Честно признаюсь, что классиков до последнего времени своим вниманием не жаловал. Во-первых, сам я классиком становиться не собирался. Во-вторых, принудительное изучение творчества и знакомство с их жизненными коллизиями в школьные годы меня раздражало, и я любыми путями знакомства с их произведениями избегал. А все свои сочинения писал на более волнующие меня темы: как я провел летние или зимние каникулы. Так что свое более или менее осмысленное ознакомление с классиками я перенес на зрелый возраст. А к этому моменту я уже имел определенный жизненный опыт, вполне сложившееся мировоззрение и желание поделиться всем этим богатством с народом. Замечу, процесс творчества практически не имеет возрастных рамок: кто-то создает свое лучшее до тридцати, а кто-то уже далеко за сорок. Это я к тому, что и поздно иногда бывает не поздно, а рано иногда бывает и рано и ни к чему.
Так вот. С довольно относительным опозданием я пришел к выводу, что у классиков есть чему поучиться (предлагаю запомнить). Обладая глубоким философским пониманием происходящего, они (классики), к тому же еще и выражались легким, красивым и я бы даже сказал изысканным языком. Их мысли воплощенные в изумительные строки пронзают и разум и сердце, пробегая по струнам нашей души, создавая мелодию наших чувств (нет, ну согласитесь, вывернул!).
Чтобы не быть голословным, я решил привести ряд примеров по восприятию, осмыслению и воплощению в своих произведениях окружающих нас проблем общепризнанными классиками В. Шекспиром, И. Гёте и А.С. Пушкиным. Вот как они говорят о том, что считают наиболее важным и в жизни и в творчестве:
„Видеть и чувствовать – это быть, размышлять – это жить“.
В. Шекспир
„Первое и последнее требование, предъявляемое к гению, – это любовь к истине“.
И. Гёте
„Что же и составляет величие человека, как не мысль?“
А.С. Пушкин
Но здесь, как видим, у гениев пера был задействован только разум. А в следующих примерах к разуму уже приплюсована и душа:
Блаженны, кто с надеждой рождены,
Что море лжи преодолеем дружно,
Нам нужно то, чего не знаем мы,
А то, что знаем, – нам не нужно…
И если Гёте здесь говорит о своих душевных переживаниях на пути к познанию истины, то Шекспир смотрит на нашу жизнь как на игру, в которой мы все участвуем, но отнюдь не руководим ею:
Весь мир – театр,
Мужчины, женщины играют в нем
Им всем судьбой назначенную роль,
Определен для каждого свой выход…
На фоне этих рассуждений о месте в жизни и нашей роли в ней Александр Сергеевич Пушкин со своей музыкой слов выглядит наиболее оптимистично:
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Хочу заметить, что одной из главных отличительных черт классиков является дар предвидения. Вообще тех, кто серьезно заглядывает на несколько столетий вперед, всегда можно по пальцам пересчитать – это либо гении, либо идиоты. Вторых оставим в покое – мы сейчас говорим о первых. Пронизанные всем спектром чувств, обладая широким набором качеств – от бесшабашности до прагматизма, от оптимизма до совершенно сумрачного пессимизма, великие дают нам потомкам свои рекомендации и советы. И поколение за поколением их читатели в который раз убеждаются, как же они правы. Поэтому классики по существу остаются нашими вечными современниками.
Вот вам подтверждение моих слов:
„Не следует с излишней торжественностью приступать ни к какому делу: торжественно праздновать следует только окончание дел“.
И. Гёте
Два века назад сказаны эти слова, но как они нам россиянам близки! Конечно же, на первый камень сил и средств у нас всегда хватает. А вот на последний… Очень часто все силы и средства уходят на празднества по закладке первого камня. Сколько уже этих первых камней по нашей стране разбросано…
Шекспир же в своем предупреждении, конечно, чуть преувеличил насчет мудрости, но в принципе прав:
„Глупость и мудрость с такой же легкостью передаются, как заразные болезни. Поэтому выбирай себе товарищей“.
„Болезненную“ тему у Шекспира ненавязчиво перехватывает Александр Сергеевич:
Да, да, ведь ревности припадки –
Болезнь, так точно как чума,
Как черный сплин, как лихорадка,
Как повреждение ума.
Несомненно одно: классики заботятся о нашем духовном здоровье. Знали бы они, каких болезней нахватались мы за последнюю сотню лет! Однако вернемся к началу.
Когда я стал более внимательно читать классиков, то автоматически начал отмечать те места, где, соотносясь с сегодняшним временем, об этом я сказал бы уже иначе. А кое-что из их высказываний порой вызывало у меня возражения или, мягче сказать, сомнения. Со своей врожденной нагловатостью скромно промолчать мне всегда было сложно:
Однажды Гёте высказался так:
„Величия злодей достичь не может“.
Хоть Гёте гений, но и я ведь не дурак,
И здесь меня слегка сомненье гложет.
А еще классики меня порядком раззадорили. Отмечая их находки и неподражаемые образы, я задавался вопросом: неужели сейчас невозможно написать, так как они? Я просмотрел, проанализировал свое творчество до знакомства с их блестящим слогом, и у меня вдруг родилось:
Над кучей слов – нагроможденье фраз,
Витые монотонные тирады
Без смысла, без души,
Без блеска страстных глаз.
Избавь, Господь, меня от этакой награды!
Ни хрена себе, подумал я, а ведь могу…
Дополнительным толчком к развитию моих взаимоотношений с классиками стал следующий эпизод. Как-то я зашел в городскую библиотеку и прямиком – к заведующей, я всегда делился с ней своими новыми творческими удачами. Но не успел я войти, как ее вызвали из кабинета. Выходя, она сунула мне листок с небольшим стихотворением, написанным от руки. Отметив интересное изложение и удачную мысль, я внес в стих свои исправления и, продолжив мысль, завершил его оригинальным, на мой взгляд, окончанием. Когда заведующая вернулась, я отдал ей листочек с правкой, и заявил, что автору надо бы было еще чуть поработать. Глаза у этой, надо сказать, приятной женщины округлились, полезли вверх, и она пролепетала: „Это же Бунин!“ Честно сказать, я такого не ожидал. Я-то думал, что это кто-то из местных пиитов попытался отличиться.
После сего случая я решил классиков вообще не трогать, а тем более не критиковать, так как становиться критиком у меня было еще меньше желания, чем становиться классиком. Сами посудите, одно дело быть оппонентом тому, кто может тебе ответить, например, плюнуть в морду-лица или хотя бы вызвать на дуэль, другое – своей критикой раздражать и шокировать окружающих – поклонников великих. А их поклонники часто бывают большими фанатами. Им ведь с детства вдолбили – это все шедевры, а их творцы – гении, и они столбят в своем мозгу эти шедевры в виде частокола.
За примерами далеко ходить не надо – возьмем „Черный квадрат“ Малевича. Вы, наверное, помните сказку Андерсена „Голый король“? Платья не видишь – значит, дурак! И здесь почти один в один. Ведь здесь на самом деле что? Мужик просто выплеснул всю черноту, что накопилась у него внутри прямо на нас. Есть такие люди: выльют на других всю грязь и им сразу становится легче. И меня всегда удивляло: чему же те, на кого это все вылилось, радуются? Я вам честно скажу: солнышко, нарисованное ребенком на асфальте, мне нравится значительно больше. По-моему, главным достижением Малевича было название картины – „Черный квадрат“ – оно, можно сказать, выражает нечто неопределенно-нейтральное. Отсутствие света (цвета) в геометрической фигуре – это же простор для размышлений! Если бы Малевич назвал свою картину чуть более оригинально, например, „Свет отключили“, „Здесь вытирали ноги“, или, допустим, „В отключке после вчерашнего“ – такого эффекта и в помине не было. В этом весь и фокус, а совсем не в холсте и красках, выпускавшихся в те времена.
Впрочем, я вам свое мнение не навязываю, тут дело вкуса и наличности. Есть у вас лишний миллион – купите Малевича. Нет – возьмите и нарисуйте сами, это совсем несложно. Чуть измените название, например, „Черный квадрат из квартиры № 48“ и наслаждайтесь.
Да ладно, давайте отстанем от Малевича. Примеров псевдооригинальности у нас хоть отбавляй. Вы посмотрите на нынешний литературный „бомонд“. Там только единицы, вроде меня, на классиков не претендуют. Остальные же просто прут в классики по наглому! Уверен, время и последующие поколения все расставят по местам. Тем более статистика не в пользу этих алчущих, жадных до гениальности. Каждый век нам дарует пять, от силы десять имен в каждом из основных видов творчества. Остальные же отправляются в общее небытие. Так что предлагаю некоторым смотреть на себя более трезво и не так шумно барахтаться.
Однако давайте вернемся к уже прошедшим проверку временем. У них по-прежнему хватает почитателей, но и критики начинают появляться. В большинстве, правда, люди недалекого ума. Хочу привести высказывание одного из поэтов-самоучек:
Мне классики, конечно, не указ!
Мне классики, конечно, не укор –
Одних предпочитаю я под квас,
Ну а других же только под кагор.
Но когда я, продолжая эту тему, заявил горе-поэту, что его „вирши“ пойдут только под самогон, – он обиделся. Впрочем, бог с ним! Это все дело вкуса и в отношении напитков, и в отношении шедевров. Меня больше затронуло „не указ“ и „не укор“ – здесь я категорически не согласен. Они (классики) по-прежнему наши ориентиры и наши судьи. Читая их, сам порой высоко взлетаешь:
Я для себя за счастье почитаю,
Когда брожу средь мудростей основ,
Когда среди великих обитаю,
Средь чувств их, мыслей и прекрасных слов.
Вот написал, и чувствую – перебор. Это все оды на меня повлияли – начитался, понимаешь. Там действительно все возвышено и чуть льстиво. Но, думаю, раз уж я вступил на эту стезю… Короче, рассудил так: я для начала напишу, а после пусть, кто хочет, критикует, так как полностью согласен с Гёте:
„Вдохновение – это не селёдка, которую можно засолить на долгие годы“.
И раз оно к тебе пришло, то тут уж „накрывай на стол“! А лучше, когда стол уже накрыт, ведь каждый поэт и писатель должен быть всегда в боевой готовности. Хочется пожелать себе и вам дорогие мои, чтоб этот миг посещал нас как можно чаще:
Нашел я слог – возвышенный, красивый,
К тому же смысл уложен между строк,
Труда и вдохновения итог:
О, этот миг, прекрасный и счастливый!
Ну и последнее: классики – это те люди, которые своим творчеством дают возможность прокормиться не одному поколению критиков. И хотя, как я уже говорил, классиком становиться не собираюсь, вполне допускаю, что кому-нибудь из их братии на пару обедов дам заработать.
Вот так меня занесло на пару месяцев в стан классиков. Сейчас я вам еще несколько своих подделок продемонстрирую.
* * *
Поэзия – во всём: в любви, в свободе,
В трудах великих и сезонной моде,
В надеждах, помыслах и розовых мечтах,
В младенчестве и старческих летах,
В терзаниях души, в ее стремленьях,
В природе, что нам дарит вдохновенье.
И тот, кто сотворил для нас все это,
Был гениальнейшим из всех поэтов!
* * *
В жизни нормальной должно быть всё в меру.
С этим согласны Надежда и Вера,
А не согласна одна лишь Любовь –
Та, что сполна нам блаженство дарует,
Та, что обычно рассудок ворует
И сквозь рутину жизненных сует
В сердце рождает смятение вновь…
* * *
Когда я мщу, – я трепещу!
Восторг меня обуревает.
Когда с кого-то спесь слетает –
О, как же сладостно я мщу!
Когда хапуга поперхнётся,
Когда я трусу вслед свищу –
О, как же сладостно я мщу!
Пусть мне в грехи это зачтётся.
И тут у меня родилась крамольная мысль. Что если взять и под кого-нибудь из великих написать, оформить под старинную рукопись и пусть наши спецы голову поломают над неизвестным произведением гения. А для начала решил одну такую подделку проверить, взял и закинул на сайт серьезным филологам, дескать стих вот мне попался, но чей не знаю:
Господь нас красотою вдохновляет
На доблесть, подвиги, шедевры и любовь,
А Сатана нас красотою искушает,
И в сеть греха мы попадаем вновь и вновь.
Чьи мастерские? Кто ответит точно,
Где вся ваяется людская красота?
В подземных – та, которая порочна,
В небесных – та, которая чиста.
Один доцент помялся, второй, даже фамилию чью-то назвал, а третий, этот вроде уже кандидат был, меня сразу раскусил. Вот я и думаю, где я прокололся? Хотя, скорее всего, не осилил я чего-то, не смог полностью прописаться в их временах. Помните: два раза в одну воду не войдешь. Так оно и есть, реку времени не повернуть вспять. С тех пор подражательством я не занимаюсь, а классиков стал еще более уважать, чего и вам желаю.