Галина Николаевна была одиноким человеком, муж умер давно, а детей у них не было. Замуж она больше не вышла, так и осталась одна встречать одинокую неизбежную старость. Долгие годы одиночества наложили определенный отпечаток на ее характер. Она стала несносной, скверной и нудной старухой. Шумные невоспитанные дети раздражали ее своим дерзким поведением. Чувства жалости к этим обделенным любовью отпрыскам, находящимся на государственном попечении, у нее не было. И если бы не ее маленькая пенсия, она ни дня бы здесь не задержалась. Выбора не было – чтобы хоть как-то существовать, приходилось работать ночным стражем порядка.
Воспитанники интерната в основном имели родителей, но, к сожалению, эти родители были лишены своих прав и ничего хорошего и полезного своим детям дать не могли. За долгие годы работы Галина Николаевна пришла к выводу: сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит. Так и эти ребята, сколько не вложи души в их воспитание, они все равно идут по стопам родителей, а через несколько лет уже их дети возвращаются сюда. Поэтому, Галина Николаевна к своим обязанностям всегда относилась, как положено, придерживаясь абсолютной строгости и не делая никаких поблажек. Она старалась не выяснять, кто из какой семьи и почему здесь оказался. Для себя она решила, лучше не знать и спать спокойно, чем переживать за каждого ребенка и впускать в свое сердце чужое горе – так и слез не хватит. Да и контингент детей здесь еще тот! Не каждый тебе искренне откроется и примет твое внимание.
История Даши почему-то затронула очерствевшее сердце женщины. Уже с первых минут знакомства Галина Николаевна почувствовала что-то, что до сих пор ее душе было несвойственно. Сама от себя такого не ожидала – напоила воспитанницу чаем и предложила починить куклу.
Даша тихо открыла в комнату дверь. Луч света с коридора упал на ее кровать. Девочка сразу заметила, что на покрывале лежит кукла. В груди опять взволнованно забилось сердце. На цыпочках, чуть слышно, она прошла к спальному месту и уже хотела раздеваться, как послышался шепот.
– Включи свет. Не бойся!
Даша замерла. Совсем не хотелось, чтобы обидчики видели ее заплаканное лицо. Она решила не отвечать на заботливый шепот и быстро нырнула под одеяло. Не успела девочка это сделать, как щелкнул выключатель, комната наполнилась тусклым голубым светом ночника. Одна из соседок присела на край кровати. Виновато улыбаясь, она заговорила с Дашей.
– Привет! Меня Женя! – протянула она руку.
Даша молчала, не зная, чего ожидать от этих новых знакомых, которым присуща такая частая смена настроения. Она еще не успела забыть недавние тумаки. Поэтому, ожидая подвоха, руку не протянула.
Соседка на молчание не обиделась и продолжила.
– Не держи зла на нас за то, что сегодня здесь было. Это Ленька во всем виноват. Он вечно ко всем придирается. А новичкам всегда проверку устраивает. У него здесь тетя работает, она у нас преподает рисование. Вот он и не боится никого. Обижает всех безнаказанно. А ты молодец! Классная девчонка! Даже никто и не ожидал, что ты так ему вмажешь! Пацаны и те боятся его трогать, а здесь ты так ему впечатала, что кровь носом пошла. Теперь не бойся, с тобой все дружить будут. У нас знаешь, как смелых уважают? Только конечно проблемы могут быть с Инной Николаевной, тетей Лени.
Даша слушала свою новую знакомую и думала, что неплохое у них здесь представление о дружбе – кто сильнее тот и лучший друг! Спорить, конечно, она не стала, а решила оставить все, как есть. Пусть думают, что ей ничего не страшно, может быть, тогда оставят в покое.
– Знаешь, Ленька – это еще не самое страшное, что тебе пришлось здесь увидеть, – продолжала Женя. – Вот баба Роза! – она перешла на шепот. – Ее даже воспитатели побаиваются. Когда она дежурит, ночью даже в туалет страшно ходить!
– А чем она так ужасна? – не вытерпела Даша.
Женя заметно повеселела, обрадованная тем, что хоть как-то смогла привлечь внимание новой соседки. И придав голосу серьезный тон, продолжила свой рассказ.
– Представляешь, она запирает в темной ванной, а если ты плачешь, то бьет шнуром от утюга. Достаточно одного раза почувствовать это на своей шкуре, как больше попадаться на глаза этой женщине не будешь. В ее смену после десяти на коридор нельзя выйти. В другие дни можно, конечно. Например, тихо пробраться к ребятам по соседству, если даже засекут, то ничего не будет. А в дни дежурства бабы Розы в комнате даже свет включать нельзя, не говоря уже о разговорах. К тому же, она воспитателю всегда докладывает на всех.
– А ты сегодня ее не встречала, когда возвращалась в комнату? – спросила другая девочка.
– Нет, наверно, не встречала, – растерянно ответила Даша.
– Да, именно сейчас ее дежурство, – добавила Женя. Странно, что баба Роза тебя не заметила, обычно мимо нее муха не пролетит!
– Я только с одной женщиной познакомилась – Галиной Николаевной. Мне она очень понравилась. Наверно, единственный нормальный человек в этом месте.
Девочки переглянулись и удивленно посмотрели на Дашу. А Даша добавила: – Совсем забыла! Она обещала куклу сделать. Наверно, ждет меня. Пойду, отнесу.
Спустя несколько минут девочка вернулась. Лицо у нее сияло.
Ну что? – в один голос нетерпеливо спросили дети.
– Ничего. Сделает! – сияла Даша.
Девочки растерянно пожали плечами. А Женя сказала: – Баба Роза – это и есть Галина Николаевна!
Даша удивленно моргала ресницами.
Женя протянула руку и сказала: – Ну что, будем дружить?
В скором времени Даша ознакомилась со всеми порядками, установленными в интернате. Очень многое ей не понравилось, и было непонятно. Например, в комнате после занятий находиться не разрешалось. Для этого было выделено определенное время. Побыть в одиночестве, наедине со своими мыслями, не было возможности. Весь день строго по расписанию – на прогулку, на занятия, на обед, даже играть можно было только в определенное время и опять же по расписанию.
Такое положение дел очень удручало Дашу. Почти двадцать четыре часа приходилось находиться под пристальным вниманием учителей или школьных товарищей. Но хуже всего было то, что не было никаких вестей из дома. Отец так ни разу и не приехал к ней. Даша уже сомневалась, заберет ли он вообще когда-нибудь ее отсюда. Неужели тетя Алевтина была права? Отец забыл ее, как только она покинула порог родного дома. Детское сердце девочки страдало. Единственный самый дорогой и любимый человек, в котором она сейчас нуждается больше всего на свете, забыл о ее существовании. Столько всяких обид и горестей накопилось за это время и так хотелось сейчас рассказать об этом, поделиться своими бедами и получить поддержку от самого близкого человека.
Соседки по комнате оказались неплохими девчонками, и Даша охотно с ними подружилась. Школьников в классе училось намного больше, чем в сельской школе. Вначале, это даже было немного непривычно – спрашивали теперь не каждый день, как раньше, а два, или, вообще, один раз в месяц. Леня оказался учеником ее класса. На уроках он делал видимость, что совершенно равнодушен к Даше, но всегда помнил их первую встречу и глубоко в душе таил обиду. При первом же удобном случае, делал исподтишка разные гадости. Выходило так, что он не причем, а виновата Даша. Наказание для девочки было разным – несколько часов в уже знакомой комнате, или лишение прогулки и полдника.
Будучи очень примерным и послушным ребенком, Даша очень страдала от несправедливого обвинения учителей. Физическое наказание – это было ничто по сравнению с бранью и упреками в ее адрес. Теперь она чувствовала себя каким-то гадким утенком, которого постоянно упрекали в плохом поведении и незаслуженном поедании государственного куска хлеба.
Кстати, о хлебе. Однажды Даша наблюдала совсем неприятную картину. Одна из воспитанниц умудрилась украсть буханку хлеба из столовой. Об этом узнали и заставили эту девочку при всех, на линейке, съесть почти всю булку, чтобы неповадно было впредь заниматься воровством. Зрелище, конечно, было неприятное: глотая куски черного хлеба вперемешку со слезами, она то и дело, поперхнувшись, долго кашляла и откладывала булку в сторону, но заведующий упорно предлагал ей снова и снова, пока бедной «воришке» совсем плохо не стало. Даша знала, что таскание небольших кусков хлеба здесь практиковалось довольно часто. Ужин был часиков в шесть или семь, и, к моменту отбоя, всегда хотелось что-то пожевать для усмирения недремлющего аппетита, напоминающего о себе неприятным сосанием под ложечкой. Растущий организм настойчиво требовал калорий.
Но не все было так плохо. В крыле учебного здания на первом этаже, в маленькой комнате, жила пожилая учительница. Звали ее очень странно – Кима Альбертовна. Даша не сразу запомнила это имя. Не один раз девочка слышала печальную историю о том, как в пожаре погибла ее семья. Городские власти пообещали в скором времени предоставить новое жилье. Решение вопроса затянулось на несколько лет, и заслуженному педагогу пришлось найти временное пристанище в стенах родного интерната. Кима Альбертовна имела дружеские отношения со своими воспитанниками. Вечерами, после отбоя, в определенные «хорошие» смены, можно было незаметно пробраться на полчасика к ней в гости. Добродушная старушка угощала детей продуктами из своего нехитрого рациона. При этом она всегда любила рассказать что-нибудь интересное из всемирной истории. Всю жизнь преподавала она этот предмет в школе и знала очень много из того, о чем не пишут в учебниках. Досадно было лишь то, такие посиделки разрешались не более одного раза месяц. И нужно было соблюдать определенную очередь посещений. Чтобы никому не было обидно, у каждого класса был свой день для похода в гости. Другие учителя догадывались о таких вольностях старой пенсионерки и, неоднократно делая ей предупреждения, выражали этим свое недовольство. Чаепития на время прекращались, а потом все шло на круги свои. Кима Альбертовна с удовольствием приняла в свою компанию и Дашу. Преподаватель хорошо знала, как печально сложилась судьба этой девочки – потерять почти одновременно обоих родителей. Она искренне жалела Дашу. Поэтому, когда пришло известие о гибели отца, и девочка официально стала круглой сиротой, Кима Альбертовна попросила временно не говорить Даше эту страшную новость. Педагог считала, что нужно немного подождать, пусть ребенок адаптируется, привыкнет к новым условиям жизни, а потом очень осторожно можно будет сообщить ей эту трагическую новость. Так девочка лучше справится со своими эмоциями. Если рассказать правду именно сейчас, еще неизвестно, чем это грозит обернуться для нее. Известие такого рода может причинить вред здоровью и плохо отразиться на психике ребенка. Коллеги выслушали мнение педагога со стажем и решили согласиться. Кима Альбертовна наблюдала за Дашей, ожидая удобного случая, для серьезного разговора. Время летело незаметно, подходящий момент так и не представился. Учебный год подходил к концу, а Даша так и не знала о гибели своего отца.
/ продолжение следует/