Ещё одна зима сходила на нет, отложившись в памяти личинкой, только лишь для того, чтобы когда-нибудь прорасти в ней сосулькой в чьём-то мозгу и снова растаять, но уже безвозвратно.
Продлевая световой день включением выключателя, потихоньку наступала весна, о чём свидетельствовали потёкшие ручьи и сопли, наряду с остальными признаками её величия, словно Бог решил разморозить свой холодильник или ему отключили электричество за не уплату. Удивляться тут не чему - на земле давно уже другие боги. Они даже баловались часами для того, чтобы убедить себя, что это так. А когда-то хотели повернуть реки. Теперь собираются остановить вращение планеты, для того, чтобы на их территорией всегда был день. Потом, наверняка, придумают что-то ещё…
А пока... наступало утро. На часах было 6 - 49. Будильник прервал сон, как всегда, на самом интересном месте, толкая в плечо.
- Чайник на плите, - сказал он.
Затем только послышались его уходящие шаги.
«Зачем будить спящего только за тем, чтобы его накормить?» - задался он риторическим вопросом. «Ведь когда он спит, он не хочет есть?»
Снег, обвалившийся с крыши на отлив окна, попытался разбудить его окончательно. Он в совершенстве владел искусством, даже проснувшись, никогда не просыпаться до конца, но вылезти из постели всё равно что-то заставляло. Скорее всего, просто хотелось в туалет, потому что других причин на сегодня не предвиделось, а если уж пришлось встать, то пришлось и поесть. Чайник, надорвавшийся на плите,
ошпарил кипятком скатерть при неловкой попытке попасть в чашку, где уже лежал пакетик с чайной пылью.
- День не задался, - решила скатерть, покрывшись мокрыми морщинами.
Один художник, у которого плохо получались руки, и глаза, а ещё хуже пейзажи и натюрморты и совсем уж никудышно всё остальное - жил. Как его звать - никто не знал, как выглядел - никто не видел. Ничего не поделаешь, ещё есть такие места, где своих героев не знают в лицо и не называют по именам. Хотя, шпионом, кажется, не был. Разведчиком, кстати, тоже…
Жена от него ушла, потому что ей не нравилась его размазня
- Муж - состояние временное, - думал он и сильно не запечаливался по этому поводу, часто цитируя классика.
« У каждого мужчины, должно быть более высокое занятие, чем женщина, стоит ему только придти в себя».
А он далеко от себя и не уходил. Или ему так казалось.
Маринуя мозг в соусе собственных размышлений, окунув плавленый сырок тела в кресло, ему представилось, что будущего нет. Да и настоящее есть не всегда. Так, две точки на глобусе никогда не окажутся в одной плоскости, как бы им не хотелось. Особенно, если не хотелось. Не окажутся. Для чего к счастью, для чего к сожалению - но нет. Ему было не много ни мало, давно за… И если в душЕ он чувствовал себя на двадцать, то в дУше выглядел намного старше, поэтому душ предпочитал принимать в одиночестве. Впрочем, в душу к себе тоже никого не пускал.
Если перед вами уже возникала эта забавная чехарда букв, то это может значить только одно – так размышляют как минимум двое - людям свойственно мыслить стереотипами. Только не они живут по лекалам психологов, а наоборот – накладывают их на свою жизнь, которую не имеют возможности изменить, или сил. Или времени. Или денег. Или… оправдывая тем самым своё поведение. Нищие склонны к философии.
Художник родился слепым. Его слепота продолжалась до тех пор, пока один добрый доктор
не вернул ему зрение. Хотя, вернуть можно только то, что было потеряно или украдено. Подарил... И как-то так случилось, что мир, который он увидел вокруг, не
совпал с тем, о котором ему рассказывали и который он так живо себе представлял в ярких красках. Тогда-то он и решил научиться рисовать, так как добрый доктор наотрез отказывался лишать его зрения.
- Всё продаётся и покупается, - говаривал он за чашкой чая, - важно лишь то, что не все продают.
Он был добрый доктор.
Искусство – это некое продолжение доброты, которая, хочешь или не хочешь того, выплеснет из тебя стакан красоты на окружающих. Жаль, что не все из них окажутся этому рады. Большинство, впрочем, не заметят, а многие просто не поймут.
И как-то раз, решил он написать свой автопортрет с закрытыми глазами. Потому, что каждый, уважающий себя художник, должен написать автопортрет. Наверное. Каждый.
- А ты сможешь написать портрет человека, который бы улыбался вовнутрь? – спросил его как-то в письме далёкий друг, если так можно назвать людей, далёких друг от друга.
«На расстоянии намного легче быть другом, братом, иногда даже мужем…» - думал Художник про себя в слух.
- Это как? Как Джоконда?
- А что, она так улыбается?
- По моему, да…