На работу Аэлита как всегда опоздала. Яна Феофановна покосилась на часы и, сказала:
- Аэлиточка, представь, не успела зайти в кабинет, а уже звонят из Управы. В общем, мы с тобой должны быть на презентации. Тебе придётся отменить сегодня все консультации. Ты пофотографируешь, хорошо? И потом отчёт на официальный паросайт нужно будет сделать.
Аэлита подумала, что выкатывать тридцатикилограммовый аппарат парофотосъёмки – та ещё радость и уныло спросила:
- Что за презентация?
- Наконец-то ты сможешь избавиться от своих аналитических поэтов! – с приличествующим ситуации пафосом произнесла Яна Феофановна, - Управа презентует пакет паронет-программ «Творец из машины». Ты же помнишь, о чём мечтает вся пишущая общественность последние семьдесят лет? Все хотят научиться с лёгкостью создавать великие произведения поэзии и прозы. А теперь – задаёшь жанр, стиль, героев, время действия, основной конфликт, нажимаешь ENTER и ву а ля! Шедевр готов! Можно сразу в топку! Ни редакторы, ни корректоры больше не нужны - программа сама запятые расставляет.
Аэлита Тараканова так и села от радости, только на лице её не было восторга. Что поделаешь – инопланетянка! Но Яна Феофановна давно привыкла к странностям своей подчинённой.
- А как же милиционер? - спросила Аэлита.
- Сегодня не до него. Нас уже ждут в Управе.
Яна Феофановна, подошла к колумбарию, где хранились в изящных керамических вазах сожжённые рукописи. Выбрала одну вазу с прахом рукописи коллективного сборника, протёрла тряпочкой, посетовала на нерадивую секретаршу Сашеньку, и аккуратно поставила вазу в маленькую дамскую сумочку сорок на шестьдесят сантиметров. В подарок для краевого колумбария.
- Ну что, телепортируемся или вызываем пароконку? – спросила Яна Феофановна.
Аэлита вздрогнула и нарочито равнодушно произнесла:
- Давай лучше пароконку.
Люгер согласно кивнула - пока не разобрались с исчезновением служителя порядка, рисковать в портале было не разумно.
Стук в дверь отвлёк от грустных воспоминаний. Дверь с шумом распахнулась, и в кабинет ввалился пятидесятилетний бледный юноша, с подростковыми комплексами, который до сих пор не определился со своими сексуальными предпочтениями.
Яна Феофановна аж подпрыгнула от восторга:
- Буанапарте, дорогой! Какими судьбами? Поехали с нами на презентацию!
- Це за прэзентейшен?
- Долгожданный «Творец шедевров»! Ты на пароконке?
- А то ж! – ответил Буанапарте. – А я вам новий маньюскрипт принис. Це «Похождения Чингачгука по мужикам».
- Ой, - сложив губки бантиком, взмолилась Яна Феофановна, - а автограф можно?
- А шож не дать? Можно и автограф намалювати.
Буанапарте оставил корявый росчерк на рукописи и передал её Люгер.
Аэлита тоже потянулась было к рукописи, но остановилась на полпути и с деланным равнодушием спросила:
- А мне потом можно почитать?
-Да це ж у мене ще екземпляр маеться! Подписать?
- Ага, - ответила Аэлита, и положила подаренную рукопись поверх стопки бумаг.
Люгер, пробуя на вес сумку с вазой, сказала:
- Давайте поторопимся!
Аэлита, пыхтя и мысленно проклиная всё и вся, покатила парофотоаппарат на стоянку пароконок.
Едва дверь за ними закрылась, как в кабинет протиснулся сонный Кирилиан, ухитрявшийся разминуться вообще с кем угодно. Он, отдуваясь, осел на стул и погрузился в едва теплящийся пароинтернет.
Сашенька приобрела самые толстые и долгогорящие туристические спички. Стоили спички, не смотря на размер, недорого, сдачи у продавца не нашлось и, разменивая сотенную, Сашенька тоже опоздала на работу. На её счастье в кабинете томился лишь снедаемый экзистенциальной грустью Кирилиан. Он раздражённо гонял по железной клетке белую мышку – но открыть нужную страницу пароинтернета никак не мог.
Сашенька засуетилась, подкидывая рукописи в топку, чтобы литначальник погрузился в соцсети и не мешал ей грезить об Александре. В эту ночь она снова перечитывала его стихи – такие умные, мелодичные, чистые. Строчки легко запоминались и, когда Сашенька шла, постукивая тонкими каблучками, начинали звенеть в ней в такт шагам.
- А где же наша Люггер? – Кирилиан пристально посмотрел на Сашеньку, и та кинулась разжигать самовар.
Он вздохнул, открыл пароинтернет-страницу Дома вечноживых литераторов и возопил:
- Так похороны же сегодня! Что же ты мне не сказала!
Испуганная Сашенька достала график, где красным были отмечены дни общественных литературных похорон.
- Так нет же сегодня никого, - удивилась она.
Но Кириллян уже натягивал пиджак.
- Сегодня конец литературе, - бросил он от двери. – Всё, умерла!
Дверь захлопнулась с сухим щелчком.
Сашенька заплакала.