Из истории болезни:
02.03.10 г. Проведено КТ ОЧП: признаки деструктивного панкриотита,
двусторонний гидроторакс. Также проведен лапароцентез защищенным троакар катетором. В 21-30 при очередном врачебном консилярном осмотре возможности консервативного лечения признаны исчерпаными. В связи с нарастанием признаков интоксикации принято решение об оперативном лечении.
02.03.10 г. под общим наркозом проведена операция – лапаротомия, частичная некректомия,
санация и дренаж окружения некротичного воспаления, дренаж внутренней полости.
В переводе с профессионально медицинского на нормальный язык человеческого общения Сергею Борисовичу Советову под общим наркозом было проведено вскрытие брюшной полости с лечебной целью, а проще полостная операция с частичным удалением омертвевших тканей, установлен дренаж в непосредственной близости к органу, затронутому воспалительным процессом и выведена дренажная трубка из брюшной полости.
Из истории болезни:
03.03.10 г. Тяжёлый послеоперационный период в реаниамационном отделении, доминировали явления потери сознания.
В литературе описаны неоднократно случаи наличия переживаний у пациентов, когда они считались какое-то непродолжительное время клинически мёртвыми и в то же время продолжали отчётливо осознавать то, что происходило вокруг их тела. Все эти пациенты как бы пережили выход из своего физического тела.
Реакции людей, разных по образовательному уровню, степени религиозности и открытости сознания на истории подобного рода существенно отличаются друг от друга. Медики, как правило, люди далёкие от парапсихологии и оккультных явлений, считают случаи каких-то переживаний и мысленной деятельности после констатации смерти, когда мозг мёртв, абсолютно бездоказательными.
Также считал и Сергей. Когда-то он прочёл широко известное в медицинских кругах творение доктора Моуди, у него мелькнула мысль, что похожие ощущения он получил во время своего первого посещения морга. Когда он первый раз попал в морг уже будучи студентом медицинского института, ему не было страшно, он не думал о своей смерти, он не чувствовал отвращения, его не тошнило, его не беспокоили незнакомые, неприятные запахи. Ему просто хотелось оттуда уйти, он сам не понимал почему, но у него возник простой вопрос: зачем я здесь? Он чётко знал, что это ему не нужно, что это не имеет никакого отношения к его жизни и, что это ему совершенно не интересно.
Теперь же, когда после операции, обнаружив себя на больничной койке в реанимационном отделении, Сергей Борисович стал приходить в себя, он попытался, прежде всего, вспомнить, что с ним было. И к своему немалому удивлению ему было что вспомнить и, более того, то, что ему приходило на память, в качестве пережитого им в последние моменты его жизни, было очень похоже на описания доктора Моуди.
Всё началось с неприятного шума, жужжания с каким-то звоном на высоких нотах, как в эпизоде его сна с вертолётом. Почти одновременно он почувствовал, что движется с большой скоростью, не ощущая своего тела в тёмном замкнутом пространстве, которое невозможно было с чем-то сравнить с определённостью. После этого он обнаруживает себя, своё «я» вне своего физического тела. Тело его лежит на операционном столе и Сергей чувствует к нему полное равнодушие. В операционной атмосфера торопливости, граничащая с лёгкой паникой, Дворкин что-то отрывисто и требовательно командует окружающим. С телом Сергея врачи делаются какие-то непонятные для него манипуляции, однако, он не чувствует ни прикосновений, ни боли, он вообще ничего не чувствует.
Картина операционной, как декорации исчезает из поля зрения и откуда-то неожиданно появляется яркий свет, который Сергей почему-то воспринимает, как живое существо, которое источает любовь, необыкновенный душевный покой и умиротворённость. В то же время Сергей чувствует, что от существа исходит вопрос, он не слышится, он просто есть этот вопрос, как мысль и Сергей понимает, что должен на него дать ответ. Вопрос заключается в том, всё ли он сделал в жизни самое важное и действительно ли он хочешь уйти из жизни?
И тотчас перед его взором проносятся важнейшие события его жизни. Отделение лечения от некотинозависимости, которое он организовал при областной больнице и, которое оказалось вскоре ненужным областному медицинскому руководству, преждевременным и неактуальным по своей идее. Технология и инструментария для имплантации препарата эспераль, который он предложил и освоил и который по сей день используется на постсоветском пространстве. Его авторская разработка пролонга дисульфирама, лекарственного препарата, используемого для купирования тяги к алкоголю и наркотикам. И, наконец, препарат нового поколения – совмещающий в себе свойства пролонга дисульфирама и известного препарата Налтрексона… .
Это была череда образов, которые нельзя назвать видениями, это были именно образы, которые включали в себя одновременно все события и нюансы какого-то определённого важного отрезка его жизни и профессиональной деятельности, они пронеслись с огромной скоростью в его сознании и запечатлелись в его памяти. И ответ как бы само собой всплыл в его сознании: «Он ещё много может и должен сделать, чтобы довести свои идеи до логического конца». В мгновение перед ним промелькнули скорбные лица родных и, в сознании всплыл образ любви и желание вернуться.
Сергей лежал на больничной койке в неподвижной позе и, его не покидало ощущение, что его куда-то унесло и, через очень короткий промежуток времени он вновь очутился в реанимации. Он понял, что после всего пережитого, жизнь для него представляла ещё большую ценность, чем прежде, но одновременно он совершенно потерял страх смерти, она казалась ему теперь знакомой и вполне естественной.