ДГ 18 (10) Шлейф Ненависти 1
Она хватает меня за руку, и мы бежим, даже не успев попрощаться с Релемиллом. У выхода из церкви нас ждет Ирис с тремя конями. Один из них подбегает ко мне, смешно и восторженно храпит, и трется мордой о мою голову. Его зовут Сарджи. И он меня узнал!
Память медленно возвращается. Пронзительно кричит какая-то птица. Мы выезжаем из города, под темным, бездонным небом, и бросаемся в галоп. Амаранта в бардовом плаще, развевающемся за ней, как буйное пламя, мчится впереди всех.
Она вспоминает детство с сестрой, много обид и болезненных переживаний, но сосредотачивается на хорошем. Это должно нам помочь. «Лагора, Лагора, я еду к тебе» - трогательно повторяет она про себя.
Ирис нагоняет Амаранту – отчянный, верящий, прекрасный. Луна летит за нами, и кажется, что ей не безразлична судьба женщины, потерянной где-то в далеком Линамарине, богатой южной столице страны, где великое и жалкое всегда переплеталось очень крепко. Во всяком случае для меня.
Город встречает нас сильным ветром и дождем, который то хлещет в лицо, а то отступает, как бы уходя в засаду, чтобы подкараулить, и напасть внезапно. Крупные капли звонко ударяются об мостовую, и Сарджи трясет головой, стряхивая воду. Я очень по нему скучал.
Какая-то женщина, наметанным глазом заметив, что мы нездешние, и все в грязи, приглашает нас в свой дом на постой. При входе в добротный каменный дом, меня охватывает необъяснимый страх, и обрывочные воспоминания о пребывании в Линамарине когда-то давно. Чего я испугался? Мы здесь для того, чтобы выяснить, почему сестра Амаранты вовремя не вернулась домой. Со мной ничего не случится, и с моими друзьями ничего не случится.
Хозяйка дома выделяет нам одну комнату на троих с двумя кроватями. Мы с Ирисом ложимся на одной, уступая Амаранте другую, у окна. Он целует меня, и, вздохнув, засыпает на моей груди.
Среди ночи я просыпаюсь от того, что где-то в комнате капает вода. Кап-кап-кап в базальтово-непроницаемой темноте. Как будто протекает крыша.
Вслушиваясь в стук капель, я тихо встаю, подхожу к окну, и внезапно вспоминаю приснившийся сон. Образы сна пронзают меня с непередаваемой силой. Я снова был на корабле Каллитриса. Прошел под огромными арками, и остановился у картины, где на уступе скалы сидели Каллитрис и Леот.
Но в моем сне картина ожила, подул ветер, и я видел «лицо» Леота. Он смотрел на Каллитриса с любовью, которая никуда не делась за миллионы лет. Зыбкий свет лился ниоткуда на этих двоих, и я знал, что это – мои родители.
Поэтому я так внезапно проснулся от этой дикой мысли. Леот – мой создатель, я знаю, но Каллитрис?! И потом, я же убил его.
Ирис лежит с открытыми глазами, следя за мной.
- Ты его не убил. Сущность его уровня невозможно убить, уничтожив тело.
В его голосе горечь. Но я ни о чем не жалею, и в шуме дождя за окном чувствую тянущийся шлейф ненависти. Он ползет среди летящих в воздухе капель, вздрагивая болезненно от каждой пронзающей его струи. Пламя ненависти не любит, когда его пытаются потушить водой вселенской любви.
- Лагору схватил мужчина. – Тихо говорю я невпопад. – Мне нужно выяснить, куда он ее утащил.
- Это его поток ненависти? – Шепчет Ирис, когда я уже открываю дверь, чтобы уйти.
- Грязь прилипает только к грязи. Это их общий шлейф. Запах бередит мое сознание даже отсюда. Выйдя на улицу, я теряю разум от близости цели, и бегу, не разбирая дороги – по лужам в выбоинах мостовой, расплескивая растворившийся в них лунный свет.
Я бегу по улицам, и запах выводит меня на большую площадь, безлюдную в такой час. Луна выглядывает из-за крепостной стены, высокой и внушительной, нависающей над этой частью города, кажется, что не для защиты, а для слежения за всеми с какими-то своими зловещими целями.
Вокруг – вихри остаточных энергетических потоков бурных встреч, обреченных мыслей, танцующих верных сердец, и незавидных судеб. Посередине этого важно не поддаться на соблазн побежать за чьими-то еще страстями. Хотя сердце, тяжело раненое ненавистью, оставляет позади себя реки крови, с которых трудно сбиться сознательно.
Нужный мне дом – в конце площади. Он – внушительный, богатый, с белоснежными колоннами. Можно сказать, просто несовместимый с домами по соседству, а поэтому одинокий в своем величии. Лагора не смогла уехать из Линамарина вовремя, потому что хозяин этого дома увидел ее на улице. И нет, не схватил. Пригласил к себе. Они знали друг друга раньше. Они пили вино. Состоялся разговор.
Он захотел возобновить какие-то старые отношения. Но она отвергла его притязания. Вот где он не дал ей уйти. Но она – не в этом доме, и я не вижу, куда он ее отправил. Где он держит Лагору? Его зовут Нарсут.
Советник Нарсут, облеченный большой властью, окруженный вооруженными солдатами, строго охраняющий коридоры своей сумеречной души. Человек, не терпящий отказа и неповиновения. Он заставит Лагору ему принадлежать волей или неволей. Связываться с ним опасно, и, скорее всего, бесполезно. Ее можно было бы просто выкрасть. Если бы я только увидел, где она. Нам нужен план.
Я возвращаюсь назад по запутанным улочкам. Под крышами голуби просыпаются, и беспокойно бьют крыльями, вырываясь в светлеющее небо, как будто стараясь оставить позади незримые страхи ночи.
Если бы все было так просто. Если бы я просто мог взмахнуть крыльями вместе с ними, и взмыть вверх от кромешной безвыходности, которой хлебнул, стоя перед домом виновника в исчезновении сестры Амаранты.
То, что произошло в тот день, можно назвать одной из самых роковых ошибок в моей жизни. Но секрет в том, что нет такого понятия, как «ошибка». В мире, в котором мы находимся, невозможно заблудиться.
Какую бы дверь мы ни открыли, мы всегда попадем в нужное место, просто не всегда ожидаемым путем. Единственная ошибка в жизни любого человека – стоять на месте, и не пытаться открыть никаких дверей...
Услышав мой отчет, Ирис и, особенно, Амаранта, болезненно принявшая новости о том, что ее сестра хоть пока и в безопасности, но все-таки удерживается против воли, решают идти напрямую к этому Нарсуту.
Я против, и качаю головой, когда мы выходим из дома. И я надеюсь, что они поменяют свое мнение, впечатлившись огромными владениями советника, и его очевидной властью, и дадут мне хотя бы еще сутки на то, чтобы разнюхать, где он может прятать Лагору.
Но сердце Амаранты не хочет ждать, особенно, когда она осознает, что может быть частично виновата в ненависти, которую ее сестра прятала в душе.
День разгорается, площадь наполняется людьми. Солнце блестит червонным золотом в упряжи лошадей. Мы поднимаемся по широким ступеням, оставляя позади шум и гам большого города. Старик с посеребренной шевелюрой у дверей выслушивает нас, и уходит доложить.
С каждой минутой в мое сердце все больше и больше впивается когтистый страх. Не нужно было вестись на их нетерпение. Я нашел бы ее и так. Но нас ведут в кабинет, и Нарсут, нестарый человек с одутловатым лицом, и большой плешиной, сидящий на внушительном, обитом бархатом стуле, выслушивает нас почти невнимательно.
- Родственники прекрасной Лагоры, а? Как вы меня нашли? – Спрашивает он, поднимая одну кустистую бровь, и, не дожидаясь ответа, добавляет. - Я не держу ее насильно, с чего вы взяли... Я приличный человек! Она осознала, что в юности допустила ошибку, дав отказ на мое предложение, но судьба снова свела нас, к обоюдному счастью. Она станет моей женой. А ты, девочка, можешь идти домой с этими радостными новостями.
И Нарсут, смерив Амаранту оценивающим взглядом, демонстративно отворачивается. Грубо, лживо, но понятно. И ладно, пусть. Я кладу руку на плечо Ириса, и тихо шепчу слова утешения нахмурившейся Амаранте, брезгливо одергивающей свое платье, как бы стряхивая сальный взгляд советника.
Нужно идти, немедля. Нам тут больше нечего ловить. Есть другие варианты. Они только должны дать мне время найти Лагору самостоятельно. Еще не случилось ничего непоправимого. «Станет женой». Да, двадцатой. Он просто добавит ее в свой гарем. Это значит, что я успею отследить, и найти ее. Прокрадемся ночью, поможем убежать...
- Впрочем, девочка, если ты не хочешь идти домой, то можешь остаться здесь. У тебя соблазнительные формы и красивая попка. Такие, как ты, всегда пригодятся в хозяйстве. – Не оборачиваясь, говорит Нарсут ровным, спокойным голосом. – А вы, мальчики, до свидания.
Все у меня внутри крошится, и падает вниз оглушительным горным обвалом. Если бы он этого не сказал, мы спокойно ушли бы, и я побродил бы по городу еще одну ночь, и нашел бы Лагору.
- Что вы сказали моей жене??!! – Гремит Ирис, мгновенно покраснев от злости.
- Я сказал, что из твоей жены получится чудная шлюха. – Советник, наконец, оборачивается к нам.
В его глазах – та самая разнузданная вседозволенность, которую дает безграничная власть. Он даже не имеет ввиду нас обидеть. Он привык так разговаривать со всеми. Ну правда, что он такого сказал? В его сознании это даже не оскорбление, а комплимент. Таким был бы я, если бы не Релемилл.
Мое оцепенение разрывает хруст раскалывающегося льда. Это я так услышал выхваченный из ножен меч. Ирис бросается на Нарсута с криком, сметает его на пол вместе со стулом, и приставляет острие оружия к горлу советника.
Его охрана прибегает именно на этот яростный крик. Допустим, если бы мы взяли себя в руки, и припугнули его тихо, то, возможно, он понял бы, с кем имеет дело, и даже отвел бы нас к Лагоре. Но где терпение, спокойствие и выдержка? Они разбросаны по нашей жизни маленькими кусочками пазла. Чтобы собрать пазл о терпении, нужно терпение.
Мой супруг – мужчина завидного телосложения, и я никому не пожелаю попасться ему под руку, когда он в ярости. Проблема в том, что на него бросаются сразу человек десять, вышибают меч из рук, ранят в плечо... Нас с Амарантой валят на пол, бьют, и всех утаскивают в подвал дома.