Очередной летний отпуск мы с дочерью проводили в Коктебеле, в домике давно знакомой нам Марии Никитичны.
Улица, где она жила была односторонней и все дома обращены к горе Кара-Даг. Упирались они в покатую горку, в которой у хозяев были хранилища для овощей и фруктов, для самодельного вина. Наше жильё - две комнаты- были частью врыты в склон, и если кто-нибудь пробегал поверху, по крыше прыгали камешки и все время что-то шуршало, шелестело.
Несколько последних дней такая же возня происходила на хозяйском подворье, где кроме нас, отдыхающих, как нас тут звали, жили отдельно два сына Марии Никитичны с семьями. Все домочадцы взволнованные и озабоченные, не задерживаясь с нами поболтать как раньше, уходили в дом. И только слышно было, что они говорят и говорят, громко и возбужденно.
И вот утром Мария Никитична, сопровождаемая старой овчаркой Деткой, похожей на хозяйку, и точно так же вперевалку переставляющей ноги, деликатно постучавшись, зашла с каким-то делом. Смущаясь и всплакивая, рассказала, что внук, семнадцатилетний Ванька, только закончивший школу, объявил всем, что женится. Невесте и вовсе было шестнадцать лет.
За неделю разговоров родственникам не удалось убедить подождать со свадьбой. Родители сдались. И теперь предстояло достойно подготовиться. Девочка была из татарской знатной семьи, соблюдающей сложные церемониальные обычаи.
Мария Никитична просила присмотреть за маленькими внуками - тремя мальчиками четырех, пяти и семи лет, чтобы они не путались под ногами у взрослых. У меня было своё осложнение: вот-вот должен был приехать муж. Но делать нечего - пришлось взять пацанов под свой присмотр.
Не успели мы закончить разговор, как появился наш папа. Мы, перебивая друг друга, рассказали ему о событиях, на что он отозвался как-то уж очень заинтересованно.
- А питомцы где? Посмотреть на них надо. У меня одна идейка есть хорошая, может ею и займемся. А пока - раздача подарков. Веди, Мария Никитична, добрых молодцев.
Братья пожаловали гуськом, по старшинству. Обступили стол. Но как только муж стал выкладывать вперемешку со сладостями - ирисками, красивыми тульскими пряниками, - рогатки, свистульки, дуделки, глиняные дудочки и губную гармошку, ножички, - глаза у них заблестели, и уже без всякого стеснения они стали пробовать все эти штуки в действии.
Последней со дна чемодана была извлечена коробка с картинкой улыбающегося воздушного змея, летящего навстречу солнцу.
Нечего и говорить, что все глаза впились в смеющегося хвостатого дракона.
- Дядя! - первым не выдержал пятилетний Коля,- а ОН - ПОЛЕТИТ?!
- Да куда ж он денется, если ему летать полагается. Вот ты бегаешь, а змей должен летать!
- Где дом его? Куда он полетит? - выпытывал Коля.
- Видишь - на картинке - Солнце. Это его дом. Туда мы его и отправим.
- И вот этого змеюку мы будем запускать! - старший Лёня, предчувствуя азарт, весь двигался как на шарнирах, переминался, туда-сюда по змеиному вертел шеей, и, наконец, надорвав бумагу, залез внутрь коробки.
Игорь сказал:
- Всем поесть, а потом вытащим стол на горку, то есть на крышу, и будем вместе клеить. Только ничего не трогать без меня. Что скажу, то и делайте, как солдаты. Поняли?!
- А то, мы понимаем, - звонким голосом заверил четырёхлетний Лёва, всё время подтягивающий трусы до подмышек.
Ели они не отрывая взгляда от коробки, и даже пить чай отказались, попрятав конфеты в карманы. Мы стали разговаривать с мужем, как прошёл полет, да долго ли пришлось ждать автобус. Лёва подошел к Игорю, забрался на колени.
- Тебе что ли жалко змея отпустить? Сам сказал, что он на Солнце живет. Пойдем, а то Солнце за гору спрячется. Как змей гору перелетит?
Подобно муравьям мы облепили тяжелый стол и кое - как заволокли на горку. На керосинке сварили клейстер, какие-то детали надо было клеить именно им.
Целых три часа ушло у нас на сборку змея. Больше всех суетился конечно же Лева.
Из - за волнения он без конца срывал с головы панаму, и скоро его уши распухли от ожога. Пришлось срочно прервать сборку, намазать уши и голову Левы густой простоквашей и забинтовать. Это ему очень понравилось.
- Я - раненый содат!- долго повторял он и всем изрядно надоел.
Наконец, когда солнце стояло в зените, змей был готов. Лежал на столе такой красивый, а длиннющий хвост расстилался по земле. На хвосте через равные расстояния были прицеплены бантики из ленты. Лёня потрогал их и предложил:
- Давай срежем, че он девчонка что ли?
- Пусть бантики... пусть, так красиво! Когда полетит - краси-и-и-и-во! - перебивая друг друга вступились девочки.
- Вот же мелочь пузатая, неграмотная, ворчал Игорь, для стабилизации бантики! Понял?
- Не-е-а, - признался Леня.
- Тебе пора в школу - будешь знать. Чтобы летел правильно!
- Дядя Игорь! Можно я ему усы нарисую, я умею,- подлез Коля.
- Зачем змею усы, - как-то неуверенно возразил Игорь.
- Ну, чтоб как взрослый был и никого не боялся, когда полетит.
- А валяй, рисуй, - разрешил Игорь и не успел глазом моргнуть, как баночку с тушью схватил Лёва и, не удержав, уронил прямо на улыбающуюся драконью морду, отчего вся она украсилась черными кляксами. Братья стали тузить друг друга, но мы им сказали, что это даже лучше чем усы будет устрашать врагов.
Вокруг стола к этому времени собралось с десяток пацанов из соседних домов и две девочки - наша и еще тощая чья-то "коза"с красным лупившимся носом и ободранными коленками.
- Да! Чуть не забыл! Весь фокус в том, чтобы змей этот доставил на Солнце вашу самую главную мечту. Каждый напишет желание, мы его прикрепим, и как только змей долетит - ваше письмо получат и будут думать, как и когда исполнить. Не сразу, конечно, придется подождать.
- Это только сказки быстро сказываются, в жизни все посложнее получается, - поучал Игорь, прилаживая последние перекладины и проверяя, надежно ли они скреплены. Все заволновались, придумывая желания, муж раздал фломастеры и разноцветные бумажки.
Несколько мальчиков и две девочки пристроились писать, а мелкие о чем-то возбужденно шептались.
- Ну а вы, неграмотные - рисуйте, - обратился Игорь к заговорщикам.- Самому надо изобразить, что хочется. Иначе это будет не твоя мечта.
Как они все старались, кряхтели, пыхтели и сопели, выводя каракули и загогулины! От усердия перебинтованный Лева весь покрылся капельками пота, хотя на горке дул ветерок.
Мы наблюдали творческий процесс небывалой интенсивности. Игорь скреплял записочки и цеплял их на хвост змею.
Коза написала: «Зделай миня Прынцесой»!
Лева нарисовал Солнце, змея, летящего прямо в оранжевое пекло (хвост не поместился), и себя - из чёрточек на драконе.
0тдавая рисунок, попросил:
- Прилепи крепко - я сильно хочу на солнце полететь. Когда вырасту.
И ревниво смотрел, как я сшиваю его рисунок.
Лёнина записка запачкалась от усилий писателя донельзя, но разобрать можно было: «Хачю фсо знат».
Коля нарисовал себя в круглом шлеме.
- Это что?
- Ну такая шапка-невидимка. Чтобы везде проникать, и никто тебя не видел, - тихо, смущаясь, сказал он и озаботился,- чё, непонятно совсем?
- Да я так, для уточнения, - ответил муж.
- Еще одна записка от грамотного первоклассника была сугубо практичной: "Мне ничё ненадо а мамке одыхающих много надо."
Записку дочери мы читать не стали.
Всё было закончено. Игорь с катушкой бечёвки и самим змеем впереди, а мы, подхватив ленту хвоста, пристроились за ним. Получилась такая цепочка метров десяти. Надо было поверху холмов пройти к Песчаной горе, откуда обычно стартовали дельтапланеристы,- поболее километра.
Леву решили оставить. Как только он услышал о своей участи, разразился таким трубным рёвом с соплями и слезами, что устоять было невозможно. И мы пошли... Надо было видеть длинную тощую фигуру Игоря впереди и нас, еле за ним поспевающих.
Я держала Лёву за руку, чтобы помочь ему не споткнуться на камнях, но в какой-то момент он вырвался и устремился к змею, взялся за самый кончик хвоста и нёс его как сокровище.
Так прошествовали мы на виду у всего посёлка до самой горы. Игорь плюнул на палец и подставил его ветру, все мы машинально сделали то же самое.
- Годится! - сказал он,- полетит. Да ещё как полетит!
Разрумянившаяся усталая команда обступила главного конструктора.
- Вы мне сейчас не мешайте, отойдите в сторонку, а то хвост запутается, и все пропало. Лучше пожелайте ему счастливого пути.
И давайте присядем на дорожку и помолчим. Мы уселись на жухлую выгоревшую траву и смотрели на змея как на живое существо. Молчали и шумно дышали.
Игорь поймал ветер, отпустил катушку, и змей рванул, нырнул в одну сторону, в другую. Игорь, распуская веревку, бежал, выравнивая посланца, все бежали вслед.
Последний - перебинтованный Лёвушка в своих штанах до горла, несмотря на уморительность, был сплошным переживанием, он приклеился взглядом к летящему змею и шептал:
- Щасливого пути! Щасливого пути!
А Змей, наш красавец, наша надежда, набирая высоту, очень быстро удалялся в сторону гор, над которыми стояло солнце в окружении легкого марева.
- Смотрите, смотрите! Он прямо в Солнце летит! Да! Прямо туда!
- Я уже не вижу его! - кричала запыхавшаяся Коза.
Тут послышался рёв. Лёва поскользнулся на мелких камушках и слёту протащился вниз по горе по острым выступам метров пять.
Когда мы подбежали, он плакал и смеялся, кричал:
- Вот же паразит - он улетел, улетел! Щасливого пути!
На коленках выступила кровь, но он сам встал.
- Теперь точно долетел, я видел, как он прямо в Солнце врезался!
И счастливый, довольный, промокнув трусами кровь, и дотянув до подмышек, сказал:
- Что-то есть захотелось...
Змей окончательно исчез из поля зрения и можно было надеяться, что он ещё долго будет парить над горами, невидимый из-за дымки. Но это и к лучшему. Иначе ребятню невозможно было бы вернуть домой.
Шли назад беспрестанно разговаривая, как там на Солнце примут нашего дракона и обрадуются посланиям из далёкого Коктебеля.
Теперь мы с Лёвой шли, держась за руки. Он немножко куксился, но время от времени повторял:
- Вот же какой! Он улетел! Теперь всё!
- Что всё? - осторожно спросила я.
- Теперь будет исполняться! Ждать только долго! Мне Ваньку жалко. Не женился бы - тоже со Змеем письмо послал. Эх!
***
Мы не раз в своей жизни вспоминали этот День радости.
Когда детские, да и наши сердца были открыты прекрасной мечте. Совместная работа, постижение таинственной целесообразности, существование рядом, на грани с тайной природной жизнью,- надеемся, привело детские сердца к тому сокровенному, что есть в каждом из нас. Нужен был только лучик, лучик света, чтобы запечатлеть, запомнить это переживание как духовное, чтобы оно пробудило душу раз и навсегда для пожизненного бодрствования.