Стараясь не издавать лишнего шума, аккуратно выбирая куда наступить обутой в высокий военный ботинок ногой, он медленно продвигался вперед, держась поближе к стене дома, полной выбоин от попаданий пуль, с закопченными окнами, выбитыми дверями. Он был максимально сосредоточен, карабин плотно прижат к плечу, ствол перемещался то чуть влево, то чуть в право, глаза, не моргая, следили за улицей впереди, обращая внимание на каждую мелочь. Он не мог ошибиться, за ним шла вся группа, если он не заметит противника первым — многие останутся навсегда на этой улице, в этом населенном пункте, в этой стране, никогда не вернутся домой, к родным, близким, любимым.
В наушнике послышалось шуршание и тихий, спокойный голос сержанта произнес:
"Браво три, стоп, на два часа."
Он замер, через секунду опустился на одно колено, направив карабин в сторону трехэтажного дома на противоположной стороне улицы, чуть впереди. Когда-то дом был красив, с барельефами, покатой крышей, судя по всему голубого цвета. Сейчас же он представлял собой то же самое, что и почти все дома вокруг — крыша провалилась, повсюду выбоины, на третьем этаже зияет дыра от попадания снаряда, все в копоти, ни стекол, ни дверей... Даже немного жаль.
"Браво два, четыре, пять, продвинуться до точки, осмотреть. Не забывайте, здесь работает снайпер противника. Вперед!"
Коллинс скосил глаза вправо. От стены дома на той стороне отделились три фигуры и, чуть быстрее, чем обычно, двинулись вперед, к голубому дому. Коллинс любил цифровой камуфляж, пока человек не двигался — его практически не было видно. Он вообще любил практически все в их снаряжении, потому как все было полезно и нужно. Вернув взгляд к дому и пробежав по окнам, затем влево, вдоль по улице, потом по крышам, солдат опять посмотрел на сослуживцев, что уже практически достигли цели. Настоящие воины, машины для убийства. У каждого проверенный временем Кольт М4А1, весь увешанный дополнительным оборудованием — тактической рукоятью, мощным фонарем, ЛЦУ, прицелами ACOG с дополнительным открытым коллиматорным прицелом, у каждого на бедре Глок 18, готовый в любом момент прийти на помощь... Гранаты, дополнительные обоймы, взрывчатка... Все, что необходимо для ведения успешных боевых действий. И сейчас три «терминатора», замедлившись, приближались к дверному проему интересовавшего их здания.
Коллинс чуть напрягся и окончательно превратился в самого внимательного человека на свете. Он хорошо помнил про снайпера, который уже положил здесь 2 группы. Проклятый стрелок, унесший жизнь 12 прекрасных бойцов, истинных патриотов своей страны, отличных ребят... Сволочь. Ну ничего, он, Капрал Роберт Коллинс, лично убьет его, отомстит за друзей. И никто не будет вспоминать снайпера одиночку, зато 12 своих сынов Америка не забудет никогда...
* * *
По переулку, заваленному мусором и осколками зданий, узкому и петляющему между домами, что фасадами выходят на широкие улицы, пробиралась девочка. На вид — лет 16, в грязных, местами порванных джинсах, такой же рубашке с коротким рукавом, в одном кроссовке — на вторую ногу была намотана в несколько слоев какая-то плотная тряпка. Спутанные волосы были убраны в подобие хвостика, чтобы не мешались, лицо в пятнах сажи, слева засохший кровоподтек от царапины на лбу.
Страха не было, как не было и паники. Нет, когда начался этот ад, когда с неба посыпались ракеты, а вслед за ними десант, когда несколько дней не смолкали выстрелы, пожары тухли от того, что гореть больше нечему, а на улицах везде были мертвые тела ее соотечественников — вот тогда было страшно. Очень страшно. И была паника, особенно в самом-самом начале. А сейчас... Сейчас уже практически все равно. К войне и смерти быстро привыкаешь... Сейчас есть цель. И эта цель — выжить любой ценой. И вот, подгоняемая голодом, девушка пробиралась через заваленный переулок вперед, надеясь найти в одном из этих домов, что не сильно пострадали от пожаров и взрывов, хоть какую-то еду.
Вот справа, в одном из дверных проемов мелькнула не черная, выжженная, как везде стена, а вполне себе даже нормальная, покрашенная в бежевый цвет. Девушка рысью метнулась к дверному проходу и замерла, чуть вздрагивая от усталости. Нужно было успокоить сердце и дыхание. Затем она аккуратно заглянула внутрь.
Перед ее взглядом предстал коридор, с стенами того самого бежевого цвета, с лестницей из нескольких ступеней, оканчивающейся площадкой с четырьмя дверными проемами, видимо в квартиры. Чуть дальше справа была другая лестница, ведущая на второй этаж, а слева — парадный вход, с улицы. И никого. Это вселяло надежду.
Успокоив сердце, глубоко вдохнул и медленно выдохнув, девушка оторвалась от бледно голубой стены дома и скрылась внутри...
* * *
Капрал Стивен Лойс, на чуть согнутых ногах, сделал три шага и прижавшись к бежевой стене коридора слева, присел на колено и припал к прицелу, контролируя площадку чуть выше и впереди. Он не боялся опасности сзади, так как знал — их тройка — единое целое, боевая машина убийства, видящая все вокруг и готовая мгновенно уничтожить любого врага. По этому он знал, что как только он прижался плечом к стене, справа, долей секунды позже, к другой стене прижался напарник, Алекс Берн, а сзади их прикрывает замыкающий, Кайл Нидлз, отличный парень из штата Мэн. Стивен уважал и по своему любил своих напарников, был готов всегда прикрыть их и знал, что они сделают для него тоже самое.
Замерев на колене на две секунды и оценив обстановку, Капрал Лойс, двойным помахиванием двух вытянутых пальцев, дал приказ двигаться дальше. Алекс тут же двинулся вперед короткими шагами, забирая стволом влево и чуть вверх, держа на прицеле открывающуюся площадку, дверные проемы и лестницу на второй этаж. Стивен в свою очередь контролировал входы в квартиры справа, а Кайл — коридор дальше и черный выход из здания.
Всего пять секунд — и тройка заняла площадку. Еще четыре с половиной минуты — и стало ясно, что в квартирах пусто. Рутинные действия по осмотру помещений выполнялись на автомате, отработано и четко. Все таки профессиональная армия, самая крутая и сильная в мире.
Нужно было двигаться дальше. Капрал нажал кнопку передачи и пробормотал:
"Браво два - первому. Вошли. Первый — чисто. Двигаемся на второй. Конец связи."
Тройка двинулась по лестнице, ведущей наверх, заняв пролет, замерла на 4 секунды оценивая обстановку на площадке второго этажа, и, никого не заметив, заняла и его. Все те же отработанные годами маневры и:
"Браво два - первому. Второй — чисто..."
На третьем этаже что-то упало и с металлическим звуком покатилось по полу.
"Третий — движение. Зачищаем. Конец связи."
* * *
«Ой, ну дура криворукая... Какая же ты, Маша, дуууураааа!!!» - ругала себя девушка в грязных джинсах глядя, как банка с консервированным горошком катится по полу к тому месту, где когда-то была внешняя стена дома, а теперь зияла огромная дыра, открывавшая вид на дома с той стороны улицы, крыши и огромное, чистое, вечернее небо.
«Куда же мне теперь спрятаться, боженька ты мой, они же наверняка слышали и сейчас будут здесь!» - Маша метнулась туда, сюда, крутанулась на месте, оглядывая квартиру-студию. Ее взгляд зацепился за жестяные листы и деревянные брусья, которые когда-то были крышей этого дома, но теперь грудой лежали у стены напротив дыры на улицу. Других вариантов не было, время стремительно улетучивалось и девушка решила воспользоваться этим призрачным шансом. Стараясь не шуметь, она подбежала к останкам крыши, упала ничком и заползла под них на сколько могла далеко. Ползла бы и дальше, если бы не уперлась в стену. Замерла, стараясь не дышать. Позиция получилась не ахти какая, от левой стены видно ее ноги под мусором, но зато она видит вход в квартиру. Что это ей давало, Маша все равно не понимала, но все же.
На лестничной клетке послышались тихие и короткие шаги...
* * *
...Боевая тройка, предварительно осмотрев другие квартиры, вошла в ту, откуда пятью минутами ранее слышались звуки...
...Маша задержала дыхание и молилась, чтобы сердце не стучало так громко...
...Капрал Стивен Лойс резким движением откинул жестяной лист, открывая взорам бойцов девушку...
…Кайл Нидлз двинулся вперед, плотоядно ухмыляясь. У него не было секса уже двое суток...
...Зрачки Маши расширились, воздух наполнил грудь, чтобы через секунду вырваться с истошным, полным страха визгом...
Взрыв, сотрясший землю и оглушивший всех, кто находился в квартире-студии на третьем этаже когда-то голубого дома был внезапен для всех.
Алекс Берн, стоявший справа от пролома в стене, метнул взгляд вверх по улице, туда, где осталась прикрывающая тройка, и увидел лишь пыль от обвалившейся стены на том самом месте, где несколько секунд назад замерли в напряжении солдаты. Увиденное на столько его шокировало, что он невольно подался вперед. Его голова чуть высунулась из-за стены, но этого было достаточно.
Пуля вошла в височную часть, пробив каску и кость, пару раз крутанулась в голове, превращая мозг в фарш, но теряя ценную энергию и поэтому не пробила каску с другой стороны. Тело бойца мешком рухнуло на пол.
...Снайпер передернул затвор и перевел перекрестие прицела правее, ловя шокированное лицо чернокожего захватчика, что был у них явно за главного. Палец мягко надавил на спусковой крючок...
...Капрал Стивен Лойс, как только прозвучал взрыв, чуть присел и развернулся к дыре в стене. Послышался выстрел и Алекс, смотрящий в сторону прикрывающих рухнул на пол. Спустя 2 секунды еще выстрел. Но Лойс его уже не услышал. Пуля вошла ему под правый глаз, прошла насквозь и ударила в стену сзади, на долю секунды раньше мозгов и крови чернокожего капрала, который нелепо взмахнув руками отлетел назад...
...Взрыв. Выстрел. Еще. Лойс, отлетающий назад и орошающий кровавой кашей стену. Твою мать! Нидлз ничком рухнул на пол и перекатился к стене. Тут снайпер его не должен достать, не с неба же он стреляет. Думай, Кайл, думай! Что делать?! Ты остался один, выйти не получится, сразу же нашпигуют пулями! Что делать? А это еще что, почему он чувствует, как из ножен на пояснице вынули нож?! Что за?! Девчен....
Маша била ножом пока не устала рука. Она вымещала все, что накопилось за эту неделю войны. Всю боль, ненависть, обиду...
Когда раздался взрыв и прозвучал первый выстрел, она ужом скользнула из под останков крыши, благо американцы отвернулись к дыре в стене, и затаилась за чудом сохранившимся шкафом.
Вот прозвучал второй выстрел и она увидела как на спину упал негр, а то, что было в его голове размазалось по стене.
Третьего выстрела не было, Маша выглянула из-за укрытия.
Вражина лежал на пузе, направив автомат в сторону дыры и как будто забыл о ней. А на пояснице у него был закреплен нож... Маша не задумываясь, на одних, не понятно откуда взявшихся рефлексах, как будто так и должно быть, метнулась к врагу, выхватила нож и всадила его справа, в неприкрытый бронежилетом бок, между сумками на разгрузочном жилете. А потом еще. И еще. Пока враг не перестал дергаться. Но и после этого она била и била... Пока не устала рука.
Не выпуская нож, она поднялась на ноги и, сделав несколько шагов к пролому, посмотрела на дом напротив. Судя по всему стреляли оттуда.
Николай Никифорович откинул старый тонкий матрац, которым он укрывал свою точку, встал со стула и подошел к окну. Первым делом он выглянул и посмотрел вправо. Все так и есть, стена дома обрушилась и погребла под собой гадов. Как они и планировали. Егорыч сработал как надо, не забыл, старый черт, как закладывать взрывчатку, не зря фашистские поезда под откос пускал, ой не зря. А американцы, капиталисты проклятые, совсем не меняли тактику. Уже третий отряд по одной и той же схеме кладут, а они все идут и идут, как мышки в мышеловку...
Затем он перевел взгляд на третий этаж дома напротив. Там стояла девчонка. Та самая, что искала еду. Правая рука была по локоть в крови и сжимала нож.
Николай Никифорович улыбнулся и погладил седую бороду. Бой девка! Ай молодца! Красавица! Настоящая, своя! Небось бабка ее в свое время так же гитлеровцев топором рубила. Хорошо, хорошо...
Старый снайпер махнул девчонке рукой, чтобы спускалась, расправил на себе старенький камуфляж, привычным ритуальным движением провел рукой по медалям, задержавшись на скромной небольшой золотой звезде и, перехватив поудобнее винтовку, направился вон из квартиры, размышляя, что же всем этим иродам надо от Руси Матушки, что лезут и лезут, лезут и лезут, и никак не поймут, что воевать с нами, русскими, бесполезно, ибо кто к нам с мечем придет — от меча и погибнет...
Конец.