Шаг в никуда. Глава 18

     Глава 18
         
  Чекмарев сел в машину, и задумался. Была бы его воля, он запер бы Зою в квартире без окон, а у дверей поставил бы охрану. Она совершенно не понимает, какой опасности подвергает свою жизнь. Накинулась на него, как фурия, готова была глаза выцарапать. И за что, спрашивается? За то, что он боится за нее? Вместе со своими престарелыми дружками занимается самодеятельностью, и ждет за это похвалы? А если бы Андреев догнал Сатина? В лучшем случае, его убили бы одного. А если, не выдержал бы пыток, то и Зою, а за ней и Веру с Юрой, и вполне вероятно, что Настю. До нее даже не доходит, что своим расследованием, она подвергает жизни нескольких человек опасности. Ведь он же сказал ей, что занимается расследованием. Еще день, два, и он докопается до истины. Нет, ей надо все сделать самой, и быстро. Всем давно известно, что быстро только тараканы, да вши разводятся.
   И угораздило же меня потащиться на этот спектакль, - в тысячный раз посетовал он, - спасибо доченька, удружила. Надо же было влюбиться в женщину, у которой абсолютно нет тормозов, напрочь отсутствует чувство самосохранения, и к тому же она ярая феминистка. До конца жизни теперь буду бегать у нее на побегушках, и в благодарность получать презрительный взгляд, и оскорбления в свой адрес. Хороша перспективка, ничего не скажешь!  А этот, Сатин, кудахчет над ней, как курица над яйцом. Зоенька, Зоенька, деточка. Старый хрыч! Второй, хоть немного сопротивляется. Хотя, тоже в детектива играть кинулся. В туалете он сидел, в углу прятался. Хорошо, если хвост за собой не приволок. Нашла бывших вояк, скучающих от безделья на пенсии, и крутит ими как захочется. А они и рады выполнять ее любые желания. Нет, надо срочно что-то предпринимать, а то все это плохо кончится. Своих дел  невпроворот, начальство уже бухтит, но эти дела подождут. Вначале надо наведаться к охраннику, в больницу, где лежала Наташа.
  Ему повезло. Дежурил именно тот  охранник, с которым  разговаривала Зоя, судя по описанию. Чекмарев предъявил свое удостоверение, и спросил:
  -  Вы ведь дежурили в ночь с понедельника на вторник?
  Охранник задумчиво почесал затылок, потом глянул на стол, где под стеклом лежала какая-то бумажка, очевидно график дежурств.
  - Точно, я. А что случилось?
  - Вы пропустили мужчину, который поздно вечером прорвался в отделение реанимации, а потом оказалось, что он ошибся номером больницы, так?
  Охранник побагровел.
  - Ну, допустим, не пропустил, а он прорвался туда.
  - Но вы же охранник? - изобразил удивление Чекмарев, - для того здесь и сидите, чтобы не пускать в больницу никого из посторонних. Или работаете по принципу: плати деньги, и проходи? 
  - Нужны мне его свинячьи деньги! - взбеленился охранник, - я, что, в него стрелять должен был? Мужик с ума сходил, жену искал. У меня сердце тоже имеется. Я же не зеков охраняю.
  - А вы не допускаете, что этот человек пришел сюда с целью убить важного свидетеля преступления? - резко бросил Чекмарев.
  - Чего? - изумился охранник, - как это убить?
  - Очень просто, - развел руками Чекмарев, - выдернул из розетки шнур, отключил аппараты, поддерживающие жизнь человека, и все, можно вести в морг. 
  - Ты меня разыгрываешь, или правду говоришь? - руки у охранника начали дрожать, на лице задергалась жилка, - вот блин, тебе и тихое место! Меня теперь посадят? Но я же не хотел. Мне такое даже в голову не могло прийти! Родственники всегда пытаются прорваться к своим близким в неурочное время. Один в командировке был, другой только что узнал, третий наоборот улетает куда - то надолго.  Как не пустишь? А вдруг умрет больной, и я, виноват, буду, что не дал ему перед смертью увидеть любимого человека. Вот она жалость-то боком мне и вышла.  Сколько лет я охранял, теперь меня охранять будут за колючей проволокой. Правду говорят люди: «от сумы, да от тюрьмы, ни когда не зарекайся».
  Чекмарев успокоил его.
  - Да не собираюсь я тебя арестовывать, успокойся. Ты мне лучше вот, что скажи: сколько времени приблизительно этот человек пробыл в больнице?
  Повеселевший охранник шумно выдохнул, и вытер взмокревший лоб рукой.
  - Уф, ну ты меня и напугал! Чуть самого кондрашка не хватила. А был этот мужик от силы минут десять, может даже чуть меньше. Я же не засекал время, мне без надобности было. Я бы его может и не запомнил, если бы он так не орал, и деньги мне, как собаке, в морду не кинул.
  Чекмарев вдруг представил, как какой-то собаке, лохматой, и грязной, кидают в морду смятые деньги, пытаясь ее задобрить, а она презрительно щурясь, отворачивается. Или наоборот, разворачивает их лапами, берет в зубы, и идет в магазин, и покупает на них сахарную косточку. Люди привыкли по поводу, и без повода упоминать собаку. Устал, как собака; надоело все, как собаке; ну ты и собака; пес его знает; всякая шавка будет на меня голос повышать; нечего на меня кидаться, как цепной пес; злой, как собака; и еще много разных выражений, связанных с собакой. Почему именно собака, не ясно ни кому. Нет, люди любят сравнивать себе подобных с разными животными и насекомыми, но как-то более конкретно, что ли? Плюется, как верблюд. Хитрая, как змея. Поет, как соловей. Грязный, как поросенок. Страшный, как крокодил. Хотя, свиньи, как раз очень любят купаться. А крокодил только для нас не красив. По крайней мере, не страшней бегемота. Но у людей странная логика.   
  Чекмарев усмехнулся своим мыслям, и заставил себя вернуться к разговору.
  - Узнать его сможешь?
  Охранник нахмурил лоб, и задумался.
  - Черт его знает! Мужик заметный. Наверное, смогу.
  Чекмарев вытащил фотографию, на которой был снят Андреев. И сунул охраннику под нос.
  - Он?
  Охранник впился глазами в снимок.
  - Он! Точно, он! - он ткнул пальцем в лицо Андреева, - шрам на правой щеке. Я его хорошо запомнил. Подумал еще: или мужик из Чечни, или с зоны. Заметный шрам, или от ножа, или от бритвы. Я еще об этом сказал этой… - Он замолчал.
  - Кому? - Чекмарев ждал, когда он упомянет Зою.
  Но охранник махнул рукой.
  - Да, так, не обращайте внимания. Жене дома рассказал об этом случае.
  Чекмарев понял, что он не хочет говорить о Зое. Ведь ее он тоже пропустил в неположенное время.
  - Ладно, - хлопнул ладонью по столу Чекмарев, - выяснили. Официальные показания можешь дать?
  Охранник замялся.
  - Дать-то могу, но меня за это с работы турнут. А куда я тогда? Если действительно в больнице произошло убийство, то и я полечу, и врач, и медсестра. Это в лучшем случае. А в худшем, все за решетку сядем.
  - А ты думал, тебе за это медаль дадут? - рассердился Чекмарев, - ты  его пропустил, врач с медсестрой его не увидели, потому, что одна чаи гоняла, другой где-то болтался по больнице. Заходи, кто хочет, делай что хочешь! Нет, друг мой, за халатность надо отвечать. И к тому же, сокрытие важных сведений для следствия, карается по закону.
  - Ну, а чего тогда спрашиваете? - обреченно произнес охранник, - вызываете повесткой, официально, расскажу, что знаю, а там уж будь, что будет, - он махнул рукой, и вдруг замер, - а ты откуда это все знаешь? Это тебе эта журналистка рассказала? Вот стерва! Я с ней, как с человеком, а она меня заложила! - Он переходил то на ты, то на вы, краснел, пыхтел, путался.
  - Какая журналистка? - сделал удивленный вид Чекмарев, - ты об этом кому-то еще рассказывал?
  Охранник смутился. Он понял, что проболтался, и теперь думал, как выпутаться из щекотливого положения. 
  -  Да, нет, я перепутал. Все в голове перемешалось от испуга. Это совсем другой случай.
  Чекмарев не стал настаивать. Что требовалось узнать, он узнал. Андреев здесь был. Но, пока это ничего не доказывало. Он мог сказать, что примчался к Наталье, когда узнал о несчастье, она ведь была сотрудницей фирмы, где он работал. Никакого криминала в этом нет. Может даже сказать, что у них был роман, и он рвался к умирающей возлюбленной. А охранник все перепутал. Попробуй, докажи обратное. Узнал у врача, что любимая без сознания, и ушел. А  у врача за сутки столько больных и родственников перед глазами проходит, что он подтвердит, то, чего и не было. Тем более, если его начнут обвинять в соучастии преступления, произошедшего в его дежурство.
  Но для Чекмарева был важен сам факт, присутствия Андреева в больнице, перед смертью Натальи. Значит, Зоя не ошиблась - Наташу убили.
  Распрощавшись с охранником, он вышел на улицу, завел машину, и поехал в прокуратуру.  Показавшись на глаза начальству, и посидев с полчаса за рабочим столом, пытаясь объять необъятное, Чекмарев, пошел к Кумарину. Тот сидел за рабочим столом, обложившись делами, справками, и даже не заметил появление коллеги.
  - Александр Петрович, приветствую тебя! Как дела?
  Кумарин оторвал недовольный взгляд от бумаг, и пробурчал:
  - Дела, как сажа бела. Не успеваю ничего. К концу года, сам знаешь, сколько писанины, да дел еще не раскрытых тьма. Не знаю, за что хвататься. Ты по делу, или просто так пришел?
  Чекмарев сел к его столу, и извиняющимся голосом произнес:
  -  По делу. Ты сейчас меня, конечно, будешь убивать, но я хочу тебе еще работки подкинуть.
  - Издеваешься? - возмутился Кумарин, - пусть начальство дает официальное распоряжение, просто так не возьму. Почему я?
  - Не кипятись, Александр Петрович, - Чекмарев почесал затылок, не зная с какого боку лучше подобраться к Кумарину, чтобы он не послал его, куда подальше со всем его рассказом, и просьбами. - Понимаешь в чем дело, я тут кое-что скрыл от тебя по делу о самоубийстве Николаева (помнишь такое?), а теперь мне требуется твоя помощь.
  - Что, значит, скрыл? - насторожился Кумарин, и отодвинул от себя бумаги, - а ты, какое отношение имеешь ко всему этому?
  -  Самое прямое, - вздохнул Чекмарев. - все это время жена Николаева и его сын живут у меня.
  - Как у тебя? - удивился Кумарин, - где?
  - Дома, естественно, - хмыкнул Чекмарев, - съемных квартир не имею, финансы не позволяют. А если без шуток, то помнишь, я приходил к тебе, и расспрашивал об этом деле?
  - Конечно, помню, - покачал головой Кумарин, - ты хочешь сказать, что она ушла от этого Николаева к тебе, и он после этого наложил на себя руки? А чего ты тогда заливал мне о том, что ее могли похитить, страсти-мордасти всякие рассказывал?  Хорош гусь! Ну, и что ты теперь от меня хочешь?
  - Хорошего же ты обо мне мнения, - возмутился Чекмарев.
  - А, что прикажешь думать? - Кумарин встал из-за стола, и начал ходить по кабинету, - мужик пускает себе пулю в лоб, жена с сыном исчезают, а потом ты приходишь, и говоришь мне, что они все это время спокойненько живут у тебя дома, а мужик лежит в холодильнике, а не как полагается - на кладбище.
  - Ну, так ты не даешь мне слова сказать, - обиженно произнес Чекмарев.
  Сегодня явно был не его день. Все пытались обвинить его в несуществующих грехах.
  - Сейчас я расскажу тебе все, только наберись терпения, потому, что рассказ длинный, сумбурный, и запутанный. Все началось с того, что дочь отправила меня в театр, чтобы я там нашел себе будущую интеллектуально развитую жену. Но я вместо жены, нашел женщину по имени – «большие и маленькие неприятности»...
  Когда он закончил свой рассказ, Кумарин только изумленно покачал головой.
  - Итальянский «Спрут», ни как не меньше. Мафиози, деньги, пытки, похищения,  и убийства. А в центре всего этого бесстрашный комиссар, только не полиции, а российской прокуратуры - Чекмарев. Ты хоть сам веришь, в то, что говоришь? Я же тебе уже объяснял, что в той фирме нет больших денег, и крупных нарушений тоже. Мы проверяли.
  Чекмарев выложил на стол фотографии.
  - У меня съемной квартиры нет, а вот у господина Южнова, есть, и не маленькая, в самом центре города. Там он встречается с нужными ему людьми. Посмотри.
  - Ну, и что? - пожал плечами Кумарин, рассматривая фотографии, - сейчас никому не запрещено иметь несколько квартир. И не только квартир, но и загородных домов, яхт, машин, и всего прочего. Были бы деньги.
  - Вот, вот, - выдохнул Чекмарев, - деньги. Но ты говоришь, в его фирме большие деньги не крутятся. Откуда тогда он взял  деньги на покупку такой  квартиры и шикарной машины?   
  - Может, ему бабушка наследство оставила, или любовница?                - отшутился Кумарин,  - а может, в лотерею выиграл? Ну, и что с этими фотографиями не так? Кто эти люди, рядом с ним?
  - Вот на этой фотографии Южнов разговаривает с известным своими темными делишками, банкиром Фрехтом Яковом Семеновичем. Слышал о таком? - спросил Чекмарев.
  Кумарин кивнул.
  - А как же, слухами земля полнится. Но только зацепить его никак не получается. Свидетелем проходил уже много раз, а подозреваемым, пока не получается. Хотя, материалов на него воз и маленькая тележка, а доказательств, прямых нет. Значит, они с господином Южновым друзья? Это уже интересно. А эти, кто такие?
  Чекмарев ткнул пальцем на крупного мужчину, стоявшего у БМВ.
  - А это народный депутат, ранее имевщий две судимости, и больше известный под кличкой «Кеня». Сидел за валютные операции, и вымогательство. Рядом с ним начальник охраны Южнова - Андреев, и еще один представитель зоны по кличке «Серый».
  - Хорошее окружение, - хмыкнул Кумарин.
  - В том-то и дело, - Чекмарев откинулся на спинку стула, и сцепил руки за головой, - тебе не кажется подозрительным такое окружение? Что у них может быть общего? Банкир, народный депутат, с подмоченной репутацией, и уголовники?
  - Да, окружение интересное, - согласился с ним Кумарин, - но какое отношение оно имеет к самоубийству Николаева?
  - А вот это я и хочу узнать, - вздохнул Чекмарев, - у меня сильное подозрение, что это имеет прямое отношение к самоубийству, или убийству Николаева, к похищению его жены, и к последующим смертям Корецкой, и Сац.
  - Но у нас нет ни каких доказательств, - вздохнул Кумарин, - на каком основании я могу завести на Южнова уголовное дело? Нет у меня сейчас этих оснований. Ты сам говоришь, что жена Николаева ничего не помнит. И потом, по словам твоей приятельницы получается, что те люди, которые похитили Николаеву, и пытались ее убить, сами мертвы, а к фирме Южнова они не имеют никакого отношения, так?
  - Так, - согласился Чекмарев.
  - Я разговаривал со следователем, который занимается делом Корецкой, - продолжил Кумарин, - там все глухо. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Убийство произошло далеко отсюда. Его опять никаким боком не привяжешь к Южнову. Так?
  - Так, - тяжело вздохнул Чекмарев.
  - Секретарь Южнова попала под машину. В заключение о смерти сказано: травмы не совместимые с жизнью. Она все равно бы умерла. Зачем было ее добивать? И ты сам понимаешь, что даже присутствие там Андреева, ничего не доказывает. Так?
  Чекмарев раздраженно проговорил:
  - Чего ты заладил: так, так? Я это отлично понимаю. Сам не далее как сегодня приводил все эти доводы своим друзьям. Но делать-то что-то надо? Если бы я знал что, я бы не пришел к тебе со всем этим. Одна голова хорошо, а две, лучше.
  Кумарин развел руками.
  - Я не ясновидящий и не кудесник. Я, конечно, могу попросить Кайгородова установить за Южновым слежку, и установить прослушку, но, во-первых  - на это уйдет много времени, а во-вторых, если он не дурак, я бы сейчас на его месте затаился, даже если раньше занимался каким-то криминалом.
  Он снял телефонную трубку, и набрал номер.
  - Юрий Дмитриевич, приветствую тебя, Кумарин говорит. Слушай, я к тебе с просьбой. Да знаю, я, что у тебя дел по горло. У меня у самого такая же история. Но дело, понимаешь, такое, щепетильное. В нем один наш коллега замешан. Поможешь? Спасибо. Помнишь дело Николаева? Ну, самоубийца. Помнишь? Хорошо. Так вот, у нас есть большие подозрения, что в его смерти принял непосредственное участие его начальник. После смерти Николаева, господин Южнов просто с ужасающей скоростью стал обрастать трупами. Можешь сейчас подъехать? Не хотелось бы это обсуждать по телефону. Вот спасибо. Ждем, - он положил трубку, и посмотрел на Чекмарева, - сейчас подъедет. Классный мужик. А сейчас, давай немного поработаем каждый над своими делами, а когда он подъедет, я тебя позову, хорошо?
  - Без проблем, - согласился Чекмарев, и поднялся, - спасибо тебе, Александр Петрович.
  - Не за что, пока, - отозвался Кумарин. 
  Через час он все втроем сидели в кабинете Кумарина. Чекмареву еще раз пришлось повторить всю историю сначала, и в подробностях.
  - Ну, и что ты на это скажешь? - поинтересовался у Кайгородова Кумарин, после того, как Чекмарев закончил свое повествование.
  Кайогородов посмотрел на него взглядом обреченного, и развел руками.
  - А чего я могу сказать? Не было у бабы забот, так купила порося. Толкаете меня на чистейшей воды авантюру. Какие-то полковники в отставке, слежки, похищенные, убитые женщины, мужчины со шрамами. Детский сад, честное слово. А эта ваша Зоя, психически нормальна?
  - Нормальнее нас с вами, вместе взятых, - обиженно буркнул Чекмарев.
  - Только не надо обижаться на мои слова, - попросил Кайгородов, - я же не знаю, может у нее паранойя? Сейчас столько психов из больниц выпустили, с ума сойти можно. Каждый день на пульт поступает масса звонков от таких вот бдительных граждан. Один считает, что за ним следят из ФБР, потому, что он знает важную государственную тайну. Другая, докладывает, что к ней каждый день прилетают инопланетяне, и насильно хотят увезти ее с собой. Третий сообщает, о  готовящейся, крупной диверсии, и заложенном взрывном устройстве на вокзале, или в магазине. И если с первыми еще как-то ясно, то в последнем случае, приходится мчаться туда, обнюхивать каждый угол, и каждую урну, проводить эвакуацию, а в результате - пшик. Не получится  так же и в вашем случае? Кинем на это дело людей, потратим массу времени, а в результате выяснится, что у девушки просто разыгралась фантазия? Ведь вы все знаете только с ее слов, не так ли? - он кинул взгляд  на Чекмарева.
  - Не получится, - сквозь зубы процедил Чекмарев, - я ведь рассказал вам и о своем расследовании. А я расстройствами психики не страдаю, можете проверить, это не трудно. Если не хотите помочь, так и скажите. А умничать мы все умеем. Докатились, женщина сама на свой страх и риск ищет убийцу, а уголовный розыск, в прямые обязанности которого и входит данная работа, ищет любой повод, только бы этим не заниматься. Конечно, гонять бабок с пучками зелени от магазинов безопаснее, и прибыльнее.
  - Александр Петрович, - добродушно вдруг рассмеялся Кайгородов, - какой у вас друг ершистый. Ну, бабками мы пожалуй не занимаемся, это уже перебор, а на счет вашего дела надо покумекать. Этот вопрос с кондачка не решишь. Между прочим, бывшего главного бухгалтера Южнова мы так и не нашли. Дама исчезла в неизвестном направлении. Родственники говорят, что уехала на ПМЖ куда-то за границу, а вот куда, они не знают. Я, ради спортивного интереса, поинтересовался, куда? Дама вылетела в Испанию, но виза у нее  открыта на все страны Европы.  Где она сейчас - не знает никто. Так, что мы тоже не в носу ковырялись, пока вы тут бурное расследование вели.
  - Ну, вот, видите! - воскликнул Чекмарев.
  - Что, видите? - хмыкнул Кайгородов, - сейчас каждый может уехать жить туда, где ему нравится. Криминала в этом нет. Тот же Южнов скажет, что дама решила, после увольнения, обиженная на вся и всех,   навсегда покинуть пределы нашей многострадальной Родины. А то, что это случилось практически в одно время с самоубийством Николаева, так это простое совпадение, и эти два случая не имеют друг к другу ни какого отношения. И как мы сможем доказать обратное? А никак. 
  - А мы можем узнать: был ли у Николаева, или Южнова открыт счет в банке господина Фрехта? - спросил Чекмарев.
  - И что нам это даст? - пожал плечами Кумарин.
  - Ну, как, - начал было с энтузиазмом в голосе Чекмарев, - связь этих троих… . Хотя, да, - покачал он головой, - ничего это не даст. Банк открыт для любых частных вкладов. А имена вкладчиков, и размера вклада  не разглашаются.
  - Да это-то как раз и не проблема, - махнул рукой Кайгородов, - сделать запрос не составит большого труда. Только, зачем? Ну, допустим, узнаем мы, что и Южнов, и Николаев хранили в этом банке свои сбережения, и что? Пусть у них там хоть по миллиону долларов лежит, нам это ничего не дает. Если на человека не заведено уголовное дело, мы не можем потребовать у него отчета, где он взял эти деньги. Я думаю, вам это объяснять не надо? Нет у нас в стране такого закона, который бы регулировал, или проверял доходы граждан, корме налоговой службы. А если человек правильно платит налоги, со всей полученной, или заработанной им суммы, то к нему не придерешься.
  - Значит, официальным путем мы к Южнову подобраться не можем?         - констатировал Кумарин.
  - Нет оснований, - подтвердил Кайгородов, - дружба с депутатом, и даже с бывшим уголовником, тоже, как вы понимаете, по закону не преследуется. Проникновение в квартиру  Цыганковой тоже доказать не возможно. Если бы их поймали там, или хозяйка квартиры заявила об этом сразу, по горячим следам, то еще можно было о чем-то говорить. А так - дохлый номер.
  - Ну, и что, получается, никакого выхода нет?  Тупик? - расстроено спросил Чекмарев.
  - Ну, почему же? - хмыкнул Кайгородов, - выход всегда есть. Только я думаю, он вам не понравится.
  - И, что это за выход? -  Кумарин кинул взгляд на часы, и насупился,        - давай, говори, а то у меня сегодня у дочери день рождения, опоздаю, домой не пустят. И так уже жена запилила, что только ночевать  прихожу. Говорит, от квартиранта и то больше проку бы было. Меньше бы требовал, и больше денег платил.
Кайгородов усмехнулся.
  - У меня дома такая же песня. Ничего, мужики, прорвемся. А предлагаю я сыграть с ними в мышеловку.
  Чекмарев сердито засопел.
  - Ты предлагаешь посадить Зою в квартиру, и ждать, когда они придут ее убивать?
  - Именно это я и предлагаю, - подтвердил Кайгородов, - а у тебя есть другой вариант?
  - Нет, - мотнул головой Чекмарев, - но этот, тоже не проходной. Малейшая оплошность с нашей стороны, и  мы получим еще один труп. Я и сам об этом вначале подумал, но потом отказался от этого варианта. Мы не имеем права рисковать жизнью женщины.
  - Ничего другого, к сожалению, я предложить не могу, - вздохнул Кайгородов, - ждать прокола с их стороны, собирать компру, можно и не один год. А ты же хочешь все здесь, и сейчас, насколько я понял. И потом, почему надо сразу рассчитывать на неудачу? Снабдим твою приятельницу - адвоката микрофончиком, запишем всю беседу, заснимем, вот и доказательства будут. Расставим своих ребят возле дома, в доме, можно даже в квартире одного - двух спрятать. Для большей надежности, и безопасности дамы. Насколько я понял, она не из робкого десятка?
  - Она-то не из робкого, скорее наоборот, на рожон обязательно полезет, начнет к ним претензии предъявлять, - хмыкнул Чекмарев, - вот этого-то я больше всего и боюсь. Разозлит мужиков раньше времени, они  ее и прихлопнут не разбираясь. У меня у самого уже не один раз такое желание возникало. 
  Кумарин недоверчиво посмотрел на коллегу.
  - Ну, если у тебя, тогда я не знаю, - он посмотрел на Кайгоородова, - Сергей Васильевич у нас считается самым выдержанным, и невозмутимым следователем. Интересно бы познакомиться с  дамой, которая сумела вывести из себя самого Чекмарева.       
  - Познакомитесь еще, - буркнул Чекмарев, - мало не покажется. Она нашу братию терпеть не может, как, кстати, и все адвокаты.
  - Ну, они сами не ангелы,  - в сердцах бросил Кайгородов, - тут бегаешь весь в мыле, доказательства собираешь по крохам, жизнью рискуешь, а они в суде сопли-слюни распустят, кучу оправданий найдут, и глядишь, преступник на свободе, а ты в заднице. А как  жареный петух саму в одно место клюнул, так сразу к нам за помощью побежала.
  - Да она-то как раз и не побежала. Это я прибежал, - смущенно произнес Чекмарев, - она все сама хотела провернуть, без нас. Кое-как ее уговорил подождать до завтра.
  - Вот это номер! - воскликнул Кайгородов, - она их, что на испуг решила взять? Ну, бабы! А еще  возмущаются, когда им про куриные мозги говоришь. Моя на днях привязалась ко мне: посмотри, что во мне изменилось? Гляжу, ничего не вижу. Вроде, все как было. Да мне особенно и приглядываться-то некогда. Ухожу затемно, прихожу затемно. Завтракаю на бегу. Ужинаю полусонный. Нет, она, как репей пристала: скажи и все! Ну, и брякнул, первое, что в голову пришло: поправилась вроде? Что тут началось! И боровом меня обозвала, и слепым, и придурком бесчувственным. Оказывается, она уже третий месяц на диете сидит, на три килограмма похудела. С ее-то девяносто тремя килограммами, это все равно, что слону дробинка. Но попробуй, заикнись об этом - живьем со свету сживет.
  - Так, что в ней изменилось-то, выяснил? - сквозь смех спросил Кумарин.
  - Волосы она перекрасила, - тяжело вздохнул Кайгородов, - была какая-то каштановая, а стала красного дерева. Вот так-то! Я сроду в цветах не разбирался. Розовый, от красного не отличу, а она про оттенки меня пытать начала. Бабы, они и есть бабы! По мне, хоть в серо-буро-малиновый цвет выкрасись, только меня не доставай своими глупостями. Ну, так, что решим?      - он посмотрел на Чекмарева.
  Тот покачал головой.
  - Не знаю. Подумать надо.
  - Ладно, - согласился Кайгородов, - ты думай, завтра позвонишь. Если решитесь на мышеловку, то будем встречаться, и разрабатывать план в деталях. Ну, а если нет, - он развел руками, - то на нет, и суда нет. Чем могу, помогу, а выше головы не пригнешь, - он пожал им по очереди руку и вышел.
  Кумарин тоже встал, и начал собирать со стола бумаги.
  - Извини, давай договорим завтра. Ты действительно до утра подумай, а часиков в десять заскакивай ко мне. Побегу, а то и дочка обидится.
  - Да, конечно, - Чекмарев встал, - извини, что задержал. Спасибо тебе.
  Вернувшись в свой кабинет, он сел на стул и задумался. Он понимал, что Кайгородов прав, и другого быстрого и эффективного способа, взять с поличным Андреева, и Серого, и таким способом выйти на Южнова, нет. Разумом-то он понимал, а вот сердце не хотело с этим мириться никак.  Оно замирало  только при одной мысли, что она окажется  в одной комнате с этими ублюдками. Они могут сделать с ней, все, что угодно. Пырнуть ножом, или полоснуть бритвой - много времени не надо. В таком деле всегда присутствует риск. Ему не хотелось рисковать жизнью женщины, от вида которой у него начинали дрожать руки, и садиться голос. Неужели это действительно любовь?  Он ведь и не чаял испытать это чувство еще раз. Ему казалось, что его любовь умерла вместе с женой. Нет, он не перестал любить ее меньше. Но эта любовь стала какой-то другой. Вспоминая жену, он теперь испытывал тихую, какую-то светлую печаль. Щемило сердце, на глазах выступали слезы, но уже не хотелось, как прежде кричать от боли, винить судьбу, и лежать на диване, все свободное время, вспоминая прошлое. Зоя смогла разбудить его от летаргического сна, в который он сам себя погрузил. Она смогла вернуть его к жизни. Он злился на нее, восхищался ей, язвил, насмешничал, спорил, и любовался ею. Один неосторожный шаг, и он снова может все потерять. Второй раз такое вынести не возможно.
  Что же делать? Как правильно поступить? - он задавал себе эти два вопроса, наверное, уже в тысячный раз, и не находил на них ответа.
  Дома первым его встретил Арамис. Он обнюхал его ботинки, портфель, фыркнул, и недовольно урча, ушел в комнату, из которой Чекмарев услышал раскатистый бас Гоши, и веселый смех Веры и Насти.
  Так, подумал Чекмарев, Гоша снова на боевом посту. Друг последние дни делал вид, что не понимает его выразительных взглядов, и намеков. Он торчал у них в квартире, пока время не начинало приближаться к полуночи, и Чекмарев, практически насильно не выталкивал его за порог. Он помогал Вере и Насте убирать со стола, не переставая нахваливать кулинарные способности Веры, вытирал посуду, рассказывал смешные истории и анекдоты. Чекмарев не знал, что со всем этим делать. Он видел, что Вера воспринимает Гошу, исключительно, как друга, Смеется его шуткам, и постоянно рассказывает о муже. Юра смотрит на все это угрюмым взглядом, и сжимает руки в кулаки.
  Чекмарев вошел в комнату, и стараясь казаться веселым, произнес:
  - Всем привет! - он кинул насмешливый взгляд на друга, - какие люди  у нас в гостях. Давно не виделись, со вчерашнего вечера, по-моему. Как поживает твое семейство? Как здоровье супруги?
  - Нормально, - недовольно буркнул Георгий, -  твоими молитвами живы- здоровы.
  Вера засуетилась.
  - Сергей Васильевич, вы, наверное, голодны? Садитесь кушать. У нас сегодня на ужин манты. У меня Костя очень любит манты. Я делаю их по особому рецепту. Все наши знакомые, если идут к нам в гости, заказывают мои фирменные манты. Хотите, расскажу секрет их изготовления, пока они  готовятся?
  Чекмарев сел к столу, и сглотнув слюну от ароматного запаха, распространяющегося по кухне, кивнул:
  - Давайте. Только можно  перекусить чего-нибудь? А то я сегодня практически без обеда.
  Вера замахала руками.
  - Нет, нет, вы что! Перебьете аппетит, и не получите никакого удовольствия. Осталось всего десять минут, потерпите.
  Чекмарев обреченно вздохнул, глядя с тоской на Арамиса, с удовольствием поедающего из миски рыбу.
  - Ладно, так и быть, потерплю.  Рассказывайте свой рецепт.
  Вера так благодарно улыбнулась ему, как будто он позволил ей сделать нечто особенное - слетать на Луну, или Марс, например. А не рассказывать процесс приготовления каких-то кусочков теста с мясом. Гоша при виде этой улыбки замер на месте, не сводя с Веры горящего взгляда. Перед этим он мыл в раковине зелень, и теперь с петрушки и укропа, которые он держал в руках, на пол капали капли воды, образуя лужицу. Арамис, закончив свою трапезу, направился в комнату, видимо, надеясь отдохнуть, и попал под этот непредвиденный дождь. Резко отпрыгнув в сторону, он, недовольно фырча, начал отряхиваться. На всех полетели брызги воды. Настя кинула взгляд на побледневшего, набычившегося Юру, на растерянного отца, и подойдя к Гоше, невинно поинтересовалась:
  - Дядь Гош, на тебя столбняк напал? Или вы с Юркой в «замри» играете?
  Гоша нахмурился.
  - Чего? В какое - «замри»?
  Настя ехидно указала на лужу под его ногами.
  - Да вот, как шел, так и замер. Смотри, какая лужа натекла. Но это-то ладно. А вдруг вам вздумается в эту игру играть, когда ты посуду мыть надумаешь? Затопим всех соседей. А если вдруг гладить вздумаешь, - она покачала головой, - поставишь утюжок на рубашечку…
  Вера вдруг охнула, и побледнела, схватившись за обожженную шею. Чекмарев кинулся к ней, и сел на корточки, пытаясь заглянуть в ее глаза.
  - Вера, что случилось?
  Юра, Гоша, Настя, все сгрудились рядом.  Перебивая друг друга, они начали наперебой предлагать ей воды, валидол, нашатырь, прилечь. Пока Чекмарев не прикрикнул на них:
  - Да замолчите вы, наконец! Дайте слово вставить.
  В комнате наступила звенящая тишина. Чекмарев взял Веру за руку, и тихо спросил еще раз:
  - Вера, что произошло?
  Вера растерянно посмотрела на него.
  - Я испугалась.
  - Чего? -Чекмарев внимательно посмотрел ей в глаза, - вы что-то вспомнили?
  Вера покачала головой.
  - Нет. Но, знаете, когда Настя сказала об утюге, я вдруг почувствовала такой ужас. У меня почему-то сразу загорела шея, и плечо, где у меня ожог. И мелькнуло какое-то незнакомое мужское лицо, такое неприятное. У этого мужчины в руках был утюг, и он подносил этот утюг к моему лицу.
  - Вы видели этого мужчину раньше?
  Вера помедлила с ответом, потом уверенно произнесла:
  - Никогда, - она посмотрел на Гошу, - у меня начались галлюцинации, да? - жалобно поинтересовалась она, - я начинаю сходить с ума?
  Гоша встал перед ней на колени, и взял ее за руки.
  - Нет, Верочка, с вами все нормально. Это просто последствия травмы. Вы, скорее всего, видели какое-то кино, где  этот мужчина, играл какого-нибудь разбойника, вот этот эпизод и всплыл сейчас перед вами.
  Вера измученно выдавила улыбку.
  - Да, наверное. Извините, перепугала вас всех. Юрочка, - она погладила сына по голове, - позвони завтра папе на работу, узнай, может папа раньше вернется из командировки? Может, он им звонил?
  - Хорошо мама, - Юра обнял ее за плечи, - может, правда, пойдешь, ляжешь?
  - Нет, нет, - замахала руками Вера, - мне уже лучше. Сейчас ужинать будем. Всего три минуты осталось.
  Чекмарев попробовал разрядить обстановку.
  - А где же обещанный рецепт приготовления фирменных мант?
  На лицо Веры постепенно начал возвращаться румянец, глаза снова приобрели блеск, голос перестал дрожать.
  - Значит так, - начала она, - главное в мантах, это тесто. Оно должно быть упругим, тонким, и тянуться, а не рваться. Для этого нам потребуется мужская сила. Женщина не сможет своими тонкими, слабыми руками вымесить его так, как надо. Но, сначала, на килограмм просеянной муки мы берем одно яйцо, стакан молока, стакан воды, соль, и замешиваем тесто. Когда тесто готово, мы начинаем натирать его до такого состояния, пока на разрезе, нанесенном ножом посредине, не будет ни одного пузырька. Тесто должно не прилипать к рукам, и к ножу, и напоминать резиновый мячик. Мы заворачиваем его в целлофановый пакет, и на полчаса кладем в холодильник. В это время мы готовим   фарш. Здесь тоже есть своя тонкость. Мяса должно быть ровно столько же, сколько и лука. То есть, если вы берете 250 граммов говядины, к ней добавляете 250 грамм свинины, 250 грамм баранины, то вместе со всем этим перекручиваете на мясорубке 600-700грамм репчатого лука. В готовый фарш, обязательно добавляете для мягкости молока. Здесь уже на глазок. Мясо, лишнее молоко не возьмет. - Рассказывая все это, она одновременно доставала из мантоварки железные круги с размещенными на них мантами, и раскладывала их на тарелки. - А дальше, начинается самое интересное, - она интригующе посмотрела на них, - вы делаете мант, обязательно оставляя сверху небольшое отверстие. В это отверстие, вы кладете немного квашеной капусты. Потом я скажу, зачем это делается. - Она поставила на стол блюдо  источающее обалденный аромат. Чекамрев чуть не поперхнулся собственной слюной. Вера поставила сметану, черный молотый перец, зелень, соленые огурцы, и села сама. - Так, осталось чуть-чуть. Когда манты готовы, вы раскладываете их на специальные круги, предварительно смазанные жиром, и ставите мантоварку на плиту. После того, как вода в ней закипела, они должны готовиться на пару тридцать минут. Если меньше, то они будут жестковаты, если больше, то тесто лопнет, и самый вкусный бульон выльется. А теперь скажу, зачем нужна капуста. Три вида мяса и лук, дают очень жирный бульон, который не все могут есть. Да и вообще, жирного блюда много не съешь. А кислый сок капусты, нейтрализует жир. Поэтому после употребления такой пищи, не будет болеть печень, и не разыграется панкреатит. А теперь, налетайте!
  Чекмарев брал несколько раз в магазине полуфабрикаты, называемые мантами. Это было что-то малосъедобное, невкусное, и трудно пережевываемое. Такой же печальный опыт постиг их с Настей, когда они ходили гулять в парк, и там зашли в кафе. Вкус мант, которые, приготовила Вера, действительно был божественным. Они таяли во рту. Чекмарев не заметил, как съел шесть штук.
  Раздался звонок в дверь. Настя соскочила со стула.
  - Это Валера! Обжоры, будьте людьми, оставьте ему хоть немного.
  Через минуту в комнату вошел раскрасневшийся Валерий, и поздоровавшись со всеми, весело поинтересовался:
  - Чего отмечаем?
  Настя опешила.
  - Почему, отмечаем?
  - Ну, такое пиршество, такие ароматы, столько народу. Только спиртного что-то не вижу. Может, сбегать? - он вопросительно посмотрел на Настю.
  Та шутливо стукнула его по плечу.
  - Я тебе сбегаю! Нашелся алкоголик. Садись, давай, пока все не слопали. Мы просто ужинаем.
  - Всю жизнь мечтал так ужинать, - вздохнул Валера, - где бы такую жену найти, чтобы умела готовить, как Вера? Вера  у вас, случайно, младшей сестры нет? - он кинул проказливый взгляд на Настю.
  Настя кинула на жениха сердитый взгляд, и фыркнула:
  - Если тебе нужна не жена, а кухарка, то поищи ее в другом месте. Я не собираюсь тратить свою жизнь, на вечное стояние у плиты. Час готовишь, а за пять минут все всё съели, и только грязные тарелки остались. Посудомойкой, я тоже не собираюсь быть. И прачкой, и уборщицей и огромной авоськой тоже.
  Валера растерялся. Он не ожидал такого взрыва эмоций на свою шутку.
  - Ладно, ладно, не хочешь, и не надо. Будешь этой… , как его?
  Настя сердито прищурила глаза, и подбоченилась.
  - Ну, и кем же? Договаривай, раз начал.
  Валера взглядом начал подавть сигнал бедствия.  Взгляд его метался от давящегося смехом Чекмарева, на ухмыляющегося Георгия, и на хихикавшего Юру. Он  понял, что помощи ждать неоткуда.
  Положение спасла Вера. Она пододвинула полную тарелку к Валере, и улыбнулась.
  - Она же шутит, Валерочка. Кушайте, а то остынут. Я обязательно научу Настеньку готовить. Это же счастье, готовить для любимого человека. Настя чудесная, добрая девочка, только пока еще молодая. Конечно, ей сейчас интереснее сходить на дискотеку, в кино, к друзьям, чем стоять у плиты. И это нормально. Вы должны понимать ее. И потом, чтобы добиться любви женщины, настоящей любви, никогда не делите работу по дому на женскую и мужскую. Не распределяйте обязанности. У кого есть время, тот и делает. Тогда женщина всегда будет веселая, красивая, и счастливая. Вот мой Костя, он и готовит не хуже меня, и уборку в доме сделает. Но зато и я для него в лепешку расшибусь, если надо будет.
  Гоша достал сигарету и кивнул Чекмареву:
  - Выйдем, покурим.
  На площадке, он со злостью произнес:
  - Я скоро этого Костю возненавижу! Она его каждые пять минут вспоминает. А он козел с крылышками ангела, такое с ними сотворил. Я сегодня так испугался, когда она про мужика с утюгом вспомнила. Пусть лучше постоянно говорит о нем, чем рыдать будет. Она ведь живет им. Что с нею будет, когда узнает всю правду?
  - Гош, ты мне вот, что скажи, - перебил его Чекмарев, - ты чего к нам зачастил? Ты же понимаешь, что все это бесполезно? Она любит своего мужа. А у тебя есть семья. Ты свою супругу знаешь. Выследит, устроит Вере скандал с битьем посуды. Ей это надо? Тебе это надо? Мне это надо? Нам всем сейчас только любовных разборок не хватает. Пока Вера здесь, не приходи больше, ладно?
  - А если потребуется моя помощь? - тихо, глядя в пол, спросил Георгий.
  - Вот, когда потребуется, тогда я тебя и позову, - Отрезал Чекмарев, - не доставляй Вере еще больше горя и проблем.
  - У тебя-то что? - перевел разговор на другую тему Георгий, - удалось что-то выяснить?
  - Да, вот, хотел с тобой посоветоваться, - вздохнул Чекмарев, - не знаю, как правильно поступить? Понимаешь, зацепки есть, но их очень мало, нужно время, а вот его-то у нас и нет. Ребята предлагают «мышеловку», а я боюсь. У нас ведь как: всегда хотим как лучше, а получается, как всегда. Мозги уже набекрень, а результата никакого. Утром надо дать ответ.
  - Кого планируете в мышеловку? - поинтересовался Георгий.
  - Ну, не тебя же, и не меня! - вспылил Чекмарев, - мы им на кой… сдались? Они ищут Зою.
  Георгий присвистнул.
  - Ни себе фига! А откуда они про нее узнали?   Она в безопасности?
  - Да, она сейчас у друзей. А узнали…, - он раздраженно махнул рукой, - какая теперь разница, как они узнали? Не буду я тебе все эти ужасы пересказывать, не дай Бог, Вера услышит, или Юра.
  - Что я не должен услышать? - раздался голос Юры. Друзья вздрогнули от неожиданности. Чемкарев шумно выдохнул:
  - Юра, ну нельзя же так! Ты нас до смерти перепугал. Зачем ты вышел? Мамы с тобой не было?
  Юра закрыл за собой дверь.
  - Нет, мама Настю с Валерой мирит. Настя над ним издевается, а он все всерьез принимает. Красный, как рак сидит, злится. Так чего я не должен был услышать? Что-то еще случилось? - в глазах его появился испуг.
  Чекмарев поспешил успокоить его.
  - Да, нет, что ты, все нормально! Просто я разговаривал с дядей Гошей, что нам всем надо быть осторожнее с разговорами. Видишь, как сегодня случилось с утюгом? А твоя мама пока еще не готова к той правде, которую ей придется,  конце концов узнать.
  Юра с укоризною посмотрел на него.
  - Сергей Васильевич, ну зачем обманывать? Мне ведь не пять лет. Вы сказали, что не должны знать мама, и я. Хорошо, мама не в курсе всех последних событий. С этим я согласен. Но почему от меня надо скрывать, если я и так все знаю? Это не логично, согласитесь? Значит, случилось еще что-то, и вы не хотите, чтобы я знал об этом? Что-то с тетей Зоей? Про Катю я уже знаю.
  - Откуда? - изумился Чекмарев.
  - По телевизору говорили. Хорошо, мама не видела, душ принимала. Хотя, она ведь ее забыла. Так? Я прав? - Юра замер, ожидая ответ.
  - Нет, нет,  успокойся, - похлопал его по плечу Чекмарев, - с Зоей все в порядке. Честно. Ты сам можешь в этом убедиться, скоро я буду ей звонить, и ты с ней поговоришь. Иди в квартиру, холодно. Я после тебе все расскажу, - он подтолкнул Юру к двери. Не хватало еще, чтобы ты простыл, и заболел.
  Юра взялся за дверную ручку, обернулся, и посмотрел на Георгия.
  - Я хочу попросить вас, не надо приходить сюда. Мама ничего не понимает, но я не настолько наивен, как она, и в отличие от нее вижу в людях не только их лучшие стороны. Вы ведь влюблены в нее, не так ли?
  Георгий смутился, и покраснел, но отмалчиваться не стал.
  - Да, мне очень нравится твоя мама. Скорее всего, я действительно влюблен.
  - Вот, видите, - укоризненно произнес Юра, - но она-то относится к вам, как к другу. Она любит папу. Когда она вспомнит все, или ей расскажут обо всем, она будет в отчаянии. Ей будет не до вашей любви.
  - Я помогу ей тем, что буду рядом, - с жаром воскликнул Георгий, - я помогу ей как друг, как врач. Я не собираюсь требовать от нее ответных чувств сейчас же. Ей очень, нужны, будут: поддержка, сочувствие, любовь. Да, и любовь тоже!
  - Но у вас уже есть жена и ребенок. А как же они? - тихо спросил Юра, - какую в этом случае роль вы готовите для мамы? Учтите, если она не сможет постоять за себя, то это за нее сделаю я. Я ее сын! И я уже взрослый, - он зашел в квартиру, и закрыл за собой дверь.
  Георгий с досадой изо всей силы стукнул кулаком по стене, и выругался про себя.   
  Чекмарев хмыкнул:
  - Нечего стены лупить, они то в чем виноваты? Парень прав, я тебе только что, то же самое, говорил. Я понимаю, сердцу приказать трудно. Но пойми, не ко времени она сейчас, любовь твоя. Давай, поезжай домой, остынь, исчезни на какое-то время, разберись сам в себе. Если после этого придешь, и скажешь: я готов сражаться за нее со всем миром, я свободен от каких бы то ни было обязательств, у меня честные намерения в отношении этой женщины, я протяну тебе руку помощи, и буду на твоей стороне. Но, если это временная прихоть, как говорят «бес в ребро», и ты будешь морочить головы одновременно и жене, и Вере, то нашей дружбе придет конец. Ты знаешь: подлости, и предательства я не прощаю. А морочить голову беспомощной, растерявшейся от всех бед, свалившихся на нее, женщине, это и есть подлость. Вариант «поматросил, и бросил», здесь не пройдет.
  - Серега, ты чего взбеленился-то? - накинулся на него Гоша, - я что, в койку ее тащу, лапаю, сальности на ушко нашептываю? Я обращаюсь с ней, как с хрустальным цветком, пытаюсь хоть немного развеселить ее, заставить улыбнуться. Как врач, слежу за ее состоянием. Сейчас я даже и не думаю ни о каких серьезных, или не серьезных  отношениях. Я просто хочу помочь, поддержать Веру, ясно тебе чурбан? А какие  я при этом испытываю чувства, это никого, кроме меня не касается. И потом, мы дружим с тобой уже сто лет! Я хоть раз давал тебе повод усомниться в моей порядочности? Накинулись на меня, как  два коршуна, глаза готовы выклевать. А за что? За то, что я  в последнее время стал чувствовать себя хоть кому-то нужным, кроме больных в больнице? За то, что почувствовал себя счастливым? Ты вот гонишь меня домой. Я сейчас пойду, конечно. Но, поверь,  меня там никто не ждет. У жены уже давно своя жизнь, свои интересы, свой мир. Она даже не поинтересуется, как я провел день, как я себя чувствую? Она спросит: буду ли я, есть? Кинет на стол тарелку с едой, и будет считать свою миссию выполненной. Уйдет или к телевизору, или к телефону. Будет лить слезы над сериалом, и завидовать какой-нибудь Джулии, а потом больше часа обсуждать это с подругой, и обе будут клясть свою неудавшуюся жизнь, в которой виноваты их никчемные мужья. Перед сном, как всегда, попилит, что мало зарабатываю денег. С завистью  и злостью в голосе расскажет, об очередной шикарной шмотке, которую приобрела одна из ее многочисленных подружек. А потом,  намазав лицо белым жирным кремом в палец толщиной, ляжет в супружескую постель, и захрапит, не забыв сообщить до этого, чтоб не было ни каких поползновений с моей стороны, что у нее болит голова.  Да, забыл,  еще перед этим обнюхает мой костюм, и вывернет карманы наизнанку, Вдруг там обнаружится записка от любовницы, или светлый волос не той длины. Ну, а если уж от костюма будет пахнуть не туалетной водой, а духами, тогда скандал по полной программе, с битьем посуды, слезами, истерикой обеспечен. Ты думаешь, ее действительно волнует, изменял ли я ей, или нет? Да ей это давно до лампочки! Это просто дает ей очередной заряд энергии, и возможность всласть порыдать над своей неудавшейся жизнью.
  Чекмарев виновато посмотрел на друга.
  - Я и не знал, что у вас так далеко все зашло с Валентиной. На первый взгляд, вы просто идеальная пара. Оба красивы, веселы, в хорошей спортивной форме. Ну, а дочь?
  - А, что, дочь, - пожал плечами Георгий, - она практически отрезанный ломоть. У нее тоже своя жизнь. Подружки, друзья, учеба, танцульки, вечеринки. Отец ей нужен только как финансовый спонсор.  «Привет пап! Одолжи стольник. Пусик, ты классный!  Чмок в воздух возле щеки.  Пока пап». Вот и все разговоры. Веришь, домой иду, как на каторгу.
  Проводив Георгия, Чекмарев сел в прихожей на корточки, и задумался.
Он ругал себя, что в очередной раз оказался толстокожим чурбаном. Он привык видеть Гошу всегда веселым, насмешливым, ироничным, и его это устраивало. Поиграли в шахматы, подули пивко перед телевизором, потрепались ни о чем. А он ведь замечал, что это веселье напускное. Он видел в глазах друга боль, и растерянность, но решил не лезть  к нему в душу. Думал: семейные вопросы надо решать в семейном кругу, это не его проблемы. Надо признаться честно самому себе, что его просто устраивала такая ни к чему не обязывающая дружба. Но ведь это была уже не дружба! Он просто-напросто использовал Гошу, не отдавая при этом ничего взамен. Заболела Настя - Гоша тут, как тут.  Напала депрессия - Гоша рядом. Неприятности на работе - Гоша выслушает, и шуткой постарается разрядить обстановку. А, что, он Чекмарев, сделал для своего друга? Считал - раз у него есть жена, дочь, работа, и он всегда весел, значит все прекрасно? Да, Чекмарев, правильно говорит Зоя, ты старый зануда, и никчемный друг.
  - Сергей Васильевич, вы чего тут сидите? - услышал он тихий шепот Юры, - вам плохо? Настю позвать?
  Чекмарев вздохнул, и встал.
  - Нет, Юра, все нормально. Просто задумался. А чего там такой хохот стоит?
  Юра улыбнулся.
- Так Валера учиться тесто натирать. Сам весь в муке перемазался, Арамиса перемазал, и пол мукой засыпал. Вот Настя с мамой над ним и смеются. А дядя Георгий ушел?
  Чекмарев обнял Юру за плечи, и вздохнул:
  - Ушел. Ты не сердись на него, пожалуйста. Он искренне хочет уберечь твою маму от стрессов и боли. Ничего плохого он ей не сделает. Он просто будет рядом в трудную минуту, и ничего не потребует за это взамен. Вас впереди ждут трудные времена. Особенно для твоей мамы. Ведь ты уже взрослый парень, и вся жизнь у тебя еще впереди.  А она жила, и живет  тобой, и твоим папой. Ей будет очень тяжело смириться с таким горем, какое на нее свалится. И справиться с этим горем, не дать сломаться,  ей могут помочь только настоящие друзья.  Гоша, настоящий друг.  Поверь мне.
  - Но он же сам сказал, что любит ее! - с юношеским максимализмом, и непримиримостью в голосе воскликнул Юра.
  - Правильно, - спокойно отозвался Чекмарев, - но ты ведь тоже любишь свою маму? Зоя любит твою маму, я очень симпатизирую твоей маме. Мы все ее любим, а это, значит, желаем ей добра, оберегаем ее, волнуемся за нее. Разве это плохо? Или мы все преследуем какие-то корыстные цели? Ждем награды за свою любовь? Подумай об этом, хорошо?
  - Извините, - пробормотал пристыженный Юра, - я понял.
  - Вот и прекрасно! - рассмеялся Чекмарев, - пойдем, посмотрим на нового шеф-повара?            
  - Сергей Васильевич, а долго нам еще у вас скрываться? Как же с папой? - Юра удержал его за рукав рубахи.
  - Что, по друзьям, по школе соскучился? - потрепал его  за чуб Чекмарев, - или у нас не нравится?
  - Нет, что вы, у вас очень нравится, - смущенно отозвался Юра, - но, честно говоря, надоело взаперти сидеть. Хоть тут и компьютер есть, и Интернет, но хочется на воздух, да и с другом давно не виделись. А главное, это папа.
  - Что папа? - раздался звонкий голосок Веры, - тебе удалось узнать что-то о папе?
  Юра растерялся. Чекмарев ответил за него.
  - Да, нет, Вера, Юра просто сказал, что скучает об отце, и ждет его возвращения.
  Вера подошла и поцеловала сына в макушку.
  - Я тоже жду, не дождусь. Сыночка, ты сходи завтра домой, посмотри почту, вдруг папа письмо прислал? Сходишь?
  - Обязательно мама, - кивнул головой Юра.
  - И потом, Сергей Васильевич, я думаю, ему пора в школу. Я уже вполне прилично себя чувствую, а он уже и так столько уроков пропустил, - она вопросительно посмотрела на Чекмарева.
  - Вы правы Вера, - Чекмарев кинул взгляд на Юру, - только я думаю лучше это сделать со следующей недели. Тут уже остался практически один учебный день, нет смысла. Я правильно говорю? 
  Вера сразу согласилась, даже с каким-то видимым облегчением.
  - Конечно, конечно.
  В прихожую выскочила давящаяся от смеха Настя.
  - Чего вы тут все столпились? Идите, поглядите, чего там Валера сотворил?
  Все вернулись на кухню.
  Валера, увидев Чекмарева, страшно покраснел.
  -  Вот, издеваются, как хотят, - развел он руками.
  На голове у него была повязана Настина белая кружевная косынка. Поверх рубашки и джинсов надет кокетливый фартучек весь в оборках и бантиках. На руках натянуты резиновые медицинские перчатки. А все лицо вымазано мукой. Во всем этом наряде он выглядел до крайности нелепо и смешно.
  Чекмарев начал подрагивать от сдерживаемого смеха, потом не выдержал, и расхохотался в голос. Валера стал срывать с себя перчатки, но они прилипли к рукам, как вторая кожа, и никак не хотели сниматься. Узел на фартуке затянулся, и не хотел развязываться.  Волосы, после сдернутого платка, встали дыбом. Теперь над незадачливым кулинаром хохотали уже все, кроме Веры. Она подошла к чуть не плачущему Валере, и быстро сняла с его фартук, перчатки, вытерла салфеткой лицо, и пригладила волосы, приговаривая при этом:
  - Ничего Валерочка, все получилось просто замечательно. Ты молодец. Здесь нужна практика, и все будет просто великолепно. Главное, это желание научиться.  А на смех не обращай внимания. Это добрый смех. У них просто хорошее настроение.
Все разом замолчали, и неловко стали отводить друг от друга глаза.
  Потом Настя кинулась на шею жениху, и начала чмокать его в лоб, щеки, губы.
  - Валерочка, ты прелесть! Я тебя обожаю! Мы с тобой оба научимся замешивать это проклятое тесто, и манты станут нашим фирменным блюдом. Вот увидишь! И вообще я научусь у Веры всему-всему, и стану образцовой хозяйкой. Не обижаешься больше? - она взяла его за уши, и заглянула в глаза.
  Валера расплылся в довольной улыбке.
  - Не обижаюсь. На больных не обижаются.
  - Это я-то больная! - изобразила возмущение Настя.
  Между ними началась шутливая потасовка.  Обстановка разрядилась.
  Когда все улеглись спать, Чекмарев, вернулся на кухню, сварил себе кофе, и поставил перед собой телефон. Ему хотелось услышать Зоин голос, но не хотелось звонить ей. Он так и не смог до конца определиться, что делать дальше? Он понимал, что роль мышки в мышеловке может сыграть только Зоя. Речь ни о Вере, ни о Юре даже и не обсуждалась. А больше этих людей не интересует никто. Значит, приманкой должна стать Зоя. Она, конечно, согласится, и даже будет настаивать на этом варианте, Она авантюристка по натуре, он уже успел в этом убедиться.
  - Но, как ты будешь жить, если с ней что-то случится? - обратился он сам к себе, - ты, здоровый мужик, кинешь ее в логово с волками, и будешь наблюдать, чем все это закончится? Маразм! Хорошо, предположим, я дал согласие на эту авантюру. Каким образом мы установим там аппаратуру наблюдения, и прослушивания? Скорее всего, за ее квартирой ведется наблюдение. Значит, просто так, туда не попасть. Это сразу вызовет подозрение. Оставить в квартире одного или двух человек, в этом случае абсолютно не реально.  Расставить людей возле дома можно, даже на крыше, и в подвале. Сейчас комиссии часто проверяют чердаки и подвалы, в связи с угрозой терактов. Это заставит насторожиться Андреева, и Серого, но не более того. Дальше. Дверь у Зои железная, просто так ее не взломаешь, и не откроешь. Замок закрывается изнутри, и снаружи его ни чем не возьмешь. Это большой минус для нас. Проникнуть в квартиру можно только через соседний балкон. Но сейчас зима, и балкон наглухо закрыт на две створки. Значит, можно будет, предварительно разбив стекло, врываться только по одному. За это время, они сто раз могут убить Зою. Куда не кинь, всюду клин получается. Да и в ее квартире особо спрятаться негде. А, то, что они проверят ее квартиру, когда буду там, в этом сомневаться не приходится. Я бы на их месте, вообще оставил там одного человека, который бы ждал хозяйку, что называется «не отходя от кассы».  Дать им понять, что этим делом заинтересовалась прокуратура и менты? Это заставит их только вести себя осторожнее, и на время затаиться. Не могут же Зоя с Верой и Юрой скрываться всю жизнь? Получается, надо рисковать!
  Он набрал номер Сатина, и услышал его голос.
  - Михаил Львович, это Сергей, Зою можно?  Не разбудил вас?
  - Конечно, Сергей Васильевич, сейчас она подойдет.   Мы еще не спим.
 Через минуту Чекмарев услышал насмешливый голос Зои.
  - Я уже думала, вы, отведав очередной кулинарный шедевр Веры, видите десятый сон, и совсем забыли о моей скромной персоне.
  - А мы разве опять перешли на «вы»? - хмыкнул Чекмарев, - я думал, этот этап у нас уже пройден. Или ты только когда злишься, не выбираешь выражений, и не придерживаешься правил хорошего тона?
  Зоя фыркнула:
  - Опять учить меня будешь, как должна себя вести приличная женщина? Не мучайся. Я никогда не стремилась быть леди. Лучше скажи, чем закончился твой «совет в Филях»?
  Чекмарев замялся.
  - Ну, понимаешь, тут такое дело… . Вариант с твоим участием хороший, но риск большой... На кону твоя жизнь.
  - Ты мямлить будешь, или говорить? - прервала его мучения Зоя, - если тебе сказать не чего, то спокойной ночи. А я буду расчитывать только на свои силы.
  Чекмарев понимал, что не услышит от нее то, на что так надеется. Она не скажет ему: «дорогой, я буду  ждать твоего  окончательного решения, как ты скажешь, так и будет». Но у человека всегда есть пусть маленькая, мизерная, но - надежда.
  А Зоя продолжала кипятиться.
  - Струсили. Никто не хочет брать на себя ответственность. Я правильно поняла?
  - Зоя, но это же не игрушки! - попробовал снова разубедить ее Чекмарев, - малейший просчет, и все!
  - Ну, подумаешь, - хмыкнула Зоя, - днем раньше, днем позже. Все равно все там будем. Зато представляешь: лежу я  в красивом гробу, на белоснежной простыночке, вышитой подушечке, тихо  играет музыка, вокруг море цветов, людей. Все  говорят обо мне только хорошие слова, жалеют о моей безвременной кончине, и целуют в лобик. Красота!  И никто больше не будет орать на меня, командовать мной, и говорить дурацкие слова типа: жизнь, это тебе не игрушки. Жизнь, это вообще бег на разные дистанции, где финишной лентой является смерть.
  - Почему на разные? - машинально вырвалось у Чекмарева.
  - Потому друг мой Сереженька, - перешла на елейный голосок Зоя, - что один человек проживает сто лет, а другой десять. Понял? Вот какая дистанция у меня судьбой запланирована, по той я и бегу. И когда меня ожидает финишная ленточка, это только Богу известно. Так, что нечего паниковать.
  - Да, а я еще знаю одну хорошую поговорку, тоже связанную с именем Господним.  «Береженого, Бог бережет», - возразил ей Чекмарев.   
  - Так, мне надоела демагогия, - вдруг резко оборвала его Зоя, - мне все понятно. Спокойной ночи.
  - Зоя, погоди! Не клади трубку! - закричал Чекмарев.
  - Ну, что еще? - раздраженно рявкнула Зоя.
  - Хорошо, я введу тебя в курс дела. - Сдался Чекмарев. - Завтра утром я заеду за тобой, и мы поедем к Кумарину. Там на месте все решим окончательно. Согласна?   
  - Вот это уже другой разговор, - облегченно вздохнула Зоя, - тогда до завтра.
  Чекмарев не мог уснуть всю ночь. Он проигрывал в мыслях всю операцию не один раз. И все равно, что-то не получалось. Было слишком много, но и если.
  Сердитый, не выспавшийся, с синяками  и мешками под глазами, он выглядел, как с глубокого похмелья, хотя ни брал в рот, ни капли спиртного. Приняв контрастный душ, и насухо растерев полотенцем тело, он выпил горячую чашку очень сладкого кофе, и снова почувствовал себя человеком.
  Машина ни как не хотела заводиться. Мороз был ни как не меньше тридцати градусов, и в салоне было не теплее, чем на Северном полюсе. Руки быстро окоченели, нос покраснел, и зашмыгал сам собой. Чекмарев включил отопление, и задохнулся от ледяного воздуха, который начал гонять по машине вентилятор. Он с тоской подумал о том, что где-то в Африке, люди сейчас сидят у моря в одних плавках, и жарятся на солнце, мечтая о прохладе, и глотке холодной воды. Почему человек не довольствуется тем, что у него есть? Ему обязательно хочется диаметрально противоположного во всем.
  Наконец машина завелась, и Чекмарев поехал к дому Сатина.  Зоя уже была готова, и, как только он подъехал, выскочила на улицу, не дожидаясь, когда он войдет в дом. Она села в машину, и довольно улыбнулась.
  - Молодец, что приехал!
  - И тебе доброго утра, - отозвался Чекмарев.
  Но Зоя не обратила внимания на его ехидное замечание, и продолжая улыбаться, попросила:
  - Расскажи мне об этом Кумарине, чтоб я знала как себя с ним вести. А еще кто-то будет?
  - Если придем к одному решению, то будет, - буркнул Чекмарев.
  - Кто? - Зоя повернулась к Чекмареву, и вопросительно посмотрела на него.
  - Кайгородов. Он из розыска, майор, - пояснил Чекмарев, - именно он выезжал на труп Николаева. Если договоримся, то его ребята будут участвовать в деле.   
  - Почему, если? - хмыкнула Зоя, - обязательно договоримся. А иначе, зачем ехать?
  Чекмарев промолчал. Он решил не связываться, и не накалять обстановку. Может, когда они будут втроем,  им удастся отговорить ее от авантюры, на которую она всех подталкивает?
  - Ты чего молчишь? - не унималась Зоя, - злишься? Не злись, лучше расскажи мне что-нибудь веселое. Да, кстати, как там мой Арамис? Не всю мебель еще у тебя в квартире  испортил?
  - Он мне не только мебель испортил, он мне все нервы вымотал, - в сердцах бросил Чекмарев.
  - И чем же тебя мой такой ласковый и милый котик достал?                - усмехнулась Зоя.
  - Он спит на моей постели, - буркнул Чекмарев.
  - Что!? - изумилась Зоя. И от души рассмеялась, - вот молодец Арамис! Знай наших! А ты думал, кинешь ему под дверь старую тряпку, а он от счастья за твою немыслимою доброту,  руки тебе лизать будет, и сопеть в эту самую тряпочку?
  - Да, нет, я не столько  глуп, чтобы такое предполагать, - усмехнулся Чекмарев, - какая хозяйка, таков и кот. Яблоко от яблони далеко не падает. 
  - И где же ты теперь спишь? - хихикнула Зоя, - вместо кота в прихожей на коврике?
  - Почему? - удивился Чекмарев, - на кровати.
  - Так там же Арамис спит? – Опешила Зоя.
  - Нет, там сплю я, вместе с Арамисом, - недовольно отозвался Чекмарев, - пинаю его, пинаю, чтоб хоть в ногах лежал, а не рядом.  Утром просыпаюсь, у него голова все равно рядом со мной на подушке лежит. Храпит еще, как паровоз.  Не кот, а целое недоразумение. Настя теперь надо мной издевается. Подловила нас утром сонных, и сфотографировала.  Теперь хихикают все вместе. Фотографию  в рамочку вставили, и на стенку повесили.
  - Ну, и чего тут такого? - не поняла Зоя.
  - А то! - Чекмарев начал злиться, - я там спросонья, не понял, что к чему, да и холодно было, а он гад теплый такой, я его рукой и обнял. Так обнявшись с котом, нос к носу, на кровати она нас и сняла.
  Зоя представила эту картину, и сама зашлась в хохоте.
  -  Тебе тоже смешно, - укоризненно проговорил Чекмарев, - конечно, все могут мной командовать, насмешничать надо мной, издеваться. Валяйте, я стерплю. Я добрый, мягкий и пушистый, как слон.   
  - Почему слон? - не поняла Зоя.
  - Потому, что он большой и умный. И еще потому, что он не обижается на маленьких и глупых, - ухмыльнулся Чекмарев.
  - Ах, так! - Зоя скорчила страшную физиономию, - сейчас ты ответишь за маленьких и глупых. А ты в курсе, что маленькие муравьи, могут разрушить корень огромного дерева, и свалить его? Что маленькая капля дождя точит камень?
  - Все, - Чекмарев поднял руки вверх, - сдаюсь без боя, на милость победителя.
Машину повело юзом, и они чуть было, не врезались в грузовик, вывернувший из-за поворота. Зоя завизжала. Чекмарев вдарил по тормозам. Водитель грузовика, открыв дверцу обложил их таким матом, что Зоя стала похожа на свеклу. Чекарев изумленно произнес:
  - Что ты со мной делаешь? Я в жизни не нарушал правил уличного движения. Ты представляешь, чем все могло закончиться? И я хорош, распетушился, рисоваться начал, идиот старый!
  Но Зоя не слышала его. Она смотрела на приближающегося к машине сотрудника ГИБДД, так некстати проезжавшего мимо. Что такое не везет и как с ним бороться? Из тысячи дежуривших на дорогах сотрудников ГИБДД, им было суждено нарваться именно на этого.
  Чекмарев, не замечая состояния Зои, которая втянула голову в воротник шубы, и практически впала в кому, продолжал бурчать:
  - Еще и на патруль нарвались. Когда они нужны, так их не дозовешься. А когда не нужны, они тут, как тут. Объясняйся теперь, до потери пульса доказывай, что ты не козел. Теперь надолго застряли. Кайгородов ждать не будет. У него других дел масса, - он вытащил документы, и приготовился выйти из машины, - кстати, они тоже, как и адвокаты, терпеть не могут сотрудников прокуратуры. Зовут нас кабинетными крысами. Вот уж отыграется он на мне, так отыграется.
  Зоя угрюмо подумала про себя: ты еще не знаешь, как отыграется.
  В окно машины постучали. Чекмарев выбрался на мороз.
  - Старший лейтенант Чуев, - козырнул милиционер, - нарушаем? Ваши документы.
Чекмарев протянул ему водительские права, техпаспорт, удостоверение.
  Чуев хмыкнул.
  - Так, наша родная прокуратура. Считаете, что вам все дозволено? А я думал, вы в цирке работаете? Руль бросили, жонглировать, наверное, собирались? Пили?
  Чекмарев покачал головой.
  - Ни капли в рот не брал. Можете проверить.
  - Тогда, получается, подруге фокусы показывали? Хороший фокус мог бы получиться. Мгновенный переход из мира этого, в мир загробный, - он перешел на сторону Зои, и постучал по окну, - гражданочка, ваш паспорт, пожалуйста.
  Зоя тяжело вздохнула, и тоже вышла из машины. Чуев присвистнул.
  - Ну, как я раньше не догадался? Там где появляется эта женщина - жди беды! Господин следователь, у вас с головой все в порядке?
  - Не жалуюсь, - отозвался Чекмарев, - а, что?
  - Да это же ходячее несчастье! - в сердцах бросил Чуев, - она по улице идет, мужики головы сворачивают, в столбы врезаются, на тротуары выезжают, друг друга «целуют» куда придется.
  - Ладно тебе ерунду молоть, - сердито оборвала его Зоя, - мы торопимся. Делай свое дело, и отпускай нас.
  Чуев хмыкнул.
  - Я видел, как вы торопитесь…  на тот свет. Довела мужика, что он руль бросил? Тоже, поди свою концепцию по поводу брака, и места мужчины в твоей жизни, излагала?
  - Не твое дело, - буркнула Зоя, и села обратно в машину.
  - Дама, я еще не закончил с вами разговаривать, - обозлился вдруг Чуев, - выйдите на улицу.
  - И не подумаю, - отозвалась Зоя, - я обычный пассажир. Разбирайтесь с водителем.
  Вокруг начали собираться любопытные. Чекмарев занервничал. Привлекать сейчас к себе и Зое внимание было опасно. Случайно, рядом мог оказаться человек, который не должен видеть их вдвоем.
  Чекмарев отозвал Чуева в сторонку.
  - Слушай, я не знаю, какие у вас отношения с Зоей, и что ты имеешь против нее, но сейчас мы едем на задание. Нельзя, чтобы нас видели вместе. Ты нам можешь провалить весь план. Согласен, я виноват, нарушил правила, выпиши штраф, и отпусти нас.
  Но Чуев завелся.
  - Задание! Придумал бы что-нибудь поправдоподобнее. Женатый, поди, вот и трясешься, что жена узнает. А с моей помощью, она это обязательно узнает. Сейчас протокольчик составим, потом съездим на освидетельствование в медицинскую лабораторию, потом машину на прикол поставим. Вы опасны для окружающих. Вам нельзя садиться за руль.
  Чекмарев подошел к машине, и нагнулся к Зое.
  - Это надолго. Твой приятель в бешенстве. Чем ты ему так насолила?
  - Замуж за него не пошла, - буркнула Зоя, - и как оказывается, правильно сделала. Я даже и не предполагала, что он такой злопамятный, придурок.
  - Понятно, - кивнул Чекмарев, - тогда сделаем вот, что. Выбирайся из машины, и топай ко мне на работу. Пропуск на тебя я заказал. Пройдешь в кабинет к Кумарину, и объяснишь ему всю эту комедию. Я, как смогу, подойду. Можете начинать без меня. Мужики в курсе дела. Договорились?
  Зоя кивнула.
  - Да, так будет лучше. А то этот Отелло сейчас весь город здесь соберет. А еще говорят, что женщины злопамятны, и вздорны. Да мы по сравнению с вами, просто ангелы. 
  Чекмарев не весело усмехнулся.
  - Давай ангел, лети.
  Зоя вышла из машины, захлопнула дверцу, и ни слова не говоря Чуеву, начла выбираться из толпы зевак.
  - Девушка, а вы, куда это направились? - окликнул ее Чуев, я с вами разговор еще не закончил.
  - Зато я закончила, - отрезала Зоя.
  - Вы главный свидетель происшествия, - не унимался Чуев, - кто вам дал право уходить?
  - Я сама себе дала такое право, - хмыкнула Зоя, - устроил бесплатный аттракцион. Кто-то пострадал? Покажи мне его. Где разбитые машины, изувеченные тела? Кому был нанесен материальный ущерб? Может, хватит выпендриваться? Да, кстати, мне больше можешь не звонить, и вообще забудь мое имя, и, что я живу на свете. Прощай!
  Зоя быстрым шагом направилась к остановке, и вскочила на первый подошедший автобус. Чуев скис. Он начал орать на собравшихся вокруг людей, и те постепенно разбрелись, каждый по своим делам. Чуев забрался в машину Чекмарева, сел на место Зои, и тяжело вздохнул:
  - Вот чума, а не баба! Никак не могу успокоиться, что она меня отшила. Как увижу ее с другим мужиком, сердце переворачивается. Сразу бешенным становлюсь. Понимаю, что не нужен я ей. Да ей никто из мужиков не нужен. Это кошка, которая гуляет сама по себе. Но от этого ведь не легче. Вот скажи мне, - повернулся он к Чекмареву, - что во мне не так?
  Чекмарев дернул плечом.
  - Да, вроде все так.
  - Вот и я говорю, - оживился Чуев, - молодой, не плохо зарабатываю, не женат, детей на стороне не имею, не урод. Чего ей еще надо? Знаешь, наш брат привык наоборот, обычно мы бросаем приевшуюся подругу, и бегаем от нее, как черт от ладана. А с Зойкой все наоборот. Мужики из-за нее головы теряют, на все ради нее готовы, а она им: останемся друзьями. Да на фига мне  подруга? Видал я в гробу этих подруг! Сто раз уже зарекался вычеркнуть ее из своей памяти, а не получается. Может, кого-то такая постановка вопроса, только радует, но не меня. Вернее, в отношении других представительниц слабого пола, мне такой вариант как раз подходит. Но только не в отношении Зойки.
  - А может, все дело в том, что она тебя отшила? - усмехнулся Чекмарев, - если бы вела себя, как другие, так и ты бы за ней не гонялся?
  Чуев почесал затылок, и ухмыльнулся.
  - В корень смотришь. Зацепила она меня. Я привык сам девкам отворот поворот давать, а тут мне дали. Я о женитьбе, даже в кошмарном сне не помышлял никогда, а тут, прямо с катушек съехал. Голову сломал, как ее заполучить в законные супруги? Жена из нее, конечно, как из меня балерина, но ведь не это главное? Главное, я в себе, как в мужчине сомневаться стал. А тут уже дело принципа. Я ее все равно достану! Представляешь, на мои звонки не отвечала, пряталась от меня несколько месяцев, а тут звонит  мне  на днях сама: Сашенька, узнай номерок машины. Вещи там забыла. А машинка эта, тю-тю, вместе с водителем сгорела, один остов остался. Она мне начала лапшу на уши вешать: типа, это ты номер не правильно запомнил, перепутал. Как же! Я его не запоминал, а записал, и у нее переспросил не один раз. Мужик молодой был. Тоже, наверное, бедолага из-за Зойки умом тронулся. Смотри мужик,  доведет она тебя до ручки. Беги от нее, если пока еще можешь, сломя голову. Мой тебе добрый, бесплатный совет. Ладно, поезжай, не буду больше задерживать, - он начал выбираться из машины.
  Чекмарев крикнул ему вслед:
  - А как же штраф?
  Чуев махнул рукой.
  - Проваливай, пока я добрый. Вижу, что тоже увяз по уши с нашей милой красавицей Зоенькой. Сам такой. Чего ж брата по несчастью топить буду? Давай, не задерживай движение. 
  Чекмарев покачал головой.
  - Да, поучительная история. Скорее всего, меня впереди ожидает та же участь, - он завел машину, и поехал в прокуратуру.
  В кабинете Кумарина он застал красных, взбешенных самого хозяина кабинета, Кайгородова, и спокойную, улыбающуюся Зою.
  Увидев Чекмарева, Кумарин потрясенно развел руками.
  - Ты где нашел эту сумасшедшую? Она нас в гроб вгонит своими предложениями.
  - Это вы меня с ума сведете, - огрызнулась Зоя, - перестраховщики.
  Чекмарев молча прошел к столу, сел на стул, и закрыл глаза. Кумарин раздраженно произнес:
  - Ты спать сюда приехал? Будь добр, открой глаза, и объясни нам тупоголовым мужикам (так выразилась твоя дама), - пояснил он на изумленный взгляд Чекмарева, - чего она от нас хочет? Мы уже выслушали о своей профнепригодности,  слабоумии, трусости, снобизме, и много еще разных прекрасных слов в свой адрес. Мы согласны, что мы жалкие личности, и нам пора носить подгузники, чтобы было, куда писаться от страха. И что нам надо ловить бабочек, и кузнечиков, а не  бандитов. Ты знаешь, мне, честно говоря, уже жалко этих бандитов, которые попадутся в ее мышеловку. Они: или - сразу убьют ее, как только она раскроет рот, или - расскажут ей все, даже чего и не знали раньше - только бы она его снова закрыла. Это же какая-то мужененавистница, феминистка, и анархистка в одном флаконе.   
  Зоя ехидно произнесла:
  - Да я-то, как раз молчу, а вот вы уже минут десять слезу из Чекмарева выжать пытаетесь. Ах, смотрите, какое несчастье! Их, крутых мужиков - суперменов правосудия  посмела обозвать нехорошими, обидными словами, какая-то наглая, беспардонная, никчемная женщина. Привыкли к женской покорности и всепрощению? Хозяева жизни! Ты представляешь Сережа, они посмотрели на меня, и вдруг, решили, что им жалко терять такой колоритный экземпляр в «мышеловке». Им, видите ли, меня жалко стало. Я, оказывается, создана для услаждения взора мужчин, и на заклание не гожусь.  Предлагают посадить вместо меня куклу, муляж. Твои друзья рассчитывают, что Андреев такой же дебил, как и они сами?
  - Ну, вот, видишь! - воскликнул Кайгородов, - она опять нас оскорбляет.
  - А как с вами еще можно разговаривать? - взбеленилась Зоя, - ну, увидят они эту куклу, ворветесь вы, и что? Повяжете их, отрапортуете о задержании «медвежатников».  Начальство вас похвалит, может, даже премию даст. Но мы-то   чего этим добьемся? Узнать-то ничего не узнаем!
  - Зато будем иметь основание на арест, за взлом квартиры, - возразил ей Кумарин.
  - Ну, и что нам это даст?  Дальше-то, что? - Зоя подняла глаза к потолку, - боже, как трудно разговаривать с мужчинами, да если к тому же они менты. Какой нам прок от этого задержания будет?
  - Получат срок, - неуверенно отозвался Кумарин, - я так понимаю, вам именно это от нас и требуется. Чтобы они сидели в тюрьме, а вы могли жить спокойно. 
  - Да, года два, и то условно они получат. А Южнов-то останется на свободе! Или вы думаете, что он тоже в мою квартиру полезет? Так смею вас уверить, не полезет. Это не его профиль. Он как-то все больше распоряжения отдавать привык, а не по чужим квартирам шастать. Для этого у него шестерки есть. И, что, прикажите нам с Верой до конца жизни скрываться? Или, может внешность, пол поменять? А, что? Представляете: стану не Зоей, а Зоем? «Отпущу усы, бородку, изменю свою походку», - пропела она издевательским тоном.
  Чекмарев, вдруг, громко расхохотался, и громко захлопал в ладоши.
  - Отличный спектакль. Молодец Зоя. Сбила спесь с надменных мужиков. А теперь давайте займемся серьезными делами.
  - Именно за этим я сюда и приехала, - обиженно отозвалась Зоя.
  Чекмарев повернулся к Кайгородову.
  - Юрий Дмитриевич, давайте все симпатии и антипатии оставим на потом, ладно? 
  Он посмотрел на Кумарина.
  - Александр Петрович, и к вам аналогичная просьба будет. Я потом с вами за причиненный моральный ущерб рассчитаюсь по полной программе. Обещаю.
  - И чем я это так их морально «ущербила»? - ехидно поинтересовалась Зоя.
  Чекмарев кинул на нее сердитый взгляд.
  - Между, прочим, это мы обращаемся к ним с просьбой, а не они к нам. Вы еще это не уяснили? Так хочу вам об этом напомнить.
  Но Зоя не хотела сдаваться.
  - Если бы они делали свою работу как надо, то нам бы не пришлось упрашивать, и унижаться тут перед ними. Я, что прошу их свозить меня в Париж, или в Лондон? Я прошу поймать убийц, который свободно разгуливают на свободе, пока они здесь обиженку из себя строят. И рисковать жизнью буду я, а не они, в своих касках и бронежилетах, с автоматами на перевес. А своей жизнью распоряжаюсь только я сама. И, если для того, чтобы поймать этих уродов, надо рискнуть своей жизнью, то я готова. Короче, или мы начинаем обсуждать вариант операции, или я пошла. Буду действовать на свой страх и риск. Можете, потом со спокойной совестью уронить скупую мужскую слезу на мой  молодой и красивый труп, принять на грудь на помин моей души по сто грамм, и приняться за серьезную, мужскую работу, по составлению отчетов для архива. Благословляю вас дети мои, на сей ратный подвиг, - она встала и перекрестила их, - Аминь!
  Взяв сумочку, и шубку, она пошла к выходу. Кумарин остановил ее.
  - Погодите, Зоя. Вернитесь. Вы правы. Мы не с того начали. Извините нас. Юрий Дмитриевич тоже погорячился. Поймите, «мышеловка», это всегда опасно. Обычно, там бывают задействованы наши люди, которые хорошо подготовлены и физически и морально. А здесь, случай неординарный. Мы просто испугались. Испугались по человечески, и нас можно понять. Вы действительно молодая, и очень красивая женщина. И вы нас не дослушали до конца. Мы не предлагали посадить в мышеловку муляж. Мы предлагали посадить вместо вас, сотрудницу Юрия Дмитриевича, старшего лейтенанта Пичугину. Но теперь я вижу, что вы женщина не робкого десятка, и сама сумеете за себя постоять.
  Зоя вернулась, и снова села к столу. Кумарин удовлетворенно кивнул:
  - Ну, вот и хорошо. Юрий Дмитриевич, - обратился он к Кайгородову, - на каком основании ты сможешь выслать к дому Зои, группу захвата?
  Кайгородов пожал плечами.
  - Да это-то, как раз проще пареной репы. Будет звонок от соседей, его устроить не проблема, что в квартиру их соседки ворвались грабители, слышны крики, шум, плач. Соседку видимо, убивают. Через пять минут будем на месте.
  - Так, с этим ясно, - кивнул Кумарин, - теперь поговорим о людях невидимого фронта. Двух, я знаю.
  - Кого? - удивился Кайгородов.
  - Да мы с Сергеем Васильевичем, - усмехнулся Кумарин, - но этого мало.
  - А мои отставники? - напомнила Зоя.
  - Нет, - категорично отрезал Чекмарев, - во-первых, они уже «засветили» свои физиономии, а потом не хватало еще и за их жизни отвечать. Я попрошу Зайцева Сашу, он мне не откажет. Не раз друг друга выручали. И Валеру Ганина.
  - Может Валеру не надо? - не уверенно произнесла Зоя, - не дай бог, что случится, Настя мне потом не простит.
  - Зоя, не вмешивай сюда личные отношения, - оборвал ее Чекмарев, - Валера не хлипкий юноша с горящим взором, а не раз обстрелянный преступниками, мужик. Кстати, побывавший в «горячей точке».
  -  Ну, и прекрасно, - удовлетворенно вздохнул Кумарин.
  - Я еще Стрельцова вам подкину, - пообещал Кайгородов, - черт, а не парень.
  - Так, с людьми вопрос решили, - Кумарин, окинул всех внимательным взглядом, - теперь главное. Если они ведут наблюдение за ее квартирой, - он кивнул в сторону Зои, - то, скорее всего, и в доме установили жучки. Вопрос? Как проникнуть туда, не привлекая их внимания, чтобы установить свои, и разместить людей?
  - А зачем устанавливать в квартире? - удивилась Зоя, - прицепить микрофон ко мне, куда-нибудь на блузку,  и всех делов.
  - Ну, да, а они дураки, - хмыкнул Кумарин, - они тебя сразу же проверят, и если найдут на тебе этот микрофон, то я за твою жизнь, копейки не дам. 
  - Ну, начнем с того, что я, ее, в эту квартиру, одну, вообще пускать не собираюсь, - категорично заявил Чекмарев, - туда мы пойдем только вместе. 
  - И как ты себе это представляешь? - хихикнула Зоя, - я тебя под шубой пронесу, что ли? Квартира у меня маленькая, спрятать тебя, кроме, как в шкафу, негде. Представляете картину: врываются Андреев, с Серым, и начинают меня пытать. И тут из шкафа с вешалкой в руке выскакивает Чекмарев, и кричит: «Руки вверх, вы арестованы»! Они сразу сдаются, сами себя связывают бельевой веревкой, идут в милицию, и  чистосердечно каются во всех злодеяниях.
  - Нет, ты, ты точно сумасшедшая, - буркнул Чекмарев, - с тобой просто невозможно нормально разговаривать.
  - Надо дело делать, а не воду в ступе толочь, - огрызнулась Зоя, - уже битый час разговоры разговариваем, а воз и ныне там. А еще на женщин клевещите, что это мы почесать, языками любим. Дело выеденного яйца не стоит. Чего проще? Идете к моей соседке, этажом ниже, там живет приятная во всех отношениях бабулька с очаровательной собачкой по имени Маруся. Бабулька обожает читать детективы, и не откажется посодействовать нашей родной российской милиции. Уговариваете ее, чтобы она изобразила сильнейшее возмущение по поводу потопа с моей стороны. Пусть бабуля кричит, что ее шикарные обои, палас, и мебель, плавают в воде, а  безалаберной Зойки  нет дома. Сотрудники ДЭЗА, приходят на помощь старушке, и взламывают дверь, чтобы остановить потоп. Вошли, и делайте там, что хотите, устанавливайте свою аппаратуру, жучки, паучки, и прочую дребедень. Можете даже войти втроем, а выйти вдвоем. Пусть господин Чекмарев, обратится в комарика, и сядет как принц Гвидон, ждать обидчиков на окно. А когда они войдут, набросится на них, искусает, выпьет всю кровь, и они обессиленные рухнут к его ногам.
  - Так, опять понесло, - тяжело вздохнул Чекмарев, - с тобой, действительно не возможно разговаривать.
  - А она дело говорит, - вмешался в их перепалку Кумарин, - вот только у этой бабульки, надо будет потолок водой побрызгать основательно. Потом, мы ей затраты компенсируем. Я, думаю, они проверят эту протечку, обязательно. И, таким образом, мы нейтрализуем все замки, а главное, внутренний замок. Они не смогут закрыться изнутри.  Раз хозяйки нет, то дверь просто вскроют и все. Так положено. Потом, когда появится Зоя, якобы найденная соседкой, которая сообщила ей о вскрытии квартиры, и протечке, мы поставим временный хлипенький замок, и пообещаем прийти завтра, и отремонтировать дверь капитально. А вместо Чекмарева, мы оставим в квартире Стрельцова. Он парень шустрый, быстрый, и не такой вспыльчивый. Зоя, подумайте все же, где его можно спрятать? Неужели у вас в квартире нет такого места? 
  - Да место-то всегда можно найти, - отмахнулась Зоя, - вы мне на другой вопрос лучше ответьте: они спросят у бабульки, откуда она знает мой номер телефона, и, где меня искать? Я не хочу, чтобы бабулька пострадала.
  - Ну, придумаем что-нибудь, - нахмурился Кумрин, - например, что ты сказала, ей о  временном переезде к своему другу, и обещала каждое утро  звонить ей,  на счет квартиры, интересоваться, все ли нормально?
  - А это все не заставит их насторожиться? - вдруг спросил Кайгородов.
  - Почему? - пожал плечами Кумарин, - сейчас сплошь и рядом такие протечки.  Вся отопительная и водопроводная  система прогнила. Капитальный ремонт домов вообще теперь не делают. Ждут, пока не рухнет, вместе с жильцами. Так проще, новое жилье никому представлять не надо. Это я шучу, конечно. Но, в принципе, стандартная ситуация. Не должна бы насторожить. Наоборот, для них проще. Не привлекая особого внимания, под видом мастеров, водопроводчиков, можно спокойно проникнуть в квартиру. И то, что Зоя примчалась, тоже понятно. Жилье, оно ведь, практически все, чем владеет российский человек. Лишившись крыши над головой, он лишается вместе с ней и всего, что нажито непосильным трудом, как говаривал небезызвестный стоматолог в исполнении Этуша. Тут уж не до подруги, и ее секретов. Не так ли?
С этим не стал спорить никто.  Кайгородов вызвал в прокуратуру Стрельцова. Стрельцов приехал, как в всегда, в «прекрасном» настроении и с порога начал ныть:
  -  На улице дубор. Хороший хозяин собаку на улицу в такой мороз не выгонит. Но кто же пожалеет бедного замученного опера, кроме мамы? Но мама далеко, а жестокое начальство рядом.
  Кайгородов хмыкнул:
  - Вадик, кончай прибедняться. Увидел красивую женщину, и пытаешься произвести впечатление? Учти, ее на жалость не купишь, как других дам. Она  нытиков,  терпеть не может. Каблучком раздавит, как таракана, поморщится, и дальше пойдет. Ей больше супермены нравятся.
  Стрельцов сразу приосанился, и изобразил на лице голливудскую улыбку.
  - Да я просто боялся напугать девушку. Вообще-то на моем счету пять пойманных особо опасных рецидивистов, один маньяк, и задержание пары-тройки  таких людей, о которых боится упоминать даже наша пресса. Так, что со мной девушка не пропадете.
  Зоя рассмеялась
  - И вот этого шута горохового вы мне предлагаете в напарники? Да он, наверное, кроме как хвалить, и рекламировать себя, больше ничего не умеет?
  Стрельцов изобразил обиду.
  - Как это не умею? Юрий Дмитриевич, вы позволяете обижать вашего самого лучшего сотрудника, какой-то дамочке? Скажите ей, что я надежен, селен, и вынослив, как танк.
  - И так же умен, и сообразителен, - хмыкнула Зоя.
  - Детский сад какой-то! - покачал головой Кумарин, - из серьезного дела, устроили сегодня какой-то фарс, разборки на коммунальной кухне. Юрий Дмитриевич, если твой лучший сотрудник, действительно может только трепать языком, то я против его участия в нашем проекте. Здесь нужен человек собранный, умеющий принять единственно правильное решение в самый ответственный момент, сконцентрироваться, молчун. А ты кого нам предлагаешь? 
Стрельцов смущенно улыбнулся, и посмотрел на начальника.
  - Юрий Дмитриевич, извините, хотел «прощупать» девушку, и оценить обстановку.   
  Валять дурака прекращаю, слушаю задачу.
  - Ну, вот это уже другой разговор, - повеселел Кумарин, - ну, что, давайте, начнем обговаривать все, до мельчайших подробностей. Время не ждет! Сергей Васильевич, давай, зови сюда Ганина и Зайцева.
  В кабинете еще долго стоял шум, споры, смех, пока не заглянуло начальство, и не напомнило о скором окончании года,  не сданных делах, и премии, которой они могут лишиться, за свое халатное отношение к работе. И косо посмотрев на Кайгородова, Стрельцова, и Зою, добавило, что, каждый должен заниматься в рабочее время своими непосредственными обязанностями. Преступность в городе растет, а сотрудники правоохранительных органов устроили средь белого дня веселые посиделки.
  Чекмарев шепнул, что вечером ждет всех у себя дома, и забрав Зою, вышел из кабинета. Спустя мгновение его покинули и Кайгородов со Стрельцовым. В кабинете Кумарина снова стало тихо. Слышно было только, как шелестит бумага, и  скрипит перо.