Глава третья. Каторжане
Одна из Сибирских каторг, лето 1858 года
Митроха так и не понял – что его разбудило. Всего пара дней прошла, как их по этапу доставили на место. Новенькие от старожилов отличались отсутствием клейма. Первый год, как перестали клеймить каторжан. Хоть в этом свезло. Митроха усмехнулся. «Неа, не только в энтом. С аблокатом тоже подфартило. Присяжные слезьми умывались, когда он о любви пламенной подсудимого, ево то исть, к жёнке поведал», - Митроха вспомнил, как сам тогда прослезился.
А ещё защитник о раскаянии толковал. Это да, каялся Митроха, шибко каялся. В чём? В том, что жёнку свою неверную пожалел да вместе с любовничком не порешил. «С таким-то аблокатом, глядишь, и за двоих не в петлю, а на каторгу бы пошёл», - подумал Митроха.
Он хотел встать, да заслышав голоса, притаился. Бывалые меж собою о чём-то спорили.
- Как думашь, Полтина, кого из новых «коровой» взять. Челдона, кержака али нехристя?
- Нехристя. У челдона рожа больно хитрая, а кержак и балякать с нами не будет. Оне нас щёпотниками кличут, да нос воротят.
- Утресь подкати к нехристю, сблатуй.
Голоса удалились. Митроха лежал ни жив ни мёртв. Узнал он голоса – казаки, главные в их бараке, в бега собрались. Знал он и что такое «корова». На этапе поведали. Это когда в тайгу двое-трое бывалых бегут, они новичка с собой прихватывают. Напоют, что добра ему хотят. А на деле, когда припасы съестные кончатся, этого несчастного схарчат. Сожрут, попросту говоря.
Челдон, это его, Митрохи кликуха. Нехристь – Колька-Калмык, а Кержак – Пров-старовер. Они по этапу так втроём друг к другу прикованные и шли. Раньше-то к прутам железным приковывали, а нынче друг ко дружке. Сдружились, не без того. Даже Пров чураться к концу этапа перестал. Надо Кольку упредить. На деле-то он не Колька, другое у него, сложное имя, Митроха и не запомнил толком. Пусть и нехристь, а всё живой человек.
С этими мыслями Митроха начал задрёмывать. Проснулся только к подъёму и с трудом. Надсмотрщик пинками растолкал. После того, как каторжане баланды поели, их погнали лес валить. Ну, Митроха выбрал время и к Кольке подошёл. Видал, как утресь калмыка Полтинник обхаживал. А тот всё кивал.
- Колька! Не ходи с бывалыми. Они тебя «коровой» берут. Помнишь, нам дед Чалый рассказывал. Схарчат они тебя, братуха, - Митроха разгорячился, а калмык был спокоен.
- Будешь ты мне Митроха, брат наречённый. Коль бежать когда надумаешь, иди в улус Оглы-Мергена. Он поможет. Покажешь вот это, - тут Колька снял с шеи амулет и одел его на каторжного товарища. – А за меня не бойся. Посмотрим, кто будет «корова», а кто жертвенный баран. Пришла пора принести дары Духу Гор.
Колька выпрямился во весь довольно высокий для калмыка рост и сверкнул серыми глазами. Митроха же подумал, что Кулу-Чороса Тобола лучше иметь побратимым. И спаси Боже от такого врага.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/04/26/542