(9-я часть)
Она была его жена. Мать его любимой дочки, любимая подруга, студенческая любовь. Войдя в аудиторию в первый день занятий, она окинула всех взглядом, подошла и села с ним за одну парту и с тех пор их жизни были неразлучны. Они прошли вместе весь университет. Он делал ей лабораторные, практикумы и курсовые. Что-то он пытался ей объяснять, но чаще - просто делал, обсчитывал, и составлял графики и таблицы. И в таком виде уже давал ей на оформление. Она хорошо оформляла конечный вариант работы. На четвёртом курсе они поженились и когда через год подошло распределение и у неё непонятно было с работой, он сказал что любимая жена и будущая мать ребёнка может сидеть дома. Ей не нравилось бегать из одного кабинета в другой для распределения и потом ходить на работу и обсчитывать непонятные поверхности турбинных лопаток, вдыхая при этом ядовитые испарения, поднимающиеся из помещений соседнего химического корпуса.
Она была его любимая жена и единственная женщина. Когда у них родилось маленькое сокровище, всё его внимание в жизни сосредоточилось на двух женщинах - маленькой, лежащей в своей крохотной кроватке, и большой - его жены и матери его ребёнка.
Государь - основатель их города выбрал не самое лучшее место для его постройки. Трубы предприятий рядом с местом где они жили не улучшали гнилостный климат. Он приходил вечерами домой и если у подъезда стояла скорая помощь, он вбегал наверх, гадая - к кому из его двух женщин был вызван сегодня врач. Уже по тому, что у подъезда стояла белая машина с крестом, он знал, что приехали к ним и больше ни к кому.
Поэтому как только стало возможным, он взял своих женщин в охапку, и, со слезами родных, но без прощания славянки увёз их как можно дальше от их родного города. В Японию.
Она входила в салон самолёта, ведя за руку малюсенькую дочку с большими очками с заклеенным одним стеклом и знала, что больше сюда не вернётся.
Жизнь в Японии отличается от жизни в России. Жизнь приглашённого специалиста в Японии отличается от жизни в Японии. Их все любили. Лучший университетский хирург сделал дочке операцию на глазу - за которую в России даже не брались. Сделал бесплатно и спас ей глаз.
Он работал. Она ходила в бассейны и занималась дочкой и семьей. Жизнь приглашённого специалиста в Японии отличается от жизни в России.
После пяти лет в Японии он собрался переезжать в Америку. Их все жалели. Из двадцать первого века - назад? В двадцатый или даже раньше? Но он считал, что по его специальности развитие будет идти в Америке и она не возражала. Он - муж и он решает, что им лучше.
Жизнь специалиста в Америке отличается от жизни специалиста в Японии. На имеющиеся деньги он купил себе и любимой жене машины, внёс первый взнос за дом и вдруг, упав на катке, поранил десну. Ранка была небольшая, пустяковая, но кровь не останавливалась и он пошёл к врачу. Врач взял кровь на анализ и на следующий день позвонил ему по телефону. Собираясь в госпиталь, он сказал жене чтобы она переоформляла дом на себя, потому что из госпиталя он уже не выйдет.
Из госпиталя он уже не вышел. Лёжа на кровати, весь в трубках, похудевший, с выпавшими от химии и радиации волосами, он смотрел на свою жену - на ту, с которой он хотел дожить до старости, ходить с ней, взявшись за руки по песчаному берегу, и знал, что ничего этого не будет. Что их линия времени вот-вот прервётся, у них не будет продолжения, они не будут плыть сквозь годы вместе. Он видел страх в глазах жены. Он знал - что она думает, видел как она боится неотвратимо наступающего момента. Боится, потому что она остаётся одна, беспомощная и неприспособленная к жизни в Америке. Без работы, специальности, языка и с тающими деньгами. Он чувствовал - как в её мозгу лихорадочно прокручиваются варианты. Эти варианты добавляли ему мучений, боли и тоски, но он любил жену, он знал, что их линия времени очень скоро прервётся и он понимал, что две самые любимые его женщины - единственные для которых он жил и творил, остаются теперь без него. Он смирился с тем, что она будет с другим. Что не ему суждено в старости ходить с ней по берегу, держась за руки, глядя на заходящий диск солнца.
Он всегда заботился о своих двух женщинах - о жене и о дочке. Когда он ушёл из госпиталя, он положил перед своей женщиной рекламу местного вечернего колледжа и открыл страницу компьютерного департамента. Ту, на которой были классы, которые вёл русский профессор. Он знал, что с языком у неё плохо и русский учитель был единственный, кто мог помочь.
Войдя в аудиторию в первый день занятий, она окинула всех взглядом и выбрала место в третьем ряду в центре - перед доской и перед столом где уже сидел, раскладывая бумаги молодой симпатичный профессор. С тех пор на много лет их жизни стали неразлучны. Он видел всё это, его мучила тоска, но он любил свою женщину и понимал, что ей надо выживать в этой чужой ей стране. И потом, ему нравился этот молодой профессор. У них было много общего - и по характеру, и по прошлому в науке, и по отношению к жизни.
Он сверху видел - как её второй мужчина заботился о его двух женщинах. Как он возил их смотреть на метеоритные дожди и как его драгоценная дочка, которую он сам уже не мог взять за руку, порадовать чем-то приятным, удивить неожиданным и неизвестным - радовалась падающим звёздам. Как она в первый раз в жизни посмотрела в его телескоп и увидела - как быстро Венера уходит из объектива.
- Почему она уходит?
- Ты сейчас видишь вращение Земли.
И она, поражённая, села на корточки и схватилась руками за землю - чтобы не упасть с так быстро несущейся планеты. Он был благодарен этому второму мужчине. Благодарен за своих женщин и особенно - за своё маленькое сокровище, сидящее сейчас на Земле, вцепившись руками чтобы с неё не свалиться.
И он был счастлив за них - там у себя наверху.
Она поступила в университет и её второй мужчина делал ей задания, пытался ей объяснять материал, но чаще - просто писал программы, и потом рисовал схемки и таблицы и объяснял как всё это работает, чтобы она оформляла работы к сдаче. Она получала хорошие оценки в своём классе.
Он видел, что второй выбор его женщины был такой же, как и первый. И это его радовало и утешало его тоску по ним.
Наступил день, когда её второй мужчина должен был уезжать на другое побережье и она не смогла поехать с ним.
Он видел, что его земная женщина изменилась. Она давно уже не читала стихи про прекрасную даму. Давно не слушала песни их молодости. Их любимые - про лодку в шторм, про свечу, которая пока ещё не меркнет, пока всё ещё горит. Песни, которые в их родном городе пели под гитару молодые ребята с постриженными романтическими бородами. Книжечка поэтов серебряного века, которую её второй мужчина когда-то ей подарил давно стояла в шкафу, задвинутая более полезными книгами на английском языке - как выходить замуж, как разводиться, как стать успешной.
Когда-то, когда она была беспомощна, она любила своего второго мужчину. Они были молоды и романтичны. Они вместе слушали песни из Шербурских зонтиков и держались за руки под прекрасную музыку, переживая за Виолетту. Но теперь она хотела обеспечить себе жизнь чтобы можно было веселиться и радоваться. И это новое желание было сильнее любви. Он видел, что тот мужчина это чувствовал и он понимал - как он к этому относился. Он бы относился к этому так же. Люди хотят чтобы их любили как они есть.
Ему было много видно сверху. Как-то раз он увидел что его земная женщина сидела за ланчем в кафе. Обручальное кольцо - символ верности её второму мужчине, было давно уже убрано в ящик чтобы не мешало. Она считала себя свободной. Свободной от слова, от обязательств, от обещаний и любви. Теперь она искала не любовь. Она искала - кто удобней. Кто выгодней. С кем приятно сейчас, в эту минуту. А любовь - придёт. Он помнил - как легко она заменила его в своём сердце. Как она говорила те же слова, писала те же письма, давала всё то же, что она говорила, писала и давала ему, когда он был на земле. Ему было больно видеть, как легко было предать забвению прошлое, всё, что было в жизни и судьбе раньше. Как легко было говорить прекрасные и единственные слова и давать неповторимые и нерушимые обещания. Поэтому он знал - что новая любовь придёт. Легко и быстро. Без страданий души, без боли сердца. И это давило его душу.
Она сидела за ланчем в кафе, когда в зал вошёл какой-то мужчина. Мужчина огляделся и сел к его земной женщине. Он достал какую-то бумагу и она её подписала. Он сверху не мог видеть - что за бумагу она подписала, но он понял, что это означало конец нити, идущей от него, прозрачной, невидимой ниточки всё ещё связывающей их - его и двух его женщин, кого он так любил в своей короткой земной жизни. Он больше не сможет смотреть на них сверху.
Через несколько недель его земная женщина выходила замуж. Не за её второго мужчину, который был так похож на него. Кто был с ней с момента, когда она вошла в класс вечернего колледжа, кто делал ей задания, возил его дочку на занятия и сидел в школе на родительских собраниях. Не за того, с кем она прошла долгий трудный путь, перенесла испытания разлуками и символ верности кому носила сначала с гордостью на пальце. За другого. За того, кто подошёл к ней в кафе и кому она не сказала что она - невеста. Кто дал ей бумагу - чтобы удобней и выгодней. За того, кто оказался рядом когда она искала минуту удовольствия и развлечения.
Он сверху видел с каким отчаянием её второй мужчина боролся за их любовь, их мечту. За то, чтобы не прервалась их линия, не закончилась грубо, бессмысленно и безжалостно. Но он видел, что любовь оказалась бессильна против того нового, что появилось в душе у его женщины. Он видел как её второй мужчина - тот, кто был так похож на него, ждал с потухшими глазами у мёртвого телефона. Уже без надежды, без веры, но всё равно ждал. До конца. Он знал, что то же самое было бы и с ним.
Он понял, что его время кончилось. Что он больше не нужен им там, на земле. Он понял, что он ушёл вовремя.