Глава вторая
Даша
Светлана развернула одеяльце – в белоснежных пеленках лежало крохотное тельце малышки. Супруги склонились над ребенком, не решаясь к нему прикоснуться. Почувствовав свободу после тугого пеленания, малышка выпрямила маленькие тонкие ручки с зажатыми кулачками и сделала движение похожее на потягивание. Родители улыбнулись от умиления.
– Сколько вы будете так стоять? Ребенка заморозите! Несите ее сюда, вода остынет! – послышался скрипучий старушечий голос.
Светлана прикрыла младенца, взяла его на руки. Осторожно, будто хрустальную вазу, она передала сверток в грубые морщинистые руки старухи. Взяв малыша под головку, старая женщина медленно опустила его в воду. Оказавшись в воде, ребенок открыл глаза и засучил ножками.
– Красавицу-девку родила! Только уж больно маленькую. Деток я много искупала, а такую кроху держу впервые! – Старуха черпала рукой воду и поливала тельце малышки. По всей видимости, водная процедура была по душе малышке, и она тихо прислушивалась к звукам льющейся воды.
Закончив ритуал купания, старуха передала девочку отцу. Обернувшись, взяла из рук матери большую пеленку. Потерев пальцами ткань, старуха довольно улыбнулась, потом присела к накрытому столу. Отведав застольного угощения и пропустив рюмашку-другую, она взволнованно посмотрела в окно. Сумерки незаметно сгустились – в соседних домах уже зажглись огни.
– Мне пора домой. Запрягай, Володя, коня – нужно ехать, пока совсем не стемнело. Чай не близкий свет!
– Не волнуйтесь! Я вас быстро домчу, с ветерком! – мужчина накинул теплый с лежанки тулуп.
– А с именем – не тяните. Нехорошо ребенка без имени держать! – сказала напоследок старуха.
Супруги переглянулись. Володя сдвинул кроличью шапку на затылок, будто вспоминая что-то, и с шумом выдохнул:
– Дашенька! Я уже давно Светке говорю об этом имени, а она все сомневается.
– Дарья, значит, – старуха прислушалась к своему голосу. – Дарья – хорошее имя. Не думай, Светлана, так и назовите, оно подходит ей. У нас в округе уже давно таким именем никто не называл детей. Значит, Дарью твою ни с кем не спутают.
Светлана пожала плечами и в знак согласия закивала головой. Дескать, пускай будет Дарья.
К тому времени, как сани стояли у ворот, вечерняя синева незаметно опустилась на тихий хуторок. В темном бездонном небе показался тонкий серп месяца. Голубоватый свет ясно освещал одинокую дорогу в поле. Вдали черной полосой виднелся зубчатый лес. К вечеру мороз окреп, и недавно выпавший снежок брался ледяной коркой. Подняв столб снежной пыли, сани дернулись с места и поехали, пискливо скрипя старыми полозьями.
Володя любил такие вечера. Кругом тишина, только вдали слышен лай деревенских собак и гул проводов в морозном воздухе. В такие часы хорошо побыть одному наедине с природой, – вслушаться в едва различимые звуки лесной глуши. Может поэтому, он и остался после армии в своем родном хуторе, где всего только двадцать дворов. Живут в них одни старики, не считая нескольких хат на соседней улице, где тоже остались молодые семьи. Остальная молодежь подалась в город, искать свое место под солнцем.
Маленький хуторок со всех сторон окружен лесом и полем, ближайшая деревня в трех километрах. У края леса, за деревенскими хатами небольшое голубое озеро, его так и зовут – Голубое, за прозрачную и чистую, как роса, воду. Летом стоишь на пригорке и видишь, как внизу отражаются белые воздушные облака, а если присмотреться, то у самого берега можно без труда увидеть серебристые косяки рыб-колючек. Желтое песчаное дно хорошо просматривается с берега. В голубое озеро впадает тихая речушка, которая берет свое начало в самой чаще леса из подземного источника. Все местные жители знают это место, и если у кого случается недуг, приходят сюда за лечебной водицей. Вода здесь необыкновенная: серо-голубого цвета, с соленым привкусом.
Володя вырос в этих местах и как никто другой знал все легенды и обычаи здешних мест. Любовь к природе зародилась еще с детских лет, можно сказать, впиталась с молоком матери. Никогда и не думал он о другой жизни – городская суета не для него. Всегда мечтал иметь большую семью, кучу детишек и свой дом. Долгие годы ожиданий, надежд, слез и разочарований пришлось вытерпеть ему с женой, но теперь это в прошлом. Любимая жена Светлана родила ему дочь, хотя он в глубине души надеялся на сына, но теперь это неважно. Сейчас нужно поставить своих девочек на ноги, после больницы они еще не совсем окрепли. Светлана старается держаться молодцом, но ему видно, как ей тяжело.
Володя так углубился в свои мысли, что не заметил, как подъехал к деревянному дому старухи, вросшему венцами в землю. Придерживая за уздцы лошадь, он подождал пока встанет с повозки разомлевшая от крепкого самогона женщина. Проводив взглядом старую до ворот, Володя прыгнул в сани и, присвистывая, погнал лошадь.
Супруги Лебедевы, как оказалось, совсем не имели опыта с детьми. Как только ребенок начинал плакать, они тут же бросались к нему. Если малыш был накормлен и в сухих пеленках, а плач продолжался, у них начиналась паника и они, тревожась за него, готовы были плакать с ним за компанию, не понимая, что этим не поможешь.
Но несколько месяцев бессонных ночей не прошли даром, опыт потихоньку накапливался и родители уже не бросались в крайности от боязни за жизнь малыша. Теперь Светлана спокойно оставалась дома с ребенком одна, но стоило Володе немного задержаться, она по-прежнему тревожилась.
Особенно Светлана не любила лето. С самого утра и до позднего вечера Володя осматривал лесные угодья: под его ответственностью было 800 гектаров леса. Помощники были далеко не прыткими работниками, так и норовили незаметно раствориться в лесном массиве, спрятаться подальше от глаз лесника и пропустить по рюмочке. В таких случаях, Володя очень злился, и каждый раз грозился донести начальству лесхоза, но не делал этого: к утру гнев остывал. Помощники знали отходчивый характер лесничего и пользовались этим в своих целях.
Лето – пора пожаров, тем более что места здесь болотистые и всюду много завалов. Дороги на его участке топкие и труднопроходимые для транспорта. Когда на торфяниках начинали подниматься сизые струйки дыма, в лесхозе наступал аврал. В такие дни в сердце Светланы тревога поселялась надолго. С нетерпением ждала она возвращения мужа, подолгу всматривалась в вечерние сумерки, прислушиваясь к каждому шороху со стороны леса. Даша всегда чувствовала тревожное настроение матери и в такие минуты вела себя тихо. Появление отца всегда вызывало много эмоций. Ребенок активно двигал ножками и ручками, смешно улыбался беззубой улыбкой. В эти минуты Владимир чувствовал себя самым счастливым на свете. Прижимая к себе ликующего ребенка, нежно целовал его в черные кудряшки.
К вечеру ноги ныли от усталости, хотелось быстрее добраться до кровати. Но стоило только перешагнуть порог дома, и усталость как рукой снимало. Веселый смех Дашки не оставлял его равнодушным. Володя всегда старался хоть немного с ней поиграть, а иногда, видя, что жена тоже валится с ног от усталости, сам укладывал малышку спать.
В такие минуты Светлана любовалась мужем: коренастый, широкоплечий, с большими мозолистыми руками он как-то по-особенному очень осторожно держал Дашу на руках. Картина была очень трогательной: крепкий, здоровый мужик неловко держал на руках ребенка и тихим сиплым голосом пел колыбельную. И самым удивительным было то, что малышка вслушивалась в хрипловатый шепот нараспев и вскоре засыпала. Володя еще некоторое время любовался сонной доченькой, а потом аккуратно укладывал ее в колыбель.
/ продолжение следует/