Второй вагон, задняя площадка

Нина Ерыгина
                Я случайно узнала, что его уже много лет нет на свете. У него была необыкновенно красивая фамилия, и я чаще звала его по фамилии, чем по имени. Мне так нравилось. Даты нашего знакомства я не могу вспомнить, но знаю, что училась в 8 классе. Тогда я только недавно перешла в новую школу. Папа перевёл меня к себе, для того, что бы я прекратила делать замечания классному руководителю, а попросту, вмешиваться в процесс воспитания одноклассников. Мой папа был директором школы, заниматься моим воспитанием ему было легче на работе, чем дома. Но не об этом пойдет речь.

                Он мне понравился сразу, как только я его увидела. Это был день рождения нашей одноклассницы, которая тоже недавно перешла в нашу школу. Я даже не могу толком объяснить, почему меня отпустили к ней. Родители подробно расспрашивали меня, кто будет на этом празднике, тем более, что школа не работала в эти дни из-за сильных морозов и добираться было довольно долго: сначала на одном трамвае, потом ещё на одном. Скорее всего, отпустили, потому, что эта одноклассница была тоже «директорской» дочкой и мои не могли предположить, что нас оставят одних без присмотра.

                На день рождения, конечно, были приглашены и мальчики, среди которых был отпетый двоечник и хулиган. Всем было известно, что я нравилась ему. Целые уроки напролет он смотрел на меня, где бы я не сидела и вырезал лезвием на руке какие-то знаки. Это почему-то считалось в нашем классе мужественным и очень-очень героическим. Так получилось, что на день рождения он пришёл с другом, которого звали Сашка. Вино разливали под столом по глотку в чашечки для кофе. Было очень весело: и танцевали, и играли в бутылочку.

                Веселье закончилось быстро – неожиданно явившиеся родители разогнали шумную компанию. Все орущей и хохочущей гурьбой пошли провожать меня на трамвай, а ещё раньше Сашка отделился от нашей компании, пошёл провожать одну из наших одноклассниц – такую, на первый взгляд, совсем незаметную скромную девочку. Как она попала в нашу компанию тогда я и не помню, мы с ней не дружили особенно. Я уверенна, что все девчонки в тот момент завидовали и горячо желали оказаться на её месте. Приехала я домой очень поздно, но родители понимали, что добраться вечером тяжело.

                20-градусный мороз отступил, и начались занятия. Мы с пристрастием допрашивали нашу одноклассницу о провожатом и о том, что произошло. Одноклассница молчала, как партизанка: целовались - был её короткий ответ. Этот день рождения ещё долго обсуждался и будоражил наше воображение.

                Вскоре должен был состояться новогодний школьный вечер, всё и началось с него. К вечеру долго готовились, тем более, что для меня и моих одноклассников это был первый законный вечер. На вечера в школе тогда приглашали старшеклассников, начиная с 8 класса. По-прежнему стояли холода, но разве можно было такое пропустить, тем более, что удалось уговорить маму отпустить меня. Это была редкая удача, потому что я очень любила танцевать, наверное, как и все мои ровесницы в те времена.

                И так, был школьный вечер. Это событие всегда привлекало внимание всей мальчишечьей части местного населения. Встретиться, выпить, покрасоваться, подраться – такова была уличная программа любого школьного вечера. Обычно эти ребята редко заходили в зал, где происходили вечера, но в этот раз несколько человек обманули бдительность дежурных учителей и проникли в зал. Сразу почувствовалось, что происходит что-то из ряда вон выходящее, потому что девчонки дружно напряглись, многим захотелось быть приглашенными именно этими уличными ребятами.

                Но вертелись эти ребята сегодня именно возле нас, потому что одним из них был наш одноклассник. Как  уже упоминала, он был влюблен в меня. Говорить словами об этом не умел и не хотел, что было ниже его достоинства. Но он, вовсю «выделывался» передо мною: то на руке или на парте вырезывал лезвием начальную букву моего имени, то охранял, молча провожал вдалеке, чуть отстав от меня до остановки трамвая. Он был второгодником и старше всех остальных наших мальчишек. Конечно же, я, как всегда и везде, занималась воспитанием и перевоспитанием плохих, на мой взгляд, ребят. И он тоже попал в поле моих педагогических действий.

                Итак, шумел зимний вечер. Какое-то время все наши девчонки надеялись и ожидали, что нас наперебой начнут приглашать на танцы все старшеклассники. Танцевали же только уже давно определившиеся пары старшеклассников. Никто на нас, по сути дела, не обращал внимания. Ждать надоело и мы, оскорбившись непризнанием, стали развлекаться, как могли. Мальчишки пошли курить, а мы смеялись – больше шумели, пели, бегали по школе. И во время очередного забега, в одном из школьных закоулков, мы с подружкой наткнулись на целующуюся парочку. Это был Сашка и наша одноклассница. Мы им устроили бурную овацию и со смехом побежали дальше. Вечер подходил к концу, нам уже было не интересно и всем классом решили уходить по домам. Компания одноклассников довела меня до остановки трамвая и разбежалась по домам. Вскоре на остановку подошли двое: мой одноклассник и Сашка. Подошли ко мне и вызвались провести до дому, в связи с тем, что трамвай мог не подойти вообще. Такие были времена.

                О чём только мы не говорили во время этого проважания. Больше, конечно, говорила я. В ход пошло всё: и Поль Элюар, и Хемингуэй, и Шекспир, и Конан Дойль. Этих разговоров хватило до половины дороги, вторую часть дороги я слушала о разборках и драках. Звучали незнакомые имена, всё больше похожие на клички. Я успела сказать, что ненавижу драки, хотя ничего не боюсь и презираю людей, которые связаны с преступным миром.

                Они довели меня до самой квартиры и, попрощавшись, ушли. А я долго не могла прийти в себя, потому что поняла, что Сашка очень нравится мне. И все мои разговоры были направлены и адресованы, конечно, ему.

                Он стал  все чаще и чаще появляться возле нашей школы. Просто стоял на углу в конце забора и кого-то ждал. Проходила мимо и бросала на ходу: «Привет». Так было не один раз. И вдруг он меня приостановил за руку и спросил о каком-то пустяке. Почти, как пройти в библиотеку. У меня от волнения зуб на зуб не попадал. Вдруг я начала опять про «высокое и заоблачное». И тут он протянул мне шоколадку. Я не могла сразу сообразить и главное взять в руки её не могла. Руки дрожали.

                --Ого – сказал Сашка – да ты просто трусиха.

                Страх улетучился, и мы оба рассмеялись. Он развернул шоколад и по кусочку мы его очень быстро съели. Так о чём-то разговаривая, мы дошли до остановки трамвая. Трамвай подошёл очень быстро. Сашка потянул меня во второй вагон на заднюю площадку.

                --Я всегда езжу тут - сказал он.

                Трамвай был почти пустой, и мы стояли спиной ко всем. Пока мы разговаривали, Сашка усердно что-то царапал ножом на жёлтой стене вагона. Когда я взглянула, то увидела своё имя. Вскоре все трамваи этого маршрута получили моё имя, и каждое утро Сашка так здоровался со мной.

                Он был старше меня на пару лет, его карие глаза всегда были прищурены и от этого казалось, что он всегда насмехается над собеседником. Сашка был светловолосым, даже не так, скорее всего, его волосы были цвета соломы. На щеках, когда он улыбался,появлялись ямочки, но это не делало его похожим на ребёнка. Не поверите, но на щеке у него была очень красивая родинка, при этом, он имел довольно мужественный вид. Сашка был гораздо выше меня, худощав, несколько сутулился. Он любил носить красную шерстяную рубашку с чёрным костюмом, его туфли всегда были надраены до блеска. Сашка был по-своему романтичной натурой. Он знал, какие я люблю конфеты, цветы, он мог говорить нежные слова, мог рассмешить, быть поэтичным. Если меня не выпускали на улицу, он мог часами сидеть на скамеечке с цветами под моим балконом и оставить букет там же с записочкой для меня. Так мы и гуляли: я на балконе, а он под ним. Но чаще, я ухитрялась хоть на десять минут сбежать под каким-нибудь предлогом к нему. Родители очень долго не подозревали о существовании Сашки.

                Это случилось 4 марта. Где-то я читала, что некоторые люди не помнят свой первый поцелуй и обстоятельства, при которых это произошло. Не могу поверить. Я помню всё: где это произошло, как он подходил ко мне, как смотрел, что я чувствовала в этот момент. Для меня в этот миг грянул гром, разверзлась земля, и смерч унёс меня высоко в небо. Примерно так всё обстояло со мной. Таких ощущений я больше не испытывала никогда. Мне показалось, что я потеряла сознание и длится это целую вечность. Сашка был напуган моей реакцией, что-то говорил, как-то утешал, а я застыла, как соляной столб. Наверное он всё понял обо мне. Сашка как-то быстро без объяснений ушёл, а я пыталась весь вечер перестроить себя в обратном порядке.

                С этих пор я стала отпрашиваться у родителей то в кино, то к подруге, что жила в соседнем подъезде. Так продолжалось несколько месяцев. Мы, обнявшись, гуляли по тёмным улочкам вокруг моего дома. И надо же было случиться, нас увидела дочка маминой приятельницы. Она была старше меня и её возмутило, что я шла вечером по тихой улочке в обнимку со взрослым парнем. Моей маме доложили и она «прозрела». Как я не доказывала, что это ошибка, мне уже никто не поверил. Мои походы и прогулки прекратились, но мы всё равно виделись очень часто.

                Помню весенний вечер в школе, отпустили меня, потому что выступал наш ансамбль. Пели мы вначале вечера и в конце, а всё остальное время я простояла с Сашкой на третьем этаже, впустив его через окно первого этажа.

                В классе все знали о наших встречах. Одни завидовали, другие осуждали, но никто не мог поверить, что у Сашки могут быть такие чуть ли не платонические отношения. Он слыл бандитом, бабником и наркоманом. Все ожидали развязки событий. Были случаи, когда он приходил в школу, чуть приоткрывал двери в класс, и я знала, что он ждёт. Я отпрашивалась в медпункт, и весь класс наблюдал, как я уходила к Сашке на свидание. Учителя стали жаловаться отцу, он стал присматриваться ко мне, объяснять, чем всё может закончиться для меня. В своем упрямстве я была непреклонна – Сашка не бандит и не наркоман.

                Мы переписывались. Именно Сашка научил меня писать письма. Из-за того, что видеться иногда мы могли всего несколько минут, мы писали письма и вкладывали их в руки друг другу при мимолетной встрече. Конечно, я вела тогда дневник и всё что чувствовала ложилось на страницы этой тетрадки. Сейчас жалею, что и наши письма, и дневник того времени сожгла после выпускного вечера. Так я попрощалась с детством, тогда же обрезала и косу.   

                Однажды, в состоянии какой-то неуёмной откровенности, Сашка рассказал мне, что в тот день, когда он меня впервые поцеловал, рассказал всё своему другу, моему однокласснику. Они вначале на этой почве подрались, а потом решили, что дружба важнее и договорились меня убить. Убить, не убить, но после этого, больше друзьями они себя не считали. Мой одноклассник "уступил" меня Сашке и ушёл из школы.

                Мы продолжали встречаться, учебный год подходил к концу. И вдруг я почувствовала, что Сашке нужно больше, чем я могу себе и ему позволить. Он всё чаще стал уводить меня в тенистые аллеи парка и говорить, что его терпению приходит конец, а свою любовь я должна доказать.

                --Все мои друзья смеются надо мной, как только узнают, как я встречаюсь с тобой – говорил он.

                --А ты не рассказывай никому ни о чём, знаешь же, что с тобой будет, если отец мне перестанет верить – пыталась убедить его я.
 
                Постепенно мы стали реже видеться и мне перестали нравиться его постоянные рассказы о шпане и драках. Родители без устали твердили, что так не может продолжаться и что это плохо закончится. Я из упрямства, как могла, сопротивлялась. В конце концов, отец не выдержал и сказал, что я могу делать, что хочу, хоть замуж. Стоп. Машина остановилась.

                Может быть, всё не произошло так быстро, но в один вечер Сашка не пришёл и не появлялся после этого целую неделю. Я каждый вечер ходила на «наше» место, но Сашка не приходил. А когда он позвонил, я отказалась выходить. Тогда он пришёл ко мне домой и что-то такое сказал маме, что она позвала меня. Я вышла и, не слушая его объяснений, сказала, что больше встречаться с ним не буду. Он ещё долго в тот вечер сидел под моими окнами.

                То, что произошло с ним за время его отсутствия, была не только его беда. Даже не хочу об этом вспоминать. Он ещё пытался наладить наши отношения, но нашлись сердобольные и рассказали мне всё о случившемся и о нём. Теперь я охотно верила всему, что говорили и чего не договаривали. Могу добавить одно, что не всё, что рассказывали о нём не соответствовало действительности...
 
                Однажды он пришёл в школу, стал  доказывать свою невиновность, кричать, угрожать мне. Я не выдержала и дала ему пощёчину…и получила в ответ такую же. Все точки были расставлены. Начиналось лето и мои родители вывезли меня подальше из города. Сашка за это время сам пропал куда-то. Оказалось потом, что его чуть не посадили за драку, и на его счастье поздним набором призвали в Армию.

                Вскоре я поступила в Университет – не подвела родителей и после третьего курса начала работать учителем в своей же школе. Каждый день я ездила старым маршрутом теперь уже на работу и домой. Всегда выбирала второй вагон и заднюю площадку. Сердце всегда замирало, сама не знаю почему. Там ещё много лет во всех трамваях этого маршрута красовалось моё имя, как бы навечно запечатлённое Сашкой, ещё тогда, когда он меня любил.