диван, и закинула ногу на ногу. Так она делала в минуты крайнего волнения.
- Сказать ему?.. Мы ведь не общаемся сейчас. Похоже на то, что он и не думает извиняться за своё поведение. Возможно, что у него уже есть другая подружка, чему, собственно говоря, я ничуть не удивлюсь. Ах, если бы можно было…
Ангел, словно прочитав её мысли, нахмурился, и сел рядом.
- Что ты имеешь в виду под этим «ах, если бы можно было», Тара?
- Если бы можно было прийти к нему во сне, когда он не будет знать, что это не сон, когда он не станет лгать и защищаться…. Я так скучаю по нему. И всё ещё люблю его, и,… возможно, ещё надеюсь. Но нельзя, я правильно тебя поняла, Ангел?
- Знаешь, что ты сейчас делаешь, Тара? – Он внимательно заглянул в её глаза, как будто посмотрел прямо в сердце. – Ты искушаешь меня - ты хочешь, чтобы я преступил границы дозволенного, превысил свои полномочия. Прошу тебя, только не это!
Она испуганно прильнула к его груди, и крепко обняла за талию.
- Прости меня, я сама не понимаю того, что говорю. Прости и забудь. Я глупая влюблённая женщина. Прости меня, и не сердись!
Она долго не отпускала его от себя. Только так, прижимаясь к нему, она ощущала необычайный покой. Удивительная энергетика, исходившая от Ангела, проникала в неё, заполняя всё её существо, каждую клеточку, все фибры её души, и дарила благодатное успокоение. Пожалуй, только на пике развития отношений с Дамианом, она была так же счастлива, как в те моменты, когда её обнимал Ангел-хранитель. 
- Хотел бы я понять тебя! С одной стороны - ты знаешь, что между вами всё кончено, а с другой - продолжаешь лелеять в себе мысль о возможности невозможного… - задумчиво проговорил он, гладя её по спине. – Что даёт тебе эту веру?
Она подняла голову, и заглянула в его бездонные глаза,
- Тот сон, - помнишь, я тебе рассказывала о пророчестве?! Возможно, я просто надеюсь на чудо? Ты знаешь Ангел, каково это было – когда я могла касаться его кожи? Словно сам Бог улыбался - так пело моё сердце в те минуты! Это невозможно, просто невероятно забыть. Я не могу себе представить другого человека, который займёт это место в моей душе. Просто – не могу! Если это произойдёт – это буду уже не я, а какая-то другая женщина. Вот что творится во мне.
Если мой Создатель желает моего одиночества, то лишить меня моей любви – самый короткий путь к достижению Его желания. Я сейчас похожа на Птицу Феникс, которая каждый раз возрождалась из пепла. Я – это кучка пепла, и возродить меня может только чудо. И чудо это называется – Любовь.
- Мне кажется, что ты сейчас немного сгущаешь краски. Тебе было одиноко – это правда. Но теперь у тебя есть друг – у тебя есть Ангел, - помнишь?

«Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих:
На руках понесут тебя, да не преткнёшься о камень ногою твоею;
На аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона.
«За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, потому что он познал имя Моё.
Воззовёт ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его, и прославлю его,
Долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Моё».

Тара улыбнулась.
- Это невероятно! Меня утешает Ангел-хранитель, это ведь и есть чудо!



Глава двенадцатая
Прощающее сердце – сердце ангела


Когда все углы квартиры заполнили дрожащие тени, а тишину ночи нарушал лишь громкий стук капель дождя по карнизам и стеклам, когда Тара уже спокойно спала, завернувшись в одеяло, словно бабочка в кокон, раздался звонок. Мобильный телефон, лежавший на полу рядом с диваном, настойчиво разбудил её популярным попсовым мотивчиком. Не открывая глаза, чтобы удержать нарождавшийся в сознании сон, она на ощупь нашла аппарат и поднесла его к уху.
- Да, - хрипловато прошептала она. В следующий же момент резко села на постели, потому что до боли родной голос нежно произнёс:
- Привет, мой сладкий! Я не разбудил тебя?
 Это был Дамиан! Сердце Тары в панике застучало где-то в горле. Выброс адреналина в кровь вмиг осушил рот.
- Я ещё не спала, - зачем-то солгала она, чувствуя, как голос предательски дрожит, готовый сорваться на фальцет. - Привет Дамиан, честно говоря, не ожидала твоего звонка. Что-то случилось?
- Случилось, - голос в трубке звучал мягко и покаянно, - я соскучился по тебе.
- Вот так новость! – выдохнула Тара, но меньше всего ей хотелось в эту минуту говорить ему колкости. Услышав эту, одну – единственную, такую долгожданную, вымоленную у Бога фразу, она простила его.
- Я очень соскучился по тебе, зайчонок. Ты можешь сейчас прийти ко мне?
И, не раздумывая ни секунды, не терзаясь сомнениями в правильности и разумности своего решения, она ответила:
- Конечно. Минут через пятнадцать. Жди. – И сама отключилась из эфира.
Вскочив с постели, она включила свет и достала из шкафа одежду.
- Не паниковать! Спокойно – он позвонил, он соскучился, значит всё хорошо. Не устраивай тихих истерик! – Приказывала Тара сама себе, но адреналин буйствовал в её венах. Чувствуя дрожь во всём теле, которую в этот момент ничем не возможно было унять, она причесалась. Убрав волосы в конский хвост, трясущимися руками подкрасилась, потом быстро натянула одежку. Подошла к зеркалу, взглянула на себя – зрачки расширились так, как будто в её венах бродит  мощная доза допинга. Взглянув на часы, подсчитала, что с момента его звонка прошло меньше десяти минут.
- Нет, ты не полетишь к нему подобно молнии. – Заявила она себе и, войдя на кухню, закурила. Сигаретный дым, попав в лёгкие, слегка успокоил. Сколько они не виделись? Кажется около двух месяцев. И не было дня, да что там говорить,– часа, чтобы она не думала – наступит ли вообще этот сладкий миг. И вот он наступил, а она не могла поверить в то, что это случилось не во сне, а на самом деле. Чтобы проверить – не спит ли она, Тара ущипнула себя – боль была вполне реалистична.
С дымящейся сигаретой в руках, она снова вошла в ванную.
- Почему он позвонил? – Спросила она у своего отражения – но оно вопросительно смотрело на неё, и между бровями пролегла тонкая тревожная складка.
– Я в шоке! О чём он станет говорить? Как себя вести с ним? Я не знаю, что мне делать, Господи! – Взмолилась она и добавила. – Дай мне мудрости, мой Бог. Мудрости и терпения – это всё, о чём я прошу тебя! Где бы ты ни был, мой Ангел, храни меня. Не позволь моему сердцу разорваться оттого, что сейчас происходит во мне! Аминь!
Тара загасила окурок, торопливо повязала шарф, оделась и вышла из квартиры.
Дождь утих, лишь изредка напоминая о себе редкими тяжелыми каплями, срывающимися с ветвей деревьев под порывами ветра. Она не шла – она летела, перелетая огромные грязные лужи, словно птица. Невидимые крылья несли её, и уже через минуту она набирала код его домофона непослушными от волнения пальцами.
Домофон запищал, и металлическая дверь гостеприимно впустила её в теплое чрево подъезда.
Пятая кнопка лифта.
Один пролёт лестницы, - и она очутилась в объятиях Дамиана, встречающего её на лестничной площадке у тамбурной двери. Теплые губы жадно поцеловали её, сильные руки оторвали от пола, и Тара утонула в его, таком родном запахе.
- Привет котёнок, - прошептала она, обнимая его и целуя куда-то в висок.
- Привет любимая, - был шепот в ответ, и он понёс её на руках в квартиру.
Он был не один, чему Тара совсем не удивилась – на кухне у стола, заставленного грязной посудой сидел давний друг Дамиана – Василий, художник миниатюрист. Парень он был, в общем-то, хороший, вот только, как все творческие люди, болезненно переживавший все перипетии сложных отношений со своей подружкой. И как вскоре выяснилось, они с ней снова поссорились, и появился вполне оправданный повод для обильных возлияний. Электрогитара Дамиана была подключена к усилителю, и лежала на диванчике, ожидая хозяина.
- Тара! Привет, солнце! - воскликнул Василий, - а мы тут сидим по – холостяцки, песни под гитару поём. Выпьешь за встречу?
Дамиан наклонился к её уху и, помогая снять куртку, прошептал:
- Он скоро уйдёт, хорошо?
- Только ненадолго, ладно? Я конечно рада его видеть, но я думаю нам лучше побыть вдвоём.
Глаза Дамиана светились от радости, и он даже не скрывал этого.
- Выпьешь с нами? – спросил он.
- Чуть-чуть, а то меня как-то подозрительно колотит, - нервничаю, - призналась Тара, и прошла в накуренную кухню.
Сколько радостных, и не очень радостных минут и часов, которые стали их общим прошлым, видел этот уголок!
Дамиан жил в маленькой однокомнатной квартире. Тут всегда царил полумрак, всегда было накурено и зачастую многолюдно. Рок музыканты, и просто друзья - приятели Дамиана собирались сюда на квартирники, которые плавно переходили в застолье. Громкая музыка сводила, ни в чем не повинных соседей с ума. Они стучали в стены, в потолок, звонили в двери, и, в конце концов, жаловались на беспокойного рокера участковому инспектору. Тот, согласно должностным инструкциям неизменно приходил, сетовал на нарушение закона о тишине, порой выпивал за компанию рюмку-другую, и благополучно уходил домой спать.
Мало кто оставался равнодушным к тому, как Дамиан виртуозно владел своей гитарой. Когда он брал в руки любимый инструмент, Тара, затаив дыхание, следила за движениями его пальцев. Это было таинство его души, его звёздный час - словно он держал в руках любимую. Скользящими нежными прикосновениями, извлекая из неё страстные, тихие, или неистовые, яростные звуки. В этот момент казалось, что струны сделаны не из прочного сплава, а из мягкого, податливого материала.
Однажды, в тот, самый  первый раз, когда она наблюдала за его игрой, Тара не удержалась и прикоснулась к струнам, и очень удивилась их металлической жесткости. У Дамиана были красивые руки с длинными сильными пальцами. Когда он играл, Тара любовалась им - он был талантлив, по настоящему талантлив в том, чему посвятил свою душу.
И теперь, словно не было этой, изматывающей неопределённостью разлуки, словно не было этой боли в сердце, она сидела рядом с ним, слушая, как он поёт. Тихий покой заполнял всё её существо блаженством. Этому не мешал ни пьяненький приятель, подпевающий не в такт, ни вид захламлённой долгим застольем кухни, ни сигаретный дым, плотной пеленой висевший в воздухе.
Дамиан был рядом - стоило лишь протянуть руку - и она коснулась бы коротких густых волос. Счастье, щемящее сердце нежностью и благодарностью за этот ночной звонок, который спас от вязкого забытья безнадежности, разгладило тревожную складку между бровями. Глаза её засияли, заискрились  улыбкой.
Когда все горячительные напитки были выпиты, Василий засобирался. Напоследок он  долго прощался, уверяя в том, что он безумно рад за них, что он желает им счастья.
- Ребята, бросьте дурить, – любите друг друга! Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на ссоры, уж поверьте мне!
Дверь за ним, наконец, закрылась, Дамиан притянул Тару к себе, и со вздохом облегчения прошептал:
- Ну, вот мы и остались одни. Как же я счастлив, что ты снова рядом!
Он прижимал её тонкую фигурку к своему телу, словно желая слиться воедино. Тара и верила, и не верила ему. Вот он, – рядом. Вкус его губ, запах его тела, нежный истосковавшийся голос – всё, как она того хотела, но тревога почему-то всё ещё скребёт сердце тонким коготком.
- Прости меня, Тара, - он неожиданно опустился перед ней на колени, не отпуская из объятий. – Прости меня! Я не знаю, как так вышло. Я – идиот. Прости меня.
Тара не знала, что сказать ему. Вспоминать о том дне, и тех обстоятельствах, при которых они поссорились, казалось ненужным и неважным.
- Я простила тебя, Дамиан, уже давно простила потому, что люблю тебя, всё ещё люблю, - только это и выдохнула она.
- Если бы ты знала, как часто я думал о тебе, как мне не хватало тебя! – Он всё ещё стоял на коленях, и горячими губами целовал её руки.
Сердце Тары оттаивало с каждым его поцелуем. Они полночи прошептались, изливая свою нежность, делясь своими переживаниями, своей болью потери и счастьем обретения друг друга. Тела переплетались снова и снова, вспоминая, узнавая. И уже потом, ближе к рассвету, засыпающие, утомлённые любовной страстью, они всё ещё боялись выпустить друг друга из объятий, чтобы во всей полноте насладиться теплом и близостью.
Недолгое забытье прервал будильник. В комнате было ещё темно - половина седьмого утра - наступил понедельник. Тара заставила себя оторваться от Дамиана, выскользнула из-под одеяла, торопливо оделась и, поцеловав сонного любимого, ушла. Нужно было принять душ, привести себя в порядок и бежать на работу. Выйдя из подъезда, она глубоко вдохнула холодный воздух и, подняв голову к небесам, прошептала:
- Благодарю тебя, Господи! Ты услышал мои молитвы, благодарю Тебя! Ты вернул мне мою любовь, благодарю Тебя! – Она медленно шла к своему дому, и сердце её молилось. Слёзы благодарности к Создателю текли по щекам. Мысленно она обратилась к Ангелу. Где он, кого в эту минуту спасает и оберегает?
- Спасибо тебе, мой друг, мой Ангел! – и вдруг, вспомнила, что ей нужно сегодня же решать все вопросы с домом.
Она и словом не обмолвилась об этом с Дамианом. Как сказать ему об этом невероятном повороте в своей жизни? Она просто не представляла.
День вступил в свои права, погрузив её в свою рутину. Вопрос с кратковременным отпуском решился на удивление легко и быстро. Подруги всё допытывались, – отчего это она так светится, но Тара, сославшись на хорошее настроение, ревниво сохранила свою тайну. Ещё не время, решила она и, всё поглядывала на стенные часы, с нетерпением ожидая конца рабочего дня. В течение дня она созвонилась с банкиром Штейном, согласовала завтрашнюю встречу. Потом набрала номер агента, и поставила того в известность о точном времени подписания необходимых бумаг в банке.
Время шло - Дамиан не звонил, а Тара ждала, поминутно посматривая на серебристый корпус телефона, лежащего на рабочем столе. Он, конечно, говорил ей о предстоящей репетиции, о множестве неотложных дел, но ей так хотелось ещё раз услышать родной голос! Она снова и снова прокручивала в уме все его слова, сказанные ночью. Вспоминала его глаза, руки, поцелуи, и сердце сладко сжималось. Ей снова верилось в его любовь.
Наконец-то рабочий день подошел к концу, и она заторопилась домой. На улице заметно похолодало, и с неба сыпал густой мелкий снег. Он выбелил все дороги и дома, все деревья и припаркованные у обочин автомобили. Улицы стали светлее и словно чище.
Надвинув капюшон на голову, она быстрыми шагами зашагала к дому. Ей не терпелось увидеться с Ангелом, и поговорить с ним о том, что произошло минувшей ночью. Расстегнув молнию куртки, Тара нашла под свитером амулет и сжала его в холодных пальцах.
- Где ты, друг мой? Мне так нужно поговорить с тобой, я так нуждаюсь в твоём совете! Я жду тебя! – тихо проговорила она, подняв лицо к слепому снежному небу.


Глава тринадцатая.
Сомнения


Едва Тара открыла дверь квартиры, как сразу поняла, что в квартире кто-то есть. И по знакомому цветочному амбре она сразу догадалась кто это.
- Привет! – крикнула она гостю, и торопливо сняв ботинки, включила свет. – Почему в темноте сидишь?
Ангел вышел из комнаты и, улыбаясь, покачал головой:
- Я  в темноте вижу также хорошо, как ты при свете. Приветствую тебя, Тара!
Она опустила сумки с продуктами на пол, и со вздохом прислонилась к стене.
- Мне кажется, что я начинаю скучать, если долго тебя не вижу. Прекрасно выглядишь, - добавила она, рассматривая его длинную тунику небесно-голубого цвета. Плечи как всегда были покрыты тёплым пледом.
- Отчего у тебя сегодня такие грустные глаза? – спросила она, заметив, что он как-то по-особенному смотрит на неё.
Ангел смущённо улыбнулся и, подняв пакеты с пола, пошёл на кухню.
- Разве? – Он поставил сумки на стол, и сел на табурет.- Тебе показалось.
Тара, остановившись рядом, склонилась к нему, и заглянула в его глаза.
- Нет, мне не показалось, но если не хочешь говорить об этом, давай поговорим о чём-нибудь другом. Кстати, я очень рада тебя видеть! И я ждала нашей встречи.
- Поэтому я здесь, - развёл он руками, и скользнул взглядом по стенам.
Тара вздохнула, и занялась ужином.
- Ты ведь знаешь, что случилось вчера, после того как ты… хм, исчез?
- Ты уснула, насколько я знаю.- Улыбнулся он и, закинув, нога на ногу, облокотился на стол.
- Правильно, я уснула, - она недоверчиво посмотрела на него, - ты и правда не знаешь?
- Скажи мне, что ты имеешь в виду, может быть и знаю, - невозмутимо пожал он плечами, наблюдая, как она режет помидоры на салат.
- Уже когда я спала, позвонил Дамиан.
Она внимательно смотрела на него, произнося эти слова. Ничто не дрогнуло в его лице, лишь цвет глаз как будто стал темнее. Но спорить о том, что ей это не показалось, Тара не стала бы.
- Ах, ты об этом?! – Ангел улыбнулся. – Да, я предвидел нечто в этом роде. Так он всё же опомнился?! И прощения просил?
Тара придвинула второй табурет к столу, и села.
- Я была у него вчера. Он раскаивается в своём поступке, просил прощения, говорил, что любит, что всё это время ужасно скучал…
- Неужели всё так серьёзно? Но вы ведь живёте рядом, и как я понял, он не забыл номер твоего телефона. Разве много нужно времени, чтобы набрать несколько цифр?! – Ангел удивлённо смотрел на Тару. – Или я опять, что-то упускаю из вида?
- Ты прав, я говорила ему об этом…
- И что он?
- Говорит, – гордость мешала.
- Гордыня! – Ангел усмехнулся. - Как часто люди упоминают об этом зле, возводя его в достоинство! Человек слаб. А ведь он, твой Дамиан, всего лишь человек! Прости, Тара, я иногда забываю об этом.
Тара снова пристально всмотрелась в его глаза.
- Я тоже человек, - напомнила она ему.
- Ты?! – Казалось, что он растерялся.
- Да, я! – почему-то обиделась Тара.
- Прости! Так ты, естественно, простила его?
- Да, я понимаю, что он не идеален, что он не  безупречен, что у него есть свои недостатки. Но кто идеален?! Я тоже грешу этой самой гордостью, иначе позвонила бы ему, наверное, тысячу раз! Ведь хотела позвонить, всё искала повода! Но, – гордыня не пускала. Я, как ты видишь, тоже не совершенство.
- Прощающее сердце - сердце ангела, Тара. Но есть один нюанс во все этой истории вашей ссоры.
- Какой нюанс?
- Он прогнал тебя среди ночи из дома! Это хорошо, что тебе было куда идти, а если бы не было этой квартирки, в которой ты сейчас обитаешь? Если бы вы жили вместе, куда бы ты пошла тогда? Или ты думаешь, что этого бы не случилось, будь ты его женой?
Тара устало закрыла лицо ладонями.
- Ты задаёшь мне вопросы, на которые я не могу ответить даже сама себе.
- Скажи мне, сейчас, когда вы примирились, почему ты пришла к себе, а не готовишь такой же салат у него на кухне?
Тара отняла ладони от лица, и буквально натолкнулась на его глаза, блистающие синим льдом.
- Как ты смотришь на меня сейчас!… Ангел!
Он отвёл глаза, и встал.
- Прости, что-то странное творится в моём сердце, Тара. Я пытаюсь понять людей…. Так ты на самом деле веришь в то, что будешь счастлива с таким человеком?
- Я не знаю, как тебе объяснить, Ангел! Когда я рядом с ним, между нами возникает нечто подобное электричеству. Наши энергии так ощутимо взаимодействуют, что это похоже на волшебство. Дамиан хороший, я знаю это! Вот только он забывает об этом, расточает себя на вещи, которые губят его. Мне нелегко с ним - это правда, но без него мне труднее стократно! Мне хочется помочь ему! Я хочу, чтобы сердце его оттаяло, чтобы добро, спящее в его сердце, расцвело подобно цветку лотоса. Я так немыслимо чувствую его! Вот только как помочь ему, не знаю…. Ведь он, словно улитка в своей раковине, он  боится впустить кого-либо в своё сердце.
Ангел подошел к ней, и положил руки на её плечи.
- Трудно тебе среди людей, Тара.
- Трудно, - согласилась Тара, - я с трудом понимаю, почему им так тяжело даются самые простые, добрые поступки. И наоборот - глупости творятся легко и непринуждённо. Почему в этом мире всё так сложно, Ангел?
- Вопрос не по адресу, но у Создателя на всё есть свои причины. Нам, его посланникам приходится иметь дело уже со следствиями. Пути Господни неисповедимы. Всему своё время, своё место.
Тара закончила с приготовлением ужина и, расставив тарелки, спросила:
- Поужинаешь со мной?
Ангел присел к столу.
- С удовольствием. Мы ведь ещё не всё обсудили?!
- Не всё. Завтра я встречаюсь с банкиром и продавцом дома.
- А ты не забыла об автомобиле? Тебе обязательно нужна машина. Мне кажется, - если у тебя нет крыльев,- иметь автомашину это очень удобно.
Тара улыбнулась.
- Действительно, я совсем забыла об этом! Столько всего произошло за такое короткое время, что голова идёт кругом. Ты прав, и я завтра загляну в какой-нибудь автосалон, присмотрю что-нибудь.
- Я пока тут ждал тебя, снова по газетам посмотрел. Сейчас покажу! – Ангел ушёл в комнату, и спустя минуту вернулся с газетой в руках. – Вот смотри, какая красивая машина!
Тара взяла из его рук газету.
- Где?
- Вот эта, внизу, – белая.
Внизу страницы, на снимке красовалась белая спортивная машина. Тара засмеялась.
- Эта?! Нет, эти ласточки наши дороги плохо воспринимают. Я хочу что-нибудь, более практичное. Вот, например как эта. – Она показала на другой снимок.
- Маленькая, элегантная, для женщины самое то!
- Совсем маленькая, - усомнился Ангел.
- Это так только кажется. Я ведь тоже не гигант?! – Засмеялась Тара.
- В любом случае, это необходимость. Покатаешь меня потом?! – Улыбнулся он.
- Конечно, покатаю, у меня и права где-то имеются. Было время – я водила машину.
- Я так думаю, Тара, что тебе не нужно сейчас торопить события, – это я по поводу Дамиана, - снова вернулся к прерванному разговору Ангел. – У тебя в ближайшие дни будет много своих, и как мне кажется, приятных дел с домом, машиной. Возьми паузу – не звони ему, и не переживай, если он будет молчать. Время всё расставит по своим местам.
- В этом ты абсолютно прав. О грустных моментах мне некогда будет думать.
Они неторопливо поужинали, и Ангел засобирался.
- Мне пора. Надеюсь, ты сегодня хорошенько выспишься,- ведь завтра тебе предстоит столько хлопот. Если я понадоблюсь тебе, просто позови, и я приду. Хорошо?
- Хорошо. Спасибо тебе, Ангел! – Тара взяла его за руку, и сжала её. – Как мне не хватало такого друга как ты! Почему ни один человек не мог стать мне тем, кем являешься ты? – Она приподнялась на цыпочках, так как была значительно ниже его ростом, и коснулась его щеки губами. – Спасибо.
Он накинул на плечи своё покрывало и вышел в центр комнаты.
- Я не прощаюсь, просто говорю – до свидания, Тара.
Она, зная, что произойдёт дальше, прикрыла глаза. Словно ветер прошелестел по квартире, коснулся её волос, и когда она вновь открыла глаза, Ангела уже не было.
Снова одна!
Она подошла к постели, и легла. Боже, почему так грустно на сердце?! Сейчас, когда всё складывается как нельзя лучше?! Завтра вечером я смогу остаться в своём доме. В гараже будет стоять своя машина. В моём распоряжении есть целая неделя, чтобы устроиться и осмотреться на новом месте. Потом, когда устроюсь, можно будет назначить день, и пригласить всех своих с работы на новоселье. Всё так здорово – ну почему так хочется плакать?
Дамиан. Почему он не звонит? Отчего ему так легко молчать? Если любит, то к чему все эти игры в молчанку? Неужели я слишком многого хочу? Или я опять, с настойчивостью маньяка продолжаю обманывать себя? Никто, ни единая душа не может дать мне ответ на эти вопросы. Забыть – не могу! Ждать – настоящее мучение. Да когда же всё это закончится?! Что же ты делаешь со мной, любимый мой?
Тара ещё долго лежала в тёмной притихшей комнате, перебирая в памяти всё, через что ей пришлось пройти за последние два года. Постоянный танец на стыке света и тьмы, счастья и отчаяния, смеха и слёз. Вспомнила, как ночью он сказал ей: «Ты боготворила меня»… Нет, тут он ошибается, у неё есть только один Бог, и у Него несколько имён, но среди этих имён нет имени Дамиан.
Должно быть, это очень тешит самолюбие – сознание того, что есть как минимум один человек под этим небом, который боготворит тебя. Который готов выполнить любой твой каприз, тот, кто придёт по первому твоему зову, и станет утешать тебя, заботиться о тебе. Тот, кто и в богатстве, и в бедности, и в болезни, и во здравии не оставит тебя. Потому, что этому человеку не всё равно - плачешь ты или смеёшься.
Тара вдруг задумалась, а был ли в её жизни такой человек. Долго перебирала она в памяти лица тех, кто был ей когда-либо дорог в той, или иной мере, но.…
Хотя,… был такой, или почти такой человек. Давно, в той прошлой жизни, которую она почти не вспоминала, о которой она почти никогда ни с кем не говорила. Только она не любила его так, как Дамиана. Никого в своей жизни она не любила так, как его. С тем парнем она познакомилась в тяжёлые для неё времена. Она потеряла близкого человека, похороны, депрессия, жуткое безнадёжное одиночество и ощущение полной потерянности владело ею тогда.
В канун старого нового года, она вместе с друзьями была в кафе.  Как-то сразу обратила внимание на сидящего напротив неё мужчину. Хорошие манеры, большие чистые голубые глаза, немного стеснительная улыбка. Они познакомились, разговорились, обменялись телефонами и на следующий день встретились. Тара так нуждалась в друге, и поэтому не оттолкнула его.
Не уходила земля из-под ног, не захлёбывалось сердце стихами, но он всегда был рядом. Тонкий, чувствительный, немного не уверенный в себе. Он нуждался в такой женщине как она, она нуждалась в таком, как он. Почти сразу стали жить вместе и, скорее всего, прожили бы вместе долгую и вполне счастливую жизнь, только.…
Обстоятельства сложились так, что через четыре года совместного бытия, судьба раскидала их жёстко и необратимо. Всё было не однозначно и не просто, но Тара научилась не сожалеть о том, чего так и не случилось. Было и прошло.
У Бога на всё есть свои причины - «Ибо вовек милость его…» - вспомнила она строки из псалма.
Смогла бы она также просто отпустить от себя память о Дамиане? В нём было то единственное, и самое главное, чего она не нашла ни в одном мужчине - в нём она почувствовала полёт. Его мятущаяся душа так же, как и у неё, стремилась в полёт. Она это чувствовала, знала, ведь она летала вместе с ним!

«Вдвоём смогли бы чудо сотворить
Невероятным симбиозом двух энергий
И также просто, – если разлучить, -
Мы – Звук и Тишина одной Элегии»…

Ну почему, дав ей почувствовать эту радость совместного парения над землёй, он толкал её обратно, вниз, туда, где она задыхалась без него?
Почему нам так трудно летать вместе, Дамиан?
Она и не заметила, как уснула. Без сновидений, словно кто-то погасил догоревшую свечу.


Глава четырнадцатая.
Суета сует…


Утро ворвалось в её сознание вместе с пронзительно громким звуком будильника. Тара нашла его, и  нажала отбой, и только после того, как он умолк, вспомнила. Во-первых, о том, что уснула, не приняв душ и даже не раздевшись, во-вторых, о том, что на работу сегодня идти не нужно и, в-третьих -  о предстоящих приятных хлопотах.
Спать, не смотря на раннее время, совершенно не хотелось. Она сладко потянулась, улыбнулась своим мыслям, и решила, что двойная порция душа – за упущенный вечер и наступившее утро – ей сейчас будет, как нельзя кстати.
Напевая под нос романс собственного сочинения, Тара совершила свой обычный утренний ритуал. Удивительно, но даже лёгкий завтрак сегодня воспринялся организмом на «ура».
Здраво рассудив, что пешком по такой слякоти долго не погуляешь - устанешь, она заказала такси. Собрала все необходимые документы и, захватив газету с адресом автосалона, решила сначала посетить его, так как время до встречи с банкиром было предостаточно.
Настроение было отличное, на улице тепло, около нуля - снег валить перестал, и кое-где среди туч можно было разглядеть кусочки ярко-синего неба. Да и таксист попался не наглый. Пожилой дядечка в потертой кожанке вежливо поздоровался с ней и, не менее учтиво поинтересовался о маршруте поездки.
Тара назвала адрес, вычитанный в газете, и с комфортом устроилась на заднем сидении новенькой, ещё пахнувшей заводом, жёлтой «Волги». В салоне играл негромкий джаз, таксист уверенно крутил баранку не отвлекая пустыми разговорами, которыми так славится этот народ. До автосалона добрались почти без «пробок». Когда они уже подъехали, и он притормозил у въезда на территорию, Тара вдруг подумала, что ей понадобится чей-нибудь профессиональный совет.
- Простите за вопрос, но вы долго водите машину?
- Да уж лет двадцать без малого, а что?
- У вас и своё авто, наверное, имеется?
- А как же! Таксист, и без машины? – Хохотнул дядька. – А вам что нужно? Совет, небось необходим – машину вздумали купить?
- Точно! – Поможете мне добрым советом, ну, словно вы мой … родственник?
- Отчего же не помочь красивой девушке?! Приплатишь слегка, час с тобой прохожу, и найдём мы тебе эксклюзив какой-нить. Идёт?
-Идёт! – рассмеялась Тара. – Только эксклюзив мне не нужен, мне бы что-нибудь не очень громоздкое, практичное, женское одним словом.
- Ну! Я в этот салон заглядывал однажды, тут приличный выбор. Иномарку хочешь?
- Хочу, - призналась Тара. – Мне сейчас машина просто необходима – за город переезжаю.
- Это хорошо, - одобряю! Чего тут в городе выхлопом дышать? Я и сам за городом живу, Ладушки, слышали про такое местечко?
- Да вы что?! – изумилась Тара. – Я ведь тоже там жить собралась, соседями значит будем! Меня Тара зовут! – она протянула ему руку.
Таксист покосился на ладошку, но пожал.
- Я это, того.… С дамами не привык за ручку здороваться, извини – растерялся немного. Меня Петром Ивановичем зовут!  Стало быть, будем знакомы! Ну, пошли выбирать тебе ласточку.
- Пойдёмте, Пётр Иванович, вас мне сам Ангел послал сегодня! – улыбнулась она, мысленно посылая благодарность тому, о ком она говорила.
- Ну, ангел, не ангел, а люди помогать должны друг другу, я так думаю. Глядишь, переедешь ты в наши Ладушки, название-то, какое - сказка! Приду я к тебе по-соседски за мучкой – не откажешь, поди?
- Не откажу, Пётр Иванович ещё и на новоселье приглашу, если не откажетесь!
Они шли между стройных рядов глянцево- поблёскивавших автомобилей.
- Когда они успели их вычистить? Снег ведь всю ночь валил? – недоумевала Тара, на что Иванович резонно возразил.
- Бизнес – тонкая штука! Ты хоть примерно знаешь, что тебе приглянулось, что к сердцу легло?
- Я вот в газете одну видела, алая такая, красивая. Иванович принял из её рук газетный лист, и бросил взгляд на снимок.
- Ну! Это  хорошая машина. Понимаешь немного?
- Да приходилось водить раньше.
- Права-то есть? – прищурился Пётр Иванович.
- Есть. Что, не доверяете даме за рулём?! – с пониманием улыбнулась Тара.
- Ты извини, конечно! Но знаешь, как мужики говорят - баба за рулём, что обезьяна с гранатой – не знаешь, что от неё ожидать. – Он засмеялся, но потом смущённо кашлянул в кулак.
- Водила машину несколько лет – проблем на дорогах не было, - не обиделась Тара, - и поговорку эту слышала. Всё бывает, тут обобщать не стоит.
Они подошли к зданию автосалона, где располагалась экспозиция иномарок. Глаза Тары заблестели, каких тут машин только не было – одна краше другой. Что цвета, что модели – все хороши. Но она решительно направилась в дальний угол, где заприметила алую крышу своей будущей «ласточки». К ним поспешил молодой продавец с папочкой под мышкой.
- Добрый день, девушка! Показать вам что-нибудь? Что вас интересует?
Тара поравнялась с алым капотом, и остановилась, невольно залюбовавшись.
- Вот то, что меня интересует!
- Хороший выбор! – продавец щелкнул пальцами в знак одобрения.
- Не хотите сесть за руль, попробовать так сказать? – он услужливо открыл переднюю дверцу, показывая чёрный кожаный салон автомобиля.
Тара не могла удержаться. Сколько лет прошло с тех пор, как она последний раз садилась за руль? Три года кажется?! И вот – знакомые запахи смазки, кожи, легкий аромат освежителя салона. В потолке имелся автоматический люк, и Тара представила себя в этой алой крошке летом, с открытым настежь люком мчащейся по загородному шоссе. Ветер, врываясь, ворошит волосы, солнце ласково согревает лицо. Здорово!
Она выбралась из салона, и прислушалась к разговору профессионалов. Иванович сознанием дела расспрашивал продавца о технических характеристиках автомобиля. Таре оставалось лишь внимать, и любоваться лаковыми боками своей машины. То, что она, безусловно, купит именно её, сомнений не вызывало. Мужчины открывали и закрывали дверцы, заглядывали в багажник, под днище, под капот, а Тара стояла и, улыбаясь, наблюдала за ними. Эта алая красавица «разговаривала» с ней на её, женском языке. И Тара тут же дала ей имя – Матильда. Только Матильда, и никак иначе.
Матильда стоила тридцать пять тысяч долларов. Тара терпеливо дождалась, пока мужчины обследуют все Матильдины закоулки, и предложила пройти в офис, чтобы оформить договор покупки. Как и предыдущий агент, который продавал ей дом, продавец восхитился её деловой хваткой, и дословно повторил слова:
- Приятно иметь дело с деловой женщиной. Прошу в офис!
Пётр Иванович одобрительно кивнул Таре:
- Правильно деточка, это твоя машина, сразу видно – тебя ждала.
Оформление бумаг заняло непредвиденно много времени, и Тара засомневалась, успеет ли она ко времени встречи в банке.
- Пётр Иванович, мне ещё в банк нужно вовремя поспеть, и кажется – я могу опоздать.
- А ты не переживай! Машина твоя, пусть они, тут не торопясь, всё оформят, а мы пока слетаем в твой банк. Идёт?
- Идёт! – С облегчением вздохнула Тара.
- Молодой человек, вы часов до трёх дня оформите бумаги? А я потом подъеду, и всё подпишу. Произведу заодно оплату своей покупки. Хорошо?
- Как будете рассчитываться, наличными или кредитной картой?
Тара достала платиновую карту и покрутила ею перед продавцом.
- Пойдёт? – Продавец, сразу оценивший, какова может быть сумма на платиновом счете в банке, с уважением склонил голову.
- Будем вас ждать с нетерпением, и в полной готовности. Вот тут наши телефоны, будете подъезжать, позвоните. Всего доброго!
Тара взяла визитку из рук продавца, и поторопилась с Ивановичем к выходу.
- Ну, ты умница, утёрла ему нос! Ишь, как запел - соловьём зачирикал. Молодец!
- Да я и не хотела ничего доказывать, каков вопрос – таков ответ, и никаких умыслов! – Тара пожала плечами. - Торговый люд только и уважает, что тугой кошелёк, что ему ещё нужно от тебя?!
- Знаешь, ты меня прости старого, я ведь в такси работаю не первый год, богатеев за версту чую. Не из их ты числа! Небось, мужа богатого сыскала, а?
- Не замужем, и пока… не предвидится, – призналась Тара.
- Во как! – Удивился Иванович.
- Вот так - наследство неожиданно свалилось на голову, - пришлось солгать Таре.
- А! Тогда всё понятно – я же смотрю – не из «новых русских» ты.
- Точно!
Водитель прекрасно знал город, и переулками и дворами объезжал дорожные пробки. За пятнадцать минут до назначенного времени Тара стояла перед входом в банк «Штейн и компания».
- Пётр Иванович, вот деньги, которые я должна, но у меня к вам просьба – вы не уезжайте, подождите меня, может быть, пока пообедаете в кафешке поблизости?! Мои дела займут не более часа. И потом вернёмся в салон. Хорошо?
- Хорошо, договорились. Запиши мой номер, как освободишься – позвони, и я подъеду.
- Спасибо вам! – Тара записала номер в записную книжку и направилась к входу.
Улыбчивый парень на входе спросил её имя и, услышав его, просиял.
- Вас ждут. Я провожу.
- Спасибо.
По знакомым уже коридорам она, в сопровождении охраны дошла до кабинета банкира. Всё та же секретарша услужливо распахнула перед ней дверь.
- Вас ожидают, - от неё так и разило французскими духами.
- Спасибо, - вежливо кивнула Тара, и вошла в кабинет.
Банкир торопливо встал ей навстречу из-за своего огромного стола из красного дерева.
- Прошу, прошу, ждем с нетерпением вместе с коллегой! – он с силой сжал её руки в приветственном рукопожатии.
- Здравствуйте Вениамин Моисеевич, - не без труда вспомнила Тара витиеватое имя банкира.
С огромного кожаного дивана поднялся уже знакомый агент по недвижимости.
- Здравствуйте, Леонидас, - поприветствовала она его. – Ну как, готовы документы для оформления?
- А как же! Всё в полном порядке. Только вашей подписи и не хватает.
Все трое расположились в кабинете у стола. Спустя минуту вошли клерки, снова были составлены многочисленные документы, оформлена страховка и прочее, прочее, прочее. Минут через сорок дело было кончено, и все стороны с явным облегчением подняли традиционные бокалы с шампанским.
- Ну что же, Тара, вы теперь у нас владелец собственного имения, как говаривали на Руси. – Чинно произнёс Вениамин Моисеевич.- Вместе с тем, прошу заметить коллега, почетный клиент нашего, уважаемого среди бизнесменов, коммерческого банка. Поздравляю вас, голубушка! С таким покровителем, как у вас, я думаю эта крупная, по-настоящему крупная покупка, не станет последней, - он хитро подмигнул ей, и только им двоим было известно о каком именно покровителе идёт речь.
Леонидас покрутил пальцами длинную ножку бокала с вином, и смущенно потупил взор, словно стал свидетелем сугубо личных, а быть может даже интимных тайн между банкиром и Тарой.
- И впредь, прошу вас, без церемоний, лично ко мне по всем крупным финансовым вопросам, добавил говорливый хозяин кабинета.
- Спасибо вам, - улыбнулась Тара, - я бы с удовольствием побеседовала с вами за бокалом игристого, но меня ждут неотложные дела. Снова крупная покупка, - хитро улыбаясь, добавила она.
- Да что вы?! – восхищенно воскликнул банкир. – И что на этот раз?
- Автомобиль покупаю, - не без удовольствия поделилась Тара.
Вениамин Моисеевич зацокал языком, и широко развел пухлые ручки в стороны.
- Ай, да умница! Ай, да красавица! Зря времени не теряет, вот это я понимаю хватка! – он обошел вокруг стола, склонился и прижался влажными губами к её руке. Потом заглянув в её глаза, добавил вкрадчиво, – к слову сказать, если бы я знал, что у вас имеется нужда в автомобиле, я бы порекомендовал вам один из лучших автосалонов, принадлежащий нашему банку. Там вы смогли бы получить самые выгодные скидки в городе. Слово банкира!
- Спасибо вам, но я уже нашла то, что мне понравилось. Поэтому, не смею больше тратить ваше драгоценное время, и исчезаю, - внизу меня ждёт такси.
 Тара взяла со стола папку с документами, связку ключей от нового дома, и кивнула Леонидасу.
 - Приятно было иметь с вами дело. Прощайте.
- Прощайте! – Слегка поклонился тот. – Но если возникнет необходимость, буду рад увидеть вас, все мои координаты в документах имеются.



Глава пятнадцатая
На пороге перемен



Пётр Иванович, как они и условились, ждал её у въездных ворот, облокотившись о крыло своего желтого такси и пуская по ветру сизые рванные облачка табачного дыма. Увидев Тару, он отбросил сигарету в сторону и махнул ей рукой. Когда она подошла к такси, приветливо улыбнулся.
- Ну как, всё в порядке?
- Слава Богу! – Тара, улыбаясь, потрясла связкой ключей в воздухе. – Вот они, ключи от новой жизни!
Она села на переднее сидение авто и облегченно вздохнула.
- Теперь в автосалон! Каким длинным выдался день.… Столько всего сразу происходит, что я немного не в себе.
- Ну! Так это приятные хлопоты, - проговорил водитель, усаживаясь рядом с ней и вставляя ключ в замок зажигания. – Значит, скоро будем соседями? Ну, тогда приглашай на новоселье, хозяюшка!
Тара мечтательно улыбнулась, глядя на солидную связку ключей. К каждому из них был привязан ярлычок с надписями – «гараж», «парадная дверь», «ворота», и т. д.
- Обязательно будет новоселье! С шампанским и шашлыком на заднем дворе, вот только перееду, и обвыкнусь чуть-чуть. Давайте, я запишу номер вашего мобильника.
Иванович продиктовал номер, Тара набрала его, и сохранила в памяти записной книжки.
- Я такой шашлык готовлю! Ого-го! Вот откушаешь потом! А хозяйка моя, Надежда, поможет приготовить всё остальное. Она у меня – золотая женщина, и совет дельный даст, и поможет всегда! – Пётр Иванович улыбался, отчего на смуглом лице, вокруг глаз множеством лучиков разбегались весёлые морщинки.
Тара посматривала на него, и от тепла и покоя исходившего от этого немолодого уже, но такого приятного человека её сердце таяло. Прошло несколько часов как они познакомились, а у неё было ощущение, что она знает его целую жизнь. Кажется, она обрела ещё одного друга. Хорошо-то как! Совсем недавно она ощущала себя такой одинокой в этом мире, и вот…. Ангел, её добрый Ангел-хранитель, теперь вот Пётр Иванович. Похоже, что и впрямь у неё начинается совсем другая жизнь.
 Дамиан. И снова тоска сдавила сердце... Захочет ли он разделись с ней её новую жизнь? Всё это длится вот уже два года, и чем закончится, она не знала. И если честно, знать боялась, так как не была ни в чём уверена. Эти мысли отравляли её радость. Незримой червоточиной разъедали сердце.
Дамиан одновременно был и чужим, и родным для неё. Он дарил ей счастье и несчастье щедро, сверх меры, то сжигая дотла, то позволяя воскреснуть. У неё не было сил сопротивляться ему. Некая обречённость, непонятная зависимость от чувств к нему мешали дышать, мешали радоваться жизни.
Несколько часов спустя Тара припарковала свою алую Матильду у своего нового дома. Стемнело. Где-то вдалеке брехали сторожевые собаки, в некоторых соседних домах светились окна и фонари у въездных ворот. Оглядевшись по сторонам, Тара повернула ключ в замке входной калитки. Та распахнулась без скрипа, и не без волнения Тара ступила во двор. Тихо, лишь ветер шумит в кронах елей. Медленно ступая по дорожке, она прошла к дому. Имя. Своему новому поместью, как выразился банкир Штейн, Тара решила дать имя. Она остановилась перед домом. Как же тебя назвать дом, мой милый дом?  Тёмные окна дома молчаливо взирали на неё. Лишь ветер в ветвях окружающих елей по-прежнему пел свои песни. Вдруг она вспомнила имя Ангела. В том волшебном сне, он перевёл своё имя, как Танцующий с ветром.
- Я дам тебе имя, дом, - тихо произнесла Тара.- Ты станешь Домом Ветра. Да, так будет хорошо.
Она вошла внутрь, нашла распределительный щиток, и включила фонари вдоль подъездной аллеи и у ворот. Потом включила свет во всех комнатах первого этажа.
Дом ожил. Дом Ветра обрёл хозяйку.
Тара разделась и медленно стала обходить свои владения. Освободила от льняных чехлов мебель в гостиной, включила подогрев пола на кухне, посидела у камина. Ей хотелось подружиться с этим домом, почувствовать его энергетику. Неясные строчки стали рождаться в сердце. Она торопливо достала из сумки блокнот и записала их.

Мой новый дом наполнен светлой мистикой, -
Классическим модерновым простором;
Захочешь петь – откликнутся акустикой
Каждая, из трёх пустынных комнат;

Он полон тайн и ожиданья счастья,
Свободен от мещанской маеты,
Не знает быта суетливой власти,
Наполнен светом первозданной чистоты.

Не приобрёл, пока, своих традиций, -
Не знает мелочных законов Бытия;
Совсем лишен несбывшихся амбиций –
Мой новый дом такой же, как и я!

Его люблю – он от всего свободен! –
Здесь Муза избрала себе надел;
Он пением её сейчас наполнен, –
Дышать стихами, вот его удел!

Стихи сложились сами собой. Ей даже не пришлось что-то исправлять. Конечно, если учитывать второй этаж, комнат было не три, но…. Пусть останется так. Тара отложила блокнот в сторону. Дом принял её, а она приняла его.
Она поднялась на второй этаж, и вошла в мансарду. В дальнем углу стоял старинный шкаф, дверцы его были приоткрыты, и в глубине одной из полок что-то темнело. Тара включила электричество, и подошла к нему. То, что она увидела, оказалось шкатулкой из потемневшего от времени дерева. Вероятно, её забыли прежние хозяева. Тара взяла её в руки, - шкатулка оказалась лёгкой, но внутри что-то едва слышно перекатывалась. Открыта ли? Она поддела крышку кончиками пальцев, и  открыла её. То, что она увидела внутри, заставило сердце вздрогнуть. На дне матово блестел камень на серебряной цепочке. Тара сразу же узнала его – точно такой же камень, как и на её амулете – кровавик. Она с замирающим сердцем вынула амулет из ящичка. Сомнений не было – камни были похожи друг на друга, словно их обточил один мастер. Только камень на её груди светился, а этот был тусклым. Но как это возможно?! Тара вспомнила свою январскую встречу с загадочной бабушкой Прасковьей Кузьминичной. Несомненно, в этом кроется какая-то загадка. Случайно ли такое совпадение? Она прекрасно знала, что случайности никогда не бывают случайны.
Она поставила шкатулку на место, и в задумчивости вышла из комнаты. Мысли порхали, подобно бабочкам, и никак не складывались в какое-либо объяснение. Странная бабушка теперь показалась ещё более загадочным персонажем. Тара понимала, что только она может дать хоть какой-то ответ, дать хоть какое-то объяснение её находке. Было ясно, что  в этом доме она оказалась не случайно, да и амулет-двойник нашла тоже не случайно.
- Ангел! – тихо позвала она друга. – Ты слышишь меня? Раздели со мной этот вечер. Дом Ветра слишком велик для меня одной.
Вдруг она вздрогнула, испуганно прислушавшись. Звонок? Ведь она ни разу не слышала, как звучит звонок входной двери! Тара рассмеялась собственному испугу, и пошла к парадному входу, зная заранее, кого именно она там увидит. Ангел стоял у входной двери, и зябко кутался в свои одежды. Он, улыбаясь, шагнул в дом.
- Принимаешь гостей, хозяйка?
- Принимаю, - улыбнулась Тара и с нежностью оглядела его наряд. – Ты бы всё-таки одевался теплее. Ещё не лето! Да ты и не гость вовсе. У этого дома теперь есть имя. В честь тебя, между прочим.
- Поделись, - улыбнулся Ангел, сбрасывая накидку, и усаживаясь в просторное кресло у камина.
Тара закрыла входную дверь, и торжественно произнесла:
– Дом Ветра!
- И, правда, похоже на моё имя. Только это твой дом. Давай назовём его – Дом Тары!
-Нет-нет! Никакой Тары! Только – Дом Ветра. Я так хочу, - она умоляюще посмотрела на белокурого друга.
- Ну, хорошо,- согласно кивнул Ангел. – Ветра, так Ветра. Ты хозяйка, тебе и решение принимать. – Почему огня в камине нет?
- Спички не могу найти. У меня на кухне пока пусто, - кроме мебели ни-че-го!
- Ты уверена? – озорно улыбаясь, спросил он.
Тара, склонив голову набок, прищурилась.
- Думаешь, стоит проверить?
- Думаю, - кивнул Ангел.
Она  прошла на кухню. Почти без удивления обнаружила на столе каминные спички. Немного подумав, открыла дверцу холодильника. Так и есть! Бутылка красного вина, сыр, фрукты…
- Ах, как я люблю удивляться, Ангел! – Крикнула она ему, и рассмеялась.
- Умение удивляться – хорошее качество души,- раздался его голос совсем рядом.
Тара вынырнула из недр холодильника, и обернулась.
- Ты – отличный друг! Ты читаешь мысли, предупреждаешь желания, даришь чудеса. Спасибо, Ангел!
Он стоял рядом и, скрестив руки на груди, улыбался.
- Симпатичные стихи у тебя сложились.
- Прочитал?
- Прочитал.
- Спасибо, так мы будем растапливать камин?
- Дрова уже разгораются.
Тара достала из холодильника всё, что там обнаружила, и передала ему.
- Тогда давай пить вино у горящего камина. Я мечтала об этом всю жизнь!
Они провели вечер, уютно устроившись перед камином. Пили вино, закусывая его ароматным сыром, фруктами и глядя на языки пламени. Говорили, говорили, говорили….
- Ты посмотри, Ангел, что я нашла наверху, – Тара протянула ему амулет, и положила в его раскрытую ладонь. Он посмотрел на находку, и брови его в удивлении приподнялись. Он перевёл взгляд на амулет Тары.
- Они совершенно одинаковы, Тара.
- Я это тоже заметила. Ангел… - вдруг, Тара увидела, как камень в руке Ангела слабо засветился.
- Ты это видишь?! – выдохнула Тара. – Мне бабушка – вещунья говорила, что камень начинает светиться, как только узнаёт своего настоящего хозяина! Я не верю своим глазам, Ангел! Это значит, что это ТВОЙ амулет!
Казалось, что Ангел находится в полной растерянности. Он переводил взгляд с одного камня на другой, и молчал. Свет камня набирал силу, и спустя некоторое время светился также как амулет Тары.
- Это также может значить, что он БЫЛ моим, - взгляд Ангела был задумчив.
- Не понимаю, - в сильном волнении Тара вскочила с дивана, и начала расхаживать по комнате.
-  Что значит – БЫЛ?! Ты ведь ангел! Разве вам нужны амулеты?
Вдруг она остановилась как вкопанная, и расширенными от внезапно осенившей догадки глазами посмотрела на Ангела.
- Ты не всегда был ангелом, Танцующий с ветром! Это же совершенно ясно! Ты что, ничего не помнишь о той, другой жизни?! – Тара опустилась перед ним на корточки, и заглянула в его глаза.
- Почему ты молчишь, Ангел?
Он посмотрел на неё, и синий лёд замерцал в глубине его глаз.
- Мне нечего тебе сказать, Тара. Я не помню, я действительно не помню.
- Дела-а-а, - протянула Тара и села рядом с ним. Но она уже знала, КТО может ответить на её вопросы. Кузьминична. Необходимо завтра же наведаться в мифическую деревню с названием Жаворонки, и разыскать её. Крайний дом у пруда,- так, кажется, было написано корявым почерком в блокноте.
На несколько часов Тара забыла обо всех своих страхах. Они молча сидели рядом, и казалось, каждый был погружен в свои мысли. Тепло от камина наполнило комнату. Утомлённая суетой и мыслями о загадочной находке, она так и уснула на диване перед камином.
Ангел ещё долго сидел рядом, держа её руку в своей руке, и задумчиво глядя на остывающие угли, и на амулет, лежащий на ладони. Лишь под утро, когда небо за окнами засветилось предрассветной розовой дымкой, он тихо отпустил её руку, укрыл спящую девушку своим плащом, и растворился в воздухе, оставив за собой фиалковый шлейф.
…. «Ты слышишь этот зов, Смертный?!..
  Так звучит священная труба Тары, той, кто приносит Утренний Свет в своих ладонях. Этот тихий, зыбкий звук появляется ниоткуда, едва начинает мерцать на фоне ночного Неба вершина Красной Горы….
  Он дрожит, и дробится маревом рассветных облаков…. Стекает с Неба…. Осыпается вниз, на землю, миллиардами бриллиантов рос. Орошает цветы и травы, - они жадно пьют эту живительную влагу, и насыщаются. Им предстоит прожить долгий день под лучами Беспощадного Солнца Кроноса.
  Ты слышишь этот призывный звук, Смертный?
Тара, та, кто носит Звёздное Сияние в своих волосах, подарит тебе Бессмертие. Но...только после того, как ты научишься различать этот Призывный Зов, среди хаоса других звуков, сопровождающих всех, живущих под фиолетовым небом Кроноса.
  Когда ты впустишь этот звук в себя, он родит Вибрацию, и ты станешь Избранным. Единственным, из  великого множества других воинов. Тех, кто скитается в поисках Жажды по бескрайним просторам владений Тары….
Той, Кто носит Живую Энергию в своем Сердце.
  Почувствуй зарождающуюся тихую вибрацию внутри тебя, и отдай её вместе с победным кличем, когда Ты, Избранный, накинешь лассо на рог Единорога. Крик этот, отразившись от Неба, упадёт в самое сердце Кроноса, и разбудит Её.
  Ты – Победитель, это правда. Но ты - Смертен... Ты уязвим, и раним...
 Выпей своё Бессмертие из рук Тары.
 Той, Кто приносит Утренний Свет в своих ладонях….
  Выпей, и стань подобен Крону.
  Тому, Кто дал всему начало»....
Дамиан проснулся, чувствуя, как холодный пот ручьями струится с тела…. Резко вскочив, откинул прочь мокрое одеяло, и сел. От резкого движения, весь организм всколыхнулся, и  отозвался в голове тупой головной болью.
Голос из ночного видения всё ещё звучал внутри него, заставляя сердце трепыхаться, словно испуганная ночная птица.
В комнате было темно. Циферблат настенных часов светящимися стрелками показывал пять утра…. На какой-то момент ему показалось, что видение видением, но Голос он слышал наяву.
Блин, опять я перебрал, подумал он.
Ещё пару часов назад квартира была полна разношерстной публикой, со многими из них он даже не был знаком!.. Они приходили не понятно откуда, и не понятно куда исчезали. Было выпито небольшое море водки, и поэтому все были пьяны вдрызг. Табачный дым висел под потолком плотной пеленой. Было шумно – звенели бутылки, раздавался  взрывной хохот. Все  разговаривали, причём одновременно, стараясь перекричать того, кто играл на гитаре. Когда гости разошлись, он не помнил. В какой момент, он, не выдержав, вырубился, тоже не помнил.
Морщась от боли в висках, Дамиан осторожно повернул голову. Так и есть,- кто-то опять спал рядом с ним, в его постели. Он откинул одеяло. Брюнетка, длинные волосы. Хм, что-то не припоминал он её среди гостей. Интересно, кто такая?! Длинные спутавшиеся волосы разметались по подушке. Лица не видно – отвернулась к стенке. Он откинул одеяло ещё немного, обнажая спину и ягодицы неведомой подружки. Ничего так, терпимо, - сделал он вывод. Кажется, не уродина. Во рту было гадко. Язык и губы пересохли, и ужасно хотелось пить. Он встал. Пошатываясь, шаркая босыми ногами по паркету, прошел в ванную. Включив свет, который больно резанул по глазам, открыл кран с холодной водой. Ну и физиономия, подумалось ему после мимолетного взгляда, брошенного на себя в зеркало. Чуть ли не каждый раз в такие моменты он говорил себе одно и тоже: «Ну, всё! Хватит! Месяц ни-ни»… Но всё повторялось снова и снова.
Ведь обещал Таре позвонить… Гад, опять забыл!
При мысли о ней, боль в голове усилилась. Дамиан сдавил пульсирующие виски ладонями и, наклонившись над ванной, подставил голову под струю ледяной воды. Боль отступила, но не ушла. Слегка утолив жажду, снова взглянул на себя в зеркало. Круги под глазами. Помятое лицо. В глазах тоска, смешанная с отвращением к самому себе.
Тара….
Она, как наваждение. Мысли о ней возвращались к нему снова и снова. Он тяготился её «правильностью». Он не мог выносить этого молчаливого взгляда с укоризной, которым она смотрела на него после таких вот «квартирников». Именно поэтому, он не мог быть рядом с ней долго.  Но, и забыть совсем, тоже не мог. Его привлекало в ней, то же, что и отталкивало. Та чистота, та искренность, которую он видел в ней, вызывала уважение и…. пробуждала укоры совести, а этого он не любил. Да, он понимал, что мучает её, но ничего поделать с этим не мог. Я всё-таки гад, - пробормотал он, и плюнул на своё зеркальное отражение.
Склонившись над раковиной, он снова припал жадными губами к струе воды.
Темнота в коридоре за его спиной ожила и, приняв неясные зыбкие очертания, с едва слышимым шорохом потянулась к его спине. Сгусток тьмы скользнул вдоль обнаженного тела Дамиана, и мгновенно растворился в нём, - там, где сходятся лопатки, там, где билось встревоженное ночным видением сердце. Спустя секунду, в нём утих Голос из сна …
Дамиан вышел из ванной. На кухне, в невообразимом бардаке обеденного стола разыскал бутылку водки, выпитую лишь наполовину. Запрокинув голову, жадно выпил прямо из горлышка. Выдохшаяся, теплая жидкость обожгла гортань. Ну и гадость,- передёрнуло его. Но головная боль отступила почти мгновенно. А что там за цыпочка греет мою постель, - вспомнил он, и повернулся к незнакомке. Девушка спала.
Пошатываясь, от моментально вернувшегося опьянения, он подошёл к постели. Склонившись над спящей, осторожно перевернул её. Нет, не уродина. И вдруг он узнал её. Вот, чёрт! Это была подружка его приятеля - Маша. Он сел на постель, и совершенно ошалев от такого поворота событий, рассматривал сонную наготу девушки. Как меня угораздило?! Как она очутилась в моей постели? Ну, я и гад…. Затащить Машку в свою постель!…. Андрей, его друг по группе, в которой он сейчас играл, эту самую Машу боготворил, - влюблён был по уши. И вот она лежит в его постели. Дамиан протянул руку и коснулся обнаженной груди девушки.
-Маш! - тихо позвал он.
Девушка спала.
- Машка!
Она встрепенулась, и приоткрыла глаза.
- Чего тебе?
- Ты что здесь делаешь? – задал он  вопрос, понимая, как нелепо он звучит.
- Ты что, идиот? – сонно спросила Маша. – Сам меня вчера оставил. Ложись, рано ещё для вопросов.
- А Андрюха что скажет? – остатки совести беспокойно ворочались в гудящей голове.
- Вчера ты не беспокоился об этом, Дим. Ты не считаешь, что поздновато для сожалений?! Ты же вчера прогнал его, а меня не пустил, оставил. Не парь мой сонный мозг, Дамиан…. Иди под одеяло! Я замёрзла.
- Я вчера Андрюху прогнал? Мы что, поссорились с ним?
- Не беси меня! – почти крикнула она, и тут же схватилась за виски, - по всей видимости, и у неё болела голова. – Иди ко мне, - уже мирно добавила она. – Я тебе сказку расскажу. Машка засмеялась и, скинув с себя одеяло, бесстыдно выгнула стройное тело. Димиан нерешительно покосился на неё. Хороша бестия, ничего не скажешь! Руки девушки потянулись к нему.
- Ну же! Иди сюда!
Дамиан повалился на постель рядом с ней. Машка тут же обвила его руками и ногами.
- Так лучше? – прошептала она, и потянулась губами к его губам, и он жадно впился в податливый рот.
- Водки хочешь? – спросил он у неё, едва оторвавшись от её губ, и переводя дыхание.
- А есть? – засмеялась Машка, змеёй ластясь к его телу.
- Есть.
- Подожди, потом. Гулять, так гулять!
Пьяная страсть утопила обоих в своих парах.



Глава шестнадцатая
Смейся, паяц!...


Следующие несколько дней прошли в приятных хлопотах – Тара вила своё гнёздышко. Первым делом она обзавелась компьютером и провела интернет. Так было гораздо удобнее находить подходящие предметы интерьера для своего дома. О Дамиане она старалась не думать. Она погрузилась в цвета и стили. Обложилась журналами, книгами, каталогами. Все комнаты она решила сделать не похожими друг на друга. Одна комната была декорирована в японском стиле, другая, в викторианском, третья в готическом…. Дом Ветра приобрёл свой стиль, свой характер.
Наконец-то, её богатая фантазия нашла своё применение. Иногда, по вечерам, её навещал ангел, и они вместе обсуждали очередные изменения. Вместе расставляли цветы по комнатам, вместе просматривали каталоги с тканями для штор. Он не оставлял её наедине с грустными мыслями, выслушивал все её сетования и проекты. Он стал для неё другом, который был всегда рядом, стоило лишь позвать его по имени.
Шли дни за днями.
Приближалась весна, а вместе с её приближением усилилось беспокойство Тары. Дамиан. Она часами сидела на террасе в плетёном кресле-качалке и, укутавшись в пушистый плед, оставленный ей в подарок ангелом, смотрела в небо, и мысли её улетали вдаль вместе с облаками. Ей немыслимо хотелось увидеть Дамиана. Разумом она понимала всю абсурдность собственных желаний, но сердце упрямо томило неясными обещаниями. Хотелось плакать от ощущения тупика, немыслимости, неясности всего происходящего.
И вот однажды она не выдержала, и набрала номер его телефона. Он долго не отвечал, и когда она уже решилась нажать на клавишу «отбой», ответил.
- Привет, - голос её предательски дрогнул.
Пауза.
- Привет, Тара, - голос Дамиана был тих, и, как ей показалось – слаб.
- У тебя всё хорошо? – спросила она, не зная, что  ещё сказать ему.
Пауза.
- Да, всё хорошо, - он был скуп на слова.
- Ты не звонил…
- Да, извини, столько дел, репетиции, запись…
- Но ты здоров? – она панически искала нежность в его голосе, но не находя её, терялась в тишине пауз.
Пауза.
- Нет, правда, всё хорошо. Я хотел тебе позвонить…. Но ты же знаешь, - столько дел…
- Я понимаю…
Пауза.
- Ничего ты не понимаешь! Я правда был занят!
- Я верю, - сказала она, не веря даже себе в это мгновение.
Пауза.
- Ты обижаешься на меня…
- Нет, но ты мог бы всё же позвонить…
Пауза.
- Я хотел…
- Но не сделал…
Пауза, долгая пауза.
- Знаешь, приходи ко мне. Сейчас. – Казалось, что он сомневается в своих словах.
- Зачем?
Пауза.
- Ты не хочешь видеть меня, Тара?
Пауза.
- Зачем?
- Ты же сама звонишь мне! – его голос был раздражённым.
- Наверное, мне не нужно было этого делать. Извини. Я тебя не понимаю. Ты пару недель назад позвонил мне, и мы, кажется, помирились…. Наверное, я что-то не правильно поняла…. Пока!
- Подожди!- в его голосе послышалось отчаяние.
- Да?!
- Приходи сейчас ко мне. Мне плохо…
- Я не уверена…
Пауза.
- Пожалуйста, Тара…. Мне нужно тебе кое-что сказать.
- Скажи сейчас.
Пауза.
- Нет, приходи ко мне.
- Хорошо. Через час.
- Нет! Сейчас!
- Хорошо, я приду.
Пауза.
- Сейчас?
- Как только соберусь.
- Нет, сейчас.
- Хорошо, сейчас. Жди.
- Жду.
И она сама нажала «отбой».
На сборы ушло несколько минут. Ещё через полчаса она припарковала Матильду в двух кварталах от дома Дамиана, и дальше отправилась пешком.
Знакомый двор. Подъезд. Набрала код на домофоне, и когда знакомый голос спросил: «Кто?», ответила – «Я». С некоторой паузой дверь подъезда открылась. Он не ждал меня, - поняла она. Но, влекомая неведомой силой, она всё же поднялась на шестой этаж. Тамбурная дверь была распахнута. Тара, помедлив в нерешительности, шагнула в коридор. Дверь квартиры тоже была настежь распахнута.
Что здесь происходит? – Удивлённо подумала она.
Перед дверью квартиры она остановилась. Сердце тревожно заколотилось.
- Зачем я здесь? – Спросила она себя.
- Не знаю….
Желание внести ясность в их, такие сложные отношения, оказались сильнее её страха, и она шагнула в квартиру. Из комнаты навстречу ей вышла незнакомая  девушка. Маленькая, пухленькая, некрасивая. Тара с удивлением посмотрела не неё, но промолчала. Медленно обвела взглядом квартиру. Дамиана не было. Везде - на столах, на полу, на подоконниках грязная посуда, недоеденная и уже начавшая засыхать пицца в коробках. Бутылки, рюмки, бокалы, пепельницы, полные окурков. Не прибранная постель. Тара дрожащими пальцами достала из сумочки сигареты, прикурила, хотя не курила уже несколько дней.
- Где Дамиан? – спросила она у незнакомки.
- Вышел…. Вы не подумайте ничего такого, у меня с Дамианом ничего не было.
- Кто ты? – Спросила Тара девушку.
- Алла, - та растерянно моргала густо накрашенными ресницами.
- Что тут происходит? – Спросила Тара.
- Да не знаю. Он пригласил меня, а когда я пришла, он ушел.
- Давно ты тут? – Тара не могла унять волнения.
Что-то происходит.  Это «что-то» было вне её понимания, и это её беспокоило.
- Да с полчаса примерно. А вы Тара?
- Мы разве знакомы?
- Дамиан рассказывал о вас.
Тара удивлённо подняла брови.
- Он рассказывал тебе обо мне?
- Ну да….
- Странно всё это. Ведь он только что сам отвечал мне по домофону, а теперь его нет, но есть ты…. Куда он ушёл?
- Я не знаю, - снова повторила Алла.
Тара вдруг поймала себя на том, что ходит быстрыми шагами из угла в угол. Остановившись, затушила сигарету в пепельнице. Вся эта история дурно пахла, так же, как эта квартира, и это она понимала вполне отчётливо.
- Ну что ж, Алла, счастливо оставаться…. А мне, пожалуй, пора!
- Куда же вы?! – воскликнула девушка. – Он сейчас вернётся.
- Что-то не нравится мне этот театр абсурда. Я так понимаю, что он пьян?!
- Да, есть немного, - призналась Алла, нервно теребя край кофточки.
- Да… И как я сразу этого не поняла?! Эти паузы… - Тара направилась к выходу из квартиры.
- Не уходите! Он будет злиться.
Тара остановилась, и изумлённо посмотрела на неё.
- Что ТЫ тут делаешь? Со мной-то всё ясно, а что ТЫ тут забыла? – Тара понимала, что её начинает трясти от всего происходящего. Она не могла себе простить того, что набрала номер его телефона. Зачем?! Что за бардак он решил сделать из её жизни?! Не дожидаясь ответа от растерявшейся окончательно девушки, Тара пошла вон из квартиры. Тамбурная дверь коридора по-прежнему была распахнута, и на лестнице слышались голоса. Один из голосов принадлежал Дамиану. Она медленно подошла к выходу на лестницу, и застыла.
Дамиан стоял у лифта и обнимал худенькую брюнетку.
- Ну, что ты вырываешься? Из моих рук ещё никто не вырывался,- он прижимал её к себе, а девушка, отталкиваясь ладонями от его груди, пыталась высвободиться из его объятий.
- Отпусти, - тихо просила она его.
- Не отпущу! – он был пьян - безобразно пьян.
Тара безмолвной тенью застыла в дверях, боясь пошевелиться.
Вот он, момент истины.
Внутри всё превратилось в огромный кусок льда. Но она верила своим глазам.
Дамиан подхватил девушку на руки, и стал подниматься по лестнице к квартире. Тара стояла на его пути. Не было сил шагнуть в сторону. Не было сил отвернуться, или закрыть глаза. Дамиан увидел её.
- Что, пришла? – он недобрыми глумливыми глазами посмотрел на Тару.
Она молчала. Она смотрела на него.
- Смотри, вот моя любимая женщина! Он потряс девушку на руках, словно предъявляя Таре, и едва не выронил из рук. Девушка взвизгнула от страха и обхватила его шею руками. Её громкий пьяный смех многоголосым эхом раскатился по подъезду.
Тара молчала.
Он вплотную подошел к Таре, держа свою подружку на руках. Колени девушки почти коснулись груди Тары, и только после этого она шагнула в сторону.
- Что ты всё ходишь за мной? – крикнул Дамиан Таре. – Что тебе нужно от меня?
Она молчала.
Он пьяно рассмеялся вместе со своей подружкой.
- Отстань от меня! Слышишь?! Катись к чёрту со своими правильными разговорами!
Он бил словами наотмашь, не зная жалости и стыда.
Она не узнавала ни его голоса, ни его самого. Перед ней был чужой человек. От этого человека дурно пахло водкой и тлением.  Из глаз лился яд.
Тара закрыла глаза. Хотелось одного – не слышать.
Не дышать одним воздухом.
Не видеть.
Не знать.
Забыть.
Не быть.
Где-то далеко хлопнула дверь и всё стихло.
Лёд превратился в бушующее пламя. Внутри неё, где-то в груди, всё горело. 
Она не помнила, как вышла из подъезда и дошла до машины.
Ключи? Где ключи? И зачем так нестерпимо ярко светит солнце?
Тара наконец-то отыскала связку ключей от машины. Дрожащими пальцами с трудом открыла дверцу, и упала на сиденье. Душно. Как же душно было в машине! Она включила замок зажигания и открыла все окна. Слабый ветерок лениво вполз внутрь, но лица не остудил.
Уехать! Немедленно! Не оставаться рядом с этим домом ни секунды.
Она поставила ноги на педали, и, забросив сумку на заднее сиденье, рывком тронула машину с места. Солнечные зайчики весело разгуливали по лужам, оставшимся от ночного ливня. Они скакали перед глазами и расплывались слезами. Тара плакала. Слёзы едко щипали глаза, щёки. Они капали на грудь, и, скатываясь, щекотали кожу. Дорога была почти свободной, и Тара прибавила скорость. Ей хотелось поскорее оказаться дома, закрыться в тёмной спальне и спрятаться под одеялом от всего мира. Смех, этот ужасный, чужой смех Дамиана звучал в ушах, как проклятие.
Матильда резво вырулила на кольцевую автостраду. И здесь не было никаких пробок. Тара перестроилась с крайний левый ряд, и ещё немного прибавила скорость. Впереди, метрах в пятидесяти маячил грузовик, груженный гаражом – ракушкой. Она не стала его обгонять, а немного откинувшись на спинку сидения, попыталась успокоиться.
Всё хорошо, всё хорошо, всё отлично, - твердила она себе, тыльной стороной ладони вытирая с лица слёзы. Всё кончено, разве не этого она ждала? Разве не ясно было уже несколько месяцев назад, что именно этим всё закончится? Тара скользнула взглядом по зеркалам заднего вида. Машин не было. Суббота – народ дружно рванул на природу. Снег почти растаял, лишь кое-где, на опушках придорожного леса грязными пятнами лежали полуистлевшие проплешины.
Она невольно залюбовалась ярко-голубым небом над деревьями. Боль уходила всё дальше и дальше….
В том, что произошло дальше, не было ничьей вины.
Доли секунды….
Боковым зрением она увидела, как огромное белое пятно отделилось от грузовика, ехавшего впереди.
Доли секунды….
Грохот встретившегося в полёте железа оглушил её. 
Она не успела почувствовать ни страха, ни боли, ничего.
Встречным порывом ветра сорвало крышу с ракушки, которую вёз грузовик. Этот огромный кусок летящего железа вспорол её машину, как обычную консервную банку. Потерявшая управление Матильда, изуродованная этим огромным консервным ножом, беспомощно вильнула вправо, и, уткнувшись в бетонный отбойник, замерла. Водитель грузовика не сразу понял, что именно произошло, и остановил машину лишь метров через пятьсот. Пассажиры пролетавших мимо автомобилей с ужасом в глазах провожали красную машину, волей случая ставшую кабриолетом.
А на обочине, незримо для человеческих глаз стоял Ангел.
Его высокая фигура с развевающимися на ветру волосами и скрещёнными на груди руками застыла, словно в ожидании. На лице его не было страдания - Ангел улыбался, и глаза его сияли.
- Ну, здравствуй Тара, та, кто приносит утренний свет в своих ладонях, - он облегчённо вздохнул, и широко улыбнулся, словно свершилось нечто великое, то, чего он так долго ждал.
Где-то там, вдалеке, с включенной сиреной неслась к месту аварии скорая помощь, врачам которой уже некого было спасать.


Ибо Ангелам Своим заповедает, охранять тебя на всех путях твоих…