Товарищ.
Товарищ Мехельсон не бросил парт билет,
Когда в стране шумела перестройка.
Привык держать судьбы удары стойко.
Чего ж меняться, в восемьдесят лет?
А на удары жизнь была щедра.
И ласкою дарила неохотно.
Мальчишкой – на завод спешил с утра
И возвращался выжатый с работы.
А Сорок первый? С отступленьем до Москвы?
А те потери? Что для всех непоправимы?
На фронте он остался жив. Увы,
Один, когда родные стали дымом.
Берлин он в сорок пятом штурмовал
И ордена ему даны не шутки ради.
Солдат, он пол-Европы прошагал
И гордо шёл на Главном, Том Параде!
И вновь работа. Свой родной завод
Он поднимал, считай, на месте голом.
Работы через край, измученный народ
И, вросший в кости, до привычки, голод.
Донос он принял, как неравный бой.
Знал: кто, за что его ударил в спину.
Он партии остался Рядовой
И выжил там, где каждый третий сгинул!
А в дважды пятом, на завод, назад,
Вернулся, несгибаемый и твёрдый.
И был своей победе честно рад:
«Паторг завода!» - назывался гордо.
Неужто мир? Пора бы на покой?
Войны прошедшей впору сбросить опыт,
Но кто там притаился за спиной?
Навязчивый, чей в уши лезет шёпот?
Мол, неприлично даже вспоминать
Про пепел на полях, про братство трудовое.
И жизнь бы надо лучше понимать,
Держаться за «своих» и всё такое…
И как « Гусей крикливых…» на юга
Тянулись люди, словно в театре тени,
Меняющие друга на врага,
Забывшие «вчера» без сожалений.
Товарищем остаться, вопреки
Давящему Общественному Мненью,
Не легче, право, чем идти в штыки
И перед смертью не склонить колени.
Он не уехал, не предал Страну,
Друзей сберёг, насмешки презирая.
Боец, он прошагал через Войну
И знал, что стоит дружба фронтовая.
Всё жёстче нравы, хоть и не война.
Всё больше денег и всё меньше чести.
К жестокой Перестройке шла страна
И Михельсон шагал с страною вместе.
Кровь пролита. Хлестнуло через край.
На трупах пляшет мародёров свора.
И, чтобы славить заграничный рай
Приехал лектор в затрапезный город.
Писатель. Книгу издал за бугром.
Про Ленина, про Красную Россию…
Банкир и Мэр в компании с Вором
Его для просвещенья пригласили.
Вещал Писатель громко, на весь зал,
Загробным гласом, пафосно пророчил.
Про сладостное «завтра» рассказал
И прошлое, от всей души, порочил.
Твердил, что время движется вперёд,
Что Гуманизм и Вера враз воспрянут,
Когда тупое старичьё помрёт
И дети без помех любиться станут.
Про лень и глупость русских помянул.
Чего стесняться? Ведь на то свобода.
Советский строй, как водится, ругнул:
Неправильно всё делал для народа.
Про Ленина особый разговор
Повёл Писатель. Мол, и не политик,
И не мыслитель тот, а просто вор,
Развратник, гомик, ну и сифилитик.
Не выдержал тогда еврей – старик.
Он, как и прежде, встав упрямо с места,
Сказал, что верить сплетням не привык,
И что на мёртвых клеветать не честно!
«Я делал, сделал…» - речи старика,
«Я делаю…» - твердит юнец упрямый.
Но «Я бы сделал…» - слово Дурака
И Лодыря. Заметить стоит прямо.
Заверещал писатель на весь зал
От возраженья честного зверея:
«Старик, спасибо лучше б ты сказал
Зато, что Ленина не сделал я евреем!
Жаль, вас не достреляли на войне!
Жаль, не сожгли в печах своих фашисты!
Не будет демократии в стране,
Пока живут в России коммунисты!
Доносов мало я на вас писал…» -
Кричал Писатель модный. И в волненье,
Затих огромный, изумлённый зал
Подобного пугаясь откровенья…
Два хлопца пожалели старика.
«Пойдём, отец, к чему обиду нянчить?
Всерьёз не принимают дурака,
А у фашиста грех пощаду клянчить.
Зальём обиду горькой. В первый ль раз?»
Встал Михельсон: «Что ж, стопку фронтовую
Случалось пить. Чтобы азарт не гас
И чтоб опять идти в атаку злую».
А, подняв стопку первую: «За всех! –
Сказал - За нас! Хоть дело скверно,
Сейчас мы выпьем с вами за успех!
Пусть не простой год девяносто Первый!
За тех, что с нами нет – второй стакан.
Мне скоро к ним. Не обмануть природу.
Кто пал в бою, кто от тяжёлых ран,
А кто, мечтая выйти на свободу.
Расстрелянных словами, помянём.
Сегодня вы расстрел такой видали.
Статистика не помнит их имён,
А ведь они цинизма жертвой пали!
А третью – за Победу! Пусть народ
Растерян нынче, ни во что не верит,
Но будет! Будет! Трижды Пятый год!
Хозяйской дланью постучится в двери!
Под красным знаменем, с победою, войска
Пройдут по площади, походный шаг чеканя!
Сердца всех стиснет радость и тоска…
Жаль, что меня уже не будет с вами».
Товарищ Михельсон не бросит парт билет.
Пускай вовсю бушует перестройка,
Кто жизнь прожил достойно, честно, стойко, -
Не изменяет в восемьдесят лет!
16.11.2009г.